Изменение взглядов на воспитание ребенка в России (X-XVIII вв.)

    Создавать сначала общеобразовательные школы, а затем специализированные учебные заведения у Петра не было возможности: это требовало много времени и большого количества учителей. И Петр, исходя из сугубо утилитарных целей, пошел по пути создания специальных учебных заведений технического профиля¹⁴. В 1701 году была открыта Школа математических и навигацких наук (готовила моряков и военных инженеров), в 1707-м — Московская госпитальная школа, в 1712 и 1719 годах — инженерные школы в Москве и Санкт-Петербурге, в 1716–1721 годах — три школы для обучения металлургов и рудных дел мастеров при Уральских и Олонецких заводах. Преподавали в них выписанные из-за границы иностранные специалисты. Попытки привлечь к преподаванию отечественных мастеров не удались. Русское общество учиться не рвалось. В петровские школы учеников набирали не столько «охотой», сколько «силой», учение приравнивалось к государственной службе, а побег — к дезертирству. Дворянство решительно не понимало смысла царских затей и старалось своих детей от учебы избавить. Вследствие этого школы приобрели всесословный характер — Петру было все равно, кого учить, лишь бы толк был. В московской навигационной школе рядом с князьями сидели дети дворовых людей. Учеников набирали отовсюду, только бы укомплектовать заведение. В московскую инженерную школу навербовали 23 ученика. Петр потребовал довести комплект до 100 и даже до 150 человек, только с условием, что две трети были из дворянских детей. Учебное начальство не смогло исполнить предписания; новый сердитый указ – навербовать недостающих 77 учеников из всяких чинов людей, а из столичного дворянства – принудительно¹⁵.

    Учить и учиться в начале восемнадцатого века было очень тяжело – недоставало  необходимых учебных пособий  или они были дороги, иностранный  язык учителей был труден русским ученикам, а педагогические приемы, включавшие постоянные телесные наказания, являлись причиной постоянных побегов школяров. Петра занимала и мысль о народном образовании, рассадником которого должна была стать Московская математическая школа, в 1714 году было велено из этой школы послать учеников во все губернии «для науки молодых ребяток изо всех чинов людей». Количество цифирных школ достигало 40, а число учеников доходило до двух тысяч. В них детей учили началам арифметики, геометрии, а наиболее способных готовили к военным школам. Всенародными они не стали, там учились «дьячьи и подьячные дети», предназначенные для приказной службы. Можно сказать, что железная воля Петра I определяла педагогическую тенденцию во всем обществе – постепенно складывалась парадигма образования, не имевшая традиции в прежний период. В детях видели будущих государственных работников, от образования ждали пользы, не религиозного просвещения¹⁶. Нравственная проповедь, привычная в древних книгах, уступает место правилам карьеры и поведению в свете

    Петр  не просто знакомит российское общество с европейской культурой - выявляя  косность и ограниченность отечественных  устоев, он совсем отказывает им в жизнеспособности и прививает обществу иноземные  традиции, моды, нравственные и престижные критерии. Первое последствие реформ - это стремление внешне изменить облик, приблизиться к типу западноевропейского гражданина. Меняется одежда, прически — например, появляется обязательный парик. Семья в начале XVIII века очень быстро подверглась такой же поверхностной европеизации, как и одежда. Женщина стала считать нужным, модным иметь любовника, без этого она как бы «отставала» от времени. Кокетство, балы, танцы, пение — вот женские занятия. Семья, хозяйство, воспитание детей отходили на задний план. Очень быстро в верхах общества устанавливается обычай не кормить детей грудью. Это делают кормилицы. В результате ребенок вырастал почти без матери. (Конечно, это не в провинции, а у дворянской, чаще всего — петербургской, знати)¹⁷. Вместе с реформами Петра I появилась и совершенно новая сфера обучения дворянина – светская. Для дворянских сыновей танцы, фехтование, навыки езды верхом и знание того, как быть «обходительным» и «галантным» становилось необходимым для вхождения в светское общество.

    В 1717 году была издана переводная с немецкого языка книга «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению», собранная из выдержек разных иностранных авторов. На самом деле, задачи книги шире, чем просто преподать урок светского этикета: сначала это Азбука, а в конце - изложение, весьма краткое, нравственности в применении к девушкам (сухое перечисление добродетелей – смирение, трудолюбие, благонравие…). Азбука содержит изображение славянских букв и их наименование: аз, буки, веди, нравоучения из Св. Писания по алфавиту – на каждую букву приведено по три кратких нравоучения - цифры славянские, арабские, римские и счет до ста тысяч миллионов. Ядро книги составляют наставления о внешнем благоповедении и приличии, как дети, должны держать себя с родителями, знакомыми, за обедом, на праздниках, при дворе, как отвечать на вопросы в беседах с другими, как поступать, будучи между чужими. Как писал Ю. Лотман: «Та область, которая обычно отводится бессознательному, «естественному» поведению, сделалась областью обучения». Особенно полезны были советы «младым отрокам» не говорить между собой по-русски, чтобы не поняла прислуга, со слугами не сообщаться, обращаться с ними недоверчиво и презрительно, всячески их смирять.

    Азбука  и изложение добродетелей по соседству с правилами учтивости говорят о том, что «Юности честное зерцало» должно было служить настольной книгой по руководству юношества в вопросах воспитания. Но что же эта книга признает самым существенным и важным в обширной области воспитания? Не воспитание ума и сердца, не развитие нрава и порядочности, простую внешнюю благопристойность и вежливость. При Петре «Юности честное зерцало» выдержало три издания большим тиражом. Немецкое «Юности честное зерцало», резко противопоставило дворянское поведение народному, обособило внешним воспитанием привилегированную часть общества. «Зерцало – это соединение старинных складов с правилами дворянской внешней обходительности, для него воспитанный человек – обученный по старому, но по-новому одетый и кланяющийся»¹⁸

    При первых преемницах Петра светское воспитание приобретает главенствующее значение для дворянина. Интерес к подготовке квалифицированных специалистов ослаб, и соответственно пришли в упадок и прекратили существование основанные им учебные заведения. В то же время дворянство, так и не постигшее надобности в образовании как таковом, начало постепенно приобретать вкус к поверхностной образованности, придававшей светского лоску. Описывая быстроту, с которой падало прежнее техническое образование, В. О. Ключевский ссылается на рапорт адмиралтейской коллегии, под управлением которой состояли две морские академии, представленный Сенату в 1750 году. «Петербургской академии назначено было по определенному штату 150 учеников, Московской – 100. Обе академии не могли набрать заданного числа учеников. При Петре в эти академии посылало своих детей знатное и зажиточное шляхетство; в царствование Елизаветы туда могли заманить только детей беспоместных и мелкопоместных дворян. Эти бедные дворянские дети, получая мелкое жалование, по 1 руб. в месяц, «от босоты» не могли даже посещать академию и принуждены были по рапорту, не о науках помышлять, а о собственном пропитании, на стороне приобретая себе средства к содержанию». В 1731 году в Петербурге был открыт Сухопутный шляхетский кадетский корпус — привилегированное дворянское учебное заведение, готовившее офицеров. Но учебных мест в нем было немного, и в основном дворянские дети получали домашнее образование, качество которого варьировалось от обучения у местного дьячка до найма дорогих учителей-иностранцев¹⁹.

    Воспитателями сначала были немцы, потом, в царствование Елизаветы – французы. Эти «гувернеры первой волны», в основном, люди, нее  сумевшие устроить достойную жизнь в своем отечестве – бывшие лакеи и парикмахеры, поступали в учителя из корысти, не зная детской природы, не имея способностей к педагогике - считая розгу главной помощницей учителя. Они не любили «варварской» России, воспитывали подопечных в духе космополитизма, поклонения перед всем иностранным, презрения к родной стране. На этом фоне удивительным событием стало основание в 1755 году университета в Москве, равно как и то обстоятельство, что он выжил, а не исчез бесславно через несколько лет после основания.

    Основателем первого русского университета стал М. В. Ломоносов. Михаил Васильевич был не только видным политическим деятелем и ученым, он был и замечательным педагогом, ратовавшим за создание самостоятельной, национальной культуры науки и просвещения, за национальное воспитание и образование детей на родном языке. Всей своей деятельностью он старался разоблачить ложные измышления иностранцев о невежестве русских – одним из мотивов для создания университета был престиж России на международной арене (ведь Россия была единственной европейской державой, не имевшей университета).

    Другим  мотивом стала потребность в кадрах. Учреждались три факультета: философский, юридический и медицинский. Философский должен был играть роль приготовительного факультета для всех студентов, намеревавшихся затем продолжать образование на медицинском или юридическом (последний должен был готовить чиновников для гражданской службы). Профессоров пригласили иностранных, но постепенно к ним добавлялись и русские. Главной же проблемой на протяжении XVIII века для университета была нехватка студентов. При открытии в университете числилось 100 студентов; 30 лет спустя лишь 82 студента. В 1765 году значился по спискам один студент на всем юридическом факультете; несколько лет спустя уцелел один на медицинском. Главной причиной такого положения, было то, что статская служба, к которой готовил университет, не считалась «благородной». Ее называли «подьяческой», в ней всегда было больше разночинцев, и ею принято было гнушаться. Чиновник — человек жалованья, его благосостояние непосредственно зависит от государства. Связь эта грубо напоминает о себе первого числа каждого месяца, когда по всей территории Российской Империи чиновникам должны были выплачивать жалованье. К тому же, чиновник в общественном сознании ассоциировался с крючкотвором и взяточником. Дворянство, наиболее образованная прослойка общества, отдавало предпочтение военной службе. В стране, с недостатком средних учебных найти высокого числа студентов, желающих получит навык к светской службе, при том, обладающих необходимыми основами знания, было очень трудно²⁰.

    В петровское правление появляется идея воспитания будущих культурных матерей, причастных развитию искусства и науки в России. Петр связывает столь важный в женской жизни вопрос, как замужество с образованием. Вышел специальный указ неграмотных дворянских девушек, которые не могут подписать хотя бы свою фамилию, — не венчать²¹. Отношение самой женщины к грамоте, книге, образованию было еще очень напряженным. Так, известный мемуарист Андрей Болотов вспоминал о том, как одна невеста отказала ему, потому что он читал много книг и про него поэтому «пустили разговор», что он — колдун. Тогда Болотов принялся искать себе невесту с помощью свахи и выразил желание, чтобы его будущая жена была грамотной. Сваха, расхваливая невесту, ответила: «Вот — и читать, и писать может, а коли мать прикажет, так и книги читает»²². Решить вопрос с женским образованием (всеми принималась мысль, о том, что оно должно иметь свою специфику) можно было, только выработав систему женского обучения. Поэтому сразу же встала проблема учебных заведений. С 30-х годов начинают появляться частные пансионы, которые держали иностранки – в основном, француженки и немки. Во французских пансионах учениц в грубой и упрощенной форме приобщали к манерам французского общества, в немецких — к навыкам бюргерского ведения хозяйства и воспитания. Уровень обучения зачастую оказывался весьма невысоким. Последовательно и на должном уровне учили лишь языку и танцам.

    В петровское правление народное образование  взяло в руки государство, оттеснив церковь на второй план. Государство признало, что образование должно служить государственным интересам, готовить просвещенных служилых людей, поэтому, быть практично, профессионально и сословно. Об общем образовании граждан, о воспитании человека тогда не заботились. Поверхностная европеизация не изменила традиционного взгляда на ребенка, но теперь в нем видели не только члена православной церкви, которого следует обучить христианской добродетели, но и будущего гражданина Российского, государства, которого необходимо приобщить к труду, чтобы, овладев наукой, он мог приносить пользу отечеству. Дети воспринимались как материал, пригодный для любых со стороны взрослых преобразований детской природы, будь то светское образование или заграничное обучение. Если ребенок сопротивлялся или не мог освоить сложную науку, его били, «выколачивая» своеволие, как злое, природное начало²³.

    Глава 3

    Перестройка общественного взгляда  на природу ребенка

    Государство в лице Екатерины, проводившей политику с выраженным сословным характером, стремилось взять на себя ранее принадлежавшую семье задачу воспитания детей и воспитать их в новом просвещенном духе. Причину детских пороков И.И. Бецкой, представитель либерального дворянства, видел в распространении суеверий в обществе, в неправильном семейном воспитании детей, и сделал вывод: надо взять детей из семьи и окружающей среды, дать им изолированное воспитание в специально созданных учреждениях. В начале царствования Екатерины издан был новый указ сухопутного шляхетства кадетского корпуса, помеченный 11 сентября 1766 года. Сюда помещались дети пяти - шестилетнего возраста, которые должны были оставаться в корпусе пятнадцать лет, их не отпускали домой даже во время каникул. Наемные воспитатели должны были воздействовать на своих питомцев гуманным отношением и добрыми примерами, обучать множеству наук, подразделяющихся на «руководствующие к познанию», «предпочтительно нужные гражданскому званию», полезные и художественные²⁴. В государственных учебных заведениях мест было не так много, и чтобы поступить туда, не требовалось ни сдавать экзаменов, ни платить, а требовалось просить влиятельную родню, пускать в ход связи²⁵. Появилось и некоторое количество частных пансионов и гимназий, но все же, домашнее воспитание преобладало.

    Становление системы женского государственного образования связано с именем известного деятеля культуры второй половины XVIII века И. И. Бецкого, оплотом ее становится Смольный институт.