Уголовно-правовая характеристика экологических преступлений

Таким образом, субъектами экологических преступлений, совершенных с использованием служебного положения, следует признавать:

1. должностных лиц (прим. 1 к ст. 285 УК РФ);
2. государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не относящихся к числу должностных лиц;
3. лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях (прим. 1 к ст. 201 УК РФ).

При этом в силу того обстоятельства, что в вышеназванных статьях об экологических преступлениях специально предусмотрена ответственность за деяния, совершенные с использованием служебного положения, содеянное квалифицируется только по ч. 3 ст. 256, или ч. 2 ст. 258, или п. «в» ч. 2 ст. 260 без совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 201 или 285, 286 УК РФ. В случаях, когда названные лица совершают иные экологические преступления, они должны нести ответственность по соответствующим статьям гл. 26 УК РФ, а при наличии в их действиях признаков злоупотребления должностными полномочиями или полномочиями лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, либо превышения должностных полномочий содеянное квалифицируется по совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 201 или 285, 286 УК РФ.

§4. Субъективная сторона экологического преступления

В содержание субъективной стороны преступления включаются: вина, мотив и цель преступления, эмоциональное состояние лица в процессе совершения преступления.

Установление субъективной стороны преступлений вообще и, конечно, экологических в том числе, связано с большим количеством трудностей и проблем. Субъективная сторона преступления является наиболее скрытым элементом состава преступления в связи с тем, что относится к продукту сознания человека, оценить со стороны которое объективно затруднительно.

Проблемы установления вины лиц, совершивших экологические преступления, связано с общими проблемами определения вины и специфическими, при определении вины в экологических преступлениях.

Усиливает проблематику установления форм и видов вины в экологических преступлениях тот факт, что законодатель практически самоустранился в решении этого вопроса. Дело в том, что нормы, предусматривающие ответственность за экологические преступления фактически не содержат указаний по определению вины. Такое положение провоцирует субъективный подход к решению поставленной задачи и порождает полемику в научном мире и среди практических работников по вопросу о возможности существования той или иной формы и вида вины в конкретных составах экологических преступлений46.

Тот факт, что в действующем УК РФ в нормах предусматривающих ответственность за экологические преступления, законодатель не счел нужным конкретизировать форму и вид вины, думается, свидетельствует о несовершенстве закона в указанной сфере. Проблематичность определения субъективной стороны рассматриваемых преступлений наиболее ярко проявляется в активности научной дискуссии по данному вопросу. Полярность точек зрения по обозначенной проблеме иллюстрирует актуальность данного вопроса47.

В юридической литературе нет разногласий при оценке субъективной стороны такого рода преступлений только по 7 статьям из 17 (гл. 26 УК РФ). Единогласно умышленными признаются преступления, предусмотренные ст. 253 УК РФ (Нарушение законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экологической зоне Российской Федерации), ст. 256 УК РФ (Незаконная добыча водных животных и растений), ст. 258 УК РФ (Незаконная охота), ст. 260 (Незаконная порубка деревьев и кустарников).

Не встречает возражений утверждение, что как умышленно, так и по неосторожности могут быть совершены преступления, предусмотренные ст. 251 УК РФ (Загрязнение атмосферы), ст. 254 УК РФ (Порча земли). Единообразие наблюдается в оценке учеными субъективной стороны преступления по ст. 261 УК РФ (Уничтожение лесов). Считается, что действия, предусмотренные частью первой этой статьи, совершаются неосторожно, а действия, указанные в ее второй части - умышленно. Что касается остальных экологических преступлений, то их субъективная сторона оценивается по-разному.

Так, преступления, предусмотренные ст. 246 УК РФ (Нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ), одни ученые считают умышленными, другие (их значительно больше) допускают и умысел, и неосторожность, третьи полагают, что это преступления - неосторожные, по мнению четвертой группы ученых, это преступление характеризуется двойной формой вины.

При оценке формы вины в преступлениях, предусмотренных ст. 247 УК РФ, высказано также четыре различных точки зрения. По мнению одних ученых, это преступление совершается только с прямым умыслом48. Другие относят его к группе преступлений, совершаемых с косвенным умыслом. Третьи, соглашаясь с тем, что это преступление умышленное, разновидности умысла при этом не называют. Четвертая группа ученых допускает ответственность за указанное преступление, если оно совершено как умышленно, так и по неосторожности. В оценке субъективной стороны остальных экологических преступлений разброс мнений не столь велик, но и по ним нет единого подхода.

Так, М.Е.В., являясь генеральным директором «Ф», одним из направлений деятельности которого, согласно п. 2.3 Устава, является осуществление предпринимательской деятельности, связанной со сбором, транспортировкой и утилизацией отходов с 1-го по 5-й классы опасности. 22.08.2007 года в 18 часов 45 минут в помещении склада «Ф» в <...> произошло возгорание, которое в тот же день было ликвидировано силами подразделений пожарной охраны N <...> посредством тушения возгорания водой и пеной. В результате воздействия огня и воды, хранящиеся на складе отходы пестицидов примерным количеством 30 тонн (точное количество и вид пестицидов следствием не установлено), а также иные отходы и химические вещества примерным количеством 30 тонн (точное количество и вид которых следствием не установлены), вместе с тарой пришли в негодность, перемешались, смешались с водой. По указанию М.Е.В., с целью сбора растворившихся в воде отходов пестицидов, <...>, после чего образовавшаяся смесь отходов пестицидов, химических веществ и <...>была загружена в грузовые машины, и вывезена со склада на взятый в пользование «Ф» у «А» на правах субаренды земельный участок площадью 3000 кв. м, расположенный на землях населенного пункта в <...> не предназначенный и не отвечающий требованиям экологической безопасности для захоронения опасных отходов, и находящийся на водосборной площади подземных водных объектов, которые используются или могут быть использованы в целях питьевого и хозяйственно-бытового водоснабжения близлежащих населенных пунктов <...>49.

Обобщая высказанные мнения, можно отметить, что большинство ученых связывают субъективную сторону экологических преступлений с косвенным умыслом. Действительно, на практике большое количество умышленных экологических преступлений совершается именно с косвенным умыслом, когда виновный осознает общественную опасность совершаемого им деяния, предвидит возможность наступления последствий, не желает, но сознательно допускает наступление этих последствий, либо относится к ним безразлично. Но вполне возможна ситуация, когда виновный предвидит неизбежность наступления последствий и желает их наступления, т.е. прямой умысел в экологических преступлениях исключать нельзя. Законодатель тоже не ограничивает субъективную сторону умышленных экологических преступлений только косвенным умыслом50.

Составы преступлений, предусмотренные ст. 253, 255 (при самовольной застройке площадей залегания полезных ископаемых), 256, 258, 260, ч. 2 ст. 261 УК РФ предполагают только умышленную форму вины. Хотя непосредственно в диспозициях указанных норм законодатель конкретно не указывает на умышленную форму вины, но, думается, что этот вывод очевиден при анализе объективной стороны.

Наличие только неосторожной формы вины предусмотрено лишь в одном составе экологических преступлений – ч. 1 ст. 261 УК РФ.

Остальные составы экологических преступлений (т.е. ст. 246–252, 254, 255, 257, 259, 262 УК РФ) предполагают наличие как умышленной формы вины, так и неосторожность. Этот вывод вытекает: во-первых – из отсутствия законодательного указания на конкретную форму вины, а во-вторых – из анализа объективной стороны (т.е. деяние фактически может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности).

Единственным случай, когда законодатель ставит квалификацию экологического преступления в зависимость от формы вины, предусмотрен ст. 261 УК РФ. Действительно, ч. 1 ст. 261 УК РФ предусматривает ответственность за уничтожение или повреждение лесных насаждений и иных насаждений в результате неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности, а ч. 2 указанной статьи – за аналогичное деяние, но совершенное, в том числе путем поджога. Представляется, что указанный подход к дифференциации уголовной ответственности за экологические преступления в зависимости от формы вины (оказывающий непосредственное влияние на квалификацию преступления и, соответственно, наказание) является наиболее перспективным вариантом решения поставленной проблемы51.

В этой связи, неудивительно, что судебная практика сложилась таким образом, что в приговорах по делам об экологических преступлениях в должной мере не исследуется конкретное содержание субъективной стороны с указанием формы и вида вины.

Пленум Верховного Суда РФ предложил ряд новых, весьма своевременных и уточняющих решений стоящих перед правоприменителем задач по юридической квалификации экологических посягательств. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Развивая приведенное законоположение применительно к экологическим преступлениям Верховный Суд РФ в п. 4 своего постановления указал следующее: исходя из положений ч. 2 ст. 24 УК РФ, если в диспозиции статьи гл. 26 УК РФ форма вины не конкретизирована, то соответствующее экологическое преступление может быть совершено умышленно или по неосторожности при условии, если об этом свидетельствуют содержание деяния, способы его совершения и иные признаки объективной стороны состава экологического преступления. Например, преступления, предусмотренные ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 1 и 2 ст. 250 УК РФ, могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности, тогда как преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 250 УК РФ, совершаются только по неосторожности. Заметим со своей стороны, что только по неосторожности совершаются экологические преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 251, ч. 3 ст. 252, ч. 3 ст. 254, ч. 1 и 2 ст. 261 УК РФ52.

Мотивы и цели экологических преступлений в законе особо не выделяются.

Определение вины в экологических преступлениях связано с целым рядом теоретических и практических проблем. Вина является фундаментальной основой преступления, в связи с чем сложности ее определения в экологических преступлениях активизируют процессы, так называемого регресса, т.е. в данном случае направленные на формирование неэффективной уголовной политики в сфере охраны природы.

Поскольку экологические преступления описаны таким образом, что мотив находится за пределами состава, следственные и судебные органы зачастую игнорируют его. Между тем степень общественной опасности личности преступника, совершившего преступление по различным мотивам, также различна даже при наличии одинаковых целей. Так, незаконная охота, совершенная по мотивам нуждаемости в продуктах питания и совершенная из побуждений наживы отнюдь не равнозначны, что должно учитываться при решении вопросов ответственности и наказания виновных.

Так, в вечернее время В., находясь в лесном массиве (охотхозяйство <...>), расположенном в 2,5 км от д. <...> Кунгурского муниципального района, не имея разрешения на добычу и вне сроков, в которые добыча разрешена, незаконно отстрелял лося. Приговором мирового судьи судебного участка № 102 Кунгурского муниципального района Пермского края от 21 июня 2013 г. В. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 1 ст. 258 УК РФ (незаконная охота)53.

Необходимо отметить, что в большинстве своем мотивы и цели поведения, приведшего к совершению экологического преступления, хотя не имеют уголовно-правового значения, могут приниматься во внимание при определении направления профилактической работы. Эти мотивы и цели характеризуют личность правонарушителя, помогают выявить ее специфические особенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экологическое преступление в современном понимании - это предусмотренное уголовным законом и запрещенное им под угрозой наказания виновное общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на окружающую среду и ее компоненты, рациональное использование и охрана которых обеспечивает, оптимальную жизнедеятельность человека, экологическую безопасность населения и территорий, состоящее в непосредственном противоправном использовании природных объектов (или в противоправном, воздействии на их состояние) как социальной ценности, что приводит к негативным изменениям качества окружающей среды, уничтожению, повреждению объектов.

Специфика экологических преступлений заключается в том, что они, посягая на экологическую безопасность, экологический правопорядок, рациональное использование компонентов окружающей среды, тем самым причиняют вред человеку, ухудшая природные основы его жизнедеятельности, умаляют экологические интересы общества, подрывают незыблемость природоохранительных и иных правовых норм. Они нарушают конституционное право каждого человека на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением.

Высокая степень общественной опасности экологического правонарушения определяется тем, что объектом их посягательства являются стабильность окружающей среды и природноресурсный потенциал, а также право каждого на благоприятную окружающую среду.

Проведенное исследование позволило выявить ряд проблем.

Экологическое законодательство России слишком громоздко и трудно в применении. В частности, Федеральный закон РФ «Об охране окружающей среды» изобилует недостатками: в правовом регулировании экологических отношений преобладает фрагментарный и по объектный подход, не вполне соответствующий объективному единству природного мира, состоящего из различных, но системно взаимодействующих между собой компонентов. Закон отличается слабыми процессуальными механизмами реализации целей и задач, практическим отсутствием норм, касающихся вопросов природопользования. В нем до сих пор не решен такой существенный вопрос отрасли - что является объектом правового регулирования. Существенным упущением ныне действующего Закона является то, что принцип «неотвратимости наступления ответственности за нарушения требований природоохранительного законодательства», закрепленный в ранее действовавшем Законе РФ «Об охране окружающей природной среды», был необоснованно забыт. Хотя он имел обще криминологический, уголовный, уголовно-процессуальный характер, т. е. не имел экологической специфики, тем не менее, он оказывал существенное значение при наступлении ответственности за экологические правонарушения, преступления.