Рынок чистой монополии

•              Поведение   монополиста.   До   сих   пор   мы   предполагали,   что   поведение
монополиста    в    отношении    качества    продукта,    видов    продукта    и    методов
ценообразования такое же, что и у фирмы на рынке совершенной конкуренции - цена
пассивно  отражает характеристики  спроса  и уровень  затрат.   Однако  монополист
обладает большими возможностями для влияния на рынок. Например, монополист
может проводить совершенную  дискриминацию  по цене.  В таком случае выпуск
монополии будет равен выпуску отрасли в условиях свободной конкуренции, а чистые
потери  -  нулю,  хотя  потребители  не  смогут получать  потребительский  излишек.
Монополист    может    тратить    огромные    суммы    на    рекламу    или    излишнюю
дифференциацию   продукции,   что   также   надо  учитывать   как   чистые   потери   от
монополии. С другой стороны, монополизация может сопровождаться улучшением
качества   продукции,   так   как   монополист   обладает  лучшими   возможностями   по
совершенствованию    товара.    Повышение    качества    товара    способствует    росту
общественного   благосостояния   и   должно   рассматриваться   в   качестве   чистого
выигрыша от монополии.

Монополист может проводить политику создания стратегических барьеров входа, о которых мы уже упоминали во второй главе. Цена, препятствующая входу потенциальных конкурентов, должна быть ниже той цены монополиста, которая обеспечивает максимум текущей прибыли (если преимущества монополиста в издержках по отношению к потенциальным конкурентам невелики). Стратегическая ценовая политика снижает потери потребителей от монополии.

•              Естественная   монополия.   В   отдельных   отраслях  технология   производства
такова, что средние издержки убывают с ростом выпуска, так что эффективность
обеспечивается    только    большим    масштабом    производства.    В    этом    случае
ценообразование по предельным издержкам невозможно - так как оно вело бы к
убыткам фирмы.

•              Длительность монопольной власти. Простая модель рассматривает статичный
рынок. При прочих равных условиях
потери   от  монопольной   власти  тем  меньше,   чем  быстрее   проникают  на  рынок
потенциальные    конкуренты,    привлеченные    экономической    прибылью.    Общую
формулу,   отражающую   потери   общественного   благосостояния   в   зависимости   от
длительности монопольной власти, предложил Шмалензи:

                                            DWL = DWL sr + DWL Lr / r(r + g),                                             (4.2.2)

где DWL SR- чистые потери благосостояния в краткосрочном периоде;

DWL LR- чистые потери благосостояния в долгосрочном периоде;

r   -   ставка   дисконтирования, используемая   для   капитализации   будущих потерь;

g -  ежегодное сокращение разрыва между DWLSR и DWLLR  ( в долях ), показывающее степень ослабления монопольной власти на рынке с течением времени.

Эта модель показывает, что чистые потери будут существовать тогда, когда монополия продолжительна во времени, то есть монопольная власть - закономерное следствие действий самой фирмы. Если   монопольная,   власть   возникает   на   рынке   лишь   на   очень непродолжительное время, а в долгосрочном периоде потери от монопольной власти сокращаются до нуля, то чистые потери равны нулю. Если монопольная власть устойчива во времени и потери в долгосрочном периоде не отличаются от потерь в краткосрочном периоде, то чистые потери равны дисконтированной сегодняшней ценности потока чистых потерь:

                                                        PV(DWL) = DWL / r                                                         (5.2.2)

2.3 Антимонопольная политика

Рыночная конкуренция, свободного рынка неизбежно порождает монополию, которая меняет условия конкурентной борьбы, под удар ставятся механизмы функционирования рыночной системы. Монополии благодаря высокому уровню сосредоточения экономических ресурсов создают возможности для ускорения технического прогресса. Однако, эти возможности реализуются в тех случаях, когда такое ускорение способствует извлечению монопольно - высоких прибылей. Экономисты доказывали, что крупные фирмы, обладающие значительной властью, - это желательное явление в экономике, поскольку они ускоряют технические изменения, так как фирмы обладающие монопольной властью, могут тратить свои монопольные прибыли на исследования, чтобы защитить или упрочить свою монопольную власть. Занимаясь исследованиями, они обеспечивают выгоду как себе, так и обществу в целом. Но убедительных доказательств того, что монополии играют важную роль в ускорении технического прогресса, нет, так как монополии могут задержать развитие технического прогресса, если он угрожает их прибыли.

       В конце XIX столетия в США как снежный ком нарастали явления, поставившие под угрозу основу основ национальной экономики - конкуренцию. Это были явления монополии, носителями которых оказались знаменитые американские тресты. Правительство, прежде почти не вмешивавшееся в свободную игру конкурентных сил, было поставлено перед необходимостью защитить свободное предпринимательство, свободу доступа всех частных лиц в любые отрасли хозяйственной деятельности. Начиналась история антитрестовского законодательства.

В 1890 г. 51-й конгресс США принимает закон Шермана - первый федеральный законодательный акт, направленный против монополий, выросших после войны между Севером и Югом. Акт Шермана предусматривал, что тресты, монополизировавшие отраслевые рынки, следует расформировать, заменив их децентрализованно управляемыми, конкурирующими между собой предприятиями. Этого, конечно, не произошло, да и вряд ли могло произойти. И тому были причины.

Этот акт изобиловал весьма туманными, поверхностными формулировками. Неудачно были определены даже основные понятия, такие как "трест", "монополизация или попытка монополизации", "монополистическое объединение", "ограничение торговли". Неопределенность оставляла многочисленные лазейки, что было на руку трестам (на основании этого закона удалось разукрупнить всего лишь два могущественных треста - "Стандард ойл", контролировавший 90% мощности нефтеперегонных заводов, и "Америкэн тобэкко", на долю которого приходилось 3/4 рынка табачных изделий).

Столь низкая результативность имела еще одну и, по-видимому, более существенную причину. Дело в том, что острие антитрестовского законодательства с самого начала было направлено не против крупного производства, крупной компании вообще, а против компании, монополизировавшей рынок средствами ограничительной практики. Такими средствами могут быть захват ресурсов (сырья, энергоносителей и т.д.) и каналов реализации; слияния и поглощения компаний; соглашения между компаниями с целью раздела рынка.

Монополизация рынка оборачивается тем, что в такой компании утрачивается интерес к нововведениям, создаются предпосылки для застойных явлений и расцвета бюрократии и, как следствие, падает эффективность производства. Вот против этого и направлены антитрестовские законы. Если же компания, какой бы большой она ни была, гарантирует экономическую эффективность, то к ней эти законы имеют весьма отдаленное отношение. Со временем такие компании вообще перестали рассматриваться правительственными органами как антипод конкуренции и экономической эффективности.

Время внесло коррективы и в трактовку вопроса о том, какая рыночная структура является конкурентной, а следовательно, и эффективной. Когда речь шла о разукрупнении трестов, то полагали, что таковой можно считать структуру рынка, тяготеющую к модели совершенной конкуренции. Впоследствии ей на смену пришла модель олигополии, что было продиктовано новыми задачами антитрестовского законодательства - поддерживать надлежащий уровень конкуренции между контролирующими рынок крупными корпорациями.

Но предотвратить монополизацию рынков удавалось далеко не всегда. Поэтому уже в следующих за актом Шермана антитрестовских законах потребовалось усилить и дополнить ряд его положений. Закон о Федеральной торговой комиссии и акт Клейтона, принятые в 1914 г., были ориентированы в значительной мере на охрану мелкого предпринимательства от ограничительной практики крупных компаний. Акцент на защиту малого бизнеса был еще больше усилен в законе Робинсона-Пэтмана (1936 г.) и поправках Селлера-Кефауэра к статьям закона Клейтона о слияниях и поглощениях (1950 г.).

Эти и некоторые другие акты и поправки к ним послужили основой американского антимонопольного кодекса, отражающего наиболее типичные действия компаний, подпадающие под определение ограничительной практики.

Монополизация рынка явным образом. Это означает, что какая-то компания контролирует чрезмерно большую долю рынка. Что значит чрезмерно - решает суд в каждом конкретном случае. Усмотреть какую-либо закономерность здесь едва ли возможно; чаще всего угроза антимонопольных санкций над компанией нависает тогда, когда ее рыночная доля превышает 60%.

Даже если в отрасли действуют несколько компаний, они могут вести себя так, будто оперирует одна компания-монополист. Это свидетельство того, что в отрасли принимаются согласованные решения об уровнях цен и объемах производства. Фиксирование цен квалифицируется как нарушение антитрестовских законов, хотя доказать это нелегко. Если же какая-либо крупная компания изменяет цены, а другие следуют ее примеру (такая ситуация называется "лидерство в ценах"), то закон считается не нарушенным.

Все сколько-нибудь значительные слияния не должны идти вразрез с буквой и духом антитрестовского законодательства. Если, например, какие-либо компании (даже не конкурирующие) объявили о своем намерении слиться, то надлежит доказать, что образование новой компании не повлечет ослабления и тем паче угасания конкуренции. В противном случае разрешение на слияние можно не получить.

Если у руководства двух или нескольких компаний стоят одни и те же лица, то, скорее всего, они будут проводить одинаковую политику. Поэтому запрещается быть членом совета директоров двух конкурирующих между собой компаний, если их капиталы превышают 1 млн дол.

.Производители должны продавать свои товары всем торговцам по одним и тем же ценам, если разница в ценах не обусловлена разницей в затратах.

Продавец какого-либо товара не должен ставить условием его приобретения покупку какого-либо иного товара (нечто вроде отечественных "наборов" и "заказов").

Если оговаривается, что розничный торговец, закупающий товар у производителя, не должен закупать аналогичный товар у его конкурентов, то такая сделка считается незаконной.

Каждое из перечисленных действий квалифицируется соответствующими органами власти как противозаконное. Вопрос о характере этих мер входит в компетенцию судов, которые обладают необходимыми полномочиями и средствами воздействия на нарушителей. Между тем вынести справедливое решение не так-то просто. Чтобы определить, скажем, рыночную долю компании, надо прежде всего очертить границы рынка. Но как это сделать? Действуют ли, к примеру, банки Нью-Йорка и Филадельфии на одном рынке? Или на одном ли рынке находятся производители стеклянных и жестяных банок?

Ответ на такие вопросы часто требует специальных знаний, не только юридических, но и экономических. Поэтому суды привлекают экспертов-экономистов, оценивающих достоверность доводов и расчетов, приводимых обеими сторонами, истцом и ответчиком. Если доказано, что антимонопольное законодательство нарушено, то ответственность несет как корпорация в целом, так и менеджеры, принявшие незаконное решение. Мерой наказания служат обычно штрафы до 10 тыс. дол. Корпорация, ее управляющие могут не согласиться с решением суда; тогда каждый день продолжения коммерческой практики, признанной незаконной, наказывается как самостоятельное нарушение.

Но решения судов по антимонопольным вопросам основываются не только на критерии экономической эффективности. Немалое (а в ряде случаев и большее) значение имеют общие социальные приоритеты: обеспечение свободы предпринимательской деятельности и равных возможностей коммерческой деятельности для различных компаний; предотвращение концентрации экономической власти в руках тех или иных корпораций или их группировок; соблюдение компаниями этических норм предпринимательской деятельности; поощрение мелкого и начинающего бизнеса и многое другое.

Учитывая эти приоритеты, судебные инстанции могут выносить решения, противоположные тем, которые диктуются одними только экономическими соображениями.

Антитрестовское законодательство и опыт его применения вряд ли можно оценить однозначно. Но одно безусловно: с течением времени, по мере социоэкономической эволюции американского общества, законодательство изменялось, сообразуясь с тенденциями и характером этой эволюции.

Возможность подобной адаптации не в последнюю очередь была предопределена принципом разумности (англ. rule of reason), который был заложен в основу антимонопольного кодекса. Принцип разумности означает, что всякий случай нарушения закона должен быть истолкован не столько с формальной (чисто юридической) стороны, сколько в контексте возможных экономических последствий такого нарушения. В силу этого антитрестовское законодательство никогда не было указом, сухой инструкцией, которую следовало выполнять любой ценой.

Основными целями антимонопольного законодательства являются:

1) Обеспечение единства экономического пространства на территории государства посредством пресечения и недопущения его фрагментации путем установления административных барьеров (запреты и ограничения как на вывоз, так и на ввоз товаров, избыточное лицензирование и т.п.)

2) Обеспечение «прозрачности» процессов, связанных с созданием, слиянием и присоединением коммерческих организаций, приобретением крупных пакетов акций, основных производственных средств и нематериальных активов, а также прав, которые дают возможность определять условия деятельности предприятий, занимающих доминирующее положение на рынке. Выполнение поставленной задачи требует законодательного ограничения приобретения прав собственности «безымянными» покупателями с использованием подставных лиц (юридических, в частности оффшорных компаний, или физических).