Мировая цивилизация

Такова была общепринятая схема, причём уже в XI в. она скорее обращалась в прошлое, чем описывала  реальное состояние общества. В основе этой схемы лежала, конечно, идея троичности, столь дорогая сердцу любого христианина. Но троичная схема не учитывала, что  формируется новое сословие, сословие горожан, и города вносят совсем новый  элемент в общество, организованное по принципу натурального хозяйства.

Культурная жизнь потихоньку перемещается из монастырей в город. С XII в. в городах появляются светские школы, хотя в целом сфера образования  продолжала оставаться в ведении  церкви. Еще в раннем средневековье  возникли "семь свободных искусств", делившихся на тривиум (латинская грамматика, диалектика и риторика) и квадривиум (плюс геометрия, арифметика, астрономия и музыка).

Кроме этих дисциплин, в некоторых, наиболее крупных и известных школах стали преподавать медицину, право, философию, богословие. Постепенно эти школы превратились в университеты - высшие учебные заведения, представлявшие собой корпорации преподавателей и студентов или только преподавателей. Они обычно имели четыре факультета: богословский, юридический, медицинский и подготовительный, который нужно, было закончить, чтобы поступить на любой из других. Языком обучения была латынь, на которой читались лекции и проводились диспуты. В XIII в. Университеты действовали уже в нескольких европейских странах: во Франции - Сорбонна, в Англии - Кембриджский и Оксфордский. К XV столетию в Западной и Центральной Европе уже насчитывалось 65 университетов.

С городской жизнью и университетами было связано зарождение и развитие средневековой науки. Само ее существование долго отрицалось и лишь в XX в. был признан не только этот факт, но и то, что предпосылки опытного естествознания нового времени формировались именно тогда.

Церковь участвовала в  общественной динамике самым активным образом. Она часто поддерживала города против феодалов, напоминала о  том, что по Библии труд - это положительная  ценность, в противоположность надменности  аристократов. Даже начальный капитал  для большинства средневековых  начинаний в эту пору исходил, в конечном счете,  от церкви, потому что крупных финансистов еще  не было. Однако вовлеченность церкви в светскую жизнь создала и  проблемы. Папы оказались вовлечены  во многовековой конфликт с германским императором, а затем и с французским  королем.

1.3 Позднее средневековье

Позднее Средневековье продолжило процессы формирования европейской  культуры, начавшиеся в период классики. Однако ход их был далеко не гладким. В XIV — XV веках Западная Европа неоднократно переживала великий голод. Многочисленные эпидемии, особенно бубонной чумы («Черная смерть») принесли неисчерпаемые человеческие жертвы. Очень сильно замедлила развитие культуры Столетняя война. Однако, в конце концов города возрождались, налаживалось ремесло, сельское хозяйство и торговля. Люди, уцелевшие от мора и войны, получали возможность устраивать свою жизнь лучше, чем в предыдущие эпохи. Феодальная знать, аристократы, стали вместо замков строить для себя великолепные дворцы, как в своих поместьях, так и в городах. Новые богачи из «низких» сословий подражали им в этом, создавая бытовой комфорт и соответствующий стиль жизни. Происходили преобразования и в культурной сфере жизни общества.

В архитектуре складывается готический стиль, сугубо городской  по месту своего возникновения и  бытования. Кафедральный собор стал центром религиозной, общественной и культурной жизни города, его "визитной карточкой". Существенно изменился  облик сооружения: теперь оно все  устремлено вверх. Ажурные вытянутые  башни, стрельчатые порталы и  окна, богатое скульптурное убранство  способствуют такому общему впечатлению. В основе готической постройки лежит  каркасная система, при которой  не стены являются основными несущими конструкциями, а выступающие элементы: колонны, аркбутаны, контрфорсы, на которые  распределяется тяжесть всего сооружения. Это позволило строителям возводить  грандиозные постройки, размеры  и великолепие которых производили  сильнейшее впечатление на верующих.

В отличие от романского собора с ее четким планом и обозримыми размерами, готический храм необозрим, часто асимметричен, каждый его портал строю индивидуален. Высота всего  здания стала более значительной: если в романском храме ее предел — 18 м, то в готическом она достигала 40 м и более.

В готическом стиле строились  также и гражданские сооружения: ратуши, торговые ряды, жилые дома.

Яркое проявление готика нашла  в скульптуре, живописи, витражах, алтарях, книжных миниатюрах, декоративно-прикладном искусстве, одежде и даже рыцарских  доспехах. Как и архитектура, они  свидетельствовали, что искусство  в целом в это время сделало  большой шаг вперед, стало более  зрелым, индивидуализированным, сочетающим христианский спиритуализм с явными реалистическими чертами.

Изменения происходят и в  духовной жизни общества: лавинообразно  увеличивается количество критиков схоластического метода, появляется множество мистических учений (особенно широко распространённые среди горожан), которые являлись своеобразной формой оппозиции народных масс существующему строю. Ослабевает влияние церкви, развивается антирелигиозная философия, формирующая предпосылки атеистической культуры.

Социально и экономически  закат Средневековья связан с  тем, что городам и торговле стало  тесно в его структуре. Они  требовали общегосударственного пространства, международных связей, стандартных  монет, налогов и т.д. С другой стороны, развитие техники отодвигало феодальные войны в прошлое. Последней  такой войной можно считать вялотекущую  Столетнюю войну в XIV-XV вв. Она  ярко показала, что эпоха походов  феодала с дружиной кончается  и наступает время общенациональных ополчений. Все это стимулировало  сосредоточение власти в руках государей, окончательно решив в их пользу спор за власть с церковью. И горожанам, избалованным разнообразием городской  жизни, тоже стало тесно в стенах церковных норм. Возникли условия  для нового подъема духовной жизни, науки, философии, искусства, особенно в Северной Италии. Этот подъем с необходимостью вел к так называемому Возрождению или Ренессансу.

2. Христианизация империи

К 400 г. христианство стало господствующей религией Римского мира, и для такого успеха были весьма веские причины. Прежде всего общество испытывало глубокую потребность в религии, обещавшей вечную жизнь и душевный покой всем людям независимо от их положения в этом мире.

Для большинства земная жизнь была короткой, тяжелой и полной страданий; однако люди – словно им не хватало  лишений – верили вдобавок, что  ими владеют злые силы, демоны, способные  погубить не только имущество человека, но и его физическое и даже душевное здоровье. Эти старинные народные поверья получили дополнительную поддержку, когда часть римской «интеллигенции»  испытала прямое или косвенное влияние  персидского зороастризма – религии, представлявшей мир как арену борьбы между силами добра и зла. Христианские теологи горячо спорили о происхождении зла, но и они не отрицали ни существования демонов, под которыми подразумевались древние греческие и римские боги, ни их силы. Вместе с тем они утверждали – и это было главным козырем, – что по милости Иисуса Христа способны не только бороться с демонами, но и побеждать их.

Подобно тому как духовное воинство Христово – монахи, отшельники и  святые – побеждало духовных врагов Христа, в земных битвах его воины  одерживали победы над его земными  врагами. С тех пор как Константин победил своего соперника у Мульвиева  моста (312) и стал владыкой империи (что  он приписывал покровительству Бога христиан), военное могущество Креста признавалось все более несомненным. Правда, язычники, приверженцы традиционных верований, убеждали, что военные  поражения последующих времен –  это знак недовольства древних богов  тем забвением, в котором они  недавно оказались. Но их заглушал хор  христианских моралистов, считавших  эти невзгоды Божьей карой за то, что мир еще не стал достаточно христианским.

Впрочем, некоторые христиане предлагали более глубокие объяснения. Св. Августин (354–430), епископ г. Гиппона в Северной Африке, шел к христианству долгим путем духовных и интеллектуальных исканий, описание которых он оставил  нам в своей «Исповеди». Из этой очень личной духовной автобиографии  мы узнаём о мировоззрении эпохи, о переплетении религиозной и  философской мыслей гораздо больше, чем из любого более раннего христианского  сочинения. «Верую, чтобы понимать», – так резюмировал свою позицию сам Августин.Его тончайшие наблюдения над самим собой, в том числе и над своей чувственностью, и в наши дни остаются образцом для создателей автобиографий.

Когда в 410 г. вестготы разграбили Рим, Августин был повергнут в такое же смятение, как и большинство его современников. Однако его знаменитый трактат «О Граде Божьем» был все же не столько реакцией на это, несомненно, апокалиптическое событие, сколько продуманной критикой еще живого язычества и окончательным итогом размышлений о небесном и земном. Слава Рима, как ее традиционно представляли себе и язычники, и христиане, не имеет ничего общего с той славой, которую можно обрести только в Граде Божьем – небесном Иерусалиме, духовном Граде всех истинных христиан (живых и мертвых) и ангелов Божьих.

Противостоящий Иерусалиму земной град Вавилон живет не по вере, а  ищет лишь мира земного. Единственная цель, которую он преследует в упорядоченном  сочетании гражданского повиновения  и власти, – согласовать желания людей, стремящихся к мирским благам. А Град Божий (или, вернее, его часть, временно пребывающая на земле и живущая верой) пользуется миром земным только по необходимости – «до тех пор, пока смертное состояние, вынуждающее его к этому, не прейдет». В мире сем два града неразличимо перемешаны, но на Последнем Суде они будут разделены.

Глубокое и тонкое учение Августина  на тысячу лет стало питательной  средой для католической, а в последующем  и для протестантской теологии. В  области политической мысли решающую роль сыграло утверждение Августина, что светское, политическое правление  и светская власть полезны и даже необходимы для организации христианской жизни здесь, на земле. На практике это  учение еще больше укрепляло давнюю традицию христианской церкви – поддерживать светскую политическую власть, существовавшую по крайней мере с тех пор, когда  при императоре Константине церковь  приобрела особое положение.

Не считая единичных случаев, на протяжении всей своей истории  католическая церковь неизменно  выступала на стороне власть предержащих; при этом она могла ставить, что  и делала неоднократно, вопрос о  природе законной власти.

Развитие христианства было сопряжено еще с одним важным условием, абсолютно необходимым  для конечной победы, – с признанием и усвоением интеллектуальных традиций дохристианского Римского мира. В противном случае христианство скорее всего так и осталось бы одним из множества мистических культов, распространенных в эпоху Римской империи. В ранней церкви были люди, склонные отвергать римскую культуру как языческую; однако они оставались в меньшинстве. К тому же быстро выяснилось, что просто невозможно отделить серьезную теологическую мысль от существующих интеллектуальных традиций и систем обучения. Поэтому по крайней мере с начала III в. крупнейшие теологи были весьма образованными людьми, которые сознательно использовали языческую риторику, науку и философию для развития христианской мысли и образования.

Однако не всегда это можно  было сделать с чистой совестью: разве стремление к классическому  образованию не есть суетное тщеславие? В сочинениях св. Августина вновь  отчетливо выступают внутренние противоречия христианской образованности; показательно однако, что Августин стремится преодолеть эти противоречия. У неоплатоников он заимствовал  учение о «полноте», то есть наполненности  мира всеми возможными видами творений: Бог должен был сотворить все, что только можно сотворить, ибо  в противном случае нужно было бы предположить, что благость и  могущество Божьи ограничены, а это  немыслимо. Приняв такой тезис, Августин принял и вывод из него, полагая  мир бесконечной иерархией творений – от ангелов до ничтожнейших червей и неодушевленных вещей. Это и было учение о «великой цепи бытия», которое составляло основу западного философствования, по крайней мере до эпохи романтизма в XIX в. В V в. оно позволило Августину признать ценность классического образования, – которое, впрочем, было строго подчинено высшим, религиозным целям человека.

Как сама природа христианства, так и обстоятельства его распространения  в Римской империи способствовали появлению многочисленных ересей. Идея о том, что личное спасение зависит  от личной веры, а Бог непременно помогает верующему победить как телесных, так и духовных врагов, порождает убеждение в том, что верующий должен абсолютно полагаться на свою веру. Это убеждение существовало, по-видимому, на всех интеллектуальных уровнях – от искушенных в философии теологов, которых волновала природа Троицы, до простого, неграмотного крестьянина, который просил о Божественной защите от природных и демонических сил, постоянно ему угрожавших. Писание можно толковать самыми разными способами, как, собственно, и поступали теологи той эпохи.

В восточной части Римской  империи теологи спорили в  первую очередь о природе Христа и о том, каково его сущностное отношение к Богу-отцу. Хотя их рассуждения  часто были трудны для понимания, они все равно оставались конечной инстанцией для каждого человека: ведь от того, что представляет собой  природа Христа, напрямую зависит  личное спасение. Истоки различных  теорий и, в еще большей степени, причины их популярности лежали главным  образом в области теологии; вместе с тем с ними всегда были связаны  другие, более мирские мотивы. Готы и вандалы приняли учение египетского  пресвитера Ария, который отрицал  единосущность Бога-сына (Христа) и  Бога-отца. Сами они, вне сомнения, были убеждены, что их позиция теологически безупречна; но с таким же основанием можно утверждать, что они выбрали  учение, объявленное Римской церковью еретическим, только затем, чтобы подчеркнуть  свое отличие от римлян. Армяне, сирийцы  и египтяне в такой же мере стремились подчеркнуть свое культурное отличие  от греков, когда объявляли себя сторонниками других ересей – несторианства (учения о человеческой по преимуществу природе Христа) или монофиситства (учения о чисто божественной природе  Христа).