"Слово о законе и благодати" Илариона: автор, источник, эпоха

  "Слово  о законе и благодати" Илариона: автор, источник, эпоха.  

  "Слово о законе  и благодати" Илариона - одно  из наиболее ранних, а, возможно, и первое художественно-публицистическое  произведение, созданное в киевской  культурной среде.  

Личность  его автора ярка и неординарна, это  видно даже из тех скудных сведений, что дошли до нас из глубины  веков. Судя по летописным данным, Иларион  происходил из богатого, знатного рода. Священник церкви княжеского села под  Киевом, он играл видную роль при  дворе великого князя Ярослава Мудрого. Широко начитанный в произведениях  византийских отцов церкви и исторических трудах, Иларион был также переводчиком, писателем, мыслителем. В 1051 году по указу  Ярослава был поставлен на Киевскую митрополию вопреки известному порядку, по которому требовалось посвящение от руки Константинопольского патриарха. Таким образом, он вошёл в историю  ещё и как первый русский митрополит не грек. После того, как великий  князь вынужден был заменить его  ставленником Византии, чтобы не осложнять  русско-византийских отношений, Иларион  удалился в Киево-Печерский монастырь, где его следы теряются. Однако   

 в кругах  исследователей древнерусской литературы  существует версия, выдвинутая, в  частности, Д.С.Лихачёвым, что  Иларион и Никон - летописец,  участвовавший в составлении  "Повести временных лет" - одно  и то же лицо. Это положение  доказывается сходством стилей  написания, тематикой и аргументацией  при сравнении "Слова о законе  и благодати" с восстановленным  из "Повести временных лет"  вторым летописным сводом до 1073 г. Но как бы ни завершил  свою жизнь Иларион, его яркая,  сильная натура не могла остаться  незаметной для современников.  Хороший пример тому - "Слово  о законе и благодати", оказавшее  большое влияние на стиль и  форму написания последующих  произведений подобного рода, и,  что самое главное, оставившее  свой след в умах и сердцах  русских людей.  

"Слово  о законе и благодати" условно  можно отнести к памятникам  церковной публицистики. В подобных  произведениях форма изложения  не менее значима, чем само  содержание, насыщенное полемикой,  пропитанное субъективными оценками  автора и доносящее до нас  его восприятие мира. Человек  неотделим от своего времени,  а потому идеология эпохи, уровень  культуры общества - всё это, наряду  с общеисторическими сведениями, нашло отражение в источнике. "Слово" Илариона - не только  памятник литературы, но и произведение  ораторского искусства. Из его  содержания следует, что оно  было произнесено перед представителями  высшей киевской знати во главе  с Ярославом Мудрым. В 1037-1051 г.г. "Слово" читалось, вероятно, в  Софийском соборе в связи с  каким-то торжественным событием  в присутствии княжеской семьи,  бояр, "нарочитых мужей". Скорее  всего, это был праздник, посвящённый окончанию строительства Софийского собора, т.е. освящение храма(1).  

По форме  изложения "Слово о законе и  благодати и похвала кагану нашему Владимиру" представляет собой проповедь, по содержанию - историко-богословско-политический трактат, в котором с позиций  христианского провиденциализма излагается история христианства и отношение  его к иудаизму. В "Слове", отражающем борьбу религиозных и политических идей в Киеве Х1 в., осмысливается  крещение Руси, превозносится её государственная  мощь и христианство (благодать) в  противоположность иудаизму (закону), который был религией враждебного  Руси Хазарского каганата. Иларион  прославляет Русь, равную среди других "новых" народов, и возвеличивает  её князей - покровителей христианства: Ольгу, Владимира и Ярослава. Тема "Слова" - тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым  теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи  или вселенской церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением "бог  все народы спас", прославляет  русичей среди народов всего  мира и резко полемизирует с учением  об исключительном праве на богоизбранничество только одного народа(2).  

Композиционно "Слово" состоит из трёх частей. В первой части Иларион развивает  идею о двух состояниях, которые  проходит человечество в "сём веке" по пути к "будущему веку": состояние "идольского мрака" (язычества) и "благодати" (христианства). "Закон" (иудаизм) - промежуточный этап: он лишь подготавливал к "благодати", но с неизбежностью должен был уступить ей, так как только "благодать" ведёт народы к спасению в будущем  веке. В этой части использованы аллегории, идущие из византийской христианской литературы. Во второй части речь идёт о преимуществе для Руси "благодати" перед "идольским мраком". В  третьей части Иларион с ориентацией  на канонизацию прославляет князя  Владимира Святославича - первого  просветителя Руси, приобщившего её к "благодати". Воздаёт он хвалу  и Ярославу Мудрому, способствовавшему  процветанию и просвещению Руси. Идеи и образы этой части "Слова" неоднократно использованы в произведениях  более позднего времени.  

А теперь проанализируем подробнее это замечательное  произведение. По принятым тогда стандартам канонической литературы начинается "Слово" восславлением бога за то, что "посетил  и дал избавление людям своим..., не дал погибнуть в служении бесам"(3).   

С самого начала произведения мы можем проследить уважение автора к грамоте вообще и к  слову в частности. Заметно, как  он виртуозно владеет этим словом, как ясно и точно выражает свои мысли. Так же уважительно Иларион  относится и к своим читателям (слушателям): "Излагать здесь то, что в других книгах написано и  вам известно, было бы примером дерзости и честолюбия. Не невеждам ведь пишем, а обильно насытившимся книжной  сладостью..." - далее впервые в  произведении звучит мысль о единении всех православных перед лицом бога, которую автор позднее разовьёт и украсит яркими сравнениями.  

Иларион настойчиво выдвигает вселенский, универсальный  характер христианства ("благодати") сравнительно с национальной ограниченностью  иудаизма ("закона"). Подзаконное  состояние при Ветхом завете (иудаизме) сопровождалось рабством, а "благодать" (Новый завет) - свободой. "Закон" сопоставляется с тенью, светом луны, ночным холодом; "благодать" - с  солнечным сиянием, теплотой. Время  Ветхого завета символизирует образ  рабыни Агари, время Нового завета - свободной Сарры. Подобная наглядность  способствует лучшему пониманию  достаточно сложной мысли автора. Она вносит художественный элемент  в научные богословские изыскания, что делает произведение интересным и лёгким по восприятию. Но всё-таки это научно-философский труд, что  подтверждают постоянные ссылки автора на Священное Писание.  

Изначалие божьего  промысла ("И Бог изначально хотел  и думал сына своего послать в  мир и тем явить благодать") перекликается у Илариона с понятием закономерности исторического процесса. Конфликт крещения "благодатного" и обрезания "законного" породил  отделение христианской церкви от иудейской. "Благодать" сменила "закон" правомерно, и эту правомерность  объясняют цели данных религиозных  систем: "У иудеев - совершенствование, у христиан - спасение. Совершенствование - в этом мире, спасение - в будущей  жизни". Отсюда неизбежно возникает  мысль об объединяющей роли христианства. Иларион неоднократно повторяет  её, как бы подготавливая читателя к той части своего произведения, где он будет говорить об истории  христианства на Руси. "Спасение же у христиан, благое и щедрое, простирается на все края земли", "И Христова благодать всю землю обняла, покрыла  её, как вода морская" и "Прежде в одном Иерусалиме кланялись  Богу, ныне по всей земле".  

Однако здесь  немаловажное значение придаётся и  национальному моменту. "Закон" имел временное и ограниченное значение, "благодать" же вводит всех людей  в вечность. Ветхий завет был замкнут  в еврейском народе, а Новый  имеет всемирное распространение. Иларион приводит многочисленные доказательства того, что время замкнутости религии  в одном народе прошло, что наступило  время свободного приобщения к христианству всех народов без исключения; все  народы равны в своём общении  с богом.  

Далее следует  восхваление бога, неотъемлемая часть  всех богословских трактатов. Иларион  раскрывает и анализирует двойную  сущность Христа-богочеловека ("... один из Троицы в двойном естестве - Бог  и человек"). В деяниях Христа опять же усматривается проявление закономерного и справедливого  конца "закона": "И сами напророчествовали  свою погибель... Так и стало. Пришли римляне, пленили Иерусалим и  разбили его до основания. Иудейство  с тех пор пало, и закон, как  вечерняя заря, угас, и рассеяны были иудеи по странам, чтобы зло не пребывало вместе". Эта достаточно своеобразная трактовка падения  Иерусалима содержит также исторические сведения: завоевание его в 63 г. до н.э. Помпеем и разрушение римлянами в 66 г. н.э.  

Мысль о том, что не народ израилев стал наследником  новой веры, подкреплена цитатой  из Библии: "Подобает благодати и  истине сиять на новых людях, ибо ``не вливают, - по слову Господню, - вина нового благодатного учения в мехи старые, в иудействе обветшавшие, - если прорвутся мехи, то вино прольётся``".   

Переходя  ко второй части своего произведения, Иларион в религиозном свете  рисует исторический путь Руси, как  та "спотыкалась" на пути язычества  и как пришло к ней "человеколюбие  Божие", т.е. христианство. Здесь звучат и патриотические настроения автора, гордость за свою родину: "Ведь не в  слабой и безвестной земле владычествовали, но в Русской, о которой знают  и слышат во всех четырёх концах земли". Это заявление отнюдь не было безосновательным. Выход Руси с принятием христианства на внешнеполитическую арену в качестве равного сильнейшим государства, активная внешняя политика Святослава и тонкая дипломатия Ярослава Мудрого действительно сделали  Русь сильной страной и опасным  соперником для соседей. Приближенный к княжескому двору Иларион не мог не знать всех политических тонкостей, но в задачу этого произведения не входило их описание, а потому он ограничился короткой, но уверенной  похвалой.  

Органическим  переходом от второй части к третьей  служит изложение средневековой  богословской идеи, что каждая из стран  мира имела своим просветителем  одного из апостолов(4). Однако Руси не посчастливилось в этом отношении, ибо бог берёг её до последнего часа. Далее приводятся сведения о  жизни Владимира - "внука старого  Игоря, сына славного Святослава", и  следует небольшой рассказ о  Святославе. То, как Владимир пришёл к мысли о крещении, описывается  с чисто канонических позиций: "и  воссиял разум в сердце его, чтобы  понять суетность идольской лжи  и обрести единого Бога".  

Факты о крещении Владимира и Руси достаточно достоверны: христианство пришло непосредственно  из Византии - "Греческой земли"; Владимир выступил инициатором крещения всего народа: "... но ещё и потрудился, велев по всей земле креститься... быть всем христианами - незнатным и  знатным, рабам и свободным, юным и старым, боярам и простолюдинам, богатым и бедным". Здесь можно  увидеть начавшееся расслоение русского общества, а также принципы этого  расслоения. Ещё упоминается о  том, что крещение производилось  и не по доброй воле. Если об этом говорит  такой заинтересованный человек, как  Иларион, поставивший в качестве цели своего произведения возвеличивание достоинств Владимира, то, значит, факт этот нельзя было ни скрыть, ни смягчить ввиду его массовости. "... а  если кто и не по доброй воле крестился, то из-за страха перед повелевшим, поскольку  благоверие того было соединено с  властью".  

Во всей своей  динамичности показан процесс обновления страны в связи с принятием  новой веры: "жертвенники были разрушены, а церкви поставлены, идолы сокрушены, а иконы святых предстали", далее: "монастыри на горах поднялись, монахи появились, мужчины и женщины, незнатные и знатные...". И после этого начинается непосредственно похвала Владимиру, в крещении Василию. Прославляется то, что он уверовал во Христа, не видя его, прославляются его милости: "кто поведает о твоих многочисленных милостях и увидит щедрости, которые денно и нощно оказывал ты бедным и сиротам, больным и должникам, вдовам и всем просящим сострадания".  

Силу и  могущество русских князей, славу  Русской земли, "единодержавство" Владимира и его военные успехи Иларион описывает с нарочитой  целью - показать, что принятие христианства не было вынужденным, что оно было результатом свободного выбора Владимира. Подчёркивая, что крещение Руси было личным делом одного только князя  Владимира, в котором соединилось "благоверие с властью", Иларион  явно полемизирует с точкой зрения греков, приписывавших себе инициативу крещения "варварского" народа(5).   

Сравнение Владимира  с Константином Великим приводится не просто ради наглядности. Этим подчёркивается особая миссия Руси в преемственности  христианства от Византии: Русь является наследницей Византии во всех отношениях. "Он со Святыми отцами Никейского собора закон людям установил. Ты же с новыми нашими отцами-епископами часто собираясь, с великим смирением  совет держал, как среди людей, только что познавших Господа, закон  установить". Преемственность Владимира  от Константина подчёркивается даже в сходных фактах биографии: "Тот  у эллинов и римлян цесарство  Богу подчинил, ты же - в Руси... Он с  матерью своей Еленой крест из Иерусалима принёс, по всем владениям  части его разослал, веру утвердили. Ты же с бабкою твоею Ольгою принёс крест из нового Иерусалима - града  Константинова - по всей земле своей  поставил и утвердил веру. Тебя, уподобившегося Константину, единой с ним славы  и чести удостоил Господь". Тот  факт, что Владимир был похоронен  в "церкви Святой Богородицы Марии" стал известен нам из сочинения Илариона.   

Следующая похвала  адресована Ярославу Мудрому, в крещении Георгию. Содержатся упоминания о том, что он построил Киевскую Софию ("дом  Божий великий Святой Премудрости  его") и Благовещенскую церковь  на Великих вратах. Воззвание к  Владимиру содержит несколько традиционных обращений: "Встань, о честный  муж, из гроба твоего...", "Радуйся..." и, наконец, "Помолись о сыне твоём...". Этот стандартный приём древнерусской  литературы отражает крепкое патриархальное родство семьи: чтобы восставший из гроба отец возрадовался за сына, прославившего себя и свою семью (в данном случае - страну) благими  делами. Обращение "Помолись о сыне твоём..." содержит также пожелания  на царствование Ярослава.