Автор: Пользователь скрыл имя, 27 Марта 2012 в 03:22, реферат
Если контингент боевиков ХIХ в. состоял в основном из идеалистов, наивно надеявшихся изменить мир, сделать его более справедливым, например, путем физического устранения какой-либо реакционной личности, то нравсвенно- этические аспекты у современных террористов попросту отсутствуют, а идеологию они используют исключительно для морального оправдания своей античеловеческой деятельности. Об этом свидетельствует и тот факт, что многих террористов идеология вообще не заботит, а у ряда европейских группировок отсутствуют четкие и постоянные цели. Лишь у очень ограниченного числа террористов (в первую очередь речь идет о террористах-смертниках) террористическая практика базируе
В истории существовали, и поныне существуют разнообразные экстремистские течения, идейно питающие приверженцев абсолютного насилия. Среди основных можно назвать:
Всем этим формам экстремизма могут быть присущи тенденции как радикально-революционного, так и радикально-консервативного, или фундаменталистского характера. Фундаменталистскими именуются «… общественные, идеологические, религиозные движения, провозглашающие приверженность исходным идеям, принципам, ценностям определенным идеям, принципам, ценностям определенных учений, доктрин, выдвигающие требования преодоления появившихся в ходе их развития извращений, уклонов, ересей и восстановления первоначальной чистоты (возвращение к истокам). Фундаментализм близок к различным типам ортодоксии. Он возникает в условиях кризиса какого-либо движения и, как правило, противостоит (в том числе насильственными средствами) процессу перемен, обновлению». (9).
Экономический экстремизм направлен на устранение и уничтожение многообразия и установления какой-либо одной формы собственности, единых методов ведения хозяйства (различные формы коммунистического ортодоксального фундаментализма) либо на полный отказ от принципов государственного регулирования экономической сферы, резкое сокращение социальных расходов, наступление на социальные завоевания трудящегося населения (идеология активного в 1990 – 1995гг. радикал-революционного движения «Демократическая Россия», а в настоящее время – разного рода правые «демократические» движения – «Союз Правых Сил» и т. п.), на устранение конкуренции в хозяйственной сфере (различные движения за всеобщую фермеризацию сельского хозяйства, в защиту отечественного товаропроизводителя и т. п.). Свое выражение в террористической деятельности экономический экстремизм получает в форме диверсий и поджогов, в России особенно распространенный в сельской местности и в малых городах.
Национальный экстремизм, выступая с позиций защиты интересов «своей нации», ее прав и интересов, ее культуры и языка, отвергает подобные же права других национальных и этнических групп. Национальный экстремизм может иметь как организованный, институциональный, так и неорганизованный характер, стихийно проявляясь в сознании людей и на уровне бытового межличностного общения. Как особый тип идеологии национальный экстремизм характеризуется нетерпимостью к другим расовым, национальным и этническим группам, верой в собственную исключительность, ксенофобией, отсутствием чувств реальности, в институциализированном виде национальный экстремизм реализуется как в непосредственно репрессивной политике органов государственной власти против определенных этнических групп, так и в политической деятельности партий и движений, поддерживающих правящие режимы в их политике национальной и расовой дискриминации (движение африканцев в ЮАР в период существования там режима апартеида), либо выступающих за жесткий курс в отношении некоренного населения, национальных меньшинств и иммигрантов (НДПГ в Германии, Национальный Фронт во Франции, движение «Саюдис» в Литве, Народные Фронты в Латвии и Эстонии, движения «РУХ» и «УНА» в Украине). Национальный экстремизм органически связан с сепаратизмом.
Сепаратизм (фр. separatism, от лат. separatus – отдельный) – стремление к отделению, обособлению. Сепаратизм направлен на развал многонациональных государств, утверждение господства коренной нации. Сепаратистские тенденции являются, как правило, непосредственным побудительным мотивом к ведению террористической борьбы. Недаром наиболее известные террористические организации (ИРА и ПИРА в Ольстере, ЭТА в Испании, «Тигры освобождения Тамил Илама» на Шри Ланке) руководствуются в своей деятельности сепаратистскими идеями.. в этой связи следует заметить, что, по мнению Э. Гидденса, связанные с сепаратистскими движениями террористические группы имеют более прочные источники финансирования и провозглашают цели, пользующиеся определенной поддержкой у населения (8). Терроризм, основанный на мотивах национального экстремизма без уклона в сепаратизм, практикуется, как правило, ультраправыми группировками.
Политический экстремизм традиционно рассматривается в двух разновидностях: левой и правой.
Левый экстремизм обычно к идеям марксизма, неомарксизма и и другим левым взглядам – анархизму, левому радикализму, объявляя себя наиболее последовательными выразителями интересов трудящихся масс, защитником всех обездоленных и неимущих. Объектами критики левых экстремистов выступают капитализм, империализм, плутократия, корпаративное государство, социальное неравенство, подавление личности, отчуждение и эксплуатация, бюрократизация общества, «забвение интересов классовой борьбы» традиционно левыми партиями и их конформизм в отношении правящих классов буржуазного общества. Левый экстремизм может иметь как фундаменталистские (ВКП(б) Нины Андреевой), так и радикально-революционные черты (Национал- большевистская партия Э. Лимонова). Реализация идейных установок левого экстремизма описана выше в п. 2.
Правые экстремисты (фашистские, неофашистские, ультраправые, националистические, расистские движения, организации, партии, такие как Национал-демократическая партия в Германии (НДПГ), «Итальянское национальное движение» (ИСД) в Италии, группы «минитменов» и общество Джона Берча в США,, Национальный фронт во Франции, «Сокое ренго» («Победа над коммунизмом») в Японии, Национально-патриотический Фронт «Память» и «Русское национальное единство (РНЕ) Баркашова в России, ОУН – УПА – УНСО в Украине и т. п. ) критикуют современное общество с крайне консервативных и антикоммунистических позиций за «отсутствие порядка», «господство плутократии», «упадок нравов», «засилье евреев (негров, кавказцев, национальных меньшинств, инородцев и т. п. )», эгоизм, потребительство, наркоманию, массовую культуру и т. д. Правый экстремизм проникнут духом шовинизма или расизма, нацизма или антикоммунизма, зиждется на культе сильной личности и убеждении в ее превосходстве над остальной массой, утверждает тоталитарные принципы организации общества. Многие организации правых экстремистов действуют под прикрытием либо покровительством государственных органов («Лига защиты евреев» в США, кубинские контрас, Антикоммунистический альянс Аргентины и др.) и являются потенциальными источниками террористической активности.
Правому экстремизму свойственна высокая степень организованности в международном масштабе. Известен, например, так называемый «Черный интернационал» профашистских и праворадикальных группировок, ставящих цель возродить законы и порядки Третьего Рейха. Большую работу по сплочению правоэкстремистских сил в мировом масштабе проводила Всемирная антикоммунистическая Лига (ВАКЛ). Отмечая активные международные контакты правых экстремистов, немецкий ученый Н. Мадлох пришел к выводу, что если раньше для сотрудничества неофашистов были характерны двусторонние связи, то для 1990 – 2010-х гг. более типичны контакты на многосторонней основе (большую роль здесь конечно же играет развитие Интернета).
Общим для всех разновидностей политического экстремизма является стремление к дестабилизации, уничтожению существующих государственных структур и, в конечном счете, разрушению политической системы современного общества с целью установления нового политического порядка, основные черты которого характеризуют его как режим антидемократического типа. Логично предположить, что движения, использующие в своих действиях одинаковые средства (провокации, насилие и подстрекательство к насилию), стремящиеся к фактически к общей цели (перевороту) и считающие своим главным политическим противником одни и те же социальные институты, могут заключать соглашение по ряду вопросов или, во всяком случае, выступать более или менее единым фронтом.
И действительно, имеются многочисленные факты, свидетельствующие об определенном сотрудничестве некоторых ультраправых и левых групп. В ряде стран имели место общие выступления неофашистов и левых; листовки, разбрасываемые после совершенного преступления, все чаще подписываются совместно. В определенные периоды печать леваков прекращает нападки на неофашистов, не отмечаются стычки между ними.
Многие ультраправые лидеры не скрывают своего желания действовать вместе с ультралевыми. Так, лидер итальянских последователей Б. Муссолини Ф. Фреда неоднократно заявлял: «Мы обращаемся также к тем среди левых, кто отвергает существующую систему. Мы уверены, что с ними может быть осуществлено единство действий…». А один из руководителей неофашистской партии «Итальянское социальное движение» П. Раути заметил в интервью газете «Унита», что «… главная цель для нас - не левые группы, … эти левые (также) должны понять, что их главная цель не ИСД…».
Левый экстремизм, слившийся по форме по формам, характеру своих действий с ультраправым экстремизмом фашистского толка, позволяет некоторым политическим силам смешивать «красный и черные цвета», уравнивать противоположные экстремизмы. При этом сторонников революционной идеологии представляют фанатичными носителями маниакальных идей радикального меньшинства, чуждых здравому смыслу и, главное, интересам большинства населения. «Мы живем в эпоху, когда смешивались основные понятия, с помощью которых ранее происходила ориентация в мире… угнетенные и эксплуататоры, левые и правые – все это утратило тот обычный смысл, который оно имело в системе оппозиций, унаследованных от 1789 года…» (1), - заметил А. Жейсмер, один из лидеров парижского студенчества, в мае 1968 г.
Принципиальные расхождения между левыми и правыми экстремистами размываются тем быстрее, чем больше отделяются левые экстремисты РТ революционного, массового, демократического движения, скатываются на путь авантюр и преступлений. В известном смысле левый и правый экстремизм нужны друг другу, ибо каждый находит в действиях другого объяснение и оправдание собственным деяниям. Эта общность отражает не случайное совпадение внешних признаков различных явлений, а их органическое родство. Как левый, так и правый экстремизм вырастают на одной и той же почве, которой является глубокий общественный кризис; их социальную опору составляют по преимуществу «взбесившиеся» от тягот и ужасов этого кризиса представители средних слоев, расовых и национальных меньшинств; их мировоззрение искажено сходными ложными представлениями, комплексами и предрассудками. «Несмотря на все различия применяемых методов и тех категорий населения, на которые они ориентируют свои действия, - пишет бельгийская газета «Суар», - как крайние левые, так и крайние правые… рекрутируют свох сторонников в одних и тех же слоях – среди отверженных, маргинальных, забытых обществои людей…» (1).
Анализируя эволюцию политического экстремизма, член ИКП, сенатор У. Пеккиоли заявил в 1981г. на пленуме ЦК и ЦИК ИКП: «Было бы нелепо не понять разницу социального и исторического происхождения, не отметить решающий вес идеологической подоплеки, которая лежит в основе политического терроризма – как черного, так и красного. Но есть нечто такое, что сближает различные явления… - тот факт, что они объективно становятся… организацией самых реакционных сил… общества» (1).
Применительно к современным российским реалиям заметим, что идеологическая всеядность оппозиционных сил, инфильтрация в их ряды фашиствующих и крайне националистических элементов в немалой степени способствовали дискредитации самого движения как «красно-коричневого» или «коммуно-фашистского». Антиконституционный расстрел в октябре 1993г. из танков высшего законодательного органа Российской Федерации, а вместе с ним и самой идеи парламентской республики в России, во многом стал возможен благодаря провокационному поведению входивших в состав сил обороны Дома Советов на Краснопресненской набережной отрядов движения «РНЕ», которые непрестанно демонстрировали перед телеобъективами свою символику и приветственные жесты, полностью заимствованные из арсенала ритуалов и символов существовавшей в 30-е – начале 40-х гг. в Манчжурии Русской Фашистской Партии (РФП). В результате исполнительной власти удалось перевернуть и представить дело таким образом, что власть Советов в России в ее парламентском варианте защищают не возмущенные попранием президентской стороной всех законов граждане, а якобы фашисты, поддержанные кучкой левоэкстремистских элементов, для создания устрашающего облика которых был использован провакационный инцендент у штаба ОВС СНГ на Ленинградском проспекте в конце сентября 1993г. Созданием пропагандистского образа симбиоза правых и левых экстремистов, готовых к террористической войне, высшая исполнительная власть России расчистила себе путь для осуществления собственных актов политического террора против оппозиции.
Религиозный экстремизм, получивший распространение в ряде регионов и стран, проявляется в приверженности некоторых религиозных течений, групп и отдельных религиозных деятелей к крайним толкованием своих вероучений и методам действия, основанном на нетерпимости к представителям других конфессий или жестким противоборством в рамках одной конфессии. Религиозный экстремизм в значительной степени является реакцией наиболее фанатичных приверженцев религий на процесс секуляризации, сопровождающийся приспособлением религиозных институтов к изменениям, происходящим в области, модернизации догматики и культа. Приверженцы религиозного экстремизма выступают против руководства религиозных объединений, занимающего лояльную позицию по отношению к государству и принимающего происходящие в обществе перемены, против единоверцев, не разделяющих их крайних взглядов, а также против других конфессий и религиозных направлений. В этом плане религиозный экстремизм часто смыкается с клерикализмом (реакционное политическое направление, добивающееся первенствующей роли церкви и духовенства в политической и культурной жизни государства) и религиозным фундаментализмом, принимая последний в качестве своей идеологической платформы. однако отождествлять их нельзя, поскольку фундаментализм, как и клерикализм, далеко не всегда проявляют себя в форме религиозного экстремизма – крайняя нетерпимость к инакомыслию, ко всем инаковерующим и особенно к неверующим, ксенофобия, проповедь своей исключительности и превосходства над окружающими.