Неоклассическая социология в 20-50-е гг. XX века

интеграции, целедостижения и адаптации.

Первичная интегративная  проблема любой системы  действительности

состоит в  координации  составляющих ее элементов, прежде всего  человеческих

индивидов, хотя в определенных целях в качестве  субъектов  действительности

можно рассматривать и коллективы. Инткгративная  функция  приписывает  здесь

преимущество  социальной системе.

За  культурной  системой   закрепляется   в   основном   функция

сохранения  и  воспроизводства  образца,  равно   как   и   его   творческое

преобразование, если в социальной системе не  первом  месте стоят проблемы

социального  взаимодействия,  то  культурная  система  складывается   вокруг

комплекса   символических   значений–кодов,   на    основе    которых    они

структурированы, особых сочетаний символов.

Личности   индивида   отводится   главным   образом   исполнение

целедостиженческой  функции.  Личностная  система  –  исполнитель   процесса

действительности , воплощающий культурные принципы и предписания. На  уровне

вознаграждения, в смысле мотивации, главной целью действительности  является

обеспечение личных потребностей или удовлетворение личности.

Поведенческий организм трактуется как адаптивная подсистема, как

сосредоточение  основных  возможностей  человека,   на   которые   опираются

остальные системы. Все эти взаимосвязи представлены в таблице: 

Действительность

подсистема                                        преимущественная функция

социальная                                         интеграция

культурная                                          воспроизводство образца

личностная                                         целедостижение

поведенческий оргнизм                    адаптация 
 
 

Есть две системы  реальности,  которые  по  отношению  к  системе

действительности  являются ее средой. Первая  из них -   физическая  среда,

которая включает в себя не только явления , описываемые  в терминах физики  и

химии, но и мир  живых  организмов,  если  только  они  не  интегрированы  в

систему действительности. Вторая система, не  зависимая  как  от  физической

среды,  так  и  от  самих  систем  действительности  ,  называется   «высшая

реальность».   Она   связана   с   системой   действительности   посредством

структурированной  в  культурную  систему  смысловой   ориентации,   которая

включает в  себя познавательные «ответы» , отнюдь не ограничиваясь ими

При  анализе   взаимоотношений   между   четырьмя   подсистемами

действительности, а также между ними и  средой  действительности   важно  не

упускать   из   виду   явление   взаимопроникновения.   Примером    является

приобретенное путем обучения содержание опыта, который  систематизируется  и

хранится в  аппарате памяти индивида. Можно упомянуть  также  институализацию

нормативных  компонентов  культурной  системы   в   качестве   конституивных

структур социальной системы. Граница  между  парой  систем  действительности

представляет  собой некую «зону»  структурных  компонентов  или  образований,

которые  могут  теоретически  рассматриваться  как  принадлежащие  к   обеим

системам, а не просто относимые к одной  из  них.  Так,  например,  было  бы

неверно утверждать, что извлеченные  из социального  опыта  нормы   поведения

должны считаться  либо таковой , либо частью социальной системы.

Именно благодаря  зонам взаимопроникновения может  осуществляться

процесс  взаимообмена  между  системами.  Это  особенно  верно  в  отношении

уровней символических  значений и обобщенных мотивов. Чтобы  быть  способными

к символической  коммуникации, индивиды должны  располагать  общими  для  них

культурно-организационными кодами (например, языком),  которые  одновременно

интегрированы и в систему, и в  социальное  взаимодействие.  Чтобы  личность

могла пользоваться хранящейся в центральной  нервной   системе  информацией,

поведенческий организм должен иметь механизмы  мобилизации и поиска,  который

посредством   интерпретации   обслуживает   мотивации,   организованные   на

личностном уровне.

Таким образом, социальные  системы  представляют  собой  системы

«открытые», находящиеся  в  состоянии  постоянного  взаимообмена  на  вход  и

выход в окружающую среду. Кроме того,  они  изначально  дифференцированы  на

различные  подсистемы,  которые  также   постоянно   вовлечены   в   процесс

взаимообмена.

Социальная  система  –   система,   образуемая   состояниями   и

процессами социального  взаимодействия между действующими  субъектами.  Если

бы свойства  взаимодействия  можно  было  бы  вывести  из  свойств  действий

субъектов, то социальные системы были бы эпифеноментом,  на  чем  настаивают

«индивидуалистические»  теории.

Структуру  социальной  системы  можно  анализировать,   применяя

четыре типа независимых переменных:  ценности,  нормы,  коллективы  и  роли.

Ценности занимают ведущее место в том, что  касается  исполнения  социальной

системы функции  по сохранению и воспроизводству образца, так  как  они  суть

не что иное, как представление о желаемом типе социальной  системы,  которая

регулируется  процессом принятия  субъектами  действительности  обязательств.

Нормы  ,  основная  функция  которых   интегрировать   социальные   системы,

конкретно и  специализировано применительно к  отдельным  социальным  функциям

и типам социальных ситуаций. Они  не  только  включают  элементы  ценностных

систем, но и  содержат конкретные способы ориентации  на  действительность  в

функциональных  и  ситуационных  условиях,  специфичных   для   определенных

коллективов  и  ролей.  Коллективы  принадлежат  к  числу  тех   структурных

компонентов,  для  которых  наиболее   важна   целедостиженческая   функция.

Отбрасывая  малочисленные  случаи, крайне  неустойчивых  групповых систем,

таких,   как  толпа,  Парсонс  считает  коллективом  только  такие,  которые

отвечают двум критериям:

1) они должны  иметь определенный статус членства, так  что в целом  может

быть произведено  четкое различие членов и не членов данного коллектива

;

2) внутри коллектива  должна быть дифференциация его   членов по статусам и

функциям, так  что от некоторых членов ожидается, что они будут  делать

что-то определенное, то – чего не ожидают от других.

Роль – это  такой статусный компонент , который  в первую  очередь

выполняет статусную  функцию.  С  ее  помощью  определяется  класс  индивида,

который посредством  взаимных ожиданий включается в тот  или  иной  коллектив.

Поэтому роли охватывают основные зоны взаимопроникновения социальных  систем

и личности индивида. Какая-то отдельно  взятая  роль,  однако,  никогда  не

станет отличительной  конкретного индивида.  Отец  является  особенным  отцом

только для  своих детей, а с точки зрения ролевой структуры  своего  общества

он всего лишь один из категории отцов. Одновременно он  также  участвует  во

множестве других видов взаимодействий.

Социальная система  состоит  из  комбинации  выше  перечисленных

структурных компонентов.  Чтобы  достичь  стабильности  институцирнализации,

коллективы  и  роль  должны  руководствоваться  конкретными   ценностями   и

нормами, а сами ценности  и  нормы  институциализируются  только  постольку,

поскольку они  «воплощаются в жизнь» конкретными  коллективами и ролями. 

3. Теории среднего уровня Р. Мертона 

Роберт Мертон, один из крупнейших американских социологов-теоретиков, родился 5 июля 1910 г. в Филадельфии (предки его были украинскими эмигрантами). Учился он в Гарвардском университете, на социологическом факультете, и  был учеником Питирима Сорокина, который отзывался о его способностях в превосходной степени. Но последователем Сорокина Роберт Мертон не стал, хотя всю жизнь испытывал к нему глубокое уважение. Ему были чужды огромные и сложные всемирно-цивилизационные построения Сорокина. Гораздо ближе Мертону было направление работы Талкотта Парсонса, на которого он и ориентировался во все время своего обучения в Гарварде и после, когда уже получил докторскую степень (1924 г.) и стал преподавателем Колумбийского университета. С этим университетом Мертон был связан вплоть до своей смерти, а умер он в 2003 г. в возрасте 92-х лет, прожив долгую и плодотворную жизнь. Когда говорят об истории американской социологии, то имена Парсонса и Мертона очень часто упоминаются рядом, и это вполне понятно, поскольку Мертон внес большой вклад в разработку структурно-функционального анализа, составившего целую эпоху в мировой социологии. Одной из центральных в работах Мертона была идея соединения теоретического и эмпирического, макро- и микросоциологического уровней знания.  
 
Уже в середине 1950-х гг. он считал, что наступил "золотой век" их единства. Однако в то время Мертон выдавал желаемое за действительное. Параллельному развитию эмпирической и теоретической социологии предстоял еще долгий путь. Сам ученый внес немалый вклад в преодоление этого параллелизма, этой сложившейся своеобразной социологической дихотомии, и сделал он это, прежде всего своей теорией среднего уровня, или среднего ранга (The theory of the middle range), которая базировалась на его концепции функционального анализа.  
 
Последняя приобретала у американского социолога "полуэмпирический" характер - в том смысле, что открывала возможности перевода этого анализа в операциональную плоскость, а затем - в плоскость конкретного социологического исследования. Важная особенность функционального анализа как концепции состоит в том, что он позволяет интерпретировать эмпирические данные, применять их для создания обобщающих теорий. Эту особенность очень хорошо видел и использовал при создании теории среднего ранга Мертон. Ее контуры вырисовывались в его трудах 1940-1950-х гг., однако принципы создания были детально описаны и систематизированы в работе "О социологических теориях среднего уровня", опубликованной в книге американского социолога "Теоретическая социология" (издана в Нью-Йорке в 1967 г.).  
 
Работа социолога над теориями среднего уровня имела двойственный характер. С одной стороны, она включала в себя обоснование необходимости особого типа теорий, специфической аналитической деятельности, которая существенным образом должна была отличаться от других типов теоретизирования (в первую очередь сугубо абстрактного). Это была работа методологического характера, поскольку касалась общей теоретической ориентации, анализа понятий, логики их построения, связи с интерпретацией получаемых эмпирических данных. С другой стороны, американский ученый трудился над созданием конкретных теорий среднего уровня в различных областях, точнее говоря, отраслях социологической науки (об этом подробнее будет сказано чуть дальше).  
 
Согласно анализируемой теории Мертона, существуют три уровня социологического знания: широкие социологические теории, теории среднего ранга, малые рабочие гипотезы, возникающие в изобилии в повседневных исследованиях. Теории среднего ранга выполняют роль связующего звена, мостика между первым и третьим уровнями. Исходя из этих теорий, Мертон приходит к выводу о необходимости "посредника" между эмпирическими исследованиями действительности и теоретическими обобщениями закономерностей социального поведения. Теории среднего уровня могут быть как результатом обобщения большой группы социальных фактов, так и средством конкретизации отдельных областей социологии.  
 
Американский социолог считал эти теории единственно реально существующими и заслуживающими внимания. Социологическая теория в строгом смысле слова - это и есть, по Мертону, теория среднего уровня. Именно такая теория позволяет "создать" язык эмпирического исследования. Всеохватывающие системные теории "высшего уровня" представлялись ему достаточно абстрактными, рабочие же гипотезы "низшего уровня" - второстепенными, не имеющими подлинно социологического значения. Исходной категорией анализа в теориях среднего уровня для американского социолога выступала социальная группа, поскольку именно через нее осуществляется связь между индивидом и общественными структурами.  
 
Мертон прекрасно понимал, что в социологии, как и в любой другой науке (а он, как уже было сказано выше, добился заметных результатов в разработке социологии науки), должны существовать теории разного уровня. Одни используются для объяснения широких социальных процессов, другие "обслуживают" более локальные, конкретные. Благодаря тщательному описанию и анализу различных теорий Мертоном в I960- 1970-х гг. наиболее разработанной концепцией социологического знания считалась трехуровневая. По мере развития этой концепции, прежде всего, обогащалось представление о втором уровне социологического знания. Око, в свою очередь, стимулировало разработку общих социологических теорий и развитие конкретных социологических исследований. Теории среднего уровня по сравнению с общей социологической теорией имеют более узкую область применения. Каждая из них в своей предметной области ограничена относительно автономными сферами общественной жизни, изучением тенденций их развития, механизмов действия.  
 
Вместе с тем ученый показал, что все три уровня социологического знания тесно связаны между собой. Более того, переход от одного к другому открывает перед социологом каждый раз новые возможности. Особое значение имеет переход от общетеоретического к операциональному уровню, результат которого конкретизируется в эмпирическом исследовании. Относительная самостоятельность уровней и их значимость давали основание Мертону надеяться, что по мере развития социологии будет усиливаться взаимодействие социологов, занятых разработкой каждого из них.  
 
Он разрабатывал теории среднего уровня в самых различных областях социологического знания: социологии массовых коммуникаций и науки, военной социологии и социологии медицины, социологии власти и социологии политики. Но, пожалуй, самый глубокий след оставила его теория среднего уровня в сфере изучения отклоняющегося поведения. Здесь на его идеи существенно повлияли взгляды Э. Дюркгейма, изучавшего аномию, самоубийство, иные формы девиантного поведения. 

4. Концепция критической теории (М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Т. Адорно).

Франкфуртская школа складывается в самостоятельное  направленеие в 30-40-е гг. XX столетия на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (Германия). Эта  школа не только объединила в своих  рядах многих выдающихся ученых — философов, психологов, историков, культурологов, но и при всем разнообразии точек зрения и научных склонностей своих членов вошла в историю обществознания как достаточно цельная критическая теория — критическая социология.. Такая направленность заключает в себе двоякий смысл: во-первых, как критическая социология учение франкфуртцев определенным образом противостоит "традиционной теории", исходящей из дуализма: познающий субъект — объективная реальность (субъект — объект), тогда как на самом деле общество, по мнению франкфуртцев, представляет собой одновременно и "субъект" и "объект" (т.е, тождество того и другого); во-вторых, все без исключения представители рассматриваемой школы выступали как горячие и убежденные критики современного капиталистического общества. Идейными, социально-философскими истоками многообразных исследований, научно-теоретических работ, сделанных франкфуртцами, служат марксизм, фрейдизм, экзистенциализм. За свою историю франкфуртская школа пережила три периода, которые характеризуются не только временными рамками, но и научной тематикой, приоритетными вопросами, а также персональным лидерством.  
Первый период в специальной литературе обычно называют "европейским", так как географическое расположение франкфуртской школы в это время связано с европейскими странами и городами (Германия, Франкфурт-на-Майне, и Швейцария, Женева, куда ученые вынуждены эмигрировать после прихода к власти фашистов).  
Крупнейший представитель франкфуртской школы и фактический ее основатель и руководитель — М. ХОРКХАЙМЕР (1895-1973). Руководствуясь некоторыми идеями неомарксизма, сделавшего центральным предметом своего внимания процессы социального отчуждения, Хоркхаймер и его последователи и ученики пытались создать такую социологическую теорию, которая, с одной стороны, преодолела бы разрыв между эмпирической социологией и философской теорией (философией истории), а, с другой стороны, наследовала бы диалектику Маркса,  
Парадокс заключается в том, что общая социологическая теория, которую создавали представители франкфуртской школы и, прежде всего ее основатель Хоркхаймер, не имела позитивной направленности, она строилась на критических основаниях. При этом за идеал критики был принят односторонне интерпретированный "Капитал" Маркса. Хоркхаймер и его ученики ориентировались на "критику буржуазной политической экономии" Маркса и пытались дать "критику буржуазной социологии", а в широком плане — всего современного общества, причем критика замышлялась как всеобщая, тотальная. Такой подход нашел отражение в понятии "тотальное отрицание", которое широко представлено в идеях и положениях франкфуртских ученых.Характерно также, что сама "критика" отождествлялась с "диалектикой" (диалектикой марксизма). Таким образом, мы встречаемся с весьма односторонним прочтением и пониманием марксистского учения. Диалектика в рассуждениях франкфуртцев принимает форму "негативной", потому философская позиция и общий метод их исследований называют "негативной диалектикой". В целом же в связи с указанными обстоятельствами франкфуртская школа рассматривается как неомарксистская (т.е, форма неомарксизма); ее относят к буржуазной марксологии, означающей интерпретацию марксизма учеными, придерживающимися либеральных и даже лояльных в классовом отношении убеждений.  
Следующей важной особенностью франкфуртской школы является ее связь с фрейдизмом и неофрейдизмом. Эта связь отчетливо проявляется, в частности, в творчестве известного нам социолога Фромма, много лет сотрудничавшего с франкфуртцами. Для примера возьмем разработку проблем деструктивного поведения. Отвергая инстинктивно-биологическое объяснение, ученый предлагает социологическую интерпретацию разрушительных действий человека (деструкции), и именно невозможностью в условиях современного общества реализовать творческие потенции, что составляет смысл человеческой жизни и даже связано, на что уже обращалось внимание, с бессознательным в его позитивных модусах.  
Согласно фрейдистским установкам, в каждом человеке заложены два основных влечения: к жизни (Эрос) и смерти (Танатос). Какое из них возьмет верх — зависит, особо подчеркивает Фромм, от общественной среды, культуры. Когда же индивид утрачивает стремление к жизни и торжествует инстинкт смерти, формируется человек-некрофил (в противоположность биофилу). Современное эксплуататорское, идолопоклонническое, технизированное, бюрократизированное, одним словом, антигуманное общество в массовом масштабе плодит некрофилов. Некрофил — дитя рациональной (рассудочной) цивилизации. Уголовные и политические преступления, тоталитаризм, фашизм, диктатура, террор, насилие, вакханальные страсти — все это последствия торжествующей в современной цивилизации деструктивности. Фромм создает психоаналитические портреты некрофилов. Особенно интересуют его с этой стороны фашисты Гитлер и Гиммлер, советский диктатор Сталин. Если Фромм видит выход в коммунитарно-социалистической организации общества, то другой видный представитель франкфуртской школы Маркузе делает ставку на революцию, ведущую к освобождению — уже совсем по Фрейду — человеческих инстинктов, прежде всего сексуальных, "задавленных" рационалистической культурой. Так формируется и укрепляется фрейдо-марксистская ориентация учений франкфуртской школы.  
"Американский" период начинается тогда, когда вторая мировая война вынуждает франкфуртцев перебраться из Европы в США. В этот период на одно из первых мест в социологических исследованиях членов этой школы выдвигается блок проблем, связанных с феноменом авторитаризма, к чему в немалой степени побуждали война, фашистское государство в Германии, личность фюрера и его приспешников.  
В 1950 г. группа авторов во главе с Т. АДОРНО (1903—1969) выпустила в свет фундаментальный труд "Авторитарная личность", содержащий социологический и психологический (в духе неофрейдизма) материал, позволяющий охарактеризовать тип личности, порождаемый тоталитарными режимами, "фашизоидным" (этот термин, так же как и сам термин "авторитарная личность", принадлежит Фромму) обществом. Среди этих черт авторы выделяют консерватизм, агрессивность, властность, ненависть к интеллигентности, стереотипность мышления, конформизм, ненависть к представителям других этнических групп и пр. В предисловии к книге Хорхаймер писал об авторитарной личности как новом антропологическом типе, возникшем в XX веке. Адорно и его соавторы разработали типологию авторитарной личности; были выведены конвенционалистский, садомазохистский, причудливый, меланхолический и манипулятивный типы.  
Несколько ранее (1948 г.) Адорно и Хоркхаймер подготавливают к печати книгу, которую следует рассматривать как своеобразную квинтэссенцию всего социально-философского и социологического учения франкфуртской школы. Эта книга называется "Диалектика просвещения. Философские фрагменты". Фашизм, "коричневая чума" объясняется авторами "духом просвещения", "культурой", которые связываются с развитием рационализма (здесь используются идеи Вебера, причем его понимание "рациональности" как черты западной цивилизации облекаются в несколько иную форму — "просвещения"). В отличие от подхода Вебера Адорно и Хоркхаймер интерпретируют рациональность более широко: как подчинение, господство, власть, насилие.  
Все "буржуазное просвещение" характеризуется как "миф XX столетия". Это великое заблуждение — считать современное общество свободным, демократическим, просвещенным. На самом деле оно "больное". В нем господстзуют коллективное безумие, массовая паранойя. Диалектика, стало быть, заключается в том, что происходит превращение просвещения, разума в безумие, помрачение, Предваряющая "Диалектику просвещения" книга Хоркхаймера так и называется: "Помрачение разума"(1947 г.).  
Философия, наука, техника, по представлениям франкфуртцев, — исчадье ада. Они — источник цивилизованного рабства. Техническая рациональность, констатируют авторы вышеназваннной книги, есть сегодня рациональность самой власти.  
"Западногерманский" период связан с возвращением на родину после второй мировой войны целого ряда видных прдставите-лей франкфуртской школы. В этот период особо заявляют о себе такие исследователи, как Г. Маркузе и Ю. Хабермас.  
Центральный вопрос, который интересует Г. МАРКУЗЕ (1898 —1979), — о причинах "болезни" современного общества и поиски выхода из кризисного состояния буржуазной культуры. Еще в "американский" период Маркузе выпускает в свет книгу "Разум и революция". Затем следуют "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Эссе об освобождении", "Контрреволюция и бунт" и др. Как видно из названий основных работ Маркузе, социологические взгляды автора имеют ярко выраженную политическую окраску. Схематично рассуждения Маркузе сводятся к следующему.  
Современное, по терминологии Маркузе, "позднекапиталистическое общество" формирует у личности "одномерную структуру влечений". Иначе говоря, в условиях современного "рационализированного", "бюрократизированного" общества, в условиях "репрессивной цивилизации" формируется определенный тип личности, который Маркузе называет "одномерным" ("одномерный человек"). У этого человека атрофировано социально-критическое отношение к действительности; он представляет собой не более как "функционера" системы. Поэтому современная революция (а как и при каких условиях она может совершиться в современный исторический период — этот вопрос более всего занимает социолога) должна затрагивать "антропологическую структуру" личности. Другими словами, революция не может быть радикальной, если она не освободит подавляемые обществом глубинные инстинкты, главным из которых — Маркузе здесь следует за Фрейдом — является инстинкт Эроса. Действительная революция — это революция структуры инстинктов — провозглашает Маркузе.  
Другое заключение, к которому он приходит в своих рассуждениях, касается движущих сил современной революции, "Люди с одномерной структурой влечений" не способны на какие-нибудь радикальные преобразования. И если в свое время Маркс связывал революционные изменения общества с рабочим классом (пролетариатом), в современных условиях способность к социальной критике переходит к тем, кто еще не "устоялся", не "закоснел". К таковым относятся юноши (школьники и студенты в возрасте от 17 до 25 лет) — их называют "фрейдовским пролетариатом", различные маргинальные слои общества, аутсайдеры, люмпены и пр., одним словом, все, кто "выпадает" из современного "коррумпированного цивилизацией" общества (Маркузе здесь использует термин "дропаутмены"). В мировом масштабе носителями революционной энергии являются "бедные" страны, противостоящие капиталистическим и проводящим "коллаборационистскую" политику социалистическим странам.  
Как же должна совершиться современная революция? Маркузе отрицает роль партий как организатора и руководителя политической борьбы, отказывается от легальных методов и форм переустройства общества, рассматривая их всего лишь как "парламентскую игру". Главную ставку он делает на "Великий Отказ" — "абсолютное отрицание" современного Общества и современной "репрессивной культуры". Он строит утопическую теорию постиндустриального общества, которое должно, по его мнению, утвердиться в ходе революции в структуре человеческих инстинктов, Это новое общество будет основано на изначальных влечениях человека, которые обобщенно Маркузе называет "святой природой". Соответственно революцию немецко-американский социолог представляет как "революцию экстаза". На смену многовековой цивилизации с ее поклонением Прометею должна прийти новая цивилизация, основным принципом человеческих взаимоотношений в которой станет "принцип наслаждения", а его символизируют Орфей и Нарцисс.  
Во всех рассуждениях Маркузе причудливо переплетаются эклектически выхваченные мысли Маркса, не выдержавшие в своевремя научной критики положения Фрейда. Достаточно экстравагантные взгляды Маркузе расцениваются как «неомарксизм», «фрейдо-марксизм» и т. д., а его «революционные» призывы и лозунги по существу являются псевдореволюционными.  
Тем не менее, ложноромантическая теория Маркузе нашла отклик среди определенной части западной молодежи. Маркузе стал идейным вождем движения "новых левых" (термин ввел в оборот видный американский социолог нашего времени Ч. Р. Миллс), представители которого возлагали главные надежды на террор, насилие, "экспорт революции" и т.д. Широко культивируемые "новыми левыми" экстремизм, нигилизм, аморализм настолько скомпрометировали "революционные" идеи Маркузе, что он должен был впоследствии внести серьезные коррективы в свои взгляды и публично отмежеваться от молодежного "левого" радикального движения.