История становления и развития института мер пресечения, не связанных с заключением под стражу и домашнего ареста, как составной части эт

На наш взгляд, такое  нововведение преследовало в первую очередь цель -  повысить практику применения домашнего ареста как меры пресечения и как  более гуманного способа ограничения прав и свобод обвиняемого  (подозреваемого) по сравнению с заключением под стражу, и, соответственно, снизить нагрузку на переполненные изоляторы временного содержания и на следственные изоляторы.

Также можно сделать вывод о том, что при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении обвиняемого (подозреваемого) меры пресечения в виде домашнего ареста судья по собственной инициативе вправе при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, и с учетом обстоятельств, указанных в ст. 99 УПК РФ, избрать в отношении обвиняемого (подозреваемого) меру пресечения в виде залога или заключения под стражу.

Представляется, что при  той тяжести преступления, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, и в связи с которой избирается мера пресечения в виде домашнего ареста или заключения под стражу, могут быть избраны только три самые строгие меры пресечения: залог, домашний арест, заключение под стражу.

Избрание судом залога, в случае отказа в удовлетворении ходатайства об избрании домашнего ареста, возможно при недостаточной обоснованности в постановлении о возбуждении ходатайства оснований его избрания и убеждением судьи о чрезмерности ограничений прав и свобод обвиняемого (подозреваемого) в данном случае. Обратная ситуация – убежденность судьи в недостаточности ограничения прав и свобод в отношении конкретного обвиняемого (подозреваемого), возможные при избрании домашнего ареста, приводит судью к необходимости избрания заключения под стражу.

Думается, что практика применения такого механизма может быть различна. Однако, по нашему мнению, наиболее правильным развитием процесса было бы внесение в протокол судебного заседания соответствующего ходатайства прокурора, участвующего в судебном заседании. Но, учитывая традиционность представлений сотрудников правоохранительных органов о том, что в интересах расследования обвиняемый (подозреваемый) должен быть заключен под стражу, можно сделать вывод, что подобных случаев будет немного.    

Другое значение, применительно  к порядку избрания домашнего ареста, принимает требование ч. 12 ст. 108 УПК РФ: лицо, в производстве которого находится уголовное дело, незамедлительно уведомляет кого-либо из близких родственников подозреваемого или обвиняемого, при их отсутствии – других родственников. Если уведомление родственников обвиняемого (подозреваемого) в случае избрания в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу делалось  с целью сообщения самого факта, то применительно к домашнему аресту цель другая. По сути, такое уведомление возлагает на родственников обязанность по наблюдению за тем, чтобы обвиняемый (подозреваемый) соблюдал запреты, установленные судом, иначе, в случае нарушения каких-либо запретов, мера пресечения будет изменена на содержание под стражей.

Таким образом, можно сделать вывод, что процессуальный порядок избрания домашнего ареста как меры пресечения должен осуществляться с соблюдением одного из основных постулатов уголовного процесса – принципа законности, который подразумевает в данном случае принятие  законных, обоснованных и мотивированных решений об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, а также с соблюдением основных прав и свобод обвиняемого (подозреваемого) в процессе установления оснований избрания меры пресечения и вынесения решения о домашнем аресте. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4 Процессуальный порядок применения домашнего ареста

 

Применение меры пресечения в виде домашнего ареста является нормой современного уголовно-процессуального законодательства РФ, которая должна дать дополнительные гарантии соблюдения прав и законных интересов граждан в рамках досудебного и судебного производства по уголовному делу .

Степень наполнения следственных изоляторов в России очень высока. Известны случаи, когда ввиду нехватки спальных мест в изоляторах обвиняемые и подозреваемые вынуждены были спать по очереди23. В сложившейся ситуации напрашивается вывод о необходимости уменьшения числа заключений под стражу, в том числе путем применения иных мер пресечения, в частности, домашнего ареста.

Отдельным ведомствам, в частности МВД и Минюсту России, еще только предстоит разработать нормативную базу, в которой будет четко сформулировано, как должна исполняться мера пресечения в виде домашнего ареста и как исключить общение подозреваемого (обвиняемого) с определенным кругом лиц, получение и отправление арестованным корреспонденции, его переговоры с использованием любых средств связи. Поскольку эти серьезные вопросы пока не решены, применение домашнего ареста как меры пресечения на сегодняшний день затруднительно.

К тому же, как уже было указано в предыдущих разделах, реализация данной меры пресечения фактически временно приостановлена подзаконным, по сути, ведомственным актом, а именно Приказом Генеральной прокуратуры РФ от 5 июля 2002 г. N 39. Данный приказ не поясняет, когда, кем и как будут созданы названные реальные меры.

Домашний арест является второй по строгости мерой пресечения после заключения под стражу. Не случайно законодатель засчитывает время домашнего ареста в срок содержания под стражей.

В.И. Сергеев отмечает, что домашний арест заключается в установленном законом ограничении свободы передвижения подозреваемого (обвиняемого) в период его нахождения в индивидуальном жилом доме с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, т.е. в запрете ему покидать свое домовладение без разрешения лица, производящего расследование24.

Ю.И. Стецовский отмечает, что вряд ли следует считать правильным применение ареста лишь потому, что он почти полностью исключает побег обвиняемого, совершение им преступления и устраняет препятствия для установления истины. Требуется более широкое понятие оптимальности мер принуждения, которое включает не только достижение их целей, но и безусловную потребность в избрании именно ареста. По его мнению, опыт подтверждает весьма высокий потенциал мер пресечения, не связанных с лишением свободы. Как правило, они обеспечивают надлежащее поведение обвиняемого и в то же время гораздо меньше, чем арест, ограничивают право человека располагать собой и ущемляют его другие блага25.

Кстати, представляется, что применение к несовершеннолетним меры пресечения в виде домашнего ареста должно стать правилом при наличии оснований и специальных условий, свидетельствующих о необходимости их строгой изоляции от общества.

Согласно ч. 1 ст. 107 УПК  РФ, сущность домашнего ареста заключается в том, что по ходатайству следственных органов и (или) решению суда на обвиняемого (подозреваемого) могут быть наложены следующие меры правоограничительного характера: ограничение свободы передвижения; запрет общаться с определенными лицами; запрет получать и отправлять корреспонденцию; запрет вести переговоры с определенными лицами с использованием любых средств связи.

Содержательный анализ названных правоограничений ставит ряд проблемных вопросов. Так, одним  из основных ограничений, возлагаемых на обвиняемого, выступает ограничение свободы передвижения обвиняемого (подозреваемого), который не вправе (без специального разрешения управомоченных органов) покидать свое место постоянного или временного проживания (квартиру, дом и т.п.). Поскольку данные ограничения установлены судом, возникает вопрос: какой орган или должностное лицо, ведущие процесс, вправе отменить или изменить данное правоограничение при наличии к тому весомых и объективных причин (необходимость служебной командировки, тяжкая болезнь обвиняемого, смерть родственников и т.п.)? Следует ли в данном случае отменять все правоограничения, установленные судом, или этот вопрос может быть решен в рамках компетенции следователя (органа дознания, дознавателя, прокурора) и он может, по своему усмотрению (при наличии к тому достаточных оснований), отменить отдельные из правоограничений, оставив без изменения другие?

Отвечая на первый вопрос, следует обратиться к ч. 3 ст. 110 УПК  РФ, которая гласит, что мера пресечения, избранная в ходе досудебного производства следователем с согласия руководителя следственного органа либо дознавателем с согласия прокурора, может быть отменена или изменена только с согласия этих лиц. Например, если обвиняемый, находящийся под домашним арестом, заболел тяжелой болезнью, которая требует госпитализации и поэтому препятствует исполнению домашнего ареста и установленных в связи с ним ограничений, необходимость изменения меры пресечения совершенно очевидна и не требует специальной проверки судом, тем более что суд, решая вопрос о применении как домашнего ареста, так и заключения под стражу, должен в первую очередь заботиться о строгом соблюдении прав граждан.

 Для сравнения,  по УПК Республики Азербайджан,  следователь или прокурор, осуществляющие  процессуальное руководство предварительным расследованием, могут отменить применение избранной судом меры пресечения в виде домашнего ареста в случаях невозможности содержания обвиняемого под домашним арестом в связи с тяжелой болезнью, при наличии медицинского заключения о необходимости госпитализации либо при переквалификации деяния, инкриминируемого обвиняемому, на другие, не представляющие большой общественной опасности26.

 Однако, на наш взгляд, представляется все-таки необходимым, помимо согласия руководителя следственного органа либо прокурора, в данном случае и специальное решение суда, который изначально принимал решение об избрании данной меры пресечения, так как ограничение конституционных прав граждан, также как и отмена этих ограничений должны осуществляться исключительно по решению суда с учетом всех сложивших обстоятельств. То есть при наличии достаточных оснований полагать, что дальнейшее исполнение домашнего ареста невозможно, следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство об изменении меры пресечения.

Что касаемо иных правоограничений и запретов, то ограничения по запрету общаться с определенным кругом лиц, получать и отправлять корреспонденцию, вести переговоры с использованием любых средств связи являются сопутствующими, однако, данные запреты закреплены в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, а соответственно так же не должны применяться либо отменяться лишь по усмотрению следователя или дознавателя.

Также не менее актуальным в области применения домашнего  ареста является вопрос: кто и каким образом должен осуществлять надзор за надлежащим выполнением подозреваемым (обвиняемым) меры пресечения в виде домашнего ареста? Закон не дает конкретного ответа на этот вопрос.

Существует мнение, что  надзор за надлежащим исполнением домашнего  ареста должны осуществлять сотрудники милиции, а именно участковые инспекторы органов МВД РФ27. Не умаляя значения органов МВД РФ, мы полагаем, что такой подход не является верным. Домашний арест - это серьезный и ответственный участок работы правоохранительных органов, связанный с осуществлением функции исполнительной системы. Поэтому видится, что для применения и контроля за исполнением данной меры пресечения должны быть созданы специальные подразделения в системе судебных приставов, которые были бы наделены соответствующими надзорными и контрольными функциями и полномочиями, закрепленными в федеральном законодательстве.

Суд, следователь, дознаватель не наделены обязанностями исполнять меры пресечения. Однако в то же время необходимо отметить, что органы, в чьем производстве находится уголовное дело, не должны отстраняться от функции контроля за исполнением подозреваемым и обвиняемым домашнего ареста и обязаны разъяснять последствия нарушения этой меры пресечения, а также проводить профилактическую работу с арестованными лицами.

К тому же из 403 случаев избрания в качестве меры пресечения домашнего ареста в 2002-2005 годах на территории всех федеральных округов, органами, осуществлявшими функции надзора за соблюдением ограничений и запретов, являлись:

1. Районные управления  внутренних дел – в 67,9 % случаев;

2. Участковые уполномоченные  – в 11,3 % случаев;

3. Комиссии по делам  несовершеннолетних и защите  их прав – в 7,5 % случаев;

4. Сотрудники криминальной  милиции – в 5,7 % случаев;

5. Следователи, в производстве  которых находится уголовное дело в отношении данного обвиняемого (подозреваемого), - в 5,7 % случаев;

6. Подразделения ФСКН  РФ – в 1,9 % случаев28.

Следует сделать вывод, что наличии шести органов, осуществляющих надзор за соблюдением ограничений  и запретов, на данный момент времени просто необходимо, до тех пор пока не будут созданы надлежащие условия для учреждения специальных подразделений в системе судебных приставов Министерства юстиции.

В настоящее время  решается также вопрос о применении в отношении лиц, которым избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, электронных средств слежения, которые достаточно давно и успешно применяются в зарубежных странах. Так, в Швеции осуществляется интенсивный надзор с применением электронного мониторинга, который заключается в том, что на лодыжке лица, за которым установлен надзор, закрепляется манжета со специальным передатчиком, направляющим радиосигналы на компьютер в офисе управления исполнения наказания. В компьютер заложен режим для каждого поднадзорного: учеба, работа, дом, маршруты передвижения и т.д. Если последний нарушает свое расписание, срабатывает сигнализация.

В Швейцарии домашний арест применятся в качестве меры наказания в отношении лиц, которые осуждены не более чем на три месяца лишения свободы. И здесь осуществляется электронное слежение за передвижениями осужденного.

Применение меры в  виде домашнего ареста положительно сказалось на динамике преступности. Согласно шведской статистике, вновь совершают преступления после отбытия наказания в обычной тюрьме 24% осужденных, а после домашнего ареста - 13%29 .