Римская империя: от принципата к доминату

Впрочем, не только политическое зло узурпаций власти заставило Диоклетиана обратиться к системе четверовластия. Управлять столь огромным государством, переживавшим такой острый и затянувшийся кризис, казалось непосильным бременем для одного человека[28], тем более что еще одним наследием принципата было, как уже отмечалось, почти полное отсутствие бюрократии. В условиях общего благополучия и процветания система самоуправления городов и территорий, поощрявшаяся императорской властью, работала весьма исправно, но эта система оказалась неспособной выстоять в условиях кризиса и в условиях усиливающегося давления на нее из центра, особенно налогового. На смену разлагавшимся структурам самоуправления, остаткам демократии и республиканизма былых времен в III в. пришла бюрократия, и Диоклетиан попытался придать ей стройный и законченный характер, дополнив систему тетрархии системой домината. 

Доминат являлся следствием кризиса и был порожден необходимостью укрепления центральной власти[29]. Еще Октавиану Августу, несмотря на все республиканские ширмы и идеологические увещевания, был отнюдь не чужд абсолютизм, и эта тенденция в политической жизни Римской империи сохранялась и усиливалась на протяжении всех трех веков, предшествовавших доминату. Однако лишь во время Диоклетиана эта тенденция стала политической практикой и получила полное оформление. 

Политическая  система домината являла собой в упрощенном виде формулу, согласно которой император был доминусом-господином, а все остальные граждане империи являлись его подданными. Доминат предполагал введение соответствующего дворцового церемониала[30], подобного тому, что существовал в государствах восточной деспотии[31]. Императоров отличала диадема[32] и шитая золотом пурпурная одежда[33], они редко показывались народу, а те, кто был к ним допущен, обязаны были простираться ниц, соблюдая ритуал, принятый при дворе персидских царей[34]. Титулатура императора теперь обязательно включала термины «священный» и «божественный». Кроме того, система домината вводила строгую иерархию чиновничьих должностей и оформляла бюрократические структуры империи. Ниже божественного императора находилась многочисленная децентрализованная бюрократия, разделенная на гражданскую и военную секции, хотя даже гражданские чиновники обычно носили военную одежду, как наследие милитаризации бюрократии в III в.

Задуманная  и созданная Диоклетианом система  домината имела, разумеется, и слабые места: доминат и тетрархия с  самого начала казались противоречащими  друг другу. Тетрархия создавала видимость разделения центральной власти, что не соответствовало основному принципу домината и ограничивало абсолютизм доминуса. 

Главной опорой домината, как и любой другой политической системы, основанной на принципе абсолютной власти, была армия. Будучи выходцем из армейской среды, Диоклетиан прекрасно понимал, сколь важна для власти лояльность и преданность войск, и сколь необходимо безусловное подчинение армии императорской власти. Несмотря на все перипетии III в. римская армия сохранила и свою структуру, и свой боевой дух. Под предводительством императора Клавдия Готского римская армия сумела нанести сокрушительное поражение готам, а Диоклетиану, как уже отмечалось, удалось добиться с помощью армии внутреннего и внешнего мира для империи. Однако армия, хотя она, по всей видимости, пострадала от кризиса меньше, чем другие структуры империи, оставалась постоянным источником опасности для центральной власти и тоже нуждалась в реформировании. Военная реформа Диоклетиана не отличалась большим размахом, но отвечала требованиям времени. В связи с усиливающейся варваризацией империи, которую уже никак нельзя было остановить, Диоклетиан решил поручить охрану границ от варваров самим же варварам. Созданные им пограничные войска состояли в основном из варваров-колонистов, и воины вели оседлый образ жизни, имели семьи и хозяйство. И хотя такая пограничная охрана не могла считаться во всех отношениях надежной, все же затраты на нее были минимальными, и на первых порах она вполне оправдывала себя и обеспечивала охрану границ. Другая часть армии - мобильные войска (comitatensis), которые начали формироваться еще при Галлиене[35], комплектовались отчасти на принципе добровольности и отчасти путем рекрутского набора, проводимого в соответствии с количеством рабов и колонов, находящихся в имении землевладельца. Кроме того, в состав мобильных войск включались отряды варваров, добровольно переходивших под власть Римской империи. Диоклетиан увеличил численность армии[36], особенно мобильных войск, и придал большую стройность ее структуре.  

И дворцовый  штат, и бюрократия, и армия требовали  очень значительных средств на свое содержание, поэтому еще одним важным направлением реформ Диоклетиана было оздоровление финансов и создание четкой системы налогообложения. Монетная реформа Диоклетиана имела целью ввести твердые нормы содержания драгоценных металлов в монетах и, хотя порча монеты продолжалась, способствовала финансовому оздоровлению империи. Эта реформа была дополнена эдиктом о ценах (301 г.), являющим собой первую в истории попытку государства регулировать обращение путем установления максимальных цен и первую в истории Римского государства попытку государственного вмешательства в экономику. Как и все последующие попытки административного регулирования цен, имевшие место в истории, эта реформа Диоклетиана не удалась, и эдикт о ценах вскоре был либо отменен, либо просто перестал соблюдаться. Наряду с этими мероприятиями была осуществлена налоговая реформа, целью которой была унификация налогообложения: теперь налоги взимались и с душ и с земли, и с занятий населения (ремесло, торговля). Однако эффективность этой реформы могла быть высокой лишь в том случае, если бы все население Римской империи имело постоянное место жительства и работы. 

Логичным дополнением  к перечисленным реформам была административная реформа, без которой система  домината лишалась необходимой стройности и четкости. Вся Римская империя разделена на 4 префектуры (причем префекты играли больше гражданскую, чем военную роль и были главными помощниками тетрархов в управлении империей) и 12 диоцезов[37], объединявших по несколько провинций, общее число которых было доведено до 100[38]. Целью увеличения количества провинций было обеспечить более эффективный контроль над меньшими территориями, а также уменьшить власть и значение наместников и предотвратить возможность сепаратистских выступлений. Италия лишилась своего прежнего привилегированного статуса и приравнивалась к обычным провинциям. Диоцезами управляли викарии, провинциями – ректоры[39]. Ректоры подчинялись викариям, но наместники особо важных провинций подчинялись непосредственно императорам[40].

Административная  реформа проводилась Диоклетианом и завершалась Константином вместе с реформой управления, сутью которой  было более четкое разделение функций  между различными звеньями центрального правительства. Во главе бюрократической иерархии стояли региональные преторианские префекты[41], которые были вторыми после императоров лицами, ответственными за решение военных, финансовых, законодательных и административных вопросов[42]. Им подчинялась вся гражданская администрация до губернаторов и городских советов. При Константине префекты были лишены военных функций, но стали верховными гражданскими магистратами. Каждый префект действовал как верховный судья и издавал мелкие эдикты. Он имел свои финансы и свою бюрократию. 

Все юридические  вопросы - подготовка законов и рескриптов, юридические консультации, прохождение петиций к императору и его решений по ним - были сосредоточены в руках верховного "министра юстиции" - квестора Священной палаты (quaestor sacri palatii). Начальник канцелярии (magister officiorum) помимо документации (scrinia) ведал внешними сношениями, арсеналами, полицией и охраной (domestici). Назначения на дворцовые должности и дворцовые штаты, а также более низкие уровни императорской бюрократии вместе с системой почтовых коммуникаций и сетью государственных агентов (agentes in rebus) контролировались им же. Вместе с этим он ведал аудиенциями у императора и дворцовым церемониалом[43]. Как и прежде два "министра финансов" (palatini) отвечали соответственно за общественные финансы и за частные владения императора. Высшее военное руководство после императора осуществлялось двумя магистрами - пехоты и кавалерии. Каждый из высших чиновников имел свой штат подчиненной ему бюрократии, нередко насчитывавший до нескольких сот чиновников. Низшим звеном бюрократии были кураторы, которых избирали на местах и которые осуществляли надзор за работой городских курий[44].

Старые республиканские  институты лишались всякого политического  значения: сенат превратился, по сути, в муниципальный совет города Рима, хотя и пытался претендовать на большее, а прежние магистратуры остались лишь почетными званиями. Высшие императорские чиновники назначались теперь самим доминусом, а после отставки они причислялись к сенаторскому сословию.

Важной особенностью системы домината было то, что бюрократический  аппарат стал превращаться в самостоятельную  силу, противостоящую почти всем социальным слоям. Придворные и чиновники потребляли значительную часть производившегося в государстве прибавочного продукта и постоянно претендовали на дополнительные средства и услуги. Внутри же этой прослойки процветали интриги, доносы, протекционизм, коррупция[45].

Как и любая  другая политическая система, доминат  нуждался в соответствующем идеологическом оформлении. В античности самой приемлемой и удобной формой идеологии являлась религия, и Диоклетиан понимал, что его реформам и созданной им системе необходима религиозная поддержка. Суть новой монархии Диоклетиан стремился отразить в религии[46]. 

Судя по той  информации, которой мы располагаем, Диоклетиан не был глубоко религиозным  человеком: он придерживался политеистических воззрений и был склонен к  суевериям, но доминирующим элементом  в его личной религии был гений  римского народа[47]. Поэтому можно полагать, что его религиозная политика определялась не столько его внутренними убеждениями, сколько политическими соображениями. И характер исторического развития Римской империи, и создаваемая Диоклетианом политическая система домината требовали унификации религии и подчинения ее нуждам политической практики. Тенденцию к унификации, как было отмечено выше, испытывали и сами языческие религии, поэтому Диоклетиану могло показаться, что его религиозная реформа пройдет относительно безболезненно. Собственно говоря, его религиозная политика вряд ли вообще может быть названа реформой - скорее это была попытка восстановления прежнего значения римского язычества и, в определенном смысле, модернизация, а, вернее, реанимация утратившего всякое значение в период политической анархии культа императора. Пожалуй, именно культ императора нес главную нагрузку в религиозно-идеологическом оформлении новой политической системы. Вместе с тем, Диоклетиан стремился вернуть римской религии ее общественный характер[48]. 

В начале своего правления, летом 285 г., после назначения Максимиана цезарем, Диоклетиан присваивает себе титул Юпитера и дает своему цезарю титул Геркулеса. Эта акция, с одной стороны, должна была ясно показать подчиненное положение цезаря августу, а с другой стороны - подчеркивала божественное происхождение императорской власти[49] и ее высшее по отношению ко всем земным институтам положение. Кроме того, связывая культ Юпитера с культом императора, Диоклетиан ставил своей целью восстановление престижа и значения римского язычества. Связь власти с божеством должна была показать ее легитимность, ибо ни Диоклетиан, ни Максимиан не стали императорами по воле сената, как предусматривалось традиционной системой принципата, но были приведены к власти армией, и эта божественная легитимность должна была стать, по мысли Диоклетиана, залогом стабильности и порядка. Наконец, целью Диоклетиана было единство государства, выраженное триадой: император - закон - государственная религия. 

Хотя Диоклетиан и его  коллеги по тетрархии оказывали покровительство язычеству, поддерживая его материально, восстанавливая старые и возводя новые языческие храмы, христианство на первых порах не подвергалось преследованиям, и церковь пользовалась относительным миром. Оправившись от ударов, нанесенных в ходе предыдущих гонений, и преодолев внутренние разногласия, возникшие из-за них[50], церковь постепенно укрепляла свои позиции в обществе и умножала количество приверженцев христианской религии. 

Известно, что  христиане во время правления  Диоклетиана были наместниками провинций (Eus.H.E.VIII.1,2), занимали высокие посты  при императорском дворе и  в императорской администрации (Eus.H.E.VI-II.1,2-4), и даже жена и дочь самого доминуса были или христианками (Lact.De mort.15,1; Eus.H.E.VIII.3[51]) или, во всяком случае, были катехуменами и готовились принять крещение[52]. В это время христиане даже строили свои церкви (Eus.H.E.VIII.1,5; Lact.De mort.12) и беспрепятственно устраивали свои собрания в городах (Eus.H.E.VIII.1,5). Евсевий резюмирует положение церкви следующими словами: "...с каждым днем наше благополучие росло и умножалось..." (Eus.H.E.VIII.1,6). 

Однако развитие христианства в рамках системы, создаваемой  Диоклетианом, все более приходило  в противоречие с его замыслами. Христиане не признавали ни Юпитера, ни Геркулеса, ни других языческих богов, напротив, они считали их злыми демонами. Но, отказываясь почитать Юпитера, они тем самым становились в открытую оппозицию по отношению к доминусу, который именно на санкции этого божества основывал свою власть. К тому же христианская церковь, пройдя почти трехвековой период формирования, представляла собой уже достаточно разветвленную и структурированную организацию, обладающую помимо большого авторитета и определенными материальными ресурсами. Вряд ли есть основания считать, что к началу IV в. христианская церковь стала государством в государстве[53], но, во всяком случае, общая тенденция ее развития вела именно к этому, что делало церковь весьма опасным для государства институтом в условиях ее полулегального или нелегального статуса. Возможно, Диоклетиан усмотрел в церкви организацию параллельную государственной, и поэтому мешающую окончательному укреплению единства государства. Наконец, и растущий авторитет епископа, центральной фигуры церковной организации, делал его реальным соперником представителей императорской администрации в провинциях, а это опять-таки шло вразрез с развитием строгой бюрократической иерархии – одной из неотъемлемых частей системы домината. К этому следует добавить, что большую тревогу императорской власти вызывало увеличивающееся количество христиан среди солдат римской армии, которая была главной опорой императорской власти.