Релегиозные верование и традиции и чувашского народ

Введение

Обряды и праздники  чувашей в прошлом были тесно  связаны с их языческими религиозными воззрениями и строго соответствовали  хозяйственно-земледельческому календарю.

Цикл обрядности начинался  с зимнего праздника испрашивания хорошего приплода скота -- сурхури (овечий дух), приуроченного ко времени зимнего солнцеворота. Во время празднества дети и молодежь группами обходили подворно деревню, заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями. Хозяева же одаривали их кушаньями.

Традиционные чувашские  молодежные праздники и увеселения устраивались во все времена года. В весенне-летний период молодежь всего  селения, а то и нескольких селений, собиралась на открытом воздухе на хороводы уяв (вайа, така, пуху). Зимой  устраивались посиделки (ларни) в избах, где временно отсутствовали старшие хозяева. На посиделках девушки пряли, а с приходом юношей начинались игры, участники посиделок пели песни, плясали и т. д. В середине зимы проводился праздник хёр сари (дословно -- девичье пиво). Девушки в складчину варили пиво, пекли пироги и в одном из домов совместно с юношами устраивали молодежную пирушку.

После христианизации крещеные чуваши особо отмечали те праздники, которые совпадают по времени  с календарными языческими (рождество  с сурхури, масленицу и саварни, троицу с симёк и т. д.), сопровождая их как христианскими, так и языческими обрядами. Под влиянием церкви в быту чувашей получили распространение престольные праздники. К концу ХIX -- началу XX в. христианские праздники и обряды в быту крещеных чувашей стали преобладающими.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Когда чуваши стали православными 
 
В труднейшей борьбе против казанских ханов и феодалов взоры чувашского народа обращались к великому соседу — русскому народу, еще в XV веке освободившемуся от монголо-татарского ига, к Российскому государству, усиливавшемуся с каждым годом и десятилетием. Еще в XIV веке восточные пределы русских земель пришли в соприкосновение с Чувашией. В 1372 году городецкий князь Борис Константинович, чье удельное владение входило в Нижегородское княжество, основал на левобережье Суры г. Курмыш. После присоединения Нижегородского княжества к Московскому великому княжеству (1392—1393 гг.), Курмыш со всеми селениями и с Алгашем, расположенным па правобережье Суры, принадлежал московскому великому князю Василию Дмитриевичу. В 1523 году в устье Суры московским правителем был основан г. Васильсурск. Чуваши начали близко общаться с русскими, вели с ними торговлю, устанавливали деловые связи, в Нижегородском уезде у русских властей снимали на оброк бортные леса для сбора меда диких пчел. Происходило сближение чувашей с русскими полоняниками, которые для обработки ханских земель нередко размещались в чувашских селениях. Общение чувашей с русскими в XV—XVI веках происходило и во время продвижения русских войск, направлявшихся на Казань по территории Чувашии. Нередко здесь происходили и сражения русских с казанскими войсками. Хотя, как известно из письменных источников, вплоть до начала 40-х годов XVI столетия чувашские лучники-ополченцы, подчиняясь своим сотникам, тарханам и мурзам, участвовали в боях против русских войск, что отразилось в некоторых преданиях о стычках между русскими и чувашами, но часто русские полки, направляясь на Казань, не встречали в Чувашии никакого сопротивления и противодействия со стороны местного населения. В целом в первой половине XVI века в массах чувашского народа и среди некоторой части феодалов назревали русская ориентация, стремление искать помощи и защиты у Российского государства. 
 
Чувашские служилые и многие ясачные люди помнили, что свою национальную независимость и государственность они потеряли вследствие монголо-татарского завоевания, что вынуждены были оставить свои коренные земли в Закамье и правобережном Среднем Поволжье ниже устья Камы, что из многочисленной народности стали малочисленной, сохранив, возможно, лишь пятую часть численности народа, что вследствие насильственной исламизации и отатаривания нависла угроза полного исчезновения чувашского народа (многие приказанские и заказанские чуваши были  
 
отатарены). Чуваши не были независимым народом. Переход в состав России не означал для них потери отсутствовавшей независимости. Массы чувашей не могли не видеть, что в сильном и многолюдном Российском государстве порядки во многом отличаются от жесткого ханского режима. В XVI веке в России крепостное право окончательно еще не установилось. Осенью крестьяне могли переходить от одного феодала к другому. 
 
После основания русскими Васильсурска часть присурских чувашей, мордвы и горных марийцев присягнула России и, по-видимому, некоторое время находилась в ее составе. В 1534 году в войне России с Литвой вместе с русскими полками участвовали касимовские татары, «да мордва, да черемиса, да чувашене». 
 
Интересны в этом отношении предания, записанные К. А. Шуловым из пос. Ибреси в 1928 году и объединенные под названием «Жизнь чувашей до взятия Казани». Занятия чувашей, говорится в записях, заключались в хлебопашестве, скотоводстве, сборе орехов и желудей, заготовке лыка и плетении лаптей, которые сбывались за Суру. В сентябре приступали к ловле куницы, зайца, хорька, сурка и норки. Для этого делали ловушки с приманкой и тенета. Деревни были небольшие, никаких улиц не было. В избах окна были маленькие. Многие необходимые изделия чуваши покупали за Сурой у русских. «Дружба между русскими и чувашами более росла, в свободное время они играли, боролись,— читаем в записи.— Чуваши стали ходить к русским за Суру на регулярные заработки и проводили с ними целые годы. Научились некоторым русским обычаям, а также говорить по-русски». Чуваши восприняли от русских их древний языческий праздник Семик. А один из чувашей, богатый и знатный силач Кабан, узнав, что на Волге поселились русские; кузнецы Кузьма и Демьян, отправился к ним, взяв с собой лагун пива и чувашскую колбасу шарттан, познакомился с ними, угостил их. И кузнецы выполнили заказ Кабана на все нужное, в том числе изготовили несколько пудовых капканов и железные вилы.» 
 
Предания освещают и мотивируют обращение представителей чувашского народа к Российскому государству за защитой и помощью, их готовность содействовать русским войскам в борьбе с Казанским ханством и стремление войти в состав России.  
 
Проанализировав исторические письменные источники, я пришла к выводу, что вершителями судеб народа в вопросе присоединения к России были не князья и мурзы, а народные массы. 
 
Большинство чувашских феодалов, по-видимому, поддерживало хана и татарских феодалов.  
 
Летопись сообщает, что в мае 1551 года с просьбой принять Горную сторону в состав Российского государства и прикрепить к Свияжску обратились к свияжским воеводам и вассальному касимовскому хану Шах-Али старейшины и сотники горных людей (то есть чувашей, горных марийцев, отчасти татар Правобережья Волги), заявившие, что князья и мурзы убежали в Казань и сидят в осаде.  
 
Согласно преданию, записанному в конце XIX века в селе Шумшеваши Ядринского уезда (нише Аликовского района), чуваши в составе Казанского ханства имели своих начальников и своего царя (по-видимому, под царем имеется в виду окружной князь ёмпу). Последним чувашским царем был Пике. Будучи подвластным казанскому хану, он время от времени должен был ездить к хану на поклон. «Хан каждый раз надсмехался и издевался над чувашским царем. Так, например, если хану нужно было сесть на коня, то он приказывал Пике становиться рядом с конем на колени, после чего наступал одной ногой на плечо, а другой на голову Пике, а затем уже садился па коня. Пике долго терпел подобные унижения, но потом, выйдя из терпения, отправился к русскому царю Иоанну Грозному и убедительно просил его покорить Казанское царство и тем избавить подвластных хану царей от насмешек и издевательств. Иоанн Грозный сочувственно отнесся к этой просьбе и покорил Казанское царство». 
 
В предании, относящемся к циклу записанных М. П. Арзамасовым народных повествований, говорится, что через несколько лет после смерти ненавистного чувашам правителя и сборщика податей Уразмедя казанский хан поставил на его место Анчика. Это был кроткий правитель. 
 
Он собирал подати со всех народов поровну, к хану ездил редко. «Народ был так расположен к нему, что решился восстать против казанского Абдул-хана. Татарский хан, узнав об этом, послал людей взять Анчика и привезти в Казань. Но Анчик велел запереть послов в пустой амбар и сжечь. Абдул-хан приехал сам с войском туда, где жил Анчик, но уже не застал его. Анчик со своими участниками ушел к русскому царю. Когда чуваши дошли до реки Москвы, часовые приняли их за неприятелей и не пускали в Москву. Чуваши, чтоб показать свою покорность, сели на колени и, сняв шапки, кланялись каждому русскому человеку. Дали знать царю о пришельцах, и царь вышел к ним и увидел, как они с покорностью кланялись. Царь спросил Анчика, можно ли на них положиться. Анчик ответил, что они не только не изменят русским, но сами будут участвовать в походе против татар и укажут дорогу. Он даже уверил царя, что и татары будут рады русским, потому что и между ними есть много недовольных ханом за то, что его слуги, богатыри-воины, разбойничают над всеми. Тогда русский царь Иван Васильевич велел чувашам помогать, показывать дороги, через реки класть мосты». 
 
Реальная основа приведенного преданий подтверждается свидетельствами письменных источников.  
 
Известно, что 7 декабря 1546 года в Москву прибыли два представителя горных людей, посланные руководителем их движения, согласно летописи, Тугаем «с товарыщи», а по «Разрядной книге»— сотником Атачик «с товарыщи». Имя Атачик близко к Анчик из предания. Их, по-видимому, можно отождествлять. Посланцы просили Ивана IV отправить русских воевод с войсками на Казань — для смещения Сафа-Гирея и замены его Шах-Али и заверяли, что «они (горные люди.— В. Д.) с воеводами государю служити хотят». Вполне допустимо, что представители чувашского народа и до 1546 года не раз обращались к русским властям и даже в Москву с просьбой о помощи и защите, но сведения о посольствах могли и не отразиться в письменных источниках. 
 
Реальным лицом мог быть и, Сарый. С. М. Михайлов отождествлял его с Сарый-богатырем, упоминаемым в русских летописях под 1553 годом. 
 
Официальной датой принятия чувашами православия считается именно 16 век, с этого часть чувашских племён стало православными, но многие оставались некрещенными до 18 века.

 

 

 

 

 

Чувашские Обряды

Обрядовый календарь  открывался праздником Сурхури. Это старинный чувашский праздник. В более древнем варианте он имел связь с поклонением племенным духам – покровителям скота. Отсюда и название праздника (от «сурăх ырри» - «овечий дух»). Он отмечался в период зимнего солнцестояния, когда день начинал прибывать. Сурхури и длился целую неделю. Во время празднования проводились обряды, призванные обеспечить хозяйственные успехи и личное благополучие людей, хороший урожай и приплод скота в новом году. В первый день сурхури дети собиралась группами и обходила деревню подворно. При этом они распевали песни о наступлении нового года, поздравляли односельчан с праздником, приглашали других ребят присоединиться к их компании. Заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями, а те в свою очередь одаривали их кушаньями. Позднее сурхури совпал с христианским рождеством (раштав) и продолжался до крещения .

Один из праздников новогоднего  цикла - нартукан (нартăван) - распространен среди закамских и приуральских чувашей. Начинался 25 декабря, в день зимнего солнцестояния, и длился целую неделю. Он соответствует празднику сурхури - у верховых и хeр сăри - низовых чувашей.

Для проведения праздника  выбирался возведенный в истекшем году новый дом. Чтобы хозяин не отказал, во время строительства дома молодежь устраивала коллективную помощь (ниме) — бесплатно работала на вывозе строительных материалов и возведении дома. Этот дом назывался нартукан пÿрчe — дом, где проводился нартукан.

Во время нартукана  детвора с утра каталась с гор на санках. При этом пелись особые куплеты — нартукан саввисем. С наступлением сумерек над деревней то тут, то там раздавались возгласы: «Нартукана-а-а! Нартукана-а!», т. е. «На нартукан!». Парни собирались группами и, уговорившись между собой, расходились по домам наряжаться в святочных дедов (нартукан старикĕ) и в святочных бабок (нартукан карчăкĕ). Парни наряжались преимущественно в женские одежды, девушки — в мужские. Через некоторое время ряженые высыпали на улицу и начинали ходить из дома в дом. Среди ряженых можно было встретить: и торговца-татарина, и комедианта с медведем, и марийку-сваху, и верблюда с лошадью, и цыганку-гадалку... Возглавляли процессию нартукан старикĕ с кнутом и нартукан карчăкĕ с прялкой и веретеном... Парней, прежде всего, интересовали те дома, в которых живут их избранницы или же приглашенные на праздник нартукан из других деревень гостьи. В обычные дни не принято было входить в такие дома, а в праздник это можно было сделать под покровом маскарадной одежды.

Начиналось шествие по заранее намеченным домам. В каждой избе с разными вариациями разыгрывалась следующая смешная сценка. Одетый старухой парень садился за прялку и начинал прясть. Переодетая странником девушка, помахивая помелом, начинала браниться и укорять, грозилась приклеить старуху к прялке. Одновременно она выхватывала у одного из сопровождающих бутылку с водой и выливала воду на подол одежды присутствующих. Все это проделывалось с большим юмором. Под конец все ряженые начинали плясать под музыку и шумный аккомпанемент печной заслонки, трещоток. Приглашали на танец и хозяев дома, особенно девушек. Парни в женских костюмах и масках старались высмотреть девушек-гостей, вызывая их на танец... Потешивши вдоволь хозяев, толпа ряженых с пляской и шумом отправлялась в другой дом. Еще днем парни через сестер и родственниц приглашали всех девушек в избранный для проведения праздника дом. Девушки приходили в лучших нарядах и усаживались вдоль стен. Лучшие места предоставлялись девушкам, прибывшим из других деревень. Когда собирались все приглашенные, начинались игры, танцы и песни.

Наконец кто-то из девушек  напоминал, что пора бы сходить за водой и начать гадания на кольцах. Откликались несколько парней, приглашали девушек сопровождать их на речку. После  недолгих уговоров девушки соглашались и выходили из круга. Одна из них брала ведро, другая — полотенце. Парни брали топор, чтобы прорубить прорубь, а также пучок лучинок и зажигали его. При свете лучин все отправлялись за водой.

На речке парни выкупали у водяного воду — бросали ему в прорубь серебряную монету. Девушки зачерпывали ведро воды, бросали в воду колечко и монету, покрывали ведро вышитым полотенцем и, не оглядываясь назад, возвращались. У дома ведро передавалось одному из парней и он, неся наполненное водой ведро на мизинце, вносил его в избу и ловко ставил на приготовленное посредине круга место. Затем одну из девушек выбирали ведущей. После долгих уговоров она соглашалась и с зажженной свечкой в руках садилась у ведра. Остальные девушки усаживались вокруг ведра, а парни встали кругом за девушками. Ведущая проверяла, на месте ли колечко и монета.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Чувашские  Свадьба 

По традициям многих народов  нельзя было выбирать себе жену или  мужа из родственников. У чувашей  этот запрет распространялся до седьмого поколения. Например, нельзя было жениться семиюродным братьям и сестрам, а восьмиюродным уже можно. Этот запрет связан с тем, что при близкородственных браках дети очень часто рождаются больными. Поэтому чувашские парни искали себе невест в соседних и дальних деревнях, ведь часто бывало так, что жители одной деревни происходили от одного родственника.

Для знакомства молодых людей устраивались различные посиделки, игры, праздники, общие для нескольких деревень. Особенно тщательно присматривались к будущим женам и мужьям на совместных работах: сенокосе, ниме и т.п.

Когда парень объявлял о своем желании  жениться, родители в первую очередь  выясняли, из какого рода невеста, здорова ли, достаточно ли трудолюбива, умна ли, какой у нее характер, какая внешность и т.д.

Иногда невеста по возрасту была старше мужа на несколько лет, например, жениху могло быть 18—20 лет, а невесте  под 30. Родители жениха старались быстрее принять в дом новую работницу, особенно если в семье было мало женщин. А родители невесты не спешили отдавать замуж умелую девушку, ведь она еще могла поработать дома.

Иногда родители сами подбирали  своим детям женихов и невест. Но без их согласия свадьбы устраивали редко.

Чуваши считали, что чем старше была невеста, тем она ценнее, тем  больше она умела и тем богаче было приданое, которое начинали готовить с детского возраста.

Перед свадьбой

Для знакомства с семьей невесты  и предварительного сговора, сватания (кил?шни), родители юноши посылали сватов (евч?). Эти евч? были родственниками или близкими знакомыми. Они с  гостинцами и кнутом приходили в  дом невесты и вели себя не так, как обычно, например, проходили и садились на середину избы, заводили разговор о покупке: «У вас, говорят, на продажу ярочка есть?» Родители девушки уже понимают, зачем пришли странные гости, и поддерживают разговор: «А мы вроде ничего не продаем». Тогда гости просят расспросить об этом их дочь. В конце разговора, после угощения, если обо всем удалось договориться, евч? оставляли в доме кнут.

Через несколько дней в дом невесты  приезжали родители и родственники жениха для окончательного сватания невесты. Привозили гостинцы: пиво, сыр, разные печения. Со стороны невесты также собирались родственники, обычно старшие в семье. Перед угощением приоткрывали дверь и молились с кусочками хлеба и сыра в руках. Затем начинался пир, песни, веселье, В этот же день невеста дарила будущим родственникам подарки: полотенца, сурпаны, рубахи и угощала их пивом, в ответ они клали в опустошенный ковш несколько монет. Во время одного из этих посещений сваты договаривались о дне свадьбы и размере калыма и приданом.

За несколько дней до свадьбы  родители жениха еще раз приходили  в дом невесты для окончательного договора о сроках свадьбы .

Для проведения свадебных торжеств во дворе устанавливали специальные  скамейки и стол, все это называлось шил?к.

В качестве калыма давали деньги, продукты питания для свадьбы, шкуры для шубы и т.п. А в приданое входила разная одежда, платки, полотенца, перины-подушки, сундуки, домашние животные: жеребенок, корова, овцы, гуси, курица с цыплятами.

Старший дружка выбирался из близких родственников жениха — добрый, веселый мужчина, балагур и краснобай, отлично помнящий все подробности свадебного ритуала. Обычно он вел переговоры с родителями невесты. Младший дружка выбирался из молодых родственников жениха. Запевала и коновод среди молодых поезжан, он вел переговоры со свитой невесты. Н.И. Воробьев и др.

Сохранились сведения, что в древности  свадебным одеянием невесты был  обрядовый шупйр.

Подготовка к свадьбе

Свадьба была большим праздником для  обеих деревень. В каждой местности  были свои отличия в проведении свадебных  торжеств. Но везде чувашская свадьба  начиналась почти одновременно и  в доме жениха, и в доме невесты, затем свадьбы соединялись в доме невесты — жених приезжал и забирал ее к себе, и свадьба завершалась в доме жениха. В целом свадебные торжества занимали несколько дней, и их часто устраивали в неделю. Как всегда перед особыми торжествами устраивали баню, одевали лучшую нарядную одежду, праздничные головные уборы и украшения. Среди родственников или хороших знакомых выбирали специальных людей, которые организовывали свадебное торжество, выполняли особые поручения. И со стороны жениха, и со стороны невесты выбирался руководитель свадьбы — туй .Жениха сопровождали его друзья, родственники — молодые парни, туй ачисем, нукерсем). Среди них который носил с собой через плечо большую кожаную сумку для гостинцев.

Невесту сопровождали ее подруги и неженатые парни-родственники (пуса каччисем).

Обязательно приглашали посаженых родителей —и его жену, а также несколько музыкантов, которые порой составляли целый  оркестр.

Начало свадьбы в  доме невесты. К началу свадьбы собирались гости, приносили угощение, старейшины совершали моление богам об удачном проведении свадьбы и будущем счастье и благополучии молодой семьи.

В это время где-нибудь в клети вместе с подругами  невеста наряжалась в свадебное  одеяние: богато вышитое платье, тухъю, серебряные украшения, перстни, браслеты, кожаные ботиночки, нарядный сверху, закрывая лицо, накидывали покрывало — п?ркенчек. Во время одевания невеста пела песни-причитания.

Подруги, сменяя ее, пели более веселые, шутливые песни. Наряженную невесту подруги вводили в  дом. Она кланялась родителям, отец и мать благословляли свою дочь.

Затем невеста вместе со своими родными, подругами, взрослыми и детьми под  музыку скрипок, барабанов и с  песнями и танцами отправлялись в гости к родственникам. Они  привечали невесту и ее свиту, сажали гостей за стол, вместе с ними пели, плясали, торжественно и ласково благословляли, напутствовали девушку, прощались с ней. Так в течение 2—3 дней обходили всю деревню, ездили к родственникам в соседние деревни.

XXНачало свадьбы в доме жениха. В это время в доме жениха  также готовили богатое угощение  и совершали моление. Жениха  наряжали в богато вышитую  белую рубаху, нарядный высокую  шапку, на передней части которой  посередине пришивали серебряную  монету. На ноги одевали сапоги, на руки — кожаные перчатки, к мизинцу прикреплялся вышитый платочек. На шею вешали серебряное ожерелье, а к спине — сложенный по диагонали свадебный платок. К поясу также подвешивали вышитые платки или концы сурпанов. В руках он держал плетеную нагайку.

Также своеобразно были одеты друзья жениха: в нарядные рубахи и одолженные у девушек  фартуки, серебряные ожерелья, бусы, а  также сабли и луки со стрелами. Позднее стали брать ружья.

В начале младшего оврага

Ягод много, земли мало.

В начале старшего оврага

Ягод мало, земли много.

В доме отца-матери

Добра много, дней мало.

В доме у семижды чужих

Добра мало, дней много.

Чувашская народная песня-причитание

В это время начинается музыка, а жених и его друзья, держа левыми руками друг друга за кушаки, в правых — плети, а другие свои сумки, пляшут под музыку все, кроме жениха. Станцевав так круг против солнца, подходят к отцу с матерью и наклоняют головы, а главный среди них, рассказывая им о желании ехать в другую деревню за невестой, просит у них на это позволение. Это делается при звучании музыки троекратно. После чего отец и мать разрешают им это и пьют по ковшу пива и угощают их. Потом жених со своим сопровождением троекратно объезжают дом и, выпалив три раза из ружья, отъезжают при игрании музыки. К.С.Милькович, 1783