Геополитические интересы России на Балканах

Государственные интересы порождают те или иные действия стран и народов. Эти действия могут носить оборонительный или наступательный, захватнический или освободительный характер. В геополитике чаще всего применяется категория “экспансия”, под которой обычно понимаются какие-либо территориальные приобретения или установление военно-политических сфер влияния. Практика показала, что экспансия может быть не только военной, но и экономической (торговой, финансовой и т.п.), а также культурно-идеологической, информационной и т.д. В начале XXI в. главным видом экспансии остается территориальная – борьба за сырьевые ресурсы суши и моря, за биоресурсы – за выживание.

Территориальные приобретения – это чаще всего  долгосрочные приобретения, это “жизненное пространство”. Россия объективно стала  страной, притягивающей интересы сопредельных и дальних государств, желающих потеснить ее, “полакомиться” ее территориями, вытеснить из других регионов земного шара. Так, Турция в одностороннем порядке изменила толкование соглашений 1936 г. о статусе Черноморских проливов. Россия медленно, но упорно оттесняется от богатств Антарктиды. Китай ведет против России тихую ползучую демографическую экспансию, внедрив в демографическое тело Российской Федерации, по некоторым оценкам, уже около 2 млн. своих сограждан. В силу ряда причин экспансия против России носит в основном “мягкий характер”. Иные ее формы могли бы повлечь осуждение мировым сообществом, активное сопротивление россиян и т.п. Однако, очевидно, что главным препятствием для осуществления более жесткой экспансии является ракетно-ядерный потенциал России.

В XXI в. по мере обострения и глобализации ресурсного кризиса, особенно энергоносителей, роста народонаселения, истощения и сокращения площадей плодородных земель, экологического напряжения, вероятно, в мировые отношения вернется жесткий вариант территориальной экспансии.  

Таким образом, модно сделать вывод, о том, что геополитика есть наука об отношениях земли и политических процессов. Она зиждется на широком фундаменте географии, прежде всего географии политической, которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того, геополитика имеет целью обеспечить надлежащими инструкциями политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно – искусством руководства практической политикой. Геополитика – это географический разум государства. 

Геополитика способна вырабатывать принципиальные эмпирические рекомендации относительно генеральной линии поведения государств или группы государств на мировой арене. Она стала не только реальным инструментом изменения мира, но все больше служит ключом к прогнозированию политики ведущих стран и целых континентов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1.2. Геополитика и тенденции развития современных международных отношений. 

Окончание “холодной войны” и крушение биполярного  мира СССР–США привело к фундаментальным  изменениям в современных международных  отношениях. О путях их развития спорят не только ученые-международники, но и геополитики. Появляются новые  геополитические исследования, вызванные коренным изменением геостратегической картины мира. Новый этап в развитии геополитики характеризуется двумя главными направлениями. Первое – это продолжение классических, глобальных геополитических схем в условиях “однополюсного мира” и второе – так называемые “основные геополитические парадигмы”, делающие акцент на явлениях иного порядка. ¹⁵

В рамках первого направления англо-американская геополитика, анализируя современную ситуацию, указывает, что исчезновение Советского Союза означает прекращение геополитического вызова. Центральная Европа, а также Украина и Беларусь теперь могут стремиться к постепенному слиянию с Западной Европой. ¹⁶

На Дальнем  Востоке прекращение существования  советской империи избавляет Южную Корею, Японию и Китай от тревоги в связи с присутствием на границе огромной военной мощи России. На юге Турция, Иран и Пакистан неожиданно обрели защиту благодаря появлению ряда новых “буферных государств”. Это укрепило отделяющий Россию барьер от теплых южных портов, к которым она стремилась, и, следовательно, уменьшило ее шансы оставаться “сверхдержавой”.

Показательным для данного геополитического типа мышления является подход профессора Пенсильванского университета Э. Рубинстайна, изложенный в его книге “Россия и Америка: от соперничества к примирению” (1993). Главной методологической посылкой его концепции выступает положение о том, что США остались единственной страной, которая способна проецировать свое влияние во всех четырех формах (военное, экономическое, культурно-идеологическое и политическое) на весь мир.

Профессор Э. Рубинстайн выделяет шесть основных геополитических регионов:

1. Северная  Америка, во главе с США.  Это будет самое мощное региональное  объединение в мире и, если  интеграционные процессы не затухнут, возможно образование Североамериканской конфедерации. В зоне полной зависимости от нее неизбежно будет находится все Западное полушарие.

2. Европа, политическое единство которой  будет значительно отставать от экономической интеграции.

3. Восточная  Азия, в которой господствующие  экономические позиции будет занимать Япония. В результате отсутствия системы безопасности возможно возрастание внутренней напряженности, особенно при активизации Китая. Зависящей от этого региона зоной будет: российский Дальний Восток, Юго-восточная Азия, Австралия, Новая Зеландия.

4. Южная  Азия. В этом регионе будет  доминировать Индия, но возможно  обострение отношений с окружающими  ее исламскими государствами.

5. Мусульманский  полумесяц, в который входят  страны Северной Африки, Ближнего Востока, возможно, Турция, государства Персидского залива, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, государства Средней Азии.

6. Сохраняется  вероятность продолжения существования  “евразийской грозди”, но пока это “геополитическая черная дыра”. Существует возможность, что господствующее положение здесь займет Россия. ¹⁷

Крушение  СССР отмечает Э. Рубинстайн, превратило “сердце” Евразии в геополитический  вакуум, его будущее под вопросом.

Наиболее  дестабилизирующим фактором для  мира он считает Китай, поскольку он будет играть наиболее глобальную и активную роль. С его точки зрения, неизбежна будущая коалиция Китай, Россия, Иран, которая будет противостоять Америке – Европе – Японии. Но фактор неопределенности – огромная творческая сила, которая позволяет любой стране по-новому реорганизовать окружающее ее геополитическое пространство.

Вышеизложенные  концепции помогают уловить новые направления развития, а именно, возрастание взаимозависимости и снижение роли силового фактора в международной политике. Это проявляется действием ряда объективных факторов в мировом общественном развитии, приводящим к расширению возможностей небольших государств по сравнению с возможностями великих держав. Прежде всего, это связано с развитием транспорта и массовых коммуникаций. Этот процесс привел к быстрому росту транснациональных корпораций при одновременном ослаблении правительственного контроля над их действиями. Международная торговля стала первенствовать в структуре мирового хозяйства, а это еще больше сделало взаимозависимость между странами более сложной и интенсивной.

Другая  тенденция определяется процессами модернизации и развитием многочисленных информационных систем в странах “третьего мира”. Следствием этих процессов стал значительный рост национализма в этих странах, а это препятствует осуществлению военных интервенций и иных традиционных средств обеспечения господства со стороны стран “первого мира”. Так, серьезным фактором поражения США во Вьетнаме и Советского Союза в Афганистане явилось то, что обеим сверхдержавам не удалось навязать свою волю националистически настроенному населению этих более бедных и отсталых стран. В подобных случаях, мы наблюдаем перераспределение власти в международных масштабах от правительств к частным субъектам, в данном случае национально-освободительным движениям. ¹⁸

Следующая тенденция также ведет к перераспределению  геополитической мощи в пользу небольших и слабых государств. В результате широкого распространения новых технологий, в том числе и военных, отсталые страны способны укреплять свой военный потенциал даже без сколько-нибудь серьезного экономического и социального прогресса. Поэтому военные методы воздействия на эти страны становятся все менее эффективными и действенными. Расходы же значительно возрастают. Следовательно, происходит значительное снижение способности влиять на ситуацию в “третьем мире”.

И, наконец, последняя, ограничивающая тенденция геополитической эффективности заключается в сокращении возможностей ведущих государств мира контролировать состояние окружающей среды. Неспособность даже наиболее крупных и могущественных государств справиться с ними показывает, что эти проблемы по своей природе являются транснациональными. Решение глобальных проблем возможно только в рамках коллективных действий и сотрудничества всех государств, поэтому понятно стремление рассматривать весь мир как глобальное гражданское общество, которое требует и единого мирового правительства. В геополитике, как уже указывалось, данное направление получило название – мондиализм.

Современная геополитика имеет в своем  арсенале несколько парадигм, пришедших  на смену “логике двух блоков”. 

Первая – обращает внимание на пространственное различие между центром и периферией, причем последняя противопоставляется центру, развивающиеся страны – развитым. При этом, как считает французский исследователь  А. Глюксман, один фундаментализм приходит на смену другому – на смену политической религии приходит политизация религий, которая, по его мнению, неизбежно приведет к новым кризисам. ¹⁹

Во второй парадигме акцент переносится на различие между тремя поколениями войн. Операция “Буря в пустыне” продемонстрировала конец стратегического искусства в традиционном понимании. Моральное устаревание обычных вооружений является следствием примата войн коммуникационных над войнами на разрушение. Разрабатываются теории войн с “нулевым результатом человеческих потерь”.

В третьей – основа национальная, предусматривающая ренационализацию политики. Крушение многонациональных империй вызвало к жизни проблему национальной идентичности. Этические, классовые, религиозные противоречия подчинены динамизму становления “государства-нации”.

Четвертая парадигма – предопределяет и основывается на различиях между региональными системами, в центре каждой из которых находится государство, оказывающее влияние на развитие событий в регионе – “Великий Иран”, “Великий Пакистан” или “Великий Китай” и т.д.  Г. Киссинджер полагает, что международная система в XXI веке будет состоять, по крайней мере, из шести основных центров силы: США, Европы, Китая, Японии, России и, вероятно, Индии, а также множества средних и малых государств. “Шесть основных центров силы” Киссинджера принадлежат к пяти разным цивилизациям, поэтому он считает, что международная система в XXI веке будет обусловлена взаимодействием различных цивилизаций.

Пятая – цивилизационная, автором которой является С. Хантингтон, и которая нами уже подробно рассматривалась выше.

Важнейшей особенностью будущей геостратегической  картины мира является то, что ни одна из названных парадигм не является доминирующей.

Еще одним  направлением в исследовании современных  геополитических проблем выступает концепция французского исследователя Б. Варюсфеля. Он считает, что в ближайшие годы будут доминировать две тенденции. Первая заключается в том, что политическая, экономическая и военная перестройка Центральной и Восточной Европы и бывшего СССР окажет сильное воздействие на большинство геополитических параметров, таких как стабильность европейского пространства, геополитические связи между Европой и Азией, борьба за влияние в мусульманском мире, новая роль США, лишившихся своего противника на Востоке. Вторая связана с развитием и распространением новых видов вооружений, что делает все более трудным сдерживание международных конфликтов.

Кроме этих тенденций, – продолжает Варюсфель, – действуют и внутренние кризисы, сотрясающие как страны Севера, так и Юга. На Юге провал развития во многих зонах Африки, Азии, Латинской Америки привел к обострению демографических, продовольственных, экологических проблем. На Севере наблюдается экономический, социальный и моральный кризис промышленно-развитых стран. Их процветанию и демократическому равновесию угрожают неконтролируемое технологическое развитие, с которым связана безработица, перепроизводство, загрязнение окружающей среды, ущемление свобод и этических норм. ²⁰