Социально-экономическое развитие в России в 19 веке

Право приобретения потомственного дворянства потомками личных дворян и именитых граждан сохранялось  до начала XX в. Статья закона о получении потомственного дворянства сыном по достижении совершеннолетия и вступлении на службу в случае, если его дед и отец состояли «беспорочно» на службе в чинах, приносивших личное дворянство, не менее 20 лет каждый, была отменена Указом 28 мая 1900 г. В Законах о состояниях 1899 г. издания отсутствовало ранее действовавшее положение, что в случае если именитые граждане - дед и отец – «именитость беспорочно сохраняли», то их старший внук мог просить потомственное дворянство при условии его беспорочной службы и достижения 30-летнего возраста. В целом идущая от николаевских времен с 1845 г. линия на повышение требований к получению дворянского звания недворянами продолжалась и в конце XIX - начале XX в. Сохранялась и решающая роль государства в определении состава сословия. Продолжали действовать принятые в конце XVIII - начале XIX в. законы, по которым права русского дворянства были распространены на земледельческую и служилую знать национальных районов России, что стало основой многонационального состава российского дворянства. Сохраняло силу и узаконение 1847 г., предоставлявшее право получить российское дворянство иностранным подданным, дослужившимся до соответствующих чинов и принявшим присягу на подданство России. Как и раньше, потомственное дворянство передавалось по наследству и в результате брака по мужской линии. Каждый дворянин передавал свое дворянское звание жене и детям. Женщина же дворянка, выходя замуж за представителя другого сословия, не могла передать права дворянства мужу и детям, но сама оставалась дворянкой. Распространение дворянского достоинства на детей, рожденных до пожалования дворянства, зависело от «высочайшего благоусмотрения». Вопрос о детях, рожденных до получения их отцами чина или ордена, дававших право потомственного дворянства, решался по-разному. Высочайше утвержденным мнением Государственного совета от 5 марта 1874 г. ограничения, касавшиеся детей, рожденных в податном состоянии, включая и рожденных в нижнем воинском и рабочем звании, были отменены.¹⁰

Личное дворянство, без распространения этого звания на потомство, приобреталось, во-первых, пожалованием, когда какое-либо лицо возводилось в дворянство лично не по порядку службы, а по особому высочайшему усмотрению; во-вторых, чинами по службе; в-третьих, пожалованием ордена. Для получения личного дворянства согласно Манифесту 11 июня 1845 г. «О порядке приобретения дворянства службою» необходимо было дослужиться на действительной службе: гражданской - до чина 9-го класса (титулярный советник), военной - первого обер-офицерского чина (14-й класс). Поскольку в 1856 г. чины, дававшие потомственное дворянство, были повышены, а нижние чины, позволявшие получить личное дворянство, остались прежними, состав личных дворян расширился. Кроме того, лица, получившие чин 4-го класса или полковника не на действительной службе, а при выходе в отставку, также признавались личными, а не потомственными дворянами. Представители купеческого сословия приобретали личное дворянство, если они жаловались чином 9-го класса даже не по порядку службы.¹¹

Личное дворянство получали лица духовного звания, а также  те, кто состоял на гражданской  и военной службе при пожаловании  им ордена Святой Анны II, III и IV степени  после 22 июля 1845 г., Святого Станислава II и III степени после 28 июня 1855 г., Святого  Владимира IV степени после 28 мая 1900 г. Лица купеческого звания, пожалованные российскими орденами между 30 октября 1826 г. и 10 апреля 1832 г., а орденом Святого Станислава с 17 ноября 1831 г. по 10 апреля 1832 г., также признавались личными дворянами. Личное дворянство сообщалось браком от мужа к жене, но не сообщалось детям и потомству. Правами личного дворянства пользовались вдовы не принадлежавших к потомственному дворянству священнослужителей православного и армяно-грегорианского исповедания. Личные привилегии дворян хотя и таяли со временем, но во многом продолжали определять лицо этого сословия. В Законах о состояниях конца XIX в. сохранялась статья о благородстве дворянства, которая была сформулирована в изданной Екатериной II в 1875 г. «Грамоте на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства». Сохранялось и пояснение, что «благородными разумеются все те, кои или от предков благородных рождены, или монархами сим достоинством пожалованы». Потомственное дворянство было единственным сословием, которое строилось с обязательным учетом его родового начала, что в значительной мере было заимствовано в XVIII в. у западноевропейских стран.¹²

Каждый дворянин записывался  в родословную книгу той губернии, где имел недвижимую собственность. По Высочайшему указу от 28 мая 1900 г. внесение безземельных дворян в губернские родословные книги было предоставлено собранию предводителей и депутатов дворянства <15>. При этом не имевшие недвижимости вносились в книгу той губернии, где имением владели их предки. Получившие дворянство непосредственно через чин или пожалование орденом вносились в книгу той губернии, куда они пожелают, даже если не имели там никакого имения. Это положение существовало до Указа от 6 июня 1904 г. «О порядке ведения родословных книг для дворян, не записанных в родословные книги в губерниях», по которому на герольдмейстера возлагалось ведение общей для всей империи родословной книги, куда стали вписывать дворян, не владевших недвижимостью или владевших ею в губерниях, где не было дворянских учреждений, а также приобретших права потомственного дворянства евреев, не подлежавших на основании Указа от 28 мая 1900 г. внесению в губернские дворянские родословные книги. Личные дворяне в родословную книгу не вносились. С 1854 г. они наравне с почетными гражданами записывались в пятую часть городской обывательской книги.¹³

Свидетельством благородства было право ношения шпаги, которое  имели дворяне. Общим для всех дворян был титул «ваше благородие». Сохранялись родовые титулы дворянства - баронские (барон), графские (ваше высокоблагородие), княжеские (ваше сиятельство), а также другие титулы, представлявшие собой установленные законом словесные обозначения служебного и сословно-родового положения их обладателей, кратко определявшие их правовой статус. Если служившие дворяне имели титулы и мундиры, соответствовавшие их чинам гражданского или военного ведомства, то неслужилый дворянин сохранял право носить мундир той губернии, где имел поместье или был записан, а также право «по прозвании своем писаться как помещиком его поместий, так и вотчинником родовых, наследственных и жалованных его вотчин».

Одной из привилегий, принадлежавшей исключительно потомственным дворянам, было право иметь родовой герб, который как бы закреплял потомственное  дворянское достоинство. Гербы утверждались для каждого дворянского рода высочайшей властью и затем оставались навсегда (изменения могли вноситься лишь по особому высочайшему повелению). Общий гербовник дворянских родов Российской империи был создан еще Указом от 20 января 1797 г. Он составлялся Департаментом герольдии и содержал рисунки и описания гербов каждого рода. Дворянин без суда не мог быть лишен ни жизни, ни прав состояния. Он лишался дворянского звания только за преступление. При этом дело дворянина, совершившего уголовное преступление и по закону достойного лишения своего звания, чести или жизни, решалось исключительно в Сенате и утверждалось императором. Отобрание прав состояния не распространялось на жену и детей дворянина, если они не участвовали в его преступлении. Восстановление дворянского звания зависело исключительно от верховной власти. Рядом узаконений с 21 апреля 1785 г. по 17 апреля 1863 г. потомственные, личные, иностранные дворяне не могли подвергаться телесным наказаниям как по суду, так и во время содержания под стражей. Однако в результате постепенного освобождения от телесных наказаний других слоев населения эта привилегия дворян в пореформенный период стала для них просто правом. В Законах о состояниях 1876 г. издания содержалась статья об освобождении дворян от личных податей. Тем не менее в связи с отменой подушной подати по Закону от 14 мая 1883 г. эта статья оказалась ненужной и в издании 1899 г. уже отсутствовала.¹⁴

Из прав и преимуществ  дворянского сословия, сохранившихся  до конца XIX, важнейшее значение имело установленное в конце XVIII в. право на государственную службу как на свободное волеизъявление. Государственная служба, являвшаяся на протяжении многих десятилетий основной социальной функцией и привилегией дворянства, во многом оставалась таковой на рубеже XIX - XX вв. В Своде законов 1899 г. издания была зафиксирована для дворян «свобода вступать в общую государственную службу без принуждения к оной, разве бы востребовала того особливая надобность, именным высочайшим указом ознаменованная». Таким образом, из права служба могла превратиться в обязанность в случае государственной необходимости. Вместе с тем еще инструкция 1853 г. предписывала генерал-губернаторам наблюдать, «чтобы дворяне во всех губерниях не находились во вредной праздности и посвящали бы себя службе государственной».¹⁵

В военных преобразованиях 60-70-х годов XIX в. проявилось стремление самодержавия к сохранению дворянских привилегий и одновременно к установлению сословного равенства. Хотя после принятия закона 1874 г. о всеобщей воинской повинности в 1876 - 1877 гг. был признан всесословный характер военно-учебных заведений, ослаблены сословные начала при поступлении в военные гимназии, уже в 80-е годы вновь усилено сословно-дворянское начало в военном образовании - через кадетские корпуса, а затем и учрежденные 2 апреля 1903 г. дворянские кадетские школы. Менялись и правила поступления на военную службу и порядок выслуги. Положение от 14 мая 1866 г. по-прежнему подразделяло вольноопределяющихся на поступающих в армию по происхождению и образованию. При этом учитывались привилегии дворян по обязательной выслуге, необходимой для производства в офицеры, - сроки выслуги для них были в 2-3 раза меньше, чем для других сословий. В марте 1869 г. право добровольного поступления на службу было предоставлено всем сословиям, в том числе и лицам податного состояния при условии выхода из мещанских и крестьянских обществ, с присвоением всем единого звания вольно-определяющихся. По закону 1 января 1874 г. все добровольно поступавшие на военную службу именовались вольноопределяющимися и делились на разряды только в соответствии с полученным образованием, которое одно давало теперь льготы при производстве в унтер-офицеры (из солдат) и офицеры.¹⁶

Эволюция правового  статуса дворянства в России - сложный процесс: превращение многих привилегий высшего «благородного» сословия в права оставляло его тем не менее в наиболее выгодном положении, создавало благоприятные условия для его дальнейшего социального развития. Одновременно дворянство при помощи правительства стремилось сохранить и даже укрепить свое сословное начало, не допустить растворения сословия в других, даже состоятельных слоях населения.

1.3 Предпосылки реформ

Самое начало XIX в. ознаменовалось внезапной сменой лиц на российском престоле. Император Павел I, самодур, деспот и неврастеник, в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. был удавлен заговорщиками из высшей знати, разделив таким образом участь своего отца Петра III, еще большего самодура, деспота и неврастеника, тоже удавленного за 40 лет перед тем.

Убийство Павла было содеяно  с ведома его 23-летнего сына Александра, который вступил 12 марта на трон, перешагнув через труп отца. Так  после двух сыноубийц (Ивана IV Грозного и Петра I Великого) и мужеубийцы (Екатерины II Великой) на царском троне России оказался еще и отцеубийца. Правда, получив известие о том, что Павел убит, Александр Павлович дал волю сыновним чувствам и расплакался, но вожак убийц Петр Пален грубо одернул его: «C'est accez faire 1'enfant! Allez regner!». В тот же день было объявлено народу, что «государь император Павел Петрович скончался от апоплексического удара».

Событие 11 марта 1801 г. было последним  дворцовым переворотом в России. Оно завершало собой историю  российской государственности XVIII в., замечательной, по словам маркиза А. де Кюстина, как «абсолютная монархия, умеряемая убийством».¹⁷

Известие об убийстве Павла I россияне чуть ли не повсеместно встречали  с восторгом. «На лицах россов радость блещет!» — писал в  те дни знаменитый поэт Г.Р. Державин. Вопреки официально объявленному трауру, на улицах обеих столиц царило праздничное ликование. В церквах пели «за упокой», а в светских местах поднимали заздравные чаши. С именем нового царя все связывали надежды на лучшее: «низы» — на ослабление помещичьего гнета, «верхи» — на еще большее внимание к их интересам.

Дворянская знать, посадившая на трон Александра I, преследовала старые задачи: сохранить и упрочить в России самодержавно-крепостной строй. Она  только хотела при этом гарантировать  себя от самодурства а 1а Павел I, который считал: «Дворянин в России — лишь тот, с кем я говорю и пока я с ним говорю». Неизменной осталась и социальная природа самодержавия как диктатуры дворянства. Однако ряд угрожающе сложившихся к тому времени факторов заставлял александровское правительство искать новые методы для решения старых задач.

Больше всего беспокоил дворян рост недовольства «низов». К началу XIX в. Россия представляла собой державу, необозримо раскинувшуюся на 17 млн. кв. км от Балтийского до Охотского  и от Белого до Черного морей. Ее населяли 40 млн. человек. Из них дворян было 225 тыс., священнослужителей — 215 тыс., купцов — 119 тыс., генералов и офицеров-15 тыс. и столько же государственных чиновников. В интересах этих примерно 590 тыс. человек, т. е. меньше 1,5% россиян, царь управлял своей империей. Громадное большинство прочих 98,5% составляли бесправные крепостные крестьяне (по выражению А. де Кюстина, «рабы рабов»). Правда, Екатерина II отменила… слово «раб». По этому случаю была даже сочинена «Ода на истребление в России названия раба». Однако жизнь крепостных крестьян после этого не перестала быть рабской. Более того, Александр I понимал, что хотя рабы его рабов стерпят многое, даже их терпению есть предел. Между тем гнет и надругательства помещиков над крестьянами были тогда беспредельны.¹⁸

Достаточно сказать, что барщина  в районах интенсивного земледелия (Черноземный центр, Поволжье, Украина, Белоруссия) составляла 5-6, а иногда и все 7 дней в неделю, хотя Павел I в 1797 г. издал указ о трехдневной (не более!) барщине. Помещики игнорировали этот указ и не соблюдали его вплоть до отмены крепостного права. Главное же, крепостных в России тогда не считали людьми, их заставляли работать, как тягловый скот, продавали и покупали, обменивали на собак, проигрывали в карты, сажали на цепь, заклепывали в железные клетки, били насмерть розгами, батогами, кнутами, щекобитами , т. е. деревянными орудиями для битья по щекам, дабы не марать дворянских рук о «хамские рожи». Можно ли было все это терпеть? К 1801 г. 32 из 42 губерний империи были охвачены крестьянскими волнениями, число которых только за 1796-1800 гг. превысило 270. Дворяне жили в страхе перед новой «пугачевщиной».

Другим фактором, воздействовавшим на новое правительство, было давление со стороны дворянских кругов, которые пострадали от деспотизма Павла I и требовали возвратить им привилегии, дарованные Екатериной II. Правительство вынуждено было учитывать распространение европейских либеральных веяний среди дворянской интеллигенции. Многие дворяне, даже из числа близких к трону, чувствовали непрочность абсолютизма в России и под свежим впечатлением ужасов революции во Франции 1789 г. громко требовали конституционных ограничений, дабы предотвратить революцию, подобную французской, в своей стране.¹⁹

Наконец, потребности экономического развития вынуждали правительство Александра I к реформам. Господство крепостного права, при котором ручной труд миллионов крестьян был даровым, мешало техническому прогрессу. Промышленный переворот — переход от ручного производства к машинному, начавшийся в Англии с 60-х, а во Франции с 80-х годов XVIII в., — в России стал возможным лишь с 30-х годов следующего столетия. Рыночные связи между различными регионами страны были вялыми. Больше 100 тыс. деревень и сел (преимущественно по 100-200 душ) и 630 городов, разбросанных по России далеко друг от друга, плохо знали, как и чем живет страна, а правительство об их нуждах и знать не хотело. Российские пути сообщения были наиболее протяженными и наименее благоустроенными в мире. До 1837 г. Россия не имела ни одной железной дороги. Первый в стране пароход появился на Неве в 1815 г., а первый паровоз («сухопутный пароход», как его поначалу называли) — лишь в 1834 г. на НижнеТагильском заводе. Узость внутреннего рынка тормозила рост внешней торговли. Доля России в мировом товарообороте составляла к 1801 г. всего 3,7%. Все это предопределило характер, содержание и методы внутренней политики царизма при Александре I.