Понятие и виды правонарушений

Любое правонарушение противоправно. Однако не всякое противоправное деяние есть правонарушение. Необходимо, сто  бы это деяние было результатом свободного волеизъявления правонарушителя, его виновным поведением.

Человеческое поведение  представляет определенную систему, в  которой объективное и субъективное выступают в единстве и взаимообусловленности  и, поэтому, должно рассматриваться  в определенной структуре отношений, в системе совершенных человеческих действий. Непременным признаком поведения, имеющим юридическое значение, является психологический признак, состоящий в том, что правовое (как правомерное, так и противоправное) поведение находится под контролем сознания и воли лица.¹¹ Свобода воли индивида весьма условна. Она зависит от многих объективных и субъективных обстоятельств. Как бы человек не действовал, он всегда выражает – и интеллектуально и эмоционально – свое субъективное понимание факторов объективной действительности, дает им соответствующую оценку¹². Однако при юридической оценке поведения человека необходимо, что бы у него имелась возможность выбора варианта поведения, возможность поступить по своему усмотрению. Если же у индивида такой свободы выбора нет, если он не способен осознать противоправность своего поведения, если вне зависимости от своих волевых устремлений и желаний он все же объективно нарушает норму права, налицо не правонарушение,  а объективно противоправное деяние. В нем нет конфликта индивидуальной воли и воли, выраженной в нормативно-правовом установлении. Поэтому не случайно законодатель признает за правонарушением, причем в различных отраслях права, будь то уголовное, административное, трудовое и т.д., только виновное деяние, включая признак вины в само определение правонарушения или устанавливая ответственность исключительно за виновное деяние.

Известно, что существуют общественные производство, обмен, распределение  и потребление, а значит, и адекватные им отношения между людьми.  Деяния человека, посягающие на эти отношения, независимо  от их исторических форм, обозначения в законе либо в юридической науке как раз  составляют тот фундамент, на котором складывается  теоретико-правовая категория «общественно опасное поведение».

Общественно опасное  поведение, будучи явлением социальной действительности, затрагивающим жизненно важные  интересы общества, еще на доправовом уровне отражалось в идеях  общественного сознания¹³.  Именно общесоциальные идеи справедливости, равенства, гуманизма позволяют взглянуть на общественно опасное поведение сквозь призму существующих нравственно – культурных ценностей, наметить первоначальные параметры и опасности преступлений и ответственности, наступающей за их совершение, обеспечить «защиту общества от преступлений, но не любой ценой, и, во всяком случае, не ценой разрушения общества, - таковы критерии культуры уголовного права, вписывающиеся в формулу « не далее и не более того»¹⁴.

Обратимся к историческим документам. Уже в «Русской правде» (ст. 54) невозвращение купцом долга являлось основанием уголовной ответственности лишь тогда, когда, говоря современным языком, банкротство произошло не вследствие непреодолимой силы, а в результате злоупотребления спиртными напитками и т.п. действий. Что это, как не законодательное выражение социального свойства поступка человека, предполагающее предварительный вывод об отсутствии в деяниях определенного вида опасности для общества? В соответствии с Артикулом воинским 1715г. наказание назначалось «по обстоятельству» (Арт.202) и «великости» (Арт. 203) совершенного преступления. По уложению наказаний уголовных и исправительных 1854 г. преступлением признавалось «всякое нарушение закона, через которое потягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею  властей или же на права и безопасность общества и частных лиц», а проступком – «нарушение правил, предписанных для охранения определенных законами прав и общественной или личной безопасности или пользы». Если еще учесть, что по Уложению наказание назначалось по мере того, что важнее была опасность, которой сие преступление угрожало какому-либо частному лицу, или многим, или всему обществу и государству; чем важнее зло или вред, сим причиненные преступлением; то считать признак общественной опасности преступления изобретением законодателя послеоктябрьского периода антиисторично. Еще в конце ХIX – начале ХХ в. Об общественной опасности писали В.Д. Спасович¹⁵, П.Д. Калмыков¹⁶, В.В. Пржевальский¹⁷ и другие русские ученые. Так А. Лохвицкий считал «опасность действия для общества»¹⁸ обязательным признаком преступления, а А.А. Пионтковский подчеркивал, что преступная деятельность «сталкивается с теми или иными интересами общежития и (или) создает опасность существования этих интересов, или даже непосредственно их порицает и разрушает. Ввиду этого она представляется деятельностью вредной и опасной для охраняемых государственным правопорядком благ и жизненных интересов общежития вообще, является деятельностью антисоциальное»¹⁹ Следовательно, в дореволюционном российском законодательстве среди русских ученых существовало вполне определенное представление об общественной опасности как социальном свойстве деяния человека.

 Еще более 130 лет  назад А.П. Чебышев-Дмитриев отмечал,  что «история не застает ни одного народа на такой низкой ступени развития, когда бы он не осознавал, сто преступник опасен для общества, что человек, поджегший дом одного человека, может поджечь и другой дом»²⁰. А в начале нашего века Н.Д. Сергиевский писал: «С самых первых моментов образования государственного единства и осознания общественных интересов начинается выработка норм, имеющих своим предметом общественное благо; начинается и охранение их посредством наказания»²¹. Отсюда было бы, по меньшей мере, легкомысленным полагать, что на этапах становления права законодатель и члены общества не понимали антисоциальной направленности уголовно наказуемых деяний, их опасности, вредности для общественных интересов. Конечно, такое понимание было преимущественно конкретным, отчасти в силу классовых противоречий выборочным и, естественно, не выражалось в терминологии современного законодательства и современной юридической науки.

В литературе длительное время продолжалась полемика о признании  общественной опасности признаком  исключительно преступлений или универсальным для правонарушений²². Сторонники первой точки зрения ссылались на статью 3 Основ уголовного законодательства, согласно которой преступлением признавалось общественно опасное действие; если вследствие малозначительности деяние не представляет общественной опасности, то оно не квалифицируется как преступление. И делают вывод, что признак общественной опасности присущ только преступлениям и что другие правонарушения лишены этого качества. Другая сторона считает, что общественная опасность преступлений состоит именно в том, что они наносят вред правопорядку, общественным и личным интересам. А такие вредные последствия присущи всем правонарушениям.

Общественная опасность, понимаемая как определенная опасность  для правового порядка, является материальной сущностью большинства проступков. Общественная опасность, как и противоправность, представляет собой общее материальное свойство и уголовных правоотношений, и правовых отношений, возникших из любых проступков. Уголовно-правовые отношения возникают как следствие наиболее опасных посягательств на, охраняемые государством, общественные отношения. Проступкам же свойственна меньшая  степень общественной опасности.

 В свою очередь,  безвредных и безразличных для  государства, общества, граждан правонарушений не существует. Но именно размер и объем вреда характеризует степень общественной опасности правонарушения. Вред может иметь материальный и (или) моральный характер, быть измеримым или неизмеримым, восстановимым и невосстановимым, значительным и незначительным. Та или иная характеристика вреда зависит от видов нарушенных интересов, субъективных прав, объекта правонарушения. Так если объектом правонарушения является личная собственность, то вред будет материальным, измеримым, восполнимым, различной степени значимости для потерпевшего – гражданина. При повреждении здоровья может возникнуть имущественный, измеримый, возместимый и (или) моральный (неизмеримый, невозместимый), в то же время загрязнение окружающей среды, также отрицательно влияющие на здоровье и другие объекты, вызывают, иногда, трудно измеримый материальный вред. Таким образом, анализ понятий «общественная вредность» и «общественная опасность» подводят к выводу, что данные понятия нельзя рассматривать обособленно. Каждый деликт, будь то преступление или любой проступок, содержит в себе и опасность, и реальное причинение вреда (или способность привести к наступлению вредного результата). Эта идея получила широкое распространение в нормативных актах Германии, Польши, но более всего она выражена в действующем законодательстве Болгарии. Так, в Уголовном Кодексе Болгарии указано, что « общественно опасным является деяние, которое причиняет вред или создает угрозу причинения вреда» ²³.

Несмотря на длительность дискуссии, можно констатировать общность взглядов ее участников, признающих отрицательный характер всех правонарушений. Отрицательная оценка правонарушений не может заключаться в чем-либо ином, кроме вреда и общественной опасности, юридическом выражением которой является противоправность.

Мы разделяем точку  зрения ученых-правоведов, что именно по степени общественной опасности  следует проводить разграничения  между преступлением и проступком²⁴. Преступления обладают самой высокой степенью общественной опасности. Они общественно опасны в уголовно-правовом смысле:  по значительности вреда  ущерба, причиняемого наиболее важным общественным отношениям. Большинство же проступков отличается от преступлений, прежде всего, меньшей степенью общественной опасности, отсутствием значительного вреда для общества. Они не представляют угрозы для основ существующего строя, но опасны для правопорядка. Как правило, смежные преступления и поступки посягают на один и тот же объект, часто очень сходные внешне по объективной и субъективной сторонам, но качественно отличаются друг от друга. Преступление не может совмещаться с проступком. Конкретное деяние из числа тех, которые могут быть как преступлениями, так и проступками, ни в коем случае не может быть отнесено к преступлениям, если оно не обладает признаками преступления. И в этом – огромное значение точно законодательного разграничения смежных преступлений и проступков для неуклонного осуществления демократии, для недопущения незаконного применения уголовного наказания к гражданам и должностным лицам.

Представляя собой антиобщественное, вредное явление, правонарушения вызывают соответствующее отрицательное отношение. Средством оценки поведения правонарушителя выступает юридическая ответственность, являющаяся сама по себе неотъемлемым элементом совокупности признаков правонарушения. Юридическая ответственность выступает противовесом общественной опасности. Она позволяет компенсировать вред, нанесенный правонарушителем. Причем вина – необходимое условие юридической ответственности. В соответствующих отраслях права предусмотрены формы вины и их влияние на меру ответственности.

Меры ответственности  устанавливаются или конкретно  за каждое определенное правонарушение (например, за преступление, или за конкретные административные, гражданские, хозяйственные  нарушения в форме штрафа, неустойки, пени), или в форме перечня санкций, одна из которых применяется за конкретное правонарушение, с учетом обстоятельства дела. Важно отметить, что где не предусмотрена юридическая ответственность, где она не может быть применена в строгом соответствии с законностью, там нет правонарушения.

Для борьбы с правовыми  правонарушениями важное значение имеет  четкость формулирования прав и обязанностей, за нарушения или не исполнение которых  может наступить юридическая  ответственность, а так же точность изложения самого состава правонарушения и фиксация правовых последствий правонарушений. Многие законодательные акты отвечают этим требования.

Местное нормотворчество  тоже может играть значительную роль при определении прав и обязанностей граждан, за наращение которых может последовать юридическая ответственность. В связи с этим, представляют интерес разработанные прокуратурой Ставропольского района декларация прав задержанного и избирательный кодекс Воронежской области, принятый Воронежской областной думой. Вместе с тем, существует много правовых пробелов в регулировании отношений, связанных с правонарушениями. Например, из-за отсутствия четко прописанного механизма реализации остается и по ныне декларативной ст. 29 закона РФ «о приватизации государственных и муниципальных предприятий» предусматривающая административную ответственность за нарушения законодательства о приватизации, тогда как они носят массовый характер.

Очень большое значение имеет однозначное применение понятий  и категорий права при решении вопроса об ответственности. Нередко эти понятия либо не применяются, когда это необходимо, либо наоборот, используются в тех случаях, когда это противоречит сущности применяемых норм. Например, в ГК РФ содержатся четкие понятия движимое и недвижимое имущество. Эти понятия следовало бы использовать и в других отраслях законодательства. Однако в уголовном праве некоторые  ученые считают неприменимым использование этих гражданско-правовых категорий и предлагают разработать самостоятельные уголовно правовые категории деления имущества на движимое и недвижимое²⁵. Что на наш взгляд может привести к путанице в терминологии в процессе судопроизводства.

Отсутствие четких понятии в законодательств приводит к трудностям реализации норм юридической ответственности. Так, Закон РФ "Об основах налоговой системы в РФ" не содержит понятие налога. Статья 2 данного закона определяет налог как обязательный взнос, но не указывает, в какой он форме допускается: денежные средства, ценные бумаги, валюта, натуральные платежи. В той же статье пошлины и сборы рассматриваются в качестве налогового платежа и включаются в налоговую систему. Однако по своей экономической природе сборы и пошлины существенно отличаются от налога, так как являются одноразовыми; отличаются они и по своему правовому режиму. Сборы и пошлины уплачиваются за совершение определенных юридических действий или за выдачу на них государственных разрешений²⁶.