Интеракционистское направление

М. Кун, хотя и утверждает, что «индивид не является пассивным существом, автоматически  реагирующим на объект в соответствии с тем значением, которое ему  придает группа», но в своих концепциях и исследованиях он, по существу, игнорирует воздействие импульсивного  Я на поведение личности. Кун известен как автор «теории самооценки личности» («self theory»), в которой эта  модификация мидовской концепции  проявляется особенно явно. Б. Мелтцер  и Дж. Петрас отмечают: «Куновская теория самооценки личности не содержит открытого  признания импульсивного Я или  взаимодействия между импульсивным и рефлексивным Я. Для него поведение  детерминируется... тем, как индивид  воспринимает и интерпретирует (окружающую действительность), в том числе  и себя. Таким образом, личность превращается лишь в рефлексивное Я и поэтому  поведение личности (в принципе) можно предсказать на основе интернализованных  ожиданий. Согласно Куну, если мы знаем  референтную группу индивида, мы можем  предсказать самооценку личности, если мы знаем самооценку личности, мы можем  предсказать ее поведение». Кун и  его сторонники рассматривают личность как структуру социальных установок, сформировавшихся на основе интернализованных  ролей, и придают им решающее значение в детерминации поведения личности. Кун вводит следующее операциональное  определение личности: «Операционально  сущность личности можно определить... как ответы, которые индивид дает на вопрос: "Кто я такой?", обращенный к самому себе, или на вопрос: "Кто  Вы такой?", обращенный к нему другим лицом. Это определение было использовано Куном при разработке в 1950 г. так называемого «теста 20 ответов по самооценке» («twenty statements self attitude test»), или теста «кто я». Суть теста заключается в том, что испытуемого или группу испытуемых просят в течение 12 мин дать 20 различных ответов на обращенный к самому себе один вопрос: «Кто я такой?» В инструкции подчеркивается, что ответы должны даваться в том порядке, как они приходят в голову испытуемому независимо от логики и «важности» тех или иных ответов. Полученные ответы обрабатываются при помощи контент-анализа и шкалы Гутмана. Полученные ответы были подразделены авторами на две категории: а) консесуальные ответы, характеризующие социальный статус и роль испытуемого, его принадлежность к определенной группе; к этой категории относятся ответы такого типа, как «студент», «дочь», «гражданин» и т.п.; б) субконсесуальные ответы, относящиеся к индивидуальным характеристикам, например «толстый», «невезучий», «счастливый». Исследования Куна и МакПартленда показали, что количество получаемых ответов одного испытуемого варьировало от 1 до 20. В среднем давалось по 17 ответов. Абсолютное большинство ответов относилось к первой категории, т.е. к ответам, характеризующим социальный статус и роль личности. Как правило, ответы этой категории шли первыми, ответы же второй категории нередко просто отсутствовали.

На основе проведения этих тестов авторами были сделаны выводы о том, что ролевые позиции являются наиболее значимыми для личности, так как они оказались ведущими в иерархии самооценок. Кроме того, было установлено, что у разных людей  наблюдается весьма широкий диапазон самооценок в отношении их ролевых  позиций и индивидуальных качеств. Установление этого факта эмпирическим путем обладает, по мнению Куна, большим  преимуществом по сравнению с  умозрительными заключениями Мида. Следует  отметить, что тест «Кто я?» нашел  довольно широкое распространение  в США и применялся даже при  отборе первых американских космонавтов.

Различие в методологических принципах  Чикагской и Айовской школ находит  свое отражение и в их подходах к ролевому поведению. Для Блумера  и других представителей Чикагской  школы ролевое поведение, для  обозначения которого ими часто  используется термин «делание роли» («role-making»), представляет собой поисковый, динамичный, творческий процесс. Такое понимание  ролевого поведения логически вытекает из их концепции личности как активного  и творческого существа, которое  «конструирует» свои действия в зависимости  от того, как оно воспринимает, интерпретирует окружающее. Блумер, в частности, пишет: «...уподобление человеческой групповой  жизни функционированию механической структуры или... системы, стремящейся  к равновесию, как мне кажется, сталкивается с серьезными трудностями  из-за формирующего и поискового характера  взаимодействия, в ходе которого участники  оценивают друг друга и направляют свои действия в зависимости от этих оценок» [Blumer, 1953, р. 199]. Он считает, что  культурные нормы, статусы и ролевые  отношения являются лишь определенной сферой, в рамках которой осуществляются социальные действия, но не решающими  факторами, определяющими эти действия. В противоположность Чикагской  школе Кун, как отмечалось выше, придает  решающее значение ролевым факторам. Представители Айовской школы предпочитают говорить не о «делании роли», а об «исполнении», «проигрывании» роли или  о «принятии роли», фактически исключая спонтанный, творческий элемент из поведения личности. М. Кун утверждает, что индивид «формирует свои планы  поведения в соответствии с исполняемыми ролями и занимаемыми статусами  в группах, с которыми он себя идентифицирует, т.е. в его референтных группах. Его отношение к себе как к  объекту является лучшим индикатором  этих планов поведения... они являются определяющими для самооценок и  для оценки других» [Hickman, Kuhn, 1956, p. 45].

Ряд представителей символического интеракционизма  пытается занять какие-то компромиссные  позиции по данным вопросам. Это, в  частности, нашло отражение в  изложении Дензином методологических принципов символического интеракционизма, в которых он указывает на необходимость  учета обеих форм поведения «скрытого, символического» и явного, внешне наблюдаемого, необходимость рассматривать  процесс интеракции с точки зрения самих взаимодействующих индивидов, чтобы избежать подмены точки  зрения испытуемого позицией исследователя, использование как «гуманитарных», так и «сциентистских» методов  исследования, поскольку в этом случае ограниченность одних методов может  компенсироваться преимуществами других.

Современная теория символического интеракционизма, будучи прямым выражением и продолжением идей Дж. Мида, обладает в основном теми же достоинствами, недостатками и противоречиями, которые присущи его концепциям. С одной стороны, в заслугу  интеракционистам следует поставить  их попытку вычленить в противовес бихевиористам «специфически человеческое»  в поведении человека, стремление подойти к личности как к социальному  явлению, найти социально-психологические  механизмы формирования личности во взаимодействии с другими людьми в группе, обществе, подчеркнуть  активное творческое начало в личности. Однако субъективно-идеалистические  позиции интеракционистов приводят к тому, что все социальные связи  у них сводятся лишь к межличностному общению, а при анализе общения  они игнорируют его содержание и  предметную деятельность индивидов, не видя того, что, как пишет И. С. Кон, «в процессе формирования личности включается не только обмен мнениями, но, что  особенно важно, обмен деятельностью. Предлагается некая глобальная универсальная  модель развития систем символизации и общения безотносительно к  конкретным историческим и социально-экономическим  условиям, игнорируется их влияние  на формирование личности.

К этому следует добавить такой  существенный недостаток интеракционистов, прежде всего относящийся к Чикагской  школе, как неопределенность большей  части используемых понятий, которые  схватываются лишь интуитивно и не подлежат эмпирическому подтверждению  при помощи современных методов  исследования. Попытки куновской  школы компенсировать этот недостаток носят довольно упрощенный и механистический  характер.

Критикуя интеракционистов за то, что они пытаются дать представление  о механизме социального взаимодействия индивидов в обществе в полном отрыве от содержания этого взаимодействия, некоторые зарубежные авторы справедливо  отмечают, что теория символического интеракционизма как выразительница социально-психологических концепций  Дж. Мида может дать представление  о том, как происходит взаимодействие, но не может объяснить, почему человек  поступает тем или иным образом. В качестве существенного недостатка символического интеракционизма можно  назвать и игнорирование им роли эмоций в человеческом поведении.

Большинство из указанных достоинств и недостатков символического интеракционизма  относится также и к другим направлениям интеракционистской ориентации, которые, по существу, развились на его основе. Относительно самостоятельное  развитие ролевых теорий и теорий референтной группы, которые будут  рассмотрены в следующих разделах, можно отчасти объяснить тем, что они более тесно связаны  с эмпирическими исследованиями.

Вместе с тем следует отметить, что в последнее время наблюдается  все возрастающий интерес к идеям  символического интеракционизма. Показательно, что в последнем издании 1985 г. очень авторитетного многотомного труда «Руководство по социальной психологии», вышедшего в США, под редакцией  Г. Линд сея и Э. Аронсона, в котором  предпринимается попытка проанализировать современное состояние социальной психологии, впервые за 50 лет существования  этой работы появилась статья, посвященная  символическому интеракционизму. Ее авторы следующим образом объясняют  причины возросшего интереса к идеям  символического интеракционизма: во-первых, в современной социальной психологии наметился ярко выраженный интерес  к когнитивной социальной психологии и соответственно интерес социальных психологов к другим парадигмам, имеющим  ярко выраженную когнитивную направленность; во-вторых, возрождение феноменологического  подхода как в социологии, так  и в социальной психологии вызывает, вероятно, все больший интерес  к концепциям, в которых центральное  место занимает понятие self [личностное Я, самостьотмечает все (возрастающую «респектабельность» исследований субъективного опыта как отличительную  черту социально-психологических  исследований последних лет. В этих условиях большое значение приобретают  поиски теории, которая объяснила  бы, как люди в своей повседневной жизни создают свой социальный мир. Поэтому неудивительно, что исследователи  атрибуции и схожих когнитивных  процессов проявляют интерес  к обсуждению символическими интеракционистами  того, как конструируется социальная жизнь. Более того, возрождение среди  социальных психологов, имеющих психологическую  подготовку, интереса к гуманистическим  ориентациям сделало возможным  более серьезное отношение к  перспективам, которые исторически  были менее тесно связаны с  жесткими методами.

1.2. Ролевые теории

 
Социально-психологический анализ социальной роли имеет большое значение для понимания социального поведения  личности. Поэтому данная проблема привлекла внимание многих исследователей, причем не только интеракционистов, но и представителей других ориентации, например необихевиористской (Тибо и  Келли), когнитивистской (Ньюком) и др. К концу 60-х годов в американской социальной психологии насчитывалось  уже много сотен преимущественно  эмпирических, но также и теоретических  исследований в данной области. Такая  популярность ролевых исследований объясняется некоторыми авторами двумя  обстоятельствами. Во-первых, проблема роли представляет большие возможности  как для теоретических, так главным  образом и для эмпирических исследований. Во-вторых, ролевая теория содержит такойподход к исследованию социального  поведения личности, который отсутствует  в других теоретических ориентациях  социальной психологии. Наибольшей известностью в данной области пользуются работы таких социальных психологов и социологов, занимающихся социально-психологической  проблематикой, как Т. Сарбин, И. Гоффман, Р. Линтон, Р. Мертон, Р. Ромметвейт, Н. Гросс  и др.

В настоящее время, как справедливо  отмечает Дж. Хейс, в социальной науке  имеются два типа ролевых теорий, которые он называет структуралистской  и интеракционистской. Структуралистская  ролевая теория прочно стоит на социологических  позициях. Теоретические основы социологической  ролевой теории закладывались многими  авторами – М. Вебером, Г. Зиммелем, Т. Парсонсом и др. Все они разрабатывали  проблемы связи индивидов и общества и влияния общества на индивида. Большинство этих авторов рассматривали  объективные аспекты ролевых  теорий и практически не касались ее субъективных сторон. Один лишь Вебер  отмечал однажды, что социология должна учитывать субъективную мотивацию  исполнителя роли для объяснения его поведения.

Современные интеракционистские ролевые  теории опираются на социально-психологические  концепции Дж. Мида, связанные с  понятием «роль», введенным им в  обиход социальной психологии. Мид  не дал определения понятия роли при изложении своих концепций, употребляя его как весьма аморфное и неопределенное. Фактически это  понятие было взято из сферы театра или обыденной жизни, где оно  использовалось как метафора для  обозначения ряда феноменов социального  поведения, таких как проявления схожего поведения у самых  различных людей в сходных  обстоятельствах. Мид применял этот термин, когда он развивал идею «принятия  роли другого», для объяснения акта взаимодействия индивидов в процессе речевой коммуникации.

Согласно Дж. Миду, «принятие роли другого», т.е. умение посмотреть на себя со стороны глазами партнера по общению, является необходимым условием для  успешного осуществления любого акта взаимодействия между людьми. В качестве примера «принятия  роли другого» у Мида фигурировали лишь детские ролевые игры, которые  он считал одним из важнейших средств  социализации личности. Этим, собственно, и ограничиваются его рассуждения  о социальной роли личности. Позже  понятия «роль» и «социальная  роль» стали широко использовать и разрабатывать в западной социологии и социальной психологии. Значительный вклад в развитие ролевой теории внес социальный антрополог Р. Линтон. Он предложил так называемую статусно-ролевую  концепцию. По мнению Линтона, для определения  связи индивида с различными системами  общества очень удобны такие термины, как «статус» и «роль». Статус, по мнению Линтона, – это то место, которое  индивид занимает в данной системе. А понятие роль используется им для  описания всей суммы культурных образцов поведения, связанных с определенным статусом. По мнению Линтона, таким  образом роль включает установки, ценности и поведение, предписываемое обществом  для каждого из всех людей, имеющих  определенный статус. В связи с  тем что роль представляет собой  внешнее поведение, она является динамическим аспектом статуса, тем, что  индивид должен сделать, для того чтобы оправдать занимаемый им статус.