Политические технологии как объект политического консалтинга

Таким образом, технологическое знание является познавательно-проективной, идеально-преобразующей деятельностью, которая вклю­чает в себя приемы не только обыденного, но и научного познания действительности, как бы синтезируя их подходы для решения конк­ретной задачи. Это задает технологическому знанию собственную ло­гику отражения и объяснения явлений, которая не присуща ни науч­ным формам отражения, ни обыденным подходам в отдельности.

В отличие от теории, которая напрямую не связана с практикой и опосредует свои отношения с ней некими идеальными конструкция­ми, не исключающими разнообразных трактовок реальных явлений, технологическое знание непосредственно и вполне однозначно вос­принимает действительность, внутренне организуясь на основе отра­жения реальности, конкретных событий. Если научное знание идеализирует событие (ситуацию), то техно­логическое знание конкретизирует логические объекты; если научное знание обращено к практике-универсуму, то технологическое ото­бражение – к отдельному фрагменту действительности, отражаемому столь же конкретным субъектом. Поэтому с точки зрения технологи­ческого отношения к миру данный фрагмент практической реальнос­ти требует не логического осмысления, а практического ответа. Такой ответ должен формироваться в рамках принципиальной ограниченно­сти конкретной ситуации и не предполагать теоретического расшире­ния конкретного события до класса однотипных явлений. Вследствие этого все истины технологического знания принципиально подвиж­ны (релятивны), исключительны и уникальны.

Технологическое знание рассматривает любое событие как некий фрагмент действительности, обладающий собственной логикой дви­жения, источниками развития, пределами роста и т.д. и предполагаю­щий выдвижение некой требующей решения проблемы. Таким обра­зом, содержание технологического знания формируется на основе позиций того, кто отражает событие (технолог, аналитик); того, кто задает конкретные цели решения связанной с данной ситуацией проблемы (заказчик), а также того, кто действует на стадии решения задачи (исполнитель). Следовательно, каждый из них способен изме­нить содержание и форму технологической информации.

Такое утроение субъекта технологического знания свидетельству­ет о том, что вся его познавательная стратегия строится на сведении объективных условий к субъективно интерпретируемой ситуации как на стадии диагностики, так и на стадии актуализации знаний. Вклю­чение представлений этих субъектов в оценку ситуации показывает, что целевых ориентации в рамках технологического знания об одной и той же проблеме может быть сколько угодно. Поэтому конкретные проблемы технологически могут быть интерпретированы и «встрое­ны» в самые разнообразные политические процессы.

При технологическом подходе на первый план выступает проблема выработки такой системы координат, которая способна привести к по­ниманию состава, структуры, формы, характера изменений тех или иных событий (ситуаций). Это предполагает включение в базу технологичес­ких данных не только выводов и оценок специального характера (оце­нок соотношения политических сил, их идеологических программ и т.д.), но и той информации, которая раскрывает данную ситуацию с эконо­мической, бытовой, экологической и др. точек зрения.

В зависимости от характера решения практических задач техноло­гическое знание может занимать самые различные позиции относи­тельно тех теоретических выводов, которые сделаны академической наукой по поводу данного типа объектов. Поэтому в ряде случаев носитель технологического знания может, выполняя свою задачу, не обращать внимания на те или иные теоретические выводы. Таким образом, научно-теоретические резуль­таты исследований могут быть абсолютно индифферентными к реше­нию конкретной практической задачи. Причем выводы фундаменталь­ной науки могут быть проигнорированы даже тогда, когда они объек­тивно необходимы для решения конкретной задачи. И такой выбор может быть продиктован не только целями или особенностями под­хода аналитика, заказчика или исполнителя, но и их ресурсными воз­можностями, а также другими практически значимыми факторами.

Технологическая оценка ситуации формирует и собственные зна­ковые (семантические) структуры. Так, если язык науки всегда предполагает хотя и разноообразную, но все же строгую категориально-понятийную форму, то технологическое знание основывается на зна­чительно более свободном порядке образования семантических структур. В его аналитической лексике строгие понятия соседствуют с чувствен­ными образами, определенные в смысловом значении термины – с многозначными. Здесь присутствуют не только языковые формы, ото­бражающие сложные смысловые оттенки, но и неспециализирован­ные структуры общения (просторечия, бытовая лексика, аббревиату­ры живого языка, слоганы, фольклор и т.д.). Так что технологическое знание базируется на более подвижном языке, знаковых структурах, подчеркивающих субъективность, индивидуальность исследователя и ориентированных на инструментальные цели, эмпирическую комму­никацию и расширение информации о событиях.

Конкретные приемы и способы деятельности непосредственно зависят и от наличия тех или иных кадровых структур, технического оснащения действующих лиц, наличия тех или иных (финансовых и проч.) ресурсов, влияющих на содержание политических технологий. Например, применение технологий информационного обеспечения государственной политики (особенно если дело касается целей, име­ющих стратегическое или существенное коммерческое значение) не­возможно без технических структур, призванных защищать государ­ственную тайну; стесненный в материальных средствах избиратель­ный штаб того или иного кандидата, как правило, вынужден отказываться, к примеру, от организации его выступлений на телеви­дении или применения других эффективных, но дорогостоящих тех­нологий соперничества, которые необходимы для достижения побе­ды на выборах; использование управленческих технологий в условиях кризисов невозможно без структур, дублирующих принятие решений, без дополнительных ресурсов, кадрового резерва и т.д. Таким обра­зом, наличие данных компонентов политических технологий накла­дывает самые существенные ограничения на способы решения задач, применение тех или иных приемов деятельности или, напротив, мо­жет существенно увеличить эффективность последних.

1.2 Типология политических технологий и методы их формирования

1.2.1 Типология политических технологий

Технологии встроены в самые разно­образные процессы, обеспечивающие формирование и использование по­литической власти на различных уровнях организации государства и социума, способствуя таким образом формированию не только уни­версальных, но и типических свойств политических технологий[6].

Самые распространенные из них – функциональные типы поли­тических технологий, предполагающие рационализацию и алгорит­мизацию ролевых нагрузок различных субъектов управления и власти (например, принятия решений, согласования интересов, ведения пе­реговоров, коммуницирования с общественностью и т.д.) и, в ко­нечном счете, направленные на управление и контроль за этими про­цессами. Инструментальные разновидности политических технологий имитируют применение техник, направленных на рационализацию конкретной деятельности, а на самом деле имеют совершенно иные цели и прикрывают их.

С точки зрения областей, в которых применяются те или иные приемы достижения целей, можно говорить о так называемых пред­метных технологиях (например, электоральных, техниках лоббирова­ния, компьютерных и информационных технологиях, переговорных приемах и процедурах, используемых в дипломатической или военной сферах, и т.д.). Понятно, что такой подход к оценке специфи­ческих свойств технологий не только позволяет зафиксировать обла­сти властного взаимодействия, которые технологизированы в наи­большей (в частности, выборы в органы власти) или в наименьшей степени. В этом смысле можно даже констатировать наличие таких политических взаимодействий, которые в принципе не могут быть подвержены какой-либо технологизации, как, например, процесс неформального согласования интересов в процессе выработки реше­ний на государственном уровне. Этот подход помогает увидеть зоны пересечения различных технических приемов, их взаимозаменяемость при решении задач в тех или иных областях политики и государствен­ного управления.

С названным типом технологий тесно связаны так называемые уровневые технологии, отражающие степень социальной организации предметных областей. К ним можно отнести: глобальные, связанные, к примеру, с решением общемировых проблем – охраной природы, поддержанием международной безопасности и т.д., континентально-региональные, раскрывающие специфические действия государств, а также международных организаций и институтов по решению про­блем в ближневосточном, европейском или каком-либо ином регио­не, национально-государственные, характеризующие процесс осуще­ствления власти и государственного управления в рамках одной стра­ны, корпоративные, отражающие властно-управленческие отношения в рамках отдельной организации, локальные, фиксирующие специфи­ку деятельности отношений субъектов в ограниченных точках поли­тического пространства, а также межличностные.

С точки зрения характера продолжительности использования определенных способов деятельности имеет смысл выделять также следующие технологии: стратегические, нацеленные на отдаленный результат деятельности акторов; тактические, предполагающие реа­лизацию краткосрочных целей; спорадические, применяемые едино­временно, и циклические, постоянно воспроизводящиеся в структуре деятельности субъекта.

Учитывая нацеленность технологий на расширение круга субъек­тов, способных применять сложившиеся алгоритмы деятельности при решении однотипных задач, можно говорить о тиражируемых, т.е. рассчитанных на повсеместное применение в аналогичных условиях, технологиях, которые, собственно, и удовлетворяют данным требо­ваниям, а также о противоположных им – уникальных технологиях, представляющих собой перечень действий, применимых только в оп­ределенных, строго фиксированных условиях и не воспроизводимых даже в схожих условиях. Первые из указанных технологий меньше зависят от свойств реализующих их акторов и потому максимально эконо­мят временные и материальные ресурсы при осуществлении однотип­ных видов деятельности. Уникальные же технологии применимы лишь для однократного обеспечения тех или иных целей, а нередко и лишь для строго очерченного круга акторов. Они, как правило, обходятся значительно дороже и практически полностью теряют свою эффектив­ность при попытках перенесения даже в сходные обстоятельства.

Так, например, отдельные «дипломатические» технологии могут многократно использоваться в процессе ведения межгосударственных переговоров, а наиболее важные приемы и техники избирательной кампании без каких-либо ограничений применяться в выборах раз­личного уровня, независимо от страны, где они проводятся, уровня (федерального или местного) социальной организации или времени проведения. Вместе с тем при урегулировании каких-либо межнацио­нальных противоречий с исключительно своеобразным набором сто­рон, причин, поводов, времени протекания и др. параметров конф­ликта могут применяться такие способы и приемы, с помощью кото­рых можно добиться требуемого эффекта лишь в определенном месте и в известное время.

Принимая во внимание разнообразие условий деятельности, ди­намических изменений, свойств и способностей субъектов, можно выделить жесткие и мягкие технологии. Первые свидетельствуют о заданности и одновременно неизменности основных параметров при­меняемых субъектами приемов и способов деятельности. Очень часто такие технологии обеспечивают правовой и процедурный порядок согласования интересов между ведомствами и институтами власти, например, сохранение иерархичности в согласовании правительственных программ, визировании документов и т.п. Противоположные же технологии демонстрируют способы деятельности в менее институ-циализированных условиях, те ее способы и приемы, которые позво­ляют осуществлять гибкую адаптацию целей и ресурсов, имеющихся в распоряжении субъекта, к изменяющимся условиям.

Иначе говоря, это как бы самонастраивающиеся технологии, си­туативно изменяющиеся алгоритмы действий, которые в конечном счете расширяют опыт, необходимый для совершенствования про­цесса достижения целей в той или иной сфере. И если первые можно расценивать как способы деятельности, в основном воспроизводящие структуры, функции и отношения власти, то вторые – как формиру­ющие, достраивающие политическую систему и систему управления государством до уровня актуальных требований. Последние по сути дела фиксируют процесс обновления и даже перерождения техноло­гий, их перехода к вновь формирующимся алгоритмам.

Нормативные и девиантные технологии

С точки зрения степени и характера регламентации деятельности (что об­ладает особой ценностью для анали­за переходных процессов) различают нормативные и девиантные технологии. Нормативные технологии – это способы деятельности, жестко обусловленные существующими в обществе (организации) зако­нами, нормами, традициями или обычаями. Девиантные технологии противоположны им, это отклоняющиеся от такого рода требований и стандартов способы деятельности. К их числу относится, например, целый спектр противоречащих закону или нормам общественной мо­рали «серых» и «черных» технологий. Как показала практика, в крити­ческих точках политического процесса, а именно во время выборов в органы высшей государственной власти, внешне- и внутриполити­ческих кризисов, наблюдается небывалый расцвет подобного рода технологий. Субъекты влияния и власти нередко переходят к «сливу компромата», шантажу, утечкам информации, клевете, а в ряде слу­чаев даже к террору, организации заговоров, путчей и т.д. Очень часто такие формы деятельности становятся источниками не только скан­далов, но и кризисов, меняющих течение политического процесса, расстановку сил в обществе, влияющих на соблюдение странами меж­дународных обязательств и т.д.

Обществу и государству важно понять способы предотвращения использования таких технологий борьбы за власть, выработать соот­ветствующие политические противоядия. Однако уже сегодня стано­вится ясно, что в современном (и не только российском) обществе с некоторыми приемами подобного рода бороться практически невоз­можно. Например, учитывая распространение современных средств связи, чисто технически не удается предотвратить электронный шпи­онаж и иные аналогичные приемы деятельности.

Близки к рассматриваемым типам технологий также явные и тене­вые способы достижения властно-политических и государственно-ад­министративных целей. Первый из этих типов, выраженный, к при­меру, в формах диалога власти с общественностью, олицетворяя пуб­личный характер власти, по сути дела играет роль своеобразной визитной карточки политического режима и сложившейся системы управления государством. Однако такого рода приемы, техники уп­равления и власти зачастую имеют сугубо демонстрационный, «выс­тавочный» характер, ориентируются на коммуницирование с общественным мнением и создание у него образа активной и эффективной власти. При этом практическая связь с реальным процессом выработ­ки государственных решений у них может быть очень слабой, а то и отсутствовать вовсе.