Македонский язык

Греки, считая каждого патриархиста эллином, хотели, чтобы при опросе отмечалась только религия. Сербы и влахи, подчиненные патриархии, настаивали на внесении в опросный лист лишь определения национальности, без упоминания религии. Болгары были больше всего заинтересованы в определении языка. Они желали, чтобы при переписи опрашивались не мужчины, говорившие часто на многих наречиях, а женщины, знавшие в большинстве случаев лишь свой родной язык. «Болгары, – писал консул в Монастыре В. Каль, – были уверены, что таким путем десятки патриархистских сел будут признаны болгарскими, так как женщины в них действительно говорят на македонском наречии, которое они считают болгарским». Турецкое правительство, назначившее перепись на осень 1905 г., поставило в опросный лист определение как религии, так и национальности.

В столицах балканских государств с началом проведения реформ возникло стойкое убеждение в скором и неизбежном разделе Македонии по этнографическим границам, в связи с чем каждая заинтересованная сторона постаралась закрепить за собой по возможности более обширные территории. Изменились и методы пропаганды, сводившиеся ранее к организации церквей и школ, а также материальному воздействию на христианское население Македонии. Теперь в соседних странах и в самой Македонии развернулось формирование вооруженных отрядов, предназначаемых для борьбы за расширение сфер национальных пропаганд. Отряды, засылаемые извне, обычно возглавлялись кадровыми офицерами, а четы, формируемые на месте, нередко находились под началом священников и учителей. Роль организаторов вооруженной борьбы в Македонии выполняли официальные представители балканских стран: консулы, торговые агенты. В борьбу активно вмешалась и ВМРО, но теперь свою деятельность она направила всецело против пропаганды соседних государств. Таким образом, Македония была захвачена стихией сепаратизма, принимавшего то форму национально-религиозного ирредентизма, то национально-освободительной борьбы.

Российские консулы уже с начала 1904 г. стали сообщать о деятельности «разноплеменных шаек» и «остатков повстанческих банд», подчеркивая, что все они свернули свою борьбу с турецкими властями и путем угроз и насилия начали увеличивать численность отдельных этноконфессиональных групп. Готовясь к будущему разграничению Македонии, болгарские четы принуждали патриархистов переходить под юрисдикцию экзархии, а греческие отряды, в свою очередь, обрушивались на экзархистские села, требуя их возвращения в лоно патриархии. Самая ожесточенная борьба между болгарскими и греческими отрядами происходила в срединной части Македонии, где в период с 1904 по 1908 гг. совершались самые жестокие насилия и массовые убийства. В борьбе за сферы влияния приняли участие и сербы, их столкновения с болгарами происходили в Косовском вилайете на юг от Ускюба и в северной части Монастырского вилайета.

Позднее других в борьбу вступила румынская пропаганда, действовавшая через влахов. Она добивалась признания за ними прав отдельной народности и независимости от Вселенской церкви. Румынское правительство, не желая отставать от других балканских стран в поддержке своего национального элемента, тратило на поддержку церковно-школьной пропаганды значительные средства. Оно рассчитывало иметь в виде влашских общин «предмет обмена» к моменту раздела Македонии, чтобы потребовать территориальной компенсации с того государства, которому эти общины будут уступлены.

Своего апогея смута достигла в период проведения переписи населения, когда число убитых и раненых исчислялось многими сотнями, а население под угрозой террора было вынуждено объявлять себя то греками, то болгарами, то сербами, то влахами в зависимости от господства в районе той или иной банды. Российские консулы, с самого начала считая перепись не только бесполезной, но и вредной, настояли на ее скорейшем прекращении. В. Каль писал: «Многие здесь своей национальности не знают, другие ее не назовут, а третьи намеренно скроют под влиянием угроз и насилий». В качестве примера консул привел жителей села в Прилепской казе, наотрез отказавшихся назвать свою национальность и просивших записать их турками, зная, что назови они себя сербами или болгарами, они рискуют быть перерезанными той или иной бандой. Население другого села назвалось греками, а на следующий день послало Генерал-губернатору трех вилайетов телеграмму с просьбой считать их заявление ложным и вынужденным под угрозой греческого митрополита отлучить их от церкви, если они объявят себя влахами. В общем, как писал консул в Ускюбе А. Орлов, « никто не может поручиться в том, что не станут ли через неделю в данном селе болгары сербами, влахи греками или греки болгарами».

Осенью 1906 г. В. Каль совершил длительную поездку по северу Монастырского вилайета, итогом которой стало подробнейшее описание населения городов и сел. Он писал, что кроме города Крушева, большого влашского центра, все христианское население севера вилайета исключительно славянское, причем жители экзархистских сел называют себя болгарами, а патриархистских – сербами. Во время этой поездки консул приложил все усилия, чтобы выяснить вопрос, интересовавший его с первого дня приезда в Македонию – «насколько это славянское население действительно «болгарское» или «сербское», есть ли у этого населения сознание своей национальности, существует ли связь у него с Болгарией и Сербией и на какой язык походит их наречие?».

 В своем докладе консул четко разделил городское и сельское население, отметив, что во всех больших центрах вилайета есть много нотаблей, которые являются пламенными болгарскими патриотами В этих людях, которые сами воспитывались в Болгарии и теперь обучают там своих детей, считал Каль, главная сила Болгарии в Македонии. Сельское же население, по утверждению консула, никакого национального сознания не имеет, ему совершенно безразлично называть себя болгарами или сербами. Консул описывал семьи, в которых один сын выдает себя за болгарина, а другой – за серба. Болгарами, – писал консул, – селяне обычно называют себя из страха перед бандами, а сербами – из-за материальных выгод, так как сербская пропаганда платит им за это деньги, а также из-за соображений безопасности, поскольку турецкие власти относятся к сербам гораздо снисходительнее, чем к болгарам.

Успехи сербской пропаганды (возвращение под управление патриархии при объявлении себя сербскими ряда сел, открытие сербских школ в городах) встревожило болгар, осознавших, что не греческая а эта родственная славянская пропаганда, для них гораздо опаснее. Активизация болгарских чет в районах с сербским влиянием заставило сербскую сторону изменить методы своей политики. Каль писал в 1907 г., что сербская пропаганда, убедившись в том, что страх за жизнь играет большую роль, чем притягательная сила денег, перешла в наступление и также завела свои вооруженные отряды. Они не истязали, как греческие четы, безоружных селян, женщин и детей, но обычно уводили из села несколько нотаблей, которых отпускали на свободу только в том случае, если село к известному сроку объявляло себя сербским, в противном же случае – убивали.

Российские консулы неоднократно сообщали в Петербург о просьбе крестьян – македонцев записать их «русскими». Они отмечали, что это бывало в тех случаях, когда селу угрожали банды разных национальностей. «Как бы селяне не назывались, – писал В. Каль, – они одинаково рисковали быть перерезанными. Не имея сознания своей национальности, которую они часто меняют под давлением той или другой пропаганды, селяне предполагают, что сделаться русскими так же легко, как греками, болгарами или сербами».

 Натиск греческого, болгарского, сербского национализма на славянское население Македонии породил в последнем силу противостояния, которая помогла утвердиться сознанию собственной самобытности, укрепила народное начало. Осенью 1907 г. А. Петряев сообщал: «Население устало от национальной борьбы. Некоторые селяне в Касторийской казе, отказываясь от всяких других этнографических самоопределений, упорно называют себя македонцами, и среди них начинает зарождаться особое македонское национальное самосознание». Позднее А. Петряев сообщил о просьбе семи сел в Дибрской казе с населением в четыре тысячи душ признать их «македонскими славянами» и ввести у них до устройства собственных македонских школ преподавание на русском языке при помощи учителей из России. «Эта сама по себе в высшей степени наивная просьба – писал А. Петряев, – характерна как крик наболевшей души местного населения, которое желает жить по своему и говорить на своем родном наречии, а не по программам болгарских или сербских комитетов» .

В. Каль, подводя в конце 1907 г. итоги деятельности греческой и сербской пропаганды в Монастырском вилайете, отметил их незначительные результаты. Он считал, что именно террор, развязанный греческими и сербскими четами, оттолкнул от сербов симпатии местного населения, а в отношении греков вызвал сильную неприязнь. «Пока мирная церковная пропаганда старалась внушить славянам – патриархистам, что они греки, те, пожалуй, и верили этому, но когда они впервые увидели греческих и критских четников, говорящих на непонятном им языке и ничего общего с ними не имеющих, население не могло не видеть своего заблуждения. Селяне поняли, что приходящие к ним из Греции «соплеменники» гораздо для них хуже, чем соседи, с которыми они раньше враждовали».

Весьма знаменательным, с точки зрения консула, было нападение на патриархистские села Раково и Негован жителей соседних экзархистских деревень осенью 1907 г. В. Каль особо отметил, что роль организаторов нападения на эти села, служившие пристанищем греческих банд, принадлежала македонцам, вернувшимся из эмиграции. Эти акты мести, по его мнению, свидетельствовали о нежелании македонцев, прибывших из Америки, выносить нестерпимые условия местной жизни. «Ранее, будучи беден и запуган, селянин поневоле подчинялся той или иной пропаганде, менял свою религию и даже поступал в революционные банды. Ныне же, вернувшись со средствами и убедившись в бездействии турецких властей, эмигранты сами взялись за оружие, чтобы дать отпор всем чуждым пропагандам с их насилиями и убийствами. Они направились в центры греческих банд, чтобы уничтожить эти очаги терроризма». Консул писал, что эмигранты, представлявшие собой товарищескую массу с резко выраженной национальной идеей», положили начало «народной самообороне», «движению чисто македонскому, а не болгарскому, как полагают турки».

Исследование процесса пробуждения национального самосознания в македонских землях побудило российских консулов провести некоторый этнолингвистический анализ местных говоров и диалектов. В. Каль, обобщая свои многолетние наблюдения, полагал, что македонское наречие походит и на болгарский и на сербский язык в зависимости от влияния школы. В тех местах, где болгарская школа годами распространяла и пропагандировала болгарский язык, македонский язык схож с ним. Так же как он схож с сербским в тех округах, где открывались сербские училища, вытесняя болгарскую пропаганду. С греческим языком, считал В. Каль, язык македонцев-славян ничего общего не имеет, но в южных округах, под влиянием греческой школы и церкви, в него вошла масса греческих слов, как вошли турецкие и албанские слова в язык македонцев, живущих бок о бок с турками и албанцами. Вывод консула таков: «Местный язык до того типичен, характерен и своеобразен, именно вследствие различных влияний, коим он подвергся и примесью инородных слов, вошедших в его состав, что заслуживает между славянскими языками отдельного самостоятельного наименования «македонское наречие». 

2. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКА

2.1. Классификация и родственные языки

Македонский язык относится к восточной подгруппе Южнославянской группы. Ближайшим родственным языком является болгарский, с которым македонский имеет много общего. До их кодификации в 1944 году македонские диалекты зачастую классифицировались как болгарские, и некоторые лингвисты продолжают придерживаться этой точки зрения, но она является политически спорной. Следующий ближайший язык сербско-хорватский (более известные под своими стандартными названиями: сербский, черногорийский, боснийский и хорватский). Все южнославянские языки, в том числе и македонский, являются формой диалектного континуума (термин, применяющийся в лингвистике в значении совокупности диалектов, образующих на определенной территории непрерывную пространственную последовательность с минимальными отличиями между отдельными диалектами).

Совместно с другими славянскими языками, македонский также входит Балканский языковой союз, группу языков у которых типологические, грамматические и лексические функции основаны на географической конвергенции, а не на  генетической близости. Другие не менее значимые языки Балканского союза – румынский, греческий и албанский, все они принадлежат к различным генетическим ветвям индоевропейской семьи языков (румынский принадлежит к романской ветви, а греческий и албанский составляют свои собственые отдельные ветви). Македонский и болгарский резко отличаются от остальных южнославянских языков тем, что в них не используются падежи (исключение составляют звательный падеж и некоторые формы отдельных слов).

2.2. Географическое распределение

В 2002 году население Республики Маедония составляло 2 022 547 человек, из них 1 644 815 говорят на македонском как на родном языке. За пределами Республики, есть македонцы, проживающие в других частях географической области македонского языка (Балканского полуострова). Существуют этнические македонские меньшинства в соседней Албании, Болгарии, Греции и Сербии.

Большое количество македонцев проживают за пределами традиционного македонской области (сегодня эта область включена в состав Греции (т.н. Эгейская Македония), Республики Македония (т.н. Вардарская Македония) и Болгарии (т.н. Пиринская Македония)). В Австралии, Канаде и в Соединенных Штатах есть большие эмигрантские сообщества. Согласно переписи населения 1964 года около 580 000 македонцев проживают за пределами страны, это составляет 30 % от всего населения. За пределами Республики Македония, язык подвергается некоторым изменениям, но в тоже время во многом сохраняет стандарты оригинального языка. В целом все вариации понятны носителям языка. Статус государственного языка македонский имеет только на территории Республики Македония, и является официально принятым в некоторых меньшинствах за пределами Македонии – некоторые районы Албании  (муниципалитет Pustec), Румынии и Сербии (муниципалитеты Jabuka и Plandište). Законодательно разрешено изучение македонского на территории Румынии, как официального языка этнических меньшинств. Также язык преподается в некоторых университетах Австралии, Канады, Хорватии, Италии, России, Сербии, США, Великобритании и некоторых других стран.

2.3. Македонский язык в Греции

Отдельно стоит рассмотреть вопрос македонского языка на территории Греции. В некоторой степени македонский здесь ближе к болгарскому и имеет достаточно слабую связь с оригиналом. Есть несколько диалектов, на которых говорят этнические меньшинства. В некоторых частях северной Греции, особенно в греческих областях Западной и Центральной Македонии, эти диалекты классифицируют как части македонского языка. Однако, кодификация стандартного македонского языка действует только на территории Македонии и славянских диалектов в Греции. Остальные носители имеют ограниченный доступ к стандартному письменному языку.