Иван Грозный

гвардия. Костомаров неопределенно говорит о каком-то войске и отдельно о

1500 стрельцах. А Валишевский пишет, что Иоанн прибыл вслед за передовым

отрядом всего с пятью сотнями людей. Считается, что во время этого похода в декабре 1569 Малюта Скуратов задушил в тверском Отрочь-Успенском монастыре митрополита Филиппа, пытавшегося противостоять Царю. Исторические свидетельства по этому факту

отсутствуют, и основой версией об убийстве митрополита выступает его житие,

написанное в конце XVI века со слов державшего святителя в заключении

пристава Стефана  Кобылина и нескольких уцелевших  соловецких монахов из числа тех 

девяти, что лжесвидетельствовали против святого Филиппа на соборе 1568 года.

Из 300 изменников, покушавшихся на жизнь царя и целостность  Российской державы,

были помилованы и отпущены на свободу 184 человека —  почти 2/3 приговоренных.

Остальные, в  том числе казначей Фуников и печатник Висковатый, поддерживавшие

связь между  заговорщиками и польским королем, Алексей и Фёдор Басмановы —

вдохновители  свержения митрополита Филиппа, Вяземский, предупредивший

новгородских  участников заговора о провале их планов, а так же привезенные из

Новгорода изменники, были казнены. Историк Р. Г. Скрынников, на основании 

изученных документов и личных записей Царя, выводит  общее число казнённых в 1505

человек. Примерно столько же, полторы тысячи имен насчитывает список,

посланный Иоанном для молитвенного поминовения в Кирилло-Белозерский

монастырь.

В 1569—1571 гг. на Россию обрушилась чума. Особенно пострадали западные и 

северо-западные районы, в том числе и Новгород. От заразы погибли около 300.000

граждан России. В самой Москве в 1569 г. гибло по 600 человек в день —

столько же, сколько, якобы, ежедневно казнил в Новгороде Грозный. Жертвы

чумы и легли  в «скудельницу» у новгородского  Рождественского храма. Это 

подтверждается  и тем, что погибших свозили в братскую могилу все лето, но

только в августе  их отпели. Карамзин подтверждает: «Царь  оставил город 12

февраля, а захороненные в этой могиле скончались весной и летом».

Положительного  мнения об опричнине придерживается митрополит Иоанн Ладожский.

«Учреждение опричнины  стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572

годах… с  помощью опричников были раскрыты и  обезврежены заговоры в Новгороде  и 

Пскове, ставившие  своей целью отложение от Московии под власть Литвы… Московское

государство окончательно и бесповоротно встало на путь служения, очищенная и 

обновленная Опричниной».

В 1572 году царь отменяет опричнину.

В результате крымско-татарского набега 1571 года, согласованного с польским

королём, были разорены южные русские земли, погибли  десятки тысяч людей, более 

150 тысяч русских  уведено в рабство; за исключением  каменного Кремля была 

сожжена вся  Москва. Летом следующего года нашествие  повторилось; для 

решительного  разгрома и покорения русского государства двинулась 120-тысячная

крымскотатарская  орда, поддержанная турецкой пехотой. Однако в многодневном

сражении при  Молодях враг был разбит русскими воеводами М. Воротынским и Д.

Хворостининым (см. Русско-крымская война 1571—1572)

В 1575 году по желанию Иоанна Грозного крещёный татарин и хан касимовский Симеон

Бекбулатович  венчан был на царство, как Царь «великий князь всея Руси», а сам 

Иоанн Грозный  назвался Иваном Московским, уехал  из Кремля и стал жить на

Петровке, но через 11 месяцев царь Симеон отправился в Тверь, а Иван Васильевич

снова стал именоваться  Великим Князем Московским.

Венецианский  посол Липпомано писал об Иоанне как о праведном судье в 1575 году,

то есть уже  после всех якобы совершенных  Грозным «зверств» . Другой венецианец,

Фоскарини, «говорит с похвалой о правосудии, совершаемым  этим несравненным

Государем при  помощи простых и мудрых законов, о его приветливости, гуманности,

разнообразности его познаний, о блеске двора, о  могуществе армии и отводит ему 

одно из первых мест среди властителей того времени» . Торговые люди из

германского города Любека, побывав в России, так  же превозносили гуманность

Грозного.

По мнению православного историка Леонида Болотина, образ Опричнины, конечно,

связан не только и не столько с политическими  моментами государственного

строительства, сколько с защитой Православной Церкви и русского народа от

рассадников ересей.

В 1576 году Штаден предлагал императору Рудольфу: "Ваше римско-кесарское

величество должны назначить одного из братьев Вашего величества в качестве

государя, который  взял бы эту страну и управлял бы ею… Монастыри и церкви должны

быть закрыты, города и деревни должны стать добычей воинских людей"

В 1578 году, потеряв  при осаде Вендена пушки, царь тотчас приказал вылить

другие, с теми же названиями и знаками еще в  большем против прежнего

количестве.

В 1580 г. царь провел полицейскую операцию, положившую конец  благополучию

немецкой слободы. Француз Жак Маржерет, много лет проживший в России, пишет:

«Ливонцы, которые  были взяты в плен и выведены в  Москву, исповедующие

лютеранскую веру, получив два храма внутри города Москвы, отправляли там 

публично службу; но в конце-концов, из-за их гордости и тщеславия сказанные

храмы… были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были

изгнаны нагими, и чем мать родила, они не могли  винить в этом никого кроме себя,

ибо… они  вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды

— столь роскошны, что их всех можно было принять  за принцев и принцесс… Основной

барыш им давало право продавать водку, мёд и  иные напитки, на чем они наживают

не 10 %, а сотню, что покажется невероятным, однако же это правда»

В 1581г. иезуит А. Поссевин пытался подчинить Русскую Церковь папскому престолу.

М. В.Толстой  пишет в "Истории Русской Церкви": "Но надежды папы и старания

Поссевина не увенчались успехом. Иоанн оказал всю природную  гибкость ума своего,

ловкость и  благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость,

отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские  церкви, отклонил

споры о вере и соединении Церквей на основании  правил Флорентийского собора и не

увлекся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской,

утраченной греками  будто бы за отступление от Рима".

Грозный намерен  был заключить мир с Польшей  исключительно с целью высвободить 

силы и сосредоточить их на борьбе со Швецией, поэтому 15 января 1582 г.

между Россией и Польско-Литовским государством был подписан Ям-Запольский мир.

Россия, в условиях крайне неблагополучной обстановки, проявив высочайшее

мужество русских  войск и лучшие качества русской  дипломатии, вынудила Речь

Посполитую отказаться от широких планов агрессии и от своих претензий на Псков,

Новгород и  Смоленск.

Еще до завершения переговоров в Яме-Запольском, русское  правительство развернуло

подготовку к  военному походу против шведов. Сбор войск  продолжался на протяжении

всей второй половины декабря и на рубеже 1581-82 годов, когда уже были

урегулированы основные спорные вопросы между  Россией и Речью Посполитой, и 

принято окончательное  решение об организации похода "на свейские немцы".

Наступление началось 7 февраля 1582 г. под командованием  воеводы М.П.

Катырева-Ростовского, и после победы около деревни  Лялицы ситуация в Прибалтике

стала заметно  изменяться в пользу России. Подписывая перемирие на столь краткий,

двухлетний срок, русские политики рассчитывали, что  с началом Польско-шведской

войны им удастся вернуть захваченные шведами новгородские пригороды и не хотели

связывать себе руки.

Характер

Иван рос в  обстановке дворцовых переворотов, борьбы за власть враждующих между 

собой боярских родов Шуйских и Бельских. Поэтому  сложилось мнение, что убийства,

интриги и насилия, окружавшие его, способствовали развитию в нём 

подозрительности, мстительности и жестокости. С. Соловьёв анализируя влияние 

нравов эпохи  на характер Ивана IV отмечает, что он «не сознал нравственных,

духовных средств  для установления правды и наряда или, что еще хуже, сознавши,

забыл о них; вместо целения он усилил болезнь, приучил  еще более к пыткам,

кострам и плахам».

Однако характеристика, данная 30-летнему Грозному одним  из его современников,

приписывает ему  иные качества. «Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред

Богом. И в  храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди  народа у 

него одно чувство: „Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным

Помазанникам!“  Суд нелицеприятный, безопасность каждого и общая, целость

порученных ему  государств, торжество веры, свобода  христиан есть всегдашняя дума

его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме  совести мирной, кроме 

удовольствия  исполнять свою обязанность; не хочет  обыкновенных прохлад царских…

Ласковый к  вельможам и народу — любя, награждая  всех по достоинству — щедростию 

искореняя бедность, а зло — примером добра, сей  Богом урожденный Царь желает в 

день Страшного  суда услышать глас милости: „Ты еси Царь правды!“»

Другая характеристика подчёркивает мудрость Грозного: «Мудрость на престоле есть

дар Небес для  подданных безценный: она, изумляя  великими событиями, и малыя 

озаряет будущим  Светом. К вящей же славе и чести  Его Царского Величества, должны

мы, отдав достойную  память его природным дарованиям, видеть в нем и благочестие,

и ревность по Отечественной  Вере, на чем основывается благосостояние Богом 

хранимой Православной Христианской Державы».

«Он так склонен  к гневу, что находясь в нем, испускает  пену, словно конь, и

приходит как  бы в безумие; в таком состоянии  он бесится также и на встречных. — 

Пишет посол  Даниил Принц из Бухова. — Жестокость, которую он часто совершает на