Суд присяжных

    На  основании вердикта присяжных коронные судьи выносили соответственно оправдательный или обвинительный приговор. Приговоры суда с участием присяжных заседателей подлежали обжалованию только в кассационном порядке в Сенат. Вину подсудимого нужно было доказывать гласно, а не келейно, в борьбе с адвокатурой перед лицом представителей населения — присяжных заседателей. Суд присяжных оказал мощное благотворное влияние на всю судебную систему и даже в некоторой мере на политическую систему России.

    Юрисдикция  русского суда присяжных определялась не родом или характером преступления, а мерой установленного за него наказания. Компетенция присяжных распространялась на те уголовные преступления, «за которые в законе положены наказания, соединенные с лишением или ограничением прав состояния». Мелкие уголовные дела решались мировыми судьями; без участия присяжных заседателей рассматривались в окружных судах дела о бродяжничестве, а первой инстанцией для дел о государственных преступлениях являлись судебные палаты с участием сословных представителей.

    Судебные  уставы предусматривали призыв присяжных  как в палаты, так и в Сенат. Около четверти дел, решенных в 1884–1885 годах в судебных палатах, рассматривалось с участием присяжных заседателей. В судебное присутствие Сената, где разбирались преступления лиц, состоящих в генеральских чинах, присяжные приглашались еще реже.

    Первые  шаги новых судов, и в особенности суда присяжных, были встречены одобрением и правительства, и печати. Во Всеподданнейшем отчете за 1866 год министр юстиции Д.  Н. Замятнин отмечал:  «Присяжные заседатели, состоящие преимущественно из крестьян, вполне оправдали возложенные на них надежды»*. А «Московские ведомости» писали по поводу этого отчета: «Суд присяжных — лучшая гарантия гражданской свободы... успех превосходит самые смелые ожидания». Но очень быстро эйфория консервативных кругов по поводу  присяжных  прошла. На смену ей появляется столь же эмоциональное возмущение судом толпы. В рядах критиков суда присяжных можно  выделить две линии, две  группы.  Первая — прагматики реакционного толка, стремившиеся  устранить  суд присяжных от рассмотрения дел, которые в той или иной мере носили политический  характер.   Можно  даже  согласиться  с  тем,   что они исходили в принципе из духа судебных уставов. Ко второй группе следовало бы отнести идеалистов и идеологов реакции, которые стремились к полной и окончательной ликвидации суда присяжных. Конечно, такое деление несколько условно, и организаций борьбы против суда присяжных не существовало. Но борьба эта, то утихая, то разгораясь, затрагивала придворные  и правительственные сферы, общественность и печать.

    Борьба  с присяжными приносила свои плоды. В 1866 году судебным палатам были переданы дела о преступлениях печати. Серьезной угрозой суду присяжных стала реакция на процесс В. Засулич. Он, как никакой другой, продемонстрировал не только перед страной, но даже перед всем миром независимость русского суда присяжных от давления не только со стороны министров даже и самого императора. Но после этого процесса указом 9 мая 1878 года из подсудности присяжных были изъяты дела не только террористов, но и все преступления против должностных лиц и все должностные преступления.

    Несмотря  на ряд изъятий и ограничений, в ведении суда присяжных оставалась основная масса — три четверти — уголовных дел, большинство  из которых представляли собой дела о наиболее распространенных преступлениях — против собственности и личности: кража, грабеж, разбой и убийство.

    Независимость судов ограничивалась и в других направлениях. Так, в 1881 году «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», аналогичное нашему Закону о чрезвычайном положении, предоставило министру внутренних дел и генерал-губернаторам право требовать рассмотрения дел при закрытых дверях, передавать дела из гражданских судов в военные. В 1884 году число присяжных заседателей, которых стороны могли отводить без объяснения причин, сократили до трех. Но нападки реакционеров на суд присяжных продолжались, так же как и попытки исправить другие «недостатки» судебных уставов. Неизбежные в каждом новом деле ошибки подхватывались прессой и раздувались до невероятных размеров. Промахи следствия и обвинения нередко игнорировались, все списывалось на присяжных. Белое выдавалось за черное, достоинства нового суда изображались как недостатки. Так, один из ярых критиков суда присяжных В. Фукс писал: «„Суды общественной совести", упразднив суд по закону, поколебали в сфере уголовного правосудия саму правду, справедливость и нравственность, предоставив применение этих основных начал всякого благоустроенного суда — делу случая». Присяжных обвиняли в неуважении к закону, излишней впечатлительности, которая превращала суд в лотерею, когда за одно и то же преступление одних оправдывали, а некоторых осуждали. Но такого рода обвинения лишь подчеркивали, что суд присяжных — это не машина правосудия, это живые люди, которые пользуются своим правом во имя справедливости пренебречь законом, если он представляется им слишком суровым или неясным. Для законодателя, который стремится к выражению народных интересов, вердикты присяжных должны быть одним из самых важных выразителей общественного мнения, лакмусовой бумажкой, по которой можно определить качество закона. Как правило, обвинения в адрес присяжных начинали обостряться после оправдания присяжными подсудимого в каком-нибудь громком процессе. Упрек в слабой репрессивности всегда  присутствовал в этих обвинениях, но он практически не подтверждался   данными   судебной   статистики. Ещё одна особенность суда присяжных, которая вызывала диаметрально противоположные оценки его противников и защитников: присяжные заседатели не имели   возможности   изучать   материалы   предварительного следствия.  Конечно, знакомство со всеми материалами дела, которые нередко составляют десятки томов, способствует лучшему пониманию происходящего в судебном заседании, но как практика русского дореформенного процесса так и наш недавний опыт свидетельствуют о там, что это же приводит к формированию у судей   предубеждения в виновности подсудимого. По единодушному мнению русских процессуалистов,  «благодаря усвоенному судьями по бумажным данным взгляду, судебное, т. е. устное, следствие,  прения сторон   и  пр. на суде коронном отодвигаются на второй план, и только при наличности  присяжных установленные законом гарантии правильного суда, т. е. устность, состязательность, даже гласность, получают настоящий смысл и значение». Защитники суда присяжных отмечали   и   другие   его   достоинства.    Так,    прогрессивный юрист Н.  П.   Тимофеев,   обобщая   материалы  судебной практики, пришел к выводу, что суд присяжных оказывает благоприятное воздействие  на общество,  которое проявляется в искоренении взяточничества, уменьшении в  некоторых местностях  числа преступлений,  особенно тех, на которые присяжные смотрят строже, увеличении числа   подсудимых, сознающихся в совершенных преступлениях, повышении доверия народа к суду, повышении уровня правовой культуры народа, повышении профессионального уровня коронных судей.

    Эти преимущества суда присяжных были очевидны в восьмидесятых годах прошлого века далеко не для всех. Консервативный публицист М. Н. Катков тогда же призывал обновить судебные учреждения, «рабски скопированные с чужих образцов», и требовал, чтобы «министр юстиции был поистине министром своего государя, а не казался бы дипломатическим при нем агентом самодержавной судебной республики»*. Тех же взглядов придерживались и лица, приближенные к императору. В 1885 году глава консерваторов К. П. Победоносцев передал царю записку «о необходимости судебных реформ», где, в частности, предлагал от института присяжных «отделаться, чтобы восстановить значение суда в России». В том же году создается Высшее дисциплинарное присутствие Сената, которое, вопреки принципу несменяемости судей, было наделено правом переводить судей, а в исключительных случаях даже увольнять их. В 1889 году на большей части страны был ликвидирован институт мировых судей. Коснулась реакция и суда присяжных. В 1887 году устанавливается образовательный ценз для присяжных — умение читать по-русски, а также увеличивается имущественный ценз.

    Некоторые современники и советские историки расценивали законы об изменении порядка составления списков присяжных и сокращении их компетенции как стремление реакционного правительства свести на нет деятельность прогрессивного судебного института. Представляется, что данные законы не только исправляли недостатки уголовного законодательства в целом, улучшая состав присяжных и качество их работы, но и спасли суд присяжных, снимая напряженность по отношению к нему со стороны тех, кто требовал немедленного и полного его уничтожения.

    В самодержавной России суд присяжных  не имел реальных гарантий своего существования  и его в любой момент могла  постигнуть участь мирового суда, практически  уничтоженного в 1889 году. Результаты деятельности суда присяжных имели  большое общественное и политическое значение. Этот суд представлял собой хорошую школу, где миллионы простых людей получали элементарные юридические знания и понятия о законности и своих правах. Ее прошли около 10миллионов граждан дореволюционной России.

    Однако  до  революции попытки ликвидировать суд присяжных  не увенчались успехом. Безрезультатно закончилась и деятельность  комиссии под руководством министра юстиции Н. В. Муравьева. Суд   присяжных был упразднен вместе с другими судебными органами  декретом о суде  № 1, принятым Совнаркомом 22 ноября 
1917 года.

    Ранний период развития суда присяжных и всей пореформенной судебной системы отличался наибольшей законностью и демократичностью. Реакция восьмидесятых—девяностых годов XIX века оказала негативное влияние на «судебную республику». Прокуратура все чаще сквозь пальцы смотрела на нарушения законности, а в борьбе с революционным движением даже подавала пример полиции, как можно пренебрегать законом. Адвокатура тоже не отличалась принципиальностью. К началу XX века, как писал замечательный адвокат С. А. Андреевский, в адвокатуре «сформировалась крепкая школа рекламы и актерского пустозвонства», которая привела к тому, что присяжные поверенные «годились лишь для дел, которые сами собой выигрывались».

И еще  одно дополнение. Просмотрев большую часть материалов   известных  уголовных   процессов  XIX — начала XX века, не обнаруживается ни одного преступления, которое бы сегодня могло поразить общественное мнение, от которого волосы вставали бы дыбом и стыла бы кровь у нашего современника. Видимо, слишком много пришлось пережить стране в XX веке, чтобы содрогнуться от того, что казалось чудовищным сто лет назад. В период деятельности суда присяжных в России практически не было безмотивных и садистских убийств, почти не встречается нередких сегодня убийств, сопряженных с изнасилованием женщин и детей (дело Мироновича об убийстве Сары Беккер  является исключением, и то если следовать версии обвинения). Шайке «червонных валетов» было далеко до масштабов и методов современных рэкетирских банд. Организованная и профессиональная преступность в России  существовала, но она не достигала того мафиозного уровня, до которого поднялась сегодня. Так что в XIX веке довольно трудно отыскать более зверские и  немыслимые преступления, чем те, которые совершены нашими современниками.

    Конечно, было бы  наивно объяснять рост преступности и нравственной деградации общества только уничтожением института присяжных, но вместе с тем закономерно и то, что процесс демонополизации, деидеологизации   и   демократизации,   происходивший   в СССР, сопровождается возрождением суда присяжных. Институту присяжных, думается, уже в скором будущем будет посвящено немало новых научных трудов и ретроспективного, и перспективного плана.

2. ВОЗРОЖДЕНИЕ СУДА ПРИСЯЖНЫХ В РОССИИ

    Изменение политического строя, экономических  и общественных отношений, создание правового государства и процесс  демократизации общества неизбежно  влечет за собой серьезные судебные преобразования.

    Так было в России 1860-х годов, когда на смену феодальным пришли буржуазные отношения, юридическое оформление которых потребовало изменения всей судебной системы и введения в империи суда присяжных заседателей. Такая же потребность возникла и в начале 1990-х годов, когда эта форма суда вновь была введена в нашей стране. И это закономерно, поскольку именно в жюри (как называют еще суд присяжных) с наибольшей полнотой воплощены демократические принципы правовой системы государства.

    16 июля 1993 года опубликован Закон  Российской Федерации «О внесении «изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР». Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях», существенно меняющий порядок рассмотрения в суде наиболее сложных уголовных дел. Речь идет о возможности их рассмотрения судом присяжных: специальной коллегии в составе судьи и двенадцати присяжных заседателей, избранных путем жеребьевки. Таким образом, через 76 лет (после отмены в декабре 1917 года) в Россию возвращается «суд улицы», «суд-народ»- форма судопроизводства, позволяющая рассматривать общественные явления не только с формально-юридических, но и с нравственных позиций самого общества. Норма, предусматривающая введение в современную практику суда присяжных, впервые появилась в Основах законодательства Союза СССР и союзных республик о судоустройстве в ноябре 1989 г. Ст. 11 Основ предусматривала, что по делам  о  преступлениях, за совершение которых законом предусмотрена смертная казнь лидо лишение свободы на срок свыше 10 лет, вопрос о виновности подсудимого может решаться судом присяжных (расширенной комиссией народных заседателей).

    Первоначально (с 1 ноября 1993г.) суды присяжных начали действовать в пяти регионах: Ивановской, Московской, Рязанской, Саратовской областях и Ставропольском крае. С 1 января 1994 года нововведение охватило также Алтайский и Краснодарский края, Ростовскую и Ульяновскую области, а впоследствии было распространено на всю территорию России (последней в проект вступила Чеченская республика – 1 января 2007года). Такой порядок введения института должен был позволить избежать возможных ошибок, своевременно вносить в процесс необходимые коррективы. Однако затянувшееся поэтапное введение рассмотрения дел с участием присяжных заседателей на всей территории России создавало конституционное неравенство граждан, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений  против жизни.

    Суду  присяжных подсудны дела об измене Родине, террористических актах, призывах к насильственному изменению конституционного строя, о бандитизме и некоторых других государственных преступлениях; дела об убийствах и изнасиловании, совершенных при отягчающих o6cтоятельствах, о получении взяток в особо крупных размерах или должностным лицом, занимающим особо ответственное положение, дела о преступлениях против правосудия (организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок, сопротивление народному дружиннику или работнику милиции) и некоторые другие. Таким образом, в соответствии с ч. 1 ст. 350, суду присяжных подсудны уголовные дела об особо тяжких преступлениях и преступлениях исключительной тяжести, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше десяти лет. Если обвиненный в одном из этих преступлений посчитает для себя лучшим довериться не обычному суду (судья и два народных заседателя), а «суду народа», дело по его ходатайству должно быть рассмотрено судом присяжных. К слову в таком процессе предусмотрено обязательное участие как государственного обвинителя, так и адвоката. Причем, если обвиняемый не пригласил адвоката сам, его приглашает  суд, а труд защитника оплатит государство.

    Кто согласно закону удостоится чести и ответственности выступить в качестве непредвзятого вершителя чужой судьбы? Кто войдет в состав коллегии присяжных заседателей? Практически им может оказаться любой взрослый гражданин России, независимо от социального, имущественного положения, национальности, принадлежности к общественным объединениям и движениям, пола и вероисповедания. Соответствующие нормы содержались в ст.80 Закона РСФСР, согласно которому в списки присяжных не включаются лица: