Институционалистская теория хозяйства П.Б. Струве

Таким образом, всесторонняя взаимозависимость экономических  явлений, недетерминированность поведения, по словам Струве, «многозначных и  дискретных» хозяйствующих субъектов, являются непреодолимыми препятствиями  для механистического подхода в  экономической теории. Концепция  равновесия, перенося на экономическую  систему законы классической механики, не только упрощает, но и извращает  экономическую материю. Полный глубокого смысла и практически плодотворный по отношению к физического миру, «статический» подход, как подчеркивал Струве, в экономической теории выливается либо в не соответствующие реальности, бесплодные на практике формулы, либо в тавтологические положения вроде того, что «равенство спроса и предложения есть их равновесие».

В противовес механистическому подходу классической школы и  маржинализма Струве, как институционалист, выдвинул важное положение о неопределенной, вероятностной и дискретной природе экономических процессов и явлений. «Суть дела заключается в том, – писал Струве, – что экономическая действительность может быть и мыслима, и наблюдаема только как действительность многозначная и прерывная. Многозначность и прерывность суть необходимые предпосылки экономической теории. Этот характер предпосылок обусловливает необходимость полного преобразования нашей картины экономического мира. В этом мире нет статического равновесия и нет даже никакого приближения к нему. Статически он, поэтому, рассматриваем быть не может» [31]. Именно поэтому экономические обобщения, по мнению Струве, становятся достоверными, лишь при четком понимании и реализации на практике этой основного методологического положения экономической науки. «Отсюда вытекает, – делал вывод Струве, – статистическая природа могущих претендовать на точность экономических обобщений; эта природа повелительно диктует статистификацию… нашей науки» [32].

Отвергая механистическое  понимание равновесия, Струве, тем  не менее, оставлял концепции равновесия, как таковой, определенное место  в экономической науке. Это место  Струве определял, используя аналогию с кинетическим характером химических процессов и равновесия в химии,  следующим образом: «Как бы то ни было, в экономике речь может идти не о статическом, а о кинетическом равновесии. И, в частности, тут состояния равновесия определяются, как результат действия множества величин, действия, которое может быть точно устанавливаемо только при помощи статистических наблюдений» [33]. Кинетическое равновесие в экономике Струве характеризовал как равновесие чрезвычайно подвижное, вследствие чего оно подлежит исследованию лишь статистическими методами.

В хозяйственной  же практике областью применимости концепции  равновесия, по мнению Струве, является соотношение между «натуральным»  и «денежным» моментами в хозяйстве [34]. Здесь он одним из первых среди экономистов указал на необходимость балансовых исчислений натуральной и денежно-стоимостной сторон хозяйственной деятельности. Особое значение им придавалось бухгалтерскому учету, статистическая обработка и теоретическое осмысление эмпирических данных которого составляет практический смысл концепции «статистификации экономической теории», на которой настаивал Струве. Данному выводу он придавал важное значение.

В ответной полемической статье А.Д. Билимовича [35] проводился критический разбор позиции Струве и отстаивались противоположные его выводам принципы маржиналистской теории (см. табл. 1). По мнению Билимовича, своей статьей Струве завершает отход от абстрактной теории к статистическому познанию хозяйственных явлений, намеченный уже в его предыдущих работах. «Она бьет не по одной концепции равновесия, а по абстрактной экономической теории вообще, от Turgot  до Pareto» [36]. Концепция равновесия у Струве фигурирует лишь как наиболее яркий пример абстрактной теории. 

В связи с  таким пониманием позиции Струве Билимович отводит ему в истории развития экономической науки место продолжателя методологических традиций исторической школы, противопоставляя в этом аспекте две линии: физиократы-классики –  Менгер – экономисты-математики и Рошер-Книс – Шмоллер – Симианд – Струве. Однако, по утверждению Билимовича, Струве является более непримиримым противником абстрактной теории, ибо его расхождение с ней касается не только метода исследования, а носит глубинный, «онтологический» характер [37].

Критикуя позицию  Струве, Билимович указывал на то, что каузально-теоретический подход к исследованию хозяйственных явлений не только «логически мыслим», но и может быть вполне реалистичен, адекватен природе этих явлений, а значит, он имеет полное право на существование. Вывод Билимовича состоял в том, что оба подхода, абстрактно-теоретический и эмпирический (статистический), соответственно, хозяйственная номография и хозяйственная идиография, не только не исключают, но и взаимно дополняют друг друга в познании экономических явлений. "Резюмируя свой конечный вывод, – писал Билимович, –  могу сказать. На статистический подход должно быть обращено больше внимания, чем это делала экономическая наука до сих пор. Разработка приемов этого подхода и добытых им результатов, уверен, займет видное место в этой науке. Из нее, несомненно, вырастет особая отрасль этой науки (статистическая хозяйственная идиография)… Но все это, вопреки мнению П.Б. Струве, не исключает ни чисто познавательной, ни даже практической важности каузально-теоретического подхода (хозяйственной номографии). Более того. Для успешности и самой возможности статистического подхода необходим подход теоретический" [38].

Во второй полемической статье [39] в ответ на критику А.Д. Билимовича Струве усиливает свою аргументацию против механистической теории равновесия. При этом он опирается на собственное понимание экономической природы обмена, подчеркивает его первичность и своеобразие как одного из «основных фактических обстояний хозяйственного мира». Самое понятие обмена возникает именно как понятие экономическое. «Обмен есть "отношение", в котором как-то участвуют …другие, более простые отношения, но которое в то же время на них неразложимо. Равенство в обмене не есть вовсе нечто, ни тождественное, ни аналогичное равенству в физико-химических процессах. Этого не понимали и не понимают до сих пор сторонники механических аналогий в политической экономии» [40], – писал Струве.

Сущность обмена и ценообразования он видит в  некоем «первичном, неразложимом и  своеобразном сочетании» в реальном явлении идеальных соотношений  перестановки и уравнения, или равенства: «Обмен … есть всегда отношение  замещения благ,  сочетаемого с их приравниванием-измерением, каковым является цена. Цену потому нельзя «дедуцировать» из обмена, и цена не вытекает из какого-то другого равенства предметов, а есть конститутивное условие этого, в нем выражаемого, а не только констатируемого, равенства» [41]. 

Своеобразие обмена, в свою очередь, предопределяет особенности  экономического равенства и, соответственно, измерения в экономике. Первая из них состоит в том, что экономическое  равенство и измерение осуществляются только в самом обмене, при приравнивании  благ и через это приравнивание. В физическом мире, например, измерение  веса тел, на первый взгляд, также основано на приравнивании. Однако здесь равенство (по весу) предсуществует измерению и им лишь констатируется. Другая особенность, отличающая его от физико-химических феноменов, состоит в следующем: «Экономическое равенство (приравнение), как исходная и основная реальность хозяйственной жизни, всегда есть подлинно актуальное приравнение. Другими словами, оно всегда есть равенство мгновенно-событийное, а не длительно-бытийное, есть отношение-событие» [42]. В этом смысле для хозяйственного мира характерна известная мгновенность, ибо в основе экономического бытия лежит цена как реализованное меновое отношение. С образованием цены происходит, по выражению Струве, «самоснимание рынка». Данный рынок, на котором устанавливается полное равенство спроса и предложения, фактически перестает существовать. Перестает существовать и цена, как некое реальное отношение, а также спрос и предложение как таковые.  

Данная Струве характеристика предмета экономической  науки обусловливает, по его мнению, невозможность прямого приложения физических (в широком смысле, включая  механику, физику, химию) аналогий к  хозяйственному миру, в частности, неприменимость концепции «равновесия» и «статической»  предпосылки в экономике. Это связано, прежде всего, с имманентной хозяйственной жизни подвижностью и текучестью, ее кинетичностью. Кроме того, как подчеркивает Струве, «…самое понятие равновесия, …поскольку оно предполагает понятие "физического"…, то есть предсуществующего, потому предизмеренного или предизмеримого, равенства, неприменимо к экономическому миру, где равенство устанавливается в самом процессе обмена и в нем же "снимается", или "упраздняется"» [43].

Возвращаясь к  проблеме различения экономической  статики и динамики, Струве отвергает  предложенную Билимовичем концепцию «стационарного хозяйства» [44] как экономически бессодержательную, не вносящую ничего нового по сравнению с «экономической статикой». Поэтому умозрительная схема «стационарного хозяйства», как подчеркивает Струве, для экономиста абсолютно неинтересна. Вместо этой бессодержательной абстракции он предлагает альтернативу, состоящую из двух исходных и основных предпосылок экономического исследования: «1) Множественность и подвижность тех элементарных "сингулярных фактов", с которых начинается экономическое рассуждение – множественность ценовых заявок. Множественность этих заявок вытекает из множественности хозяйствующих субъектов, без которой "вторичное хозяйствование" не мыслимо… 2) второе основное предположение экономического рассуждения есть предположение обмена и цены. Равенство в экономической жизни предстоит во образе ценностного равенства различных благ, принадлежащих не менее чем двум субъектам. Это равенство есть всегда отношение-событие: оно существует, лишь пока оно осуществляется» [45]. 

Важным пунктом  его разногласий с традиционной теорией стала предпосылка концепции  равновесия о единстве издержек производства. Как отмечал Струве в своей  первой дискуссионной статье, все  теории, кладущие в основу цены и  ценности издержки производства, а  также (согласно его определению) «математически-субъективистская школа» в лице Вальраса сделали из тенденции движения издержек к единству и равенству один из устоев концепции  общего экономического «равновесия». Останавливаясь на причинах множественности  издержек производства, Струве обращает внимание на двойственность этой категории: с одной стороны, это – затраты  произведенные, с другой – затраты, исчисленные (калькулированные) на базе либо реально уплаченных, либо предполагаемых к уплате цен. В последнем случае, принимая форму бухгалтерских исчислений,  они становятся условными по своей величине денежными оценками каких-то «натуральных» затрат и во многом определяются самим методом калькуляции. Это обстоятельство особенно важно с точки зрения учета затрат основного капитала. Неустранимые различия этих затрат в разных отраслях обусловливают невозможность выравнивания издержек производства в этих отраслях в результате межотраслевой конкуренции. Причем, по замечанию Струве, область таких «калькулируемых» издержек в экономике расширяется вместе с увеличением применения основного капитала, по мере перехода отдельных отраслей и экономики в целом на более высокую ступень развития.

Другая особенность  издержек производства состоит, по его  мнению, в том, что, будучи зависимыми от ситуации на различных рынках, они, тем не менее, в значительной степени  определяются не на рынке, а внутри каждого хозяйства (предприятия). Если цена образуется на открытой сцене, в  процессе публичного состязания продавцов  и покупателей, то издержки формируются  при закрытых дверях, внутри каждого  хозяйства, под покровом оберегаемой  законом «коммерческой тайны». Далее, в отличие от рыночной цены, относительно единой для множества хозяйствующих субъектов, издержки производства множественны по определению, именно вследствие множественности этих субъектов. Этой множественностью «… определяется та разнородность и разномощность хозяйств, как таковых, – писал Струве, – которая в отношении издержек производства, в отличие от цен, не поддается сколько-нибудь далеко идущему объединению и обезличению на рынке» [46].

Механистическая концепция экономического равновесия исходила из положения о том, что  эта множественность издержек будет  преодолена «естественным» образом, в  результате рыночной конкуренции. Не отрицая  наличие подобной тенденции к  «выравниванию» издержек в реальной хозяйственной жизни, Струве, тем  не менее, подчеркивает, что данная тенденция не может в принципе привести к такому преодолению их неравенства, которое было бы сопоставимо  даже  с относительным единством рыночных цен. «Если издержки производства устойчивы, то они устойчивы в своем неравенстве, а не в своем равенстве» [47]. И дело здесь не только в том, что конкуренция не в состоянии до конца элиминировать ни естественные различия в объективных условиях хозяйствования, ни различия в личных способностях, опыте, знаниях хозяйствующих субъектов. 

Не менее важны, по мнению Струве, так называемые «онтологические» моменты хозяйственной деятельности, определяющие и непрерывно воспроизводящие  множественность, дискретность издержек производства. Так, любая удачная  закупка ресурсов, любая оптимальная  комбинация факторов производства формирует, в процессе конкуренции, относительно устойчивые «онтологические» условия множественности издержек, которые становятся непреодолимыми препятствиями для дальнейшего процесса конкуренции. Большое влияние на дифференциацию издержек оказывают также колебания хозяйственной конъюнктуры, общей и частной, обусловливающие, в частности, изменения цен на ресурсы. Поэтому, хотя издержки производства, в конечном счете, восходят к этим ценам и потому всегда каким-то образом регулируются на рынках, полного их выравнивания не происходит. Причем эти издержки часто известны только каждому из конкурирующих предприятий в отдельности и носят в сущностных своих элементах случайный, вероятностный характер. «Экономическая жизнь может быть в сжатой форме охарактеризована не как система "экономического равновесия", а как текучий процесс образования единых цен при неустранимой по существу множественности или неравенстве издержек производства» [48], – делал вывод Струве.