Новая экономическая политика

Новая экономическая  политика   

План реферата:  

1. Вступление  

2. Политическая борьба  в годы НЭПа  

3. Подведение итогов  – заключение  

1. Вступление  

По справедливому  замечанию известного американского  политолога З. Бжезинского, для многих советских людей 20-е годы "были лучшими годами той эры, начало которой  возвестила революция 1917 г. ", а господствовавшая в те годы новая экономическая  политика (НЭП) стала по этой причине "лаконичным термином для обозначения  периода экспериментирования, гибкости и умеренности". Вместе с тем, именно через нэп, его идейно-теоретические  принципы и организационно-практические выводы российский большевизм исчерпал свои реформаторские потенции, а потому и возвращение к ним, предпринятое в начале эпохи горбачевских экономических  и политических реформ, вскоре повлекло за собой нарастающую поляризацию  советского общества по вопросу о  роли и месте КПСС в рыночной системе  экономических отношений. Сумеет КПСС, сохранив себя в качестве главенствующей структуры государственной машины управления, "вписаться" в рыночную экономику, и тогда перестройка  будет иметь своим результатом  своеобразный "рыночный социализм", сочетающий в себе элементы государственно-монополистического предпринимательства и социального  протекционизма. Выполнит она только первую часть этой исторической задачи, и тогда создание рыночного механизма  перейдет в руки общественно-политических сил, ориентирующихся на полную приватизацию государственной собственности  и ликвидацию "социалистической перспективы" в лице монопольно правящей Коммунистической партии.  

Политические и  экономические противоречия, которыми ознаменовался период горбачевских реформ, достаточно серьёзный повод  для реконструкции исторических обстоятельств становления большевистского  реформизма и его ограниченных возможностей, по поводу которых до сих пор сохраняются  определенные иллюзии.  

2. Политическая борьба  в ходе НЭПа.  

Политические решения  Х съезда РКП(б) запоздали ровно  на столько, насколько мог быть предотвращен Кронштадт, остановлена "антоновщина" и другие массовые антибольшевистские восстания конца 1920 - начала 1921 г. Не менее трагическим в этом запаздывании было и то, что оно прервало наметившийся было политический компромисс большевиков  с революционно-демократическими партиями России (социал-демократами и социал-революционерами) на основе признания неотложности мер  по прекращению гражданской войны  и переходу к мирному восстановлению народного хозяйства. Лозунги несчастных кронштадцев - "вся власть Советам, а не партиям", " отмена продовольственной  разверстки и свобода торговли" - являлись повторением положений  основных программных документов партий революционной демократии, с которыми большевики не были согласны, но вынуждены  были относиться к ним более или  менее терпимо, чтобы не терять союзников  в борьбе с белогвардейцами и  иностранными интервентами. Кронштадт  положил конец этой терпимости, предоставив  социал-демократам и социал-революционерам сомнительную "честь" политического  руководства антибольшевистской вооруженной  борьбой, на которую многие из них  вовсе не претендовали.  

Совпадение решений  Х съезда РКП(б) об отмене продовольственной  разверстки и допущении свободного товарообмена с объективными потребностями  развития крестьянского сельского  хозяйства не перечеркивает того обстоятельства, что именно коммунисты больше всего упорствовали с отменой  продовольственной диктатуры, ибо  видели в ней верный способ осуществления  своей программы революционного перехода к социалистическим формам производства и распределения. "Для  рабочей власти это не допустимо, и в борьбе против этого мы не остановимся ни перед какими жертвами", - говорил Ленин в марте 1920 г. по поводу предложений о введении натурального налога и легализации свободной  торговли. Х съезд РКП(б) словами  того же Ленина признал это упорство "ошибочным" и противопоставил  ему идею постепенного превращения  сельского хозяйства в социалистическое по мере того, как будет создана "материальная база, техника, применение тракторов  и машин в массовом масштабе".  

Заявляя о готовности употребить власть для удовлетворения экономических интересов многомиллионного крестьянства, РКП(б) продолжала "консервировать" в ее механизме свои преобразовательные замыслы, не скрывая того, что рассматривает "нэп", выражаясь словами известного большевика Ю. Ларина, "как наше поражение, как нашу уступку, но отнюдь не как  какое-то новое радостное завоевание, как необходимый и неизбежный шаг, но не как повод к пляске и  танцам".  

Но если для РКП(б) реформизм был допустим лишь настолько, насколько он укреплял ее монополию  на власть, то для партий революционной  демократии он являлся и целью, и  средством политического руководства  массами. для социал-демократов и  социал-революционеров социально-экономическая  действительность страны периода окончания  гражданской войны уже являлась преддверием социализма, в который  лишь оставалось войти при помощи правильных экономических отношений  между городом и деревней, предоставления рабочим и крестьянам права свободно распоряжаться плодами своего труда  и, разумеется, путем создания Советского демократического государства, правовая основа которого зиждилась бы на единстве социально-политических устремлений  рабочего класса, крестьянства и демократической  интеллигенции. Своим поворотом 1921-го года к реформаторской экономической  политике большевики в очередной  раз разрывали органическое единство экономической и политической демократии. Впервые они сделали это, как  известно, в 1917 году, взяв на вооружение эсеровскую аграрную программу социализации земли, с помощью которой смогли удержаться у власти и преградить Учредительному собранию. Блокируя своим  новым экономическим курсом политическую демократию, большевики, независимо от их воли, закладывали глубокие противоречия в проводимые ими экономические  мероприятия, которые, как и в  предыдущий период, были чреваты гражданской  войной между народом и Коммунистической партией-государством.  

Руководству РКП(б) стоило немалого труда убедить рядовых  коммунистов в целесообразности нового экономического курса, встретившего на местах определенное противодействие. Несколько уездных парторганизаций  усмотрели в оживлении частной  торговли и в переговорах с  иностранными капиталистами о концессиях "капитуляцию перед буржуазией". Практически во всех парторганизациях имели место случаи выхода из РКП(б) "за несогласие с НЭПом". Весьма распространенным было и мнение о  тактическом смысле решений Х  съезда, якобы призванных в первую очередь стабилизировать политическую обстановку в стране; в этой связи  совершенно стихийно было пущено в  оборот выражение "экономический  Брест", намекающее не только на вынужденный  характер уступок крестьянству, но и на их скорое аннулирование. Работники  Наркомпрода мало считались с  разницей между разверсткой и  натуральным налогом и ожидали  не ранее, чем осенью, вернуться к  политике продовольственной диктатуры.  

В связи с нарастанием  недовольства со стороны "низов" РКП(б) ее Центральный Комитет решил  созвать в мае 1921 г. экстренную Всероссийскую  партконференцию. В своих выступлениях на конференции В. И. Ленин доказывал  неизбежность новой экономической  политики, подтвердив, что она вводится не для обмана, а "всерьез и  надолго", возможно, на 5-10 лет. "Конечно, - говорил он, - приходится отступать, но надо самым серьезным образом, с точки зрения классовых сил  относиться к этому. Усматривать  в этом хитрость - значит подражать  обывателям... ". Суть же сложившегося соотношения классовых сил, было таково, что "или крестьянство должно идти с нами на соглашение, и мы делаем ему экономические уступки, или - борьба".  

Накануне Х Всероссийской  партконференции В. И. Ленин еще  раз уточнил формулу предпринимаемого "отступления", обозначив ее понятием "госкапитализм". Эта формула  вобрала в себя и концессии, и  совершающийся через органы кооперации товарообмен с крестьянством, и  частную торговлю на комиссионных началах, и аренду мелких государственных предприятий. В написанной в апреле 1921 г. брошюре "О продовольственном налоге" он признал, что "еще много нужно и должно пучиться у капиталиста", что " за науку заплатить не жалко, лишь бы учение шло толком". Прочитавший рукопись брошюры Л. Б. Каменев написал В. И. Ленину в своем отзыве, что большинству партработников она покажется "чем-то неслыханным, новым, переворачивающим всю практику", поскольку "весь аппарат (Губисполкомы, комиссары и пр. и пр.) привык работать как раз в обратном направлении".  

Так оно и происходило: стремление идти на выучку к капиталистам сопровождалось боязнью капитализма, причем не только рядовыми, но и ответственными партработниками. Не исключением из правила был и В. И. Ленин. В  конце 1922 г. Политбюро РКП(б) отклонило  по его инициативе чрезвычайно выгодную концессию английского предпринимателя  Л. Урката. По сведениям Г. Е. Зиновьева, "Владимир Ильич выступил против этой концессии не потому, что условия  Украта были плохи, и потому, что  в конце концов он себе сказал, он и мы с ним: лучше бедненькая, серенькая  Советская Россия, медленно восстанавливающаяся, но своя, чем быстро восстановившаяся, но пустившая козла в огород, такого козла как Украт".  

Боязнью капитализма  было проникнуто стремление В. И. Ленина и активно поддерживающих его  Л. Д. Троцкого и Л. Б. Красина не допустить  демонополизации внешней торговли, несмотря на то, что деятельность Наркомвнешторга  была крайне расточительной. По мнению В. И. Ленина, даже частичное открытие границ повлекло бы за собой "беззащитность  русской промышленности и переход  к системе свободной торговли. Против этого мы должны бороться изо  всех сил... ".  

В конце 1921 г. ленинская  формула "госкапитализма" обогащается  понятием "перевода госпредприятий на так называемый хозяйственный  расчет", то есть, по его словам, "в  значительной степени на коммерческие, капиталистические основания". Сама постановка вопроса о целесообразности новой формы хозяйствования и  управления достаточно решительна: "Надоела, - пишет он, - лень, разгильдяйство, мелкая спекуляция, воровство, распущенность. Почему не "хозяйственность"? Но при  всем радикализме этой постановки вопроса  в ней даже отсутствует намек  на возможность передачи собственности  на средства производства непосредственно  коллективам промышленных предприятий, чтобы они были заинтересованы покончить  с названными Лениным пороками. Не предусматривала ленинская концепция  хозрасчета и возможности заинтересовать рабочих непосредственным участием в прибылях государственных трестов. Лишь в июле 1926 г. с таким вопросом обратился в Центральный Комитет  партии Л. Б. Каменев, предложив "хотя бы в виде опыта применить новые  формы оплаты труда, с тем, чтобы  повысить коллективную заинтересованность рабочих масс в социалистическом производстве (участие в прибылях) . Однако никаких последствий данная инициатива не имела.  

Заявляя о том, что  нэп вводится "всерьез и надолго", лидеры большевизма не упускали возможности  подчеркнуть, что все это - "не навсегда". Недаром в начале 20-х  годов Политбюро ЦК обращало особое внимание на правовую сторону регулирования  частно-хозяйственных отношений, чтобы  иметь против них наготове соответствующие  юридические основания. "Величайшая ошибка думать, - писал В. И. Ленин в марте 1922 г., - что нэп должен положить конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому". В сентябре 1922 г. на Политбюро ЦК РКП(б) специально, например, заслушивался вопрос о досрочном расторжении концессионных соглашений. Было решено иметь в гражданском и уголовном законодательстве такие статьи, "которые в нужный момент обосновали бы прекращение концессии".  

При таком политическом подходе к развитию частнохозяйственных  отношений трудно было ожидать появления  цивилизованных форм государственного и частнокапиталистического предпринимательства. "Какой уж там государственный  капитализм?! " - восклицал в своей  речи на 11 Всероссийской партконференции  Ю. Х. Лутовинов известный деятель  профдвижения начала 20-х годов. - "Нарождается, - утверждал он, - предпринимательский, нашими собственными руками выхоженный, вынянченный капитализм".  

Действительно, период формирования государственных хозрасчетных трестов давал немало примеров сращивания интересов руководства трестов  и спекулянтов-предпринимателей, срывавших  немалые барыши с торгово-посреднических услуг этим трестам, вместо того, чтобы  самим заниматься организацией производства и торговли в их цивилизованных "капиталистических" формах. К 1924 г. частный капитал держал под своим контролем уже две  трети оптово-розничного товарооборота  страны, усугубляя и без того вопиющую бесхозяйственность новых хозяйственных  органов, руководство которых, пришедшее  из ликвидированных главков и  центров, научилось осуществлять функции  нормированного распределения товаров, но плохо разбиралось в организации  торговли и рынка. Безо всякого преувеличения  можно поэтому было говорить о  нарождении элементов паразитического, спекулятивно-бюрократического капитализма, не имевших ничего общего с теми образцами государственного капитализма, которые существовали в развитых капиталистических странах Европы.  

В Политическом докладе  ЦК на XI съезде РКП(б) весной 1922 г. В. И. Ленин  вынужден был признать наличие глубоких расхождений между замыслом и  реальностью государственного капитализма. "Вырывается, - говорил он, - машина из рук: как будто бы сидит в  ней человек, который ею правит, а  машина едет не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то, не то беззаконное, не то бог знает откуда взятое, не то спекулянты, не то частнохозяйственные  капиталисты, или и те и другие, - но машина едет не совсем так, а очень  часто и совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины".  

Любопытные замечания  насчет причин спекулятивного ажиотажа в экономической жизни страны высказывал В. И. Ленину Н. А. Рожков (один из лидеров российской социал-демократии) в письме от 11 мая 1922 г. Он отмечал, что  для создания нормального госкапитализма "нужен какой-то правовой порядок, исключающий нынешнюю диктатуру  или, хотя бы частично ее ограничивающий". "Рабов, ленивых и лукавых, пиявок, которые бес пользы дела будут  сейчас все тот же казённый тощий  кошелёк высасывать, - продолжал  он, - Вы может быть и найдете, но настоящие  предприниматели не пойдут без юридических  гарантий".