Релегиозные верование и традиции и чувашского народ

По чувашским традициям, и жениха, и невесту сажали на подушки со специальными вышитыми узорами. Русские сажали новобрачных на меховые  шкуры, чтобы они жили богато.

Жениха вводили в  дом, он кланялся родителям, и те благословляли его. В это время во дворе уже вовсю шло веселье, звучали барабаны, скрипки: все гости пели и плясали, угощались. Затем так же, как и невеста, жених навещал своих родственников. Вместе с музыкантами, с разнаряженными и вооруженными друзьями, верхом на лошадях объезжали всю деревню, ездили в другие деревни. У каждого родственника они угощались, пели, плясали, получали гостинцы, которые складывал в свою сумку. Возможно, во время этих посещений торжественно приглашали на свадьбу (на самом деле вся деревня уже давно знала и с радостью ожидала эту свадьбу).

Возвратившись домой, жених  и его свита просили у родителей  благословления ехать за невестой. Обычно отправлялись вечером. Вместе с  женихом ехал шумный, веселый, музыкальный  и нарядный свадебный поезд —  нескольких десятков подвод и множество всадников, всего несколько сот человек. Около ворот деревни или на перекрестке дорог совершали моления, оставляли кусочки пищи и монеты.

Свадьба в доме невесты

Перед воротами дома невесты  могли петь песню-диалог. Открывающему ворота мальчику давали монету. Во дворе три раза объезжали вокруг дома или вокруг специально устроенного места. Вперед выступал и произносил длинную своеобразную песню-речь (Саламалик)». После такого приветствия гостей приглашали в дом. Совершали моление, пили пиво и медовые напитки. Во дворе вовсю звучала музыка, люди пели, плясали. Гостей угощали пивом, ш?рпе, печениями, сыром, и т.д. Самые уважаемые старцы обычно сидели в доме за отдельным столом.

В это время невеста  с подругами сидела в амбаре или  в доме какого-нибудь родственника. Там тоже звучала музыка, пели и плясали. Затем, к утру, невесту приводили в дом, где ее благословляли родители. Невеста прощалась со всеми родными и своей родиной — исполняла печальную песню-плач -Обычно во время исполнения этой песни даже мужчины с трудом удерживались от слез. Слова этой песни-плача каждая девушка слагала по-своему.

Не хочется уходить,

батюшка, — Пуховой  периной стану,

Под тобою буду. Не хочется  уходить,

матушка, — Белым яичком стану

У тебя за пазухой,

с тобой ходить буду. Не хочется уходить,

братец, — Кожаной  плеткой стану

В твоей руке,

с тобой ходить буду. Не хочется уходить,

тетушка, — Белым платьем  стану

На тебе,

с тобой ходить буду. Все-все  родные, соберитесь,

Шелковым забором

загородите. Внутри шелкового забора

Круглое озеро создайте. В круглое озеро

Белую уточку пустите,

Белой уточкой я буду. Как семижды чужие

приходить начнут,

Я в самую глубокую

глубину нырну. Как родные мои

приходить начнут,

Я наружу на самый верх вынырну.

Чувашская народная песня 

Невесту выводили во двор и сажали верхом на лошадь, которую  вел за повод, сделанный из полотенца. За ней следовал весь свадебный поезд  жениха и повозки с приданым невесты.

Почти вся деревня  провожала невесту за околицу. При  выезде за околицу жених три раза ударял невесту. Этим он как бы прогонял злых духов, которые могли перейти в их деревню.

Все эти события проходили  при обязательном звучании музыкальных  инструментов.

Свадьба в доме жениха

У ворот дома жениха около  молодых разбивали сырое яйцо. Во дворе жених спешивался и приводил из конюшни лошадь. Узду этой лошади он передавал невесте, или она спускалась со своего коня, опираясь на эту лошадь. Под ноги невесты постилали белый войлок. Затем жених на руках вносил невесту в дом. В любом случае на земле не оставалось следов от пока чужого для этого рода человека — невесты.

В доме проводили обряд  инке салми. Жених и невеста вставали у печки, их накрывали войлоком. На маленькие вилы накалывали несколько  штук салмы. Парень или девушка танцевали  под музыку с этими вилами в руках. Во время танца он несколько раз подходил к невесте и, припевая, подносил ей салму. На войлок плескали бульон от салмы. Этот обряд символизировал «общую еду» молодых. По представлениям многих народов, совместная еда как бы делала жениха и невесту родственниками.

После этого войлок и  покрывало невесты снимали. Она  одаривала свою новую родню подарками  — рубахами, полотенцами, сурпанами.

Под музыку и песни  молодых закрывали в клети, желали им иметь много детей. Среди чувашей  крайне редки были случаи, когда молодежь вступала в половые отношения до свадьбы. Это считалось большим грехом.

Многие исследователи  отмечали особую порядочность чувашских  девушек. Да и среди парней не поощрялась распущенность

   Легкое поведение и потеря девичьей чести сильно осуждается общественным мнением чувашей, хотя чуваши не допускают такие грубые формы осмеяния девушек, как обливание ворот дегтем. Г.И. Комиссаров

Обязательным  свадебным обрядом был— одевание невестой женского головного убора — сурпан хушпу. В разных местах он мог проводиться в разное время: перед выездом невесты в дом жениха, после снятия покрывала, перед входом в дом жениха и т.д.

Последним свадебным  обрядом был обряд хождения невесты  за водой  который также мог проводиться по-разному. В это время невеста уже называлась (новый человек) и требовалось, чтобы дух воды не наслал на нее порчу. К роднику шли: невеста, молодежь, родственницы. В воду могли бросать монетки, произносить необходимые слова. Невеста (или родственница мужа) три раза набирала воду и три раза ведро опрокидывали. В четвертый раз невеста приносила воду в дом. На этой воде она варила суп с клецками или другое блюдо. Приготовление еды невесткой и угощение новых родственников означало ее вхождение в род мужа.

После этих обрядов день-два  еще угощались и веселились, пели прощальные песни, благодарили хозяев и расходились по домам.

Послесвадебные  обычаи

После свадьбы породнившиеся  семьи несколько раз ездили друг к другу в гости. Одно из посещений, обычно поздней осенью, когда молодые  и родственники мужа ездили в гости к родителям жены, называлось (возвращение).

Во время этого посещения  молодой семье отдавали оставшуюся часть приданого — домашнюю скотину: корову, овец, пчел и т.п. На этом веселье (или через 40 дней) молодожены впервые  после свадьбы могли петь и плясать.

Когда случится проезжать  мимо той деревни, в которой свадьба, то слышно верст за пять или за шесть, в особенности по утренней заре, подумаешь, что идет какая-нибудь рать неприятельская

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Предисловие.

У нас, у чувашей, нет  подробно разработанной истории своего народа. Хотя многие, больше всего из числа интеллигенции, не прочь пошуметь о задачах возрождения нации, но нет заметного рвения к столь благородной работе - к разработке истории своего прошлого. Безразличие к своей судьбе - трагедия этноса. Мы, пожалуй, стоим у опасной черты, за которой уже нет путей к возрождению. Мы уже потеряли главную духовную ценность народа - национальную гордость. Расшатана основа чувашской общности - язык: быстрыми темпами идет процесс обрусения. Что будем возрождать? Какую ценность? Остановить процесс отказа от языка, от национальной принадлежности теперь очень трудно, хотя при правильной государственной политике можно. Все еще давят на нас последствий прежней идеологии - перспективы образования в стране (теперь - в России) одного единого (естественно русского) языка. Такой цели содействуют и продолжающаяся миграция сельской чувашской молодежи в этнически смешанные города (с соседом можно общаться только с помощью русского языка), приоритет русского языка в школе, слабое функционирование родного языка в средствах массовой информации и т.п. Когда-то целенаправленно взятый к созданию единый общности советских людей путь ныне превратился в наше общественное состояние, в реальность, в повседневное явление. Процесс сложный, видимо, необратимый. Внутри России не возможна самоизоляция отдельных народов и народностей, а смысл возрождения должен быть в сохранении родного языка и расширении его функций в районах компактного расселения соплеменников, в формировании доброго имени этноса, его динамичности, в подъеме национального духа.

Национальный язык и  культура - дар живой природы и  плод внутреннего развития каждого  отдельного народа. Это мировое богатство, часть общечеловеческой культуры, и  потому к проблемам возрождения любых народов надо бы подходить по единой большой мерке, с учетом известной поговорки: «Что имеем - не храним, потерявши - плачем». К сожалению, такой мерки нет. Они разные: у больших наций - державно-имперские, у малых - нерешительные.

История каждого этноса - компонент мировой истории. Судьбы народов неисповедимы, и теперь мало кто поверит тому, что в давние века предки современных чувашей нередко играли очень влиятельную роль в политической и хозяйственной жизни в некоторых районах Евразии. Об этом мы должны знать. Конечно, не для разжигания чувства национализма, а как познавательный урок в общих мероприятиях по возрождению чувашей, в воспитании национального духа - трудолюбия, скромности, почитания старших и т.п.

С момента публикации настоящего сочинения учителя и учащиеся (а также другие подписчики нашей газеты) будут иметь возможность знакомиться с нетрадиционным взглядом на прошлое чувашей.

«История чувашского народа», вернее ее первая часть «Древность. Хурриты» - это новое прочтение  нашей истории, совершенно далекое от хуннской, тюркской, болгарской, сувазо-черемисской или иных традиционных теорий чувашского этногенеза. Хурриты («хура халах») - первое название предков современных чувашей, зафиксированное в древнейших письменных памятниках Передней Азии III тысячелетия до нашей эры. «Хура» - термин древнего земледелия: «земледелец» (буквально «сеятель»), «человек земли» («хура» как признак цвета «черный» - понятие вторичное). Хурриты как племена земледельцев и животноводов сформировались намного раньше своего появления среди древнейших народов Передней Азии. Чувашский язык в этнографических терминах, мифологии и фольклоре сохранил следу матриархата в истории наших предков. Отсюда такое предположение автора: чувашский род ведет свое начало с последнего этапа каменного века - неолита. К III тысячелетию до нашей эры эти племена в своем развитии поднялись до уровня создания ранних рабовладельческих государств. Изучаемый этап истории чувашского народа завершается серединой 1 тысячелетия до нашей эры, когда прачуваши вынуждены были покинуть обжитые края и оказаться в Восточной Европе. Упомянутый большой период ранний истории народа освещен комплексно в связи с древним миром.

 

 

 

 

 

Национальное  еда

В питании чувашей  выявлена преемственная связь с  пищей народов, проживающих в разных географических зонах. Одна группа кушаний и блюд чувашей, в том числе салма, çăмах, аш-какай шÿрпи, шăрттан, тултармăш и другие, имеют сходство с традициями питания тюркских и ираноязычных народов. Другая группа блюд: мучные печенья и каши, кисели, соленья, копченья сформировалась в результате этнокультурных контактов с финно-уграми и русскими.

В пище чувашей преобладали  продукты растительного происхождения. Основными хлебными растениями издавна  являлись рожь, ячмень, полба, овес, просо, гречиха, Согласно арабским источникам и археологическим данным, эти же культуры возделывались в Волжской Болгарии. Зерновые хлеба шли на изготовление муки и различных круп. На муку размалывалась главным образом рожь. Из ржи пекли хлеб. Пшеницу сеяли немного, она была редким и дорогим злаком. Хлеб из пшеничной муки был в употреблении у чувашей Закамья и Приуралья, где условия для выращивания пшеницы были хорошие. Овес и ячмень являлись широко распространенными культурами. Из овса изготовляли крупы, толокно, муку. Из ячменя - перловую крупу, пиво. О ячмене говорили, что он "мягчит и прохлаждает". Из полбы делали крупу, а также толокно и муку, которая шла главным образом на ритуальные печения по тому или иному случаю.

Важное место в питании  занимали бобовые культуры - горох и чечевица. Из них варили супы, мука этих культур использовалась для приготовления киселей и различных печений.

Гречиха и просо являются крупяными культурами. Из гречневой  и просяной муки пекли также блины  и лепешки. Блюда из проса входили в обрядовую трапезу - это вир пăтти (пшенная каша), мясной бульон, приправленный просом, икерчĕ (лепешки) и хуплу (вид пирога) из теста просяной муки.

Самым вкусным и лакомым  и, конечно, праздничным кушаньем являлся  хуплу - круглый большой пирог из пресного сдобного теста. Начинка хуплу была сложной, составной: первый слой - из каши или мелко накрошенного картофеля, второй - мелкорубленного мяса, третий - тонкого слоя жирного мяса или сала. Хуплу для гостей готовили из теста, замешанного на молоке с добавлением яиц. Его пекли в русской печи на сковороде. Разделка хуплу и способ его приема составляли своеобразный обряд. Хуплу разрезал самый уважаемый гость. На новогоднем молодежном празднике хĕр сăри (девичье пиво) девушки угощали парней специально испеченным по этому случаю хуплу и другими яствами. Существовала поговорка, что если девушка не будет участвовать в приготовлении хуплу, она не выйдет замуж, либо ее избранник перестанет с ней дружить.

Супы (яшка, шÿрпе) готовили различного типа с приправами. Повседневным блюдом являлся суп (яшка), а шÿрпе - бульон из мяса или рыбы варили в основном по праздникам.

Свое название суп  получил от приправы, которая была использована, например: серте яшки - суп со снытью, пултăран яшки - суп с борщовником, вĕлтрен яшки - суп с крапивой, çăмах яшки - суп с клецками, салма яшки - суп с салмой. В суп клали муку, крупы, картофель, из овощей - свежую и квашеную капусту, морковь, лук, реже свеклу, а также дикорастущие травы. Предпочтением пользовались супы с мучным полуфабрикатом. Из кислого или пресного раскатанного теста готовили салму, нарезая его на квадратики, ленточки или просто разрывая, и пускали в кипящий бульон. Căмах (клецки) делали из пресного теста в виде кусочков или шариков размером до 3-5 см в диаметре. При забое гусей было в традиции замешивать тесто на крови, из которого готовили клецки.

Мясные продукты в питании не были постоянными. Но они являлись обязательными компонентами праздничной и обрядовой трапезы. Национальные кушанья из мяса и с его применением имеют древнее происхождение. Об этом говорит их ритуальный характер: мясо поедалось на жертвоприношениях в честь языческих богов и духов при совершении многих обрядов. Жертвенных животных (в основном это были конь, бык или баран) кололи с соблюдением особых ритуальных действий. Например, прежде чем заколоть барана, выливали на его голову холодную воду при словах: "Cырлах, аминь" ("Помилуй, аминь"). Встряхивание барана означало, что жертва принята, то есть его можно было колоть. Мясо варили в больших котлах. Перед его употреблением читалась молитва, участникам трапезы раздавали по кусочку от сердца барана, от легких и так далее. После молитвы поедалось остальное мясо. Сваренную голову преподносили старшему члену семьи, а если были гости - то самому почетному гостю. Конину ели, как правило, при совершении жертвоприношений. Свинину в качестве жертвенной пищи не потребляли, хотя чуваши и даже их предки волжские болгары держали свиней. Тем не менее, как показывают источники, свинина широко вошла в пищу чувашей только в ХІХ в.