Кризис законодательной и исполнительной власти в годы Первой мировой войны

Генерал Брусилов вспоминал: «Большинство министров назначались  управлять такими министерствами, которые  им ранее были совсем неизвестны, и каждый из них должен был начинать с того, что знакомился с теми функциями, которые ему надо было исполнять. Но, в сущности, и на это у них времени не было, так как они главным образом должны были заниматься борьбой с Государственной думой и общественным мнением, чтобы отстоять свое существование» [10, с. 290].

В общественном сознании последний период существования  монархии ассоциировался с именем Г.Е. Распутина. Вокруг Распутина образовался  кружок из дам высшего света, главную  роль в котором играла фрейлина императрицы А.А. Вырубова [1, с. 312]. Если Николай II сохранил долю скепсиса в отношении прорицаний «старца» Григория, то Александра Федоровна безоговорочно уверовала в его божественное предназначение. В монархических кругах решились, во что бы то ни стало спасти престиж династии. С резкой критикой придворных нравов выступил лидер Союза Михаила Архангела Пуришкевич. В ноябре 1916 г. он произнес громовую речь на заседании Государственной думы, закончив ее словами «Да не будет Гришка Распутин руководителем русской внутренней общественной жизни» [10. с. 291]. 17 декабря 1916 г. Пуришкевич вместе с великим князем Дмитрием Павловичем и князем Ф.Ф. Юсуповым убили Распутина. Однако физическое устранение фаворита не спасло положение. Ф.Ф. Юсупов вспоминал: «Нам казалось, что Распутин был лишь болезненным наростом, который нужно было удалить, чтобы вернуть русскую монархию к здоровой жизни, и не хотелось думать, что этот «старец» является злокачественным недугом, пустившим слишком глубокие корни, которые продолжают свое разрушительное дело даже после принятия самых крайних и решительных мер» [10, с. 292]. В последние два месяца существования монархии от царя отошли даже ближайшие родственники.

Мировая война вызвала  глубокий кризис политики Николая II, «сделала неотвратимыми перемены в государственном строе, политической и экономической жизни общества» [15, с. 167].

За период войны буржуазия  подчинила себе местное самоуправление, народное образование, военно-промышленные комитеты, Думу, различные съезды. Практически к началу 1917г. буржуазия России почти была у власти. Наблюдая развитие кризиса управления, видя стремление консервативных придворных кругов вернуться к формам правления XIX в. и опасаясь утратить завоеванные позиции, она встала на путь заговора. Идею заговора поддержали и в думском «прогрессивном блоке», а также в армии. Но заговорщики опоздали.

В условиях мировой войны  и усиления всех противоречий в государстве  в России возник общенациональный кризис, обострившийся в январе-феврале 1917г. Его следствием явилась Февральская революция, ликвидировавшая самодержавие.

Глава 2. Развитие права  в годы войны.

2.1. Право собственности.

Законодательная деятельность военного времени была весьма интенсивной, причем наиболее важные изменения происходили  в торгово-промышленном законодательстве.

В праве этого периода  сохранялись некоторые феодальные пережитки. Ограничивались некоторые  буржуазные свободы, не было достаточно четкого отраслевого деления, сохранялась  сословная неравноправность субъектов  правоотношений. Исторически сложилось, что государство стремилось к административной опеке экономической деятельности. Но попытки государства в период войны развить всеобъемлющий контроль торгово-промышленной деятельности терпели неудачи.

В целом же к началу войны право по своей сути и характеру было буржуазным и развивалось в дальнейшем именно на этих основаниях. Оно приспосабливалось к условиям становления государственно-монополистического капитализма.

Собственность эксплуататорских классов периода империализма выступала  в форме чисто капиталистической (заводы, фабрики и т.д.) и феодально-помещичьей (земельные владения дворянства). Однако к 1916 году буржуазное землевладение распространялось уже «на одну треть всех сельскохозяйственных земель» [6, с. 514].

Собственность определялась как установленная гражданскими законами власть исключительно и независимо от постороннего лица владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вечно и потомственно. Такая формулировка носила в полной мере буржуазный характер. Одновременно она служила гарантией охраны интересов землевладельцев. Права собственников распространялись не только на поверхность земли, но и на ее недра. Собственнику принадлежало право разработки полезных ископаемых.

Основные принципы права  собственности в период мировой войны остались неизменными. Однако в критических условиях принцип частной собственности вступал в противоречия с общегосударственными интересами, что заставляло государство вмешиваться в прерогативы собственника. Кроме того, для эпохи государственно-монополистического капитализма вообще характерны ограничения прав собственников со стороны государства. В тех сферах, где положение было достаточно острым, ко времени войны практиковалось принудительное прекращение собственности на движимое и недвижимое имущество. Например, имели место обмен или выкуп земель для строительства железных дорог. Правительство во время войны все чаще прибегало к реквизициям сырья, материалов.

Законодательство предусматривало, что любые товары и механизмы  могли быть изъяты у собственников, если этого требовали интересы государства. Но в реальной действительности интересы собственников могли нарушаться лишь до известных пределов. Капиталисты саботировали реквизиции и вследствие этого государство выплачивало максимально возможную стоимость изъятых товаров.

Во время войны государство  развернуло широкое субсидирование частнокапиталистических заводов. Буржуазия набивала карманы дотациями, но рвения в работе не проявляла. Поэтому в отношении убыточных и малоперспективных частнокапиталистических предприятий стал применяться секвестр — временное изъятие их у собственников и передача в распоряжение государственной администрации. Это было одной из форм становления смешанной собственности эпохи государственно-монополистического капитализма, где ведущую роль играло государство. Секвестр был задуман как репрессивная мера, но постепенно изменил свою сущность и стал средством «спасения» нерентабельных заводов путем их огосударствления. Буржуазия зачастую противодействовала секвестру и другим формам вмешательства, ограничивавшим право собственности. В силу этого реализация законодательства об ограничении прав собственников сталкивалась с серьезными трудностями.

2.2. Обязательственное право.

Обязательственное право эпохи империализма особенно интенсивно развивалось в торгово-промышленной сфере. Развивались новые виды договоров — страхования, перевозки по железным дорогам, усложнялись биржевые сделки, закреплялись новые правовые понятия — акция, фирма, товарный знак. К периоду империализма в праве господствовал буржуазный принцип свободы договора. Заключенные договоры требовали обязательного выполнения. Закрепляя широкую свободу договоров, закон допускал любые отклонения от действующих правил, за исключением случаев, прямо запрещенных законом. Принцип свободы договора распространялся и на отношения капиталистических контрагентов с государством. Договоры подряда и поставки с казной строились на взаимовыгодной основе, казна не пользовалась в них существенными привилегиями. Хозяйственная самостоятельность предприятий не нарушалась. Даже заключенные с ущербом для государства договоры оставались в силе с обращением убытков на виновных лиц.

Boйнa потребовала активного вмешательства государства в договорно-хозяйственные связи. Все воюющие страны широко применяли замораживание договоров (мораторий), регулируя тем самым свободу товарооборота и рынка. В России мораторий касался лишь вексельных отношений. Санкционировалась (после некоторых дебатов) широкая свобода товарооборота, выгодная крупному капиталу. Минимальные ограничения обязательственно-правовых отношений способствовали серьезному укреплению позиций монополистической буржуазии. Однако уже в сентябре 1914 г. оборонные заводы переходили под контроль государства на основе принудительных заказов. Свобода по поставкам сырья и материалов была ликвидирована. В дальнейшем были запрещены сделки с представителями других стран на все категории товаров и сырья. С образованием Особых совещаний появилась возможность централизованного воздействия на хозяйственную жизнь, на повестку дня встал вопрос о полном запрещении рыночных сделок. В 1915—1916 гг. правительство шло на максимальное ограничение частноправовых сделок, на топливо и ряд других дефицитных товаров. Разрабатывались и законопроекты о государственной монополии. Но даже в период ужесточения правительственного курса во второй половине 1916 г. не удалось установить ни подлинного ограничения обмена, ни действительной государственной монополии на товары и сырье. Буржуазия препятствовала этому и пользовалась свободой товарооборота для спекуляции и наживы. Большое число предприятий строило договорные связи на основе собственных интересов [6, с. 515].

В период войны обострился вопрос об акционерных компаниях  — важнейших формах монополистических  объединений. В развитых странах  Европы к концу XIX в. устанавливается свобода их открытия, разрешительный характер сменяется явочным. Хотя буржуазия России активно боролась за свободную организацию акционерных обществ, добиться этого ей не удалось.

2.3. Уголовное право и карательная политика.

 Вслед за объявлением войны 50 губерний России переводились на военное положение. Остальные губернии переводились на положение чрезвычайной охраны. Практически власть перешла в руки военного ведомства. Собрания, печать, устная агитация полностью контролировались властями. Принятое Положение о военной цензуре распространяло ее на всю территорию страны. Летом 1915 г. был установлен перечень сведений, за разглашение которых устанавливалась такая же уголовная ответственность, как и за измену. Наряду со сведениями военного характера к измене приравнивалась и информация о демонстрациях и стачках. Таким путем правительство пыталось нарушить координацию и солидарность рабочего движения. По всей стране судопроизводство переводилось на рельсы военного времени, создавались военно-полевые суды. В армии командный состав постепенно получал возможность по собственному усмотрению усиливать наказания для подчиненных им лиц. В подобном отходе от принципов буржуазного права проявлялось желание задушить революционную агитацию. Военное законодательство, карающее неповиновение начальству, сопротивление и восстание, применялось «за простое покушение или приготовление к преступлению» [6, с. 516].

Ряд законодательных  актов объективно диктовался условиями  военного времени. В июле 1914 г. устанавливалась уголовная ответственность за нарушение военно-судовой повинности, в дальнейшем устанавливалась смертная казнь за умышленное членовредительство с целью уклонения от службы. Усиливалась уголовная ответственность за пьянство и изготовление спиртных напитков для продажи, за взятки и спекуляцию, которые приобрели небывалый размах.

Статьи уголовного законодательства о запрещении преднамеренного повышения  цен на продовольствие, повышения  или понижения цен в ущерб  третьим лицам вошли в право еще в XIX в. и охраняли лозунг «честной конкуренции» периода свободного капитализма. В период империализма эти статьи стали применяться в судебных процессах против махинаций монополий, например — «Продугля». Использование указанных норм против крупного капитала свидетельствует об их новом содержании: они приобрели характер специфического «антимонополистического законодательства». Но роль уголовных мер нельзя преувеличивать. Альянс царизма с крупной буржуазией не позволял эффективно использовать уголовное право против монополистического капитала. В конце весны 1915 г. в момент высокой активности буржуазных кругов была установлена уголовная ответственность за уклонение от государственных заказов.

С лета 1915 г. уголовная  ответственность устанавливается  за сокрытие товаров и сырья, позднее — за нарушение запретительных законов в торговле и промышленности иностранными подданными. Тогда же усилилась уголовная ответственность за взятки и промедление в выполнении государственных заказов. В 1916 году уголовные санкции получили широкое развитие даже в малозначительных актах. Царизм попытался придать экономической политике репрессивный характер, но потерпел неудачу. В условиях коммерческой тайны, отсутствия государственной монополии правительство не могло проникнуть в тайные сферы торгово-промышленной деятельности. Пользуясь безнаказанностью, монополии взвинчивали цены, спекулировали сырьем, сознательно сокращали производство. Возбужденные уголовные дела, как правило, не доводились до судебного разбирательства.

2.4. Социальное, финансовое и продовольственное законодательство.

Хозяйственная разруха  достигла в период войны небывалого размаха. Многочисленные толпы беженцев двинулись из оккупированных и прифронтовых областей на восток. Для них не хватало  работы, жилья, продовольствия. Развивалась детская беспризорность. Пенсионное и социальное законодательство России не обеспечивало действенной помощи пострадавшим. Централизованная система социального обеспечения отсутствовала. Далеко не все категории работающих могли рассчитывать на материальную помощь. Особенно тяжелым было положение на частнокапиталистических предприятиях. В классовом аспекте социальное законодательство периода войны преследовало две цели: сбить волну недовольства и революционных настроений путем некоторого улучшения условий жизни нуждающихся и облегчить положение рабочих в экономически важных оборонных отраслях. Создавались, в частности, различные комитеты по оказанию помощи под эгидой членов царской семьи. Твердыми финансовыми средствами они не располагали. В 1915 году под влиянием необходимости правительство выделило многомиллионные суммы на нужды беженцев. Уже в начале войны для членов семей лиц, призванных на военную службу с государственных предприятий, устанавливались ежемесячные денежные пособия. Полный оклад выплачивался лишь в том случае, если на иждивении находились жена и более пяти детей. Для отдельных категорий рабочих оборонных заводов вводились оплата за время болезни, денежные кредиты. Общее число мероприятий подобного рода было довольно ограниченным, к тому же в 1916 году наблюдается отход от выдачи безвозмездных пособий и развитие возмездных ссуд.

Значительную часть  отпускаемых средств поглощали  инфляция, рост цен. С самого начала войны правительство встало на путь не изъятия финансовых средств у имущих классов, а массового выпуска не обеспеченных золотом бумажных денег. Это ухудшало положение рядового населения. Финансовая политика была антинародна. Развивалось   косвенное   обложение, в результате которого увеличились цены на продукты массового спроса. Увеличивая акцизы на сахар, спички, керосин, правительство так и не пошло на серьезное изъятие прибылей у крупного капитала. Осенью 1914 г. были установлены дополнительные налоги в торгово-промышленной сфере. Интересы монополий при этом явно не затрагивались, а изымаемые суммы не могли сделать «финансовой погоды». Дальнейший период знаменовался грызней в стане эксплуататорских классов по вопросу о налогах. Даже в условиях нараставшей разрухи эксплуататорские классы не смогли поступиться частью прибылей. Лишь весной 1916 г. (спустя 20 месяцев с начала войны) были одобрены подоходный налог и налог на военную прибыль предприятий. Помещикам и буржуазии предоставлялись различные льготы, суммы налога не могли оказать решающего влияния на бюджет. Новые налоги вводились в действие лишь в 1917 году. Таким образом, не был решен вопрос об изъятии капиталистической прибыли. Финансовое бремя несли трудящиеся массы. Тяжесть их положения усугублялась продовольственным кризисом. Банковские и купеческие круги развернули настоящую спекуляцию продовольствием. Они саботировали законодательные мероприятия правительства, которые ограничивали свободный рыночный обмен и спекуляцию. Цены на хлеб катастрофически росли. Планы относительно установления государственной монополии на хлеб были сорваны. Правительство постоянно повышало закупочные цены на зерновые культуры, обеспечивая максимальные выгоды помещикам и банкам. В стране усиливался голод.