Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление

Осуществляя задержание, задерживающий осознает, что превышает его меры, предвидит реальную возможность наступления последствий в виде смерти или тяжкого вреда здоровью, этого результата он не желает, так как стремиться к достижению общественно полезной цели, но, избрав любые из находящихся в его распоряжении средства для ее достижения, сознательно допускает возможность одного из названных последствий.

Преступление, явившееся результатом превышения мер задержания, в большинстве случаев совершается с внезапно возникшим, неопределенным (не конкретизированным) умыслом. Виновный при этом сознает, что своими действиями превышает границы акта задержания, предвидит их общественно опасные последствия в виде причинения тяжкого вреда личности задерживаемого. Но в отличие от определенного умысла, когда виновный желает причинить потерпевшему конкретный вред, при неопределенном умысле виновный желает (или сознательно допускает) причинение потерпевшему любого вреда, не представляя себе точно его размер и тяжесть.

Поэтому при квалификации превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, совершенного при неопределенном умысле, наряду с направленностью умысла должны также учитываться фактически наступившие общественно опасные последствия.

Вместе с тем может иметь место совершение данного преступления и с прямым, конкретизированным умыслом, где наступивший результат строго соответствует заранее поставленной цели. Виновный в такой ситуации сознает, что при задержании он может использовать меры, позволяющие задержать преступника путем причинения последнему меньшего вреда, понимает, что избранные средства заведомо могут повлечь причинение смерти, при этом предвидит реальную возможность или неизбежность причинения такого вреда и желает его наступления. Осознавая явность несоответствия акта задержания и обстановки, в которой это задержание происходит, тем не менее, преднамеренно лишает жизни задерживаемого преступника[23].

Если результат (смерть задерживаемого) по тем или иным обстоятельствам, не зависящим от воли задерживающего, не наступил, налицо покушение на убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

В связи с тем, что анализируемое преступление может быть совершено с прямым умыслом, заслуживает рассмотрения вопрос о стадиях совершения данного деяния как этапах реализации умышленного преступления. Поскольку преступление, ответственность за которое предусмотрена ч. 2 ст. 108 УК РФ[24], совершается под воздействием преступного посягательства задерживаемого или его непосредственной угрозы, умысел при его совершении чаще всего является внезапно возникшим. Внезапно возникший умысел также может иметь место, когда задерживающий совершает определенные действия по подготовке к акту задержания.

Следует подчеркнуть, что в данном случае имеется в виду приготовление к правомерному задержанию, а не к превышению его мер[25]. Задерживающий до начала задержания не намерен причинять задерживаемому чрезмерный вред, он готовится лишь к акту задержания. Если же виновный решает использовать задержание как повод для причинения вреда человеку, с которым находится в неприязненных отношениях, и заранее готовится к осуществлению преступного намерения, то в основе его действий лежат низменные мотивы и цели, не свойственные сущности задержания.

В теории уголовного права и судебной практике считается общепризнанным, что стадия приготовления как этап неоконченного преступления применительно к убийству при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, исключена.

В соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ[26], уголовная ответственность наступает лишь за приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям. Преступления, совершенные при эксцессе задержания, исходя из санкции статьи к таковым не относятся, а, следовательно, ни в теоретическом, ни в практическом аспекте уголовная ответственность за приготовление к преступлениям, совершенным при эксцессе задержания, невозможна.

Относительно возможности покушения на убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, среди ученых и практических работников высказываются противоречивые мнения.

Н.Д. Дурманов, И.С. Тишкевич и М.И. Ковалев считают, что покушение на преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК РФ[27], невозможно[28]. Другие же авторы допускают такую возможность.

В.Ф. Кириченко, в частности, определяет покушение на превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, как "действие, непосредственно направленное на причинение такого результата, достижение которого следует рассматривать как совершение преступления с превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление"[29].

Н.И. Загородников и С.В. Бородин исходят из общего положения о возможности покушения на любое преступление, совершение которого возможно с прямым умыслом, к числу которых относится и рассматриваемое деяние[30].

Между тем судебной практике известны неединичные случаи квалификации покушения на убийство при эксцессе задержания. В частности, Верховным Судом РФ был опротестован приговор в отношении Поварова, призванного виновным в убийстве и покушении на убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Установление уголовной ответственности за покушение на убийство при превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, по нашему мнению, невозможно, так как лишь при наступлении общественно опасных последствий, предусмотренных законом, содеянное при эксцессе задержания может быть признано преступлением.

Л.А. Андреева по этому поводу обоснованно отмечает, что "если реальный вред не причинен, то сам факт совершения действий по задержанию, выходящих за пределы допустимости, не представляет той общественной опасности, которая обязательна для признания деяния преступлением"[31]. Если задерживающий, намереваясь убить задерживаемого, не достиг поставленной цели и реально причинил тяжкий вред его здоровью, то при установлении всей совокупности необходимых обстоятельств, по нашему мнению, может быть поставлен вопрос о квалификации содеянного по ч. 2 ст. 114 УК РФ[32], предусматривающей ответственность за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Задерживающий в известной мере подлежит уголовной ответственности в силу того, что только от него зависит – превышены ли будут меры, дозволенные для задержания или нет.

Можно сделать вывод, что вина в превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление – это психическое отношение задерживающего к процессу осуществления избранного им такого способа задержания, посредством которого задерживаемому причиняется явно чрезмерный вред, наступления которого он желает или сознательно допускает.

В диспозиции ч. 2 ст. 108 УК РФ[33] мотив и цель не указаны в качестве обязательных признаков субъективной стороны. Тем не менее, материалы судебной практики позволяют сделать вывод, что и в рамках данного состава преступления мотив и цель являются одними из определяющих признаков для квалификации преступления, для ограничения от смежных составов.

Хотя мотив и цель не указаны в диспозиции ч. 2 ст.108 УК РФ[34], но специальная цель указана в ст. 38 УК РФ[35]. Она состоит в:

- доставлении лица, совершившего преступление органам власти;

- пресечения возможности совершения им новых преступлений.

Отсутствие этой цели при совершении действий, вызванных задержанием, исключает возможность квалифицировать данное деяние по ч. 2 ст. 108 УК РФ[36]. Цель, таким образом, фактически является обязательным признаком состава убийства при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Цель – это идеальная модель того результата, к которому стремится преступник, свидетельствует о желании наступления тех последствий общественно опасного деяния, достижение которых причинно обусловливает осуществление этой цели.

Мотивом же преступления является осознанное внутреннее побуждение к достижению определенной цели посредством совершения преступления.

Целью действий, составляющих превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, является его доставление органам власти и пресечение возможности совершения им новых преступлений.

Мотив непосредственно связан с целью, данные понятия являются соотносительными.

Мотив, как побуждение к действию, не возникает сам по себе. Он всегда детерминирован какими-то обстоятельствами. В преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 108 УК РФ[37], мотив связан с преступным посягательством задерживаемого и вытекает из него.

Таким образом, мотивом действий, совершенных при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, является трансформированная в побуждение потребность в устранении возникшей в результате преступного посягательства угрозы правоохраняемых интересам, общественным отношениям, благам при наличии сознания о вредоносном способе ее удовлетворения.

При превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, возможно сочетание различных мотивов, в числе которых могут быть и низменные побуждения (месть, ревность, озлобленность, ненависть и т.д.). Если же задерживающий руководствовался мотивами, явно не соответствующими общественно полезной цели, его действия, связанные с причинением вреда задерживаемому, должны рассматриваться как совершенные в состоянии физиологического аффекта либо на общих основаниях.

При превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, лицо руководствуется побуждениями защитить свои интересы, интересы третьих лиц, государства, общества от общественно опасного посягательства. Поэтому, если задерживающий во время акта задержания совершит убийство из мести за причиненное зло, его действия необходимо квалифицировать не по ч. 2 ст. 108 УК РФ[38], а как за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств.

Наиболее типичными мотивами задерживающего, находящегося в неблагоприятной обстановке, являются побуждения, связанные с устранением или избежанием нависшей опасности со стороны лица или группы лиц, имеющим над ним явное превосходство.

Иными представляются мотивы, когда задерживающий, имея явное преимущество над задерживаемым, сознавая свое превосходство и понимая, что для успешного предотвращения или пресечения посягательства достаточно применить менее значительный вред, тем не менее, умышленно убивает задерживаемого.

Именно в основе таких действий лежат смешанные мотивы, где преобладающими побуждениями являются озлобленность, ненависть, гнев, месть и т.д. наряду, конечно, с основным мотивом – стремление устранить опасность, нависшую над правоохраняемыми интересами.

Еще одним обстоятельством, относящимся к субъективной стороне, является наличие или отсутствие сильного душевного волнения, характеризующее эмоциональное состояние субъекта.

Бесспорен факт, что превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление почти всегда сопровождается состоянием сильного душевного волнения, которое возникает как ответная реакция на неожиданное и скоротечное общественно опасное посягательство. Хотя задерживающий и остается вменяемым, но волнение, страх, растерянность в значительной степени затрудняют самоконтроль, осмысливание обстановки, правильность выбора начального момента, средств, способов интенсивности задержания.

Наличие душевного волнения, будучи, также как и мотив с целью, привилегирующим обстоятельством, влечет менее строгую ответственность.

Кроме того, сильное душевное волнение, а конкретно - его степень и характер вкупе с другими обстоятельствами, позволяют отграничить убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление от убийства, совершенного в состоянии аффекта.

Для этого необходимо ответить на вопрос: «Достигло ли сильное душевное волнение степени физиологического аффекта, и какое чувство лежит в его основе (страх, гнев)?»

Субъект рассматриваемого преступления – вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Касаемо субъекта рассматриваемого нами преступления, нужно отметить, что обзор правовой литературы показал, что этот вопрос должного освещения не получил. В основном авторы ограничиваются указанием на возраст и вменяемость. Исключение составляет работа В.Н. Козака, в которой рассмотрению некоторых вопросов субъекта преступлений, совершенных с превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, посвящен отдельный параграф.

В.Н. Кудрявцев к признакам субъекта преступления относит следующие: возраст, вменяемость, специальный субъект, повторность совершения преступления[39]. Рассмотрим все эти признаки применительно к убийству, совершенному при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Возраст, по достижению которого может наступить ответственность по рассматриваемому составу - 16 лет.

Признак вменяемости означает, что лицо должно обладать достаточным психическим здоровьем, чтобы быть способным понимать характер своих действий и их последствий и руководить своим поведением.

Повторность совершения преступления, как признак, характеризующий субъекта, свидетельствует о его склонности нарушать закон, и, как следствие, - повышенной общественной опасности. Это, как правило, влечет назначение более строгого наказания.

Изучив литературу, мы приходим к выводу о том, что повторность совершения преступления касаемо субъекта убийства, совершенного при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, значения не имеет.