Древнегреческая мифология

Доклассический  период

Доклассический период мифологического развития совпадает  с периодом собирательно-охотничьего  хозяйства и начальными ступенями  хозяйства производящего, наиболее законченно выражая жизнь древнейших, то есть материнской общины или,как  принято говорить,он связан с матриархально-родовым  строем. В связи с этим доклассический период мифологии именуют также  мифологией матриархата. Но так как  это древнейший период, то он вполне может называться архаическим.

Древнейшая ступень  мифологии именуется к тому же доолимпийской или дофессалийской. Древний человек, погруженный в  стихию природы, воспринимает ее как  нечто дисгармоничное, ужасное, страшное, чудовищное, что определяется термином «тератоморфизм» (греч. чудовище, чудо), а сама мифология -тератоморфной, то есть имеющей дело с чудовищными  образами, а значит и с чудесами, подстерегающими человека на каждом шагу, вызывающими у него и ужас, и удивление. В специфике до классической мифологии - это слияние архаического человека с природным миром, ощущение себя, как вообще всего животного мира, частью природы, порождением одной и той же матери - материи.

Одним из важнейших  принципов этой архаической мифологии  является господство в мире несоразмерности,беспорядочности, дисгармонии, доходящей до ужаса, принцип, не предусматривающий никакой определенной формы для порождений природы. Это  станет понятным,если учесть, что в  период собирательства и охоты, когда  человек, проявляет себя достаточно пассивно, природная жизнь воспринимается им как смутное, беспорядочное течение  явлений, без твердо очерченных образов  и границ, когда человек не может  себе представить жизненную силу вне того или иного предмета или  существа. Вот почему каждая частица  природы, все ее порождения сменяют  друг друга в бесконечном чередовании  жизни и смерти, ибо вечна только сама мать -- земля, из лона которой все  появляется на свет и которая принимает  в себя всех уходящих в небытие. Архаическая  мифология характерна именно своим  фетишизмом.

Так, в течении  всей античности Зевса в городе Сикионе  почитали в виде каменной пирамиды. На острове Делосе показывали грубый ствол дерева, именуя его матерью  Аполлона и Артемиды, богиней Лето. В городе Феспия был священный  камень, считавшийся воплощением  божества любви Эрота, а в Спарте особо почитали два бревна, соединенные  перекладиной,- двух неразлучных братьев  Диоскуров -- Кастора и Полидевка, сыновей Зевса. Безымянные фетиши архаической  мифологии в более поздние  времена, сохраняя свое священное прошлое, были включены в культ олимпийских  богов, считаясь как бы их древнейшим воплощение. В Греции особенно был  развит фитоморфный фетишизм, то есть почитание деревьев и растений, таких, как лавр, виноградная лоза, плющ, кипарис, дуб. В каждом дереве заключалась  особенная таинственная, так называемая магическая сила, дающая жизнь, слитая с физическим бытием самого дерева. Греки оберегали священные рощи, полагая, что ущерб, нанесенный дереву, может оскорбить, то древесное существо, что в нем обитает и составляет его сущность. Но и животный мир -- птицы, звери, пресмыкающиеся тоже воспринимался  в мифологической архаике зооморфными  фетишами. Они имели свой язык, свою потаенную мудрость и особую силу оборотничества.

Недаром классический Аполлон Волкоубийца сам некогда  был волком-оборотнем, пожирателем  детей. Глубинная мудрость земли  воплощалась в змее. А богиня Гера, супруга Зевса, принимала в Сикионе  поклонение в виде священной коровы. Гомеровский эпос именует эту  прекрасную богиню волоокой, напоминая  нам о временах зооморфного фетишизма. Показателен Гомеровский 7 гимн к  богу Дионису, воспевающий, силу и многоликость этого божества неиссякаемых природных  сил, благодетеля человека ( виноградная  лоза -его дар )и страдальца, живительный  виноградный сок -Дионисова кровь, впитавшаяся в землю. Захваченный  морскими разбойниками, Дионис испробовал на них чудеса своей божественной мощи. Он явился им красавцем с иссиня -черными кудрями, в пурпурном  плаще, полный внутреннего спокойствия. Когда разбойники схватили его и  связали, он мгновенно разорвал путы, а на корабле начались твориться  чудеса.

По палубе зажурчало  благовонное вино, по мачте карабкался плющ. Сам же пленник неожиданно превратился в рычащего льва, затем  в яростную медведицу, растерзал  предводителя пиратов, превратил бросившихся  в море похитителей в дельфинов  и только тогда открыл кормчему свое божественное имя. Весь этот гимн полон  архаических рудиментов -- фитоморфных  и зооморфных, указывающих на древнее  прошлое божества стихийных сил  природы. При постепенном укреплении родовой общины, когда на смену  присвоения готового продукта приходит производящая этот продукт деятельность, человек уже не просто инстинктивно пользуется предметами, необходимыми для жизни, но всматривается в  них, осмысляет, учится рациональному  их употреблению, сам их создает, демонстрируя простейшие способности. Производя  даже самые примитивные орудия труда, человек невольно останавливался на их цели, строении, назначении. Для Греческого стихийно-материалистического мифомышления характерно, что Небо -Уран не является извечным, но само порождено Землей - Геей. Независимо от Неба Земля производит на свет из своих недр горы и обитающих в них нимф, а затем и шумное море, Понт. Примечательно, что

Понт в духе архаической  магии является и морским простором  и живым существом, дающим начало новому потомству. Итак, оказывается, что  мир, или по-гречески космос, получает свой привычный вид благодаря жизненной силе земли. Наряду с землей среди первых четырех вселенских потенций нашел себе место Эрос, сила которого покоряет живую душу и лишает ее разума.

Именно благодаря  Эросу Небо-Уран и Земля -- Гея, вступив  в брачный союз, рождают ужасных  видом детей шесть сыновей  и шесть дочерей, которые получают имя титанов. Дети Земли и Неба наделены неиссякаемой силой жизни -- они бессмертны. Кроме Земли  особенно было богато потомством Море-Понт. Обе эти могучие стихии вступили супружеский союз, плодом которого оказались Форкий и Кето, в свою очередь сочетавшиеся в браке. Дочерьми Форкия и Кето, живущими на краю света, были Грайи, родившиеся седыми старухами. Но главное, их дети -- Сфено (мощная), Евриала (многоречивая ) и Медуза (владычица ) - сестры Горгоны. Все три Горгоны  ужасны видом. Их волосы -- змеи, вместо зубов -кабаньи клыки, мощные руки -из блестящей меди, за плечами -- золотые  крылья, взгляд глаз завораживает все  живое, превращая в камень. Сестры -Горгоны имеют разную судьбу, пройдя не неодинаковый по времени путь мифологического  развития. Первые две сестры уже  бессмертны, Медуза же еще смертна, что и приведет ее в дальнейшем к гибели. На одном этом примере  видно, с каким трудом завоевывалось  в архаическом мире бессмертное  начало. Первоначальная неустойчивость бессмертия чудовищных существ хорошо видна на образе Ехидны. Эта Ехидна не просто зооморфна, но и миксантропична, соединяя в себе тело пестро разрисованной  чудовищной змеи и лик прекрасной быстроглазой девы. Ехидна -- хороший  пример губительной силы красоты  в архаической мифологии. Дева и  змея, красота и смерть неразлучны в этом образе. Отсюда -два варианта мифа о судьбе Ехидны. По одному ее ожидает  гибель, по другому она остается бессмертной, вечно обитая в дали от людей и от богов как напоминание  о тайных и ждущих своего часа силах  земли. Мир архаической мифологии  дышит ужасом и нагоняет страх. Дети Ночи -Керы веселятся среди битв, обагряясь кровью и нанося смертельные  удары воинам. Собакоголовые и  тоже окровавленные Эринии -Алекто, Тисифона, Мегера -выходят из царства  смерти, чтобы возбудить месть, безумие  и злобу. Крылатые чудовищные птицы  с девичьими лицами -- Гарпии налетают вихрем и уносят бесследно исчезающих людей. Кровавая Ламия бессонно бродит по ночам, похищая и пожирая детей. Но и в этом несчастном мире, готовом  погибнуть в змеиных объятиях, среди ночи, где бродят спутники демона войны -- Страх и Бледность, все таки ждут своего часа и таятся благодетельные силы.

Лесной Пан не только наводит ужас, но и охраняет стада, играя на свирели. Загадочная в своем уединении Мать зверей, их кормилица, обитает в горных пещерах. Человеческое естество проскальзывает среди звериной сущности архаики, скорее всего, начало женское и чаще всего  в змеином обличьи или в  виде кровожадного хищника. Первые люди как бы вырастают из природы, они  не то фитоморфны, не то зооморфны, наподобие  растений и животных, сопряженных  с человеческими членами. И происходят они иной раз прямо из земли. Известен миф о том, как из попавших в  землю зубов погибшего дракона, появились на свет в полном вооружении люди, немедленно истребившие друг друга, так что осталось их всего  пять. Их так и прозвали -- спарты, то есть « постоянные». Они и дали начало лучшим фиванским семьям. У  знаменитого трагика Эсхила в его « Прометее прикованном» рассказывается история жалкого существования первых людей, живших в темных пещерах, не знавших огня, бессмысленно влачивших подобие жизни.

Судя по древнейшим мифам, первые люди были столь же дикими, как сама природа, и наделены звериной силой. Некоторым воспоминанием  о них являются мифы о кентаврах, обитателях гор и лесов. Они вечно  воюют со своими соседями - лапифами, похищая для себя жен из этого  племени. А жизнь все более  и более усложнялась. Постепенно уходила в прошлое материнская  община, уступая место новым родовым  отношениям. История мифа оказывается, таким образом интереснейшей  историей родового общества, и недаром его истокам, а именно материнской общине и ее пережиткам в мифологическом развитии, бала посвящена знаменитая книга Баховена, под названием « Материнское право».

О былом величии  и главенстве женского начала говорят, например, такие образы как Гера, Афина и Лето. Гера супруга Зевса  находится в постоянной оппозиции  к своему могущественному супругу. Она вдохновляет и подбивает  на сопротивление Зевсу его брата  Посейдона, способствует успешным военным  действиям ахейцев, усыпляя с  помощью бога Сна своего мужа. Афина  Паллада - богиня - воительница. Именно она вдохновляет героев на подвиги. Ум и воинственность слиты в ее образе. Что касается богини Лето, то имя указывает на «жену», «мать». Как мать близнецов Аполлона и  Артемиды, она прославляется во всех мифах. Женщина - мать играет столь важную роль в мифах, что некоторые боги называются постоянно по имени матери, родившей и воспитавшей их. Так  Аполлон - Летоидом, т.е. происходящим от Лето, сыном Лето, как будто у  него нет отца, великого Зевса. Несомненным  пережитком былого величия женщины, главы и защитницы рода, являются также мифы об амазонках. Это женщины  воительницы, ведущие свое происхождение  от самого бога войны Ареса. В мифах  о женщинах, обладающих магической силой, волшебницах, держащих в плену  Героев, так же сказывается воспоминание о давнем беспрекословном подчинении женщине, воздействующей на мужчин некой  таинственной властью. Такова, например, история о волшебнице Кирке, дочери солнца - Гелиоса, превратившей спутников  Одиссея в зверей благодаря магическим заклятиям. В мифах о женщинах, обладающих магической силой, волшебницах, держащих в плену героев и завораживающих их, также сказывается воспоминание о давнем беспрекословном подчинении женщине, воздействующих на мужчин некой  таинственной властью. Такова, например, история о волшебнице Кирке, дочери Солнца -- Гелиоса, превратившей спутников  Одиссея в зверей, благодаря магическим заклятиям. Одним из известнейших женских  образов архаики, глубоко укоренившихся  и в поздней мифологической системе, оказался образ Великой матери богов, почитавшийся под многими именами (Кибела, Кивева, Индейская мать ) и  отождествлявшейся с титанидой  Реей. Великая мать требует себе беспрекословного подчинения, а отсюда и полного отречения мужчины  от жизненных благ, любви к женщинам, к семье, то есть, строго аскетического  поведения. Посвященные в таинства Кивевы уходят из мира, предавая себя в  руки мрачной и страшной богини, оскопляют себя, чтобы не иметь  потомства, служа одной великой  владычице. На исходе хронической доолимпийской  мифологии, когда представление  о бессмертной божественной стиле  достаточно укрепилось и когда безудержное  плодородие земли самоограничилось, а стихийность и бесформенность божественного образа были осознаны как уродливое несовершенство, начали назревать новые тенденции, укреплявшие  антропоморфизм нового потомства матери -Земли. Процесс порождения богов  все еще продолжался, но он вступал  в свой заключительный период, переходя к относительной стабильности. Зевс, его братья и сестры достигли высшей степени антропоморфизма, на который  было способно греческое мифомышление патриархата, проходящего на смену  материнской общине. Для укрепления патриархальной ступени общинно-родового строя имело значение первое разделение труда ( скотоводство отделилось от земледелия ), способствующее более интенсивному развитию производительных сил, что  в свою очередь вызвало к жизни  новые производственные отношения  и новую основу для поддержания  отцовской власти. Женщина -- мать, кормилица, воспитательница и защитница  рода -- уже не имела возможности  в одном своем лице управлять  сообществом родичей и обеспечивать ему пропитание и безопасность. Община в создавшихся новых условиях могла выжить и не потерять независимости  только при упорядоченной организации  всего хозяйства и семейных отношений. Разделение труда повлекло за собой  и разделений функций в родовом  коллективе. Женщина осталась все  той же продолжательницей рода, выкармливающей и растящей детей, но ее деятельность ограничилась теперь хозяйственными работами, необходимыми для семьи, сохранением  домашнего очага и целостности  брака. Добытчиком средств к существованию  и защитником от врагов, устроителем  мирной жизни и предводителем  в военных набегах стал мужчина, отец, вождь, глава рода, который  подает мудрые советы и предводительствует в бою, то есть тот, кто в греческой  мифологии неизменно именуется  героем. Этот переход к героической  мифологии патриархального рода происходит в Древней Греции в  конце 3 тысячелетия, чтобы потом пережить свое наивысшее развитие и завершенность уже во во 2 тысячелетии, совпадая в историческом плане с эпохой крито-микенского могущества.

Классический  период

Классическая мифология  именуется мифологией эпохи патриархата. Она противоположна архаике с  ее зооморфными, фитомофными формами. В классической мифологии антропоморфизм основан на принципах гармонии, меры и всеобщей упорядоченности, являющейся предпосылкой прекрасного тела и  духа, свойственного героическому человеку. Отсюда олимпийская мифология именуется  не только антропоморфной, но и героической. Именно поэтому боги и герои олимпийской  мифологии, борются тератоморфным  и стихийным миром, побеждая чудовищ  и устанавливая новые, прекрасные в  основе закономерности жизни. Классическая мифология во всех отношениях является антиподом архаики. Но это еще  не значит, что древность ушла в  небытие со всеми своими страхами, ужасами и своей таинственной связью с матерью - Землей. Прекрасные и величественные боги Олимпа, прекрасные и мощные герои, дети и потомки  богов, сами, зачастую, против своей  воли, скрывают в себе нечто страшное, грубое, несправедливое, злое. Но эти  тайники героической души зависят  от кровной ее связи с темной архаикой, которую герой преодолевает всю  жизнь и даже искупает своими страданиями  и смертью. Учитывая всю сложность  классического периода мифологии, пути исторического изучения мифа продемонстрируют нам полную обоснованность и закономерность всех компонентов единого мифологического  комплекса, в котором старое и  новое создают неповторимую целостность, обеспечивая античной мифологической традиции необыкновенную устойчивость и систематичность. Классическая мифология  именуется мифологией эпохи патриархата.

Обратимся теперь к  той борьбе, которую пришлось вести  Зевсу за утверждение своего владычества  над салами земли. Зевс освободил  Сторуких некогда ввергнутых в оковы  и скрытых Ураном глубоко под  землей на краю света.

Ко времени освобождения Сторуких распря между титанами во главе с Кроносом и его детьми во главе с Зевсом оказалась в  разгаре. Отец людей и богов, как  обычно именовали Зевса Гомер  и Гесиод, призвал Сторуких помочь своему освободителю в борьбе с титанами. Побежденные титаны были закованы в  узы и брошены в глубочайшие  недра земли, в тот самый Тартар, который оказался возмездием и вместилищем  свергнутых богов, их вечной тюрьмой. Когда  Зевс укрепился, породил мощных детей, богов и героев, им всем пришлось сразиться с гигантами. Гиганты, в отличии от титанов, были смертны  и только особая волшебная трава  могла сохранить им жизнь. Но Зевс опередил Гею, сам срезал траву, послав на землю мрак, призвав на помощь братьев и сына Геракла -жестоко  наказал врагов. Наконец, три брата  Зевс, Посейдон и Аид -- поделили между  собой мир, бросив жребий. Зевсу досталось  небо, Посейдону -море, Аиду - царство  мертвых. Олимп и земля должны стать общим владением всех братьев. Но в действительности Зевс оказался верховным владыкой. Судя по эпитетам Зевса он, видимо, некогда объединял  в себе функции жизни и смерти, обладая и землей и подземным  миром. Герои еще не появились  на свет, ибо они произойдут от браков богов и смертных людей. А пока Олимпийцы застали на земле какие -то жалкие подобия человека, тех, кто  попал в этот новый мир из давней архаики, где кратковечные существа со слабыми начатками осмысленной  жизни ютились под землей в  страхе перед звериной силой владычицы - природы. Эсхил нарисовал выразительную  картину копошащихся во тьме, не различающих дня и ночи. Видимо, в античной мифологической традиции несовершенство первых людей связано  с тем, что они обязаны своим  появлением Прометею, давнему сопернику  Зевса по благодетельным для человечества функциям. Судя по Эсхилу, ущербность и  ничтожество первых людей настолько  досаждали Зевсу, что он задумал  их погубить, лелея насадить, как  говорится у Эсхила в « Прометее прикованном», новый человеческий род. Здесь используется представление, прекрасно знакомое в архаической  мифологии -- люди вырастают наподобие  деревьев, а может они и сами древовидны, и потому жизнь их смутна, инстинктивна и проходит как в  некой дреме.

Их легко уничтожить, так же как вырубить деревья. Но для  божества не стоит труда еще раз  насадить новый род, более совершенный  и жизнеспособный. Эсхиловский Зевс замыслил погубить людей с такой  легкостью именно потому, что они  ничем не чем не отличались от вечно  рождающейся и вечно умирающей  природной материи. Но вмешательство  Прометея изменило все планы Зевса. Прометей пробрался в кузницу  Гефеста и вынес от туда в полом  стволе тростника искру огня, передав  ее людям. Прометей как бы искупил  глупость своего недалекого брата Эпиметея, виновного в беззащитности людей, истратившего на животных все дары и не позаботившегося о людях. Прометей на делил людей разумом, научил их строить дома, корабли, заниматься ремеслами, носить одежду, считать, писать, читать. Он внес упорядоченность в  их жизнь, научил их различать времена  года. И, что самое главное, обучил приносить богам жертвы, совершать  разного рода гадания.

Можно с полным правом сказать, что ( все искусства у  людей от Прометея ). Все это повлекло за собой в дальнейшем выделение  особой категории жрецов, возносителей молитв, толкователей воли богов и  исполнителей божественных решений. Есть еще один дар Прометея, о котором  почти забыли, но без которого человечество вряд ли смогло бы развиваться. Он вселил в людей ( слепые надежды ) и вложил в них тем самым стремление к постоянной деятельности, научил их мечтать. Поскольку за Прометеем  числился первый обман -похищение огня, то Зевс покарал его, предписав Гефесту  приковать его к скалам Кавказа  цепями с помощью Власти и Силы, Зевсовых прислужников.

Не забудем, что  Прометей, несмотря на безвыходное  положение, был тоже вооружен против Зевса, храня в сердце тайну о  будущей судьбе последнего. Поэтому  Зевс старался уговорить Прометея выдать ему тайну в обмен на свободу, но Прометей был непреклонен, несмотря на все уговоры. Ему оставалось в  громах и молниях разгневанного  Зевса быть низвергнутым в недра  земли, чтобы потом снова появиться  на свет, уже на новые муки.

Ежедневно прилетавший  к скале Прометея орел выклевывал в течении десяти тысячи лет его  печень, выраставшую заново каждую ночь. А так как он бессмертный  бог, Прометей мог только мучиться, не достигая желанной ему смерти. Прометей дождется своего освобождения именно в эти героические времена, хотя, к его досаде, опять таки по воле Зевса. По решению Зевса Гефест, смешав землю с водой, вылепил подобие  женщины как бы в насмешку над  Прометеем, создавшим когда то людей  то же из смеси земли и воды. Остальные  боги всемерно украсили это искусное произведение рук Гефеста. Пандора, ставшая супругой Эпимитея, оказазалась  на самом деле виновницей бед, обрушившихся на человека. Любопытная Пандора открыла  сосуд, переданный ей богами, и оттуда разошлись по миру беды, болезни  и страдания. Более того, по воле Зевса, она захлопнула крышку сосуда, оставив там Надежду.