Межэтнические конфликты

 

 

1.3. Типологизация  межэтнических конфликтов

 

Есть два принципа классификации межэтнических конфликтов: один — по характеру действий конфликтующих  сторон; второй — по содержанию конфликтов, основным целям, которые ставит выдвигающая претензии сторона[9].

Одними из первых межэтнические  конфликты типологизировали Э.А. Паин и А.А. Попов, во всяком случае, они опубликовали первую статью по этническим конфликтам в СССР. Они выделили конфликты стереотипов, т.е. ту стадию конфликта, когда этнические группы могут еще четко не осознавать причины противоречий, но в отношении оппонента создают негативный образ «не дружественного соседа», «нежелательной группы». В качестве примера ученые приводили армяно-азербайджанские отношения. Действительно, социологические и полевые этнографические исследования задолго до конфликта фиксировали взаимные негативные стереотипы армян и азербайджанцев.

Другой тип конфликта  Э.А. Паин и А.А. Попов назвали «конфликтом идей». Характерными чертами таких конфликтов (или их стадий) является выдвижение тех или иных притязаний. В литературе, средствах массовой информации обосновывается «историческое право» на государственность (Эстония, Литва, Грузия, Татарстан, другие республики СССР), на территорию (Армения, Азербайджан, Северная Осетия, Игушетия). В ходе национальных движений разрабатываются основные идеологемы, политическая мобилизация вокруг которых есть уже проявление конфликта.

Третий тип конфликта — конфликт действий. К этому типу относятся митинги, демонстрации, пикеты, принятие институциональных решений, вплоть до открытых столкновений.

Оценивая приведенную  типологизацию, можно сказать, что  в ней отражены скорее стадии или формы конфликтов. Но такая оценка была бы неточной. Существует другая типологизация конфликтов — по основным целям, содержанию требований:

Первый тип — статусные институциональные конфликты в союзных республиках, переросшие в борьбу за независимость. Суть таких конфликтов могла быть не этнонациональной, но этнический параметр в них присутствовал непременно, как и мобилизация по этническому принципу. Национальные движения в Эстонии, Литве, Латвии, Армении, на Украине, в Грузии, Молдове с самого начала выдвигали требования реализации этнонациональных интересов. В процессе развития этих движений от этнонациональных требований переходили к требованиям государственной независимости, но мобилизация по этническому принципу оставалась.

Второй тип конфликтов — статусные конфликты в союзных и автономных республиках, автономных областях, возникшие в результате борьбы за повышение статуса республики или его получение. Это характерно для части союзных республик, желавших конфедеративного уровня отношений. Например, об этом заявляло руководство Казахстана, а также ряда бывших автономий, которые стремились подняться до уровня союзных республик, в частности Татарстана. Впоследствии, после создания независимой России, радикальная часть национального движения поставила вопрос об ассоциированном членстве Татарстана в Российской Федерации. Конфликт завершился подписанием Договора между государственными органами Российской Федерации и государственными органами Татарстана, который содержит элементы как федеративных, так и конфедеративных отношений.

Третий тип конфликтов — экстерриториальные. Это, как правило, самые трудные для урегулирования противостояния. На постсоветском пространстве было зафиксировано 180 экстерриториальных споров. По мнению В.Р. Стрелецкого, — одного из разработчиков банка данных этнотерриториальных притязаний в геопространстве бывшего СССР в Институте географии РАН, к 1996 г. сохраняли актуальность 140 территориальных притязаний.

Конечно, не все заявленные притязания перерастают в конфликт. Специалисты считают, что к таким конфликтам следует относить споры, ведущиеся «от имени» этнических общностей относительно их прав проживать на той или иной территории, владеть или управлять ею.

С точки зрения принятого  определения межэтнического конфликта, к ним следует относить те ситуации, в которых идеи территориальных притязаний «обеспечивают» этническую мобилизацию. Основываясь на таком определении, надо признать, что число этнотерриториальных конфликтов, несомненно, меньше, чем точек территориальных споров. Например, в Калмыкии, потерявшей в годы репрессий какую-то часть своих территорий, заявления об этом были, но в конфликты по данному поводу калмыки не вступают.

Территориальные споры  часто возникают в ходе реабилитационного  процесса в отношении репрессированных народов.

Четвертый тип — конфликты межгрупповые (межобщинные). Именно к такому типу относятся конфликты, подобные тем, которые были в Якутии (1986 г.), в Туве (1990 г.), а также русско-эстонский в Эстонии, русско-латышский в Латвии и русско-молдавский в Молдавии. Причем, если первые два имели характер межгрупповых столкновений, переросших в демонстрационные формы противостояния, а в Туве — и в последующий отток русских из зоны конфликта, то межгрупповые конфликты в Эстонии и Латвии были связаны, с одной стороны, с дискриминационными мерами правительств, направленными на «вытеснение» неэстонского населения, акциями национал-экстремистов, а, с другой — организацией сопротивления. Массовые межгрупповые насильственные столкновения имели место в Азербайджане, Армении, Кыргызстане, Узбекистане.

Конечно, типологизация  конфликтов достаточно условна, поскольку  нередко в одном конфликте  соединяются несколько разных целей  и содержаний. Вот почему исследователи говорят о «кластерах» конфликтов, и только такое понимание дает основание для их регулирования. Сам процесс регулирования связан с формой, длительностью, масштабами конфликтов.

 

1.4. Формы межэтнических конфликтов

 

Самый простой принцип  определения формы этнического  конфликта — это от несение  его к ненасильственным или насильственным. Но те и другие бывают разными. Центр этнополитических и региональных исследований среди насильственных конфликтов на территории Российской Федерации и стран ближнего зарубежья выделил следующие[13]:

Региональные  войны (шесть из них длительные — не менее не скольких месяцев), т.е. вооруженные столкновения с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения. Это Карабахский, Абхазский, Таджикский, Южноосетинский, Приднестровский конфликты (сюда же относится Чеченский конфликт);

Краткосрочные вооруженные столкновения, продолжавшиеся несколько дней и сопровождавшиеся жертвами. К ним относятся, в частности, столкновения в Фергане, Оше, Осетино-ингушское, а также в Сумгаите, — всего около 20. Такие столкновения называют «конфликтами-бунтами», «конфликтами-погромами», «конфликтами неуправляемых эмоций».

Другие конфликты отнесены к невооруженным. Их в Центре насчитывают на постсоветском пространстве более 100. Среди них достаточно четко, на наш взгляд, выделяются институциональные формы конфликта, когда в противоречие приходят нормы конституций, законодательства, реализующие идеологемы конфликтующих сторон. Не всегда такая форма конфликтов сопровождается межобщинными конфликтами.

Еще одна форма — манифестирующие проявления конфликтов, к числу которых следует отнести митинги, демонстрации, голодовки, акции «гражданского неповиновения».

Наконец, как уже говорилось, существует идеологическая форма конфликтов, когда разгорается «конфликт идей».

Каждая из указанных  форм отличается «действующими лицами», или основными субъектами, конфликта. При доминирующей институциональной форме главными действующими лицами являются властные структуры, партии, организаторы общественных движений, обычно действующие через институты власти. При манифестирующей форме конфликта субъектом выступают уже значительные массы людей, поэтому данную форму называют еще конфликтами «массовых действий». И, наконец, участниками идеологических по форме конфликтов являются группы элиты — политической, научной, художественно-творческой. Их идеи транслируются работниками средств массовой информации и сферы образования.

Особую роль в развитии конфликтов, в том числе в придании им массовой формы, играют средства массовой информации. Любая искаженная информация, неуместные определения, эпитеты очень быстро накаляют страсти.

В зонах этнополитических, идеологических и институциональных  конфликтов распространено устойчивое мнение о необъективности отражения ситуации в республиках средствами массовой информации, и это создает напряжение в межнациональных отношениях титульных национальностей и русских. Иногда речь идет даже об информационной войне.

 

 

Глава 2. География  межэтнических конфликтов на постсоветском  пространстве

 

2.1. Прибалтийские  республики

 

2.1.1. Латвия

Исторические  предпосылки межэтнической напряженности. После вхождения нынешней латышской территории в состав Российской империи, особенно во второй половине XIX в. сюда мигрировало большое число русских рабочих, торговцев, чиновников, но особенно поток переселенцев усилился с началом индустриализации после Второй мировой войны. Одновременно война и депортация значительно повлияли на численный и национальный состав населения. Так, 120 тысяч латышей-коллаборационистов ушли вместе с отступающими войсками вермахта, в послевоенный период десятки тысяч людей были депортированы. В результате последний полувековой период в составе СССР воспринимается в республике болезненно, поскольку поколение пострадавших от советской власти не ушло из жизни, многие из депортированных и их потомки стали идеологами и главной движущей силой постсоветских преобразований, заняли важные государственные посты и требуют возврата собственности. Число таких лиц превышает 100 тысяч. Уже во времена перестройки и создания Народного фронта виновниками всех бед Латвии и латышского народа, того, что он стал чуть ли не меньшинством в собственной стране, и ему грозит полное исчезновение, были объявлены мигранты – люди, приехавшие в страну для участия в развитии промышленности, работы на стройках, а также специалисты и чиновники. Это обвинение стало одним из основных лозунгов при сплочении Народного фронта Латвии. Конфликтная ситуация в стране разрасталась все больше и больше. После развала СССР, пользуясь поражением Интерфронта и деморализацией некоренного населения, пришедшее под национальными лозунгами к власти новое руководство страны фактически возложило вину за оккупацию не на тоталитарный режим, а на «мигрантов», наказав их лишением гражданских прав и рядом других дискриминационных мер. Параллельно велась целенаправленная пропаганда, в ходе которой неуклонно во всех инвективах по поводу преступлений советской власти понятие «советский» подменялось понятием «русский», а «СССР» - «Россией». Запугивание Россией как страшной угрозой самому существованию Латвии стало краеугольным камнем проведения и оправдания всей внутренней и внешней политики.

Межэтнические проблемы в независимой Латвии. Долгое время проблемным оставался вопрос о положении русского и русскоговорящего населения в Латвии. В момент приобретения независимости в Латвии проживало более 900 тыс. русских и 1 млн. 122 тыс. русскоговорящих (34% населения). Темпы натурализации русскоязычного населения не только не увеличивались, но наоборот, падали. Количество русских к 2005 году составляло 28,6% населения или около 660 тыс. человек (см. таблицу 1).

 

Таблица 1

Национальный состав населения Латвии в 2000 и 2005 гг.

 

Этническая  группа	Численность (тыс. чел)		Доля (%)
Год	2000	2005	2000	2005
Все население	2377383	2306434	100	100
В том числе:
Латыши	1370703	1357274	57,7	58,8
Русские	703243	660684	29,6	28,6
Белорусы	97150	88287	4,1	3,8
Украинцы	64644	59011	2,7	2,6
Поляки	59505	56511	2,5	2,5
Литовцы	33430	31717	1,4	1,4
Евреи	10385	9883	0,4	0,4
Цыгане	8205	8491	0,3	0,4
Немцы	3465	3788	0,1	0,2
Эстонцы	2652	2537	0,1	0,1
Другие	24001	28251	1,1	1,2

 

Не устранены различия в социальных правах, запреты на профессии для неграждан. Правозащитники из Латвийского комитета по правам человека насчитывали около 60 различий в правах граждан и неграждан.

Из-за сложных межнациональных  отношений в Латвии русскоязычное население было вытеснено из политических процессов и лишено возможности работать в государственных и муниципальных организациях. В результате более половины всех предпринимателей в Латвии составляют представители российской диаспоры. Другой сферы деятельности для активной и продвинутой части населения из этой общины просто не существовало. Сейчас такое положение вызывает большое беспокойство у представителей титульной нации, но изменить ситуацию силовыми методами уже нельзя, поскольку демократические процессы носят необратимый характер. Лишение большого числа постоянных жителей (неграждан) права посредством выборов обеспечивать представление своих интересов в государственной политике приводит к созданию серьезного напряжения в обществе. Возникает искаженная картина общественного интереса, в то время как большинство правящих элит обеспечивает себе привилегированные условия. Местные элиты опасаются, что уменьшение числа неграждан приведет к перестройке политической структуры и утрате собственных политических позиций.