Бедность и неравенство в России

Наш департамент  изучает перспективы создания программы  социального партнерства между  государством и крупным бизнесом в борьбе с бедностью. Мы рассматривали  регионы с точки зрения параметра  бедности, оценивали степень глубины  этой бедности и изучали возможности  привлечения в каждом из регионов крупных компаний и бизнес-групп  к решению данной проблемы. В этой работе нам помогала кандидат географических наук Наталья Зубаревич. С ее помощью  мы смогли отсеять те показатели, которые  не дают дифференцированной картины  по регионам, и остановиться на необходимом  и в то же время достаточном  количестве этих доказательств. У нас  есть опыт разработки методик по группированию  регионов на основе определенных признаков, и мы понимаем, что если подобная методика ляжет в основу некой  программы, то нужно найти такой  набор показателей, который достаточно объективно оценит полученную картину  и решит поставленную задачу. Нельзя забывать и о том, что все подобные методики носят публичный характер, они должны быть «прозрачными» и  воспроизводимыми регионами. Все эти  принципы мы попытались реализовать  в нашей работе. 

Первым критерием, рассмотренным нами при выборе регионов, различающихся по мерам борьбы с  бедностью, был интегральный показатель, который связывал различия в уровне бедности с состоянием региональных рынков труда, уровнем доходов и  потребления, дифференциацией доходов, а также различиями в человеческом капитале, квалификации и ее воспроизводстве  через профессиональное образование  и др. 

В соответствии с  этим были определены три блока индикаторов, позволяющих оценить не только проблему бедности, но и важнейшие ее факторы. Первый блок – уровень и острота  бедности. Мы взяли показатели доли населения с доходами ниже прожиточного минимума и доли населения с доходами ниже половины прожиточного минимума. Второй блок – доходы и потребление. В нем представлены показатели отношения  среднедушевых денежных доходов  к величине прожиточного минимума и  потребления мяса и мясопродуктов  на душу населения. Третий блок – состояние  рынка труда. Здесь мы рассматривали  долю экономически активного населения, уровень безработицы по МОТ и  степень напряженности на рынке  труда, т. е. число зарегистрированных безработных на одну вакансию. Критериями отбора статистических индикаторов  для каждого блока были достоверность, репрезентативность, наличие объяснимой региональной дифференциации. Достоверность  всех региональных показателей уровня доходов и бедности, разрабатываемых  Госкомстатом России, относительна, но альтернативных региональных измерений  не существует.  

Каждый из выбранных  индикаторов имеет значительную региональную дифференциацию. Собственно, уровень бедности оценивается не только по стандартной доле населения  с доходами ниже прожиточного минимума, но и по доле крайне бедных. 

Покупательная способность  доходов оценивается как прямо  – через отношение доходов  и прожиточного минимума, так и  косвенно – через потребление  мяса, обеспечивающее поступление животных белков, необходимых организму человека. Доля экономически активного населения  позволяет косвенно оценить демографическую  нагрузку в регионе, а соотношение  числа безработных и вакансий отражает характер безработицы (кризисный  или структурный). 

Интегральная оценка проведена методом ранжирования регионов по пяти равномерным интервалам для каждого индикатора и последующего суммирования рангов (методом многопризнаковой типологии). Полученные интегральные показатели подтвердили общий характер региональной дифференциации уровня бедности в современной  России: подавляющее большинство  регионов формируют плотную «срединную»  группу (интегральный индекс от 3 до 4), а число наиболее благополучных  и крайне неблагополучных регионов невелико. 

По итогам интегральной оценки выделены четыре группы регионов по уровню и факторам бедности. Показатель уровня бедности в более чем половине регионов России близок к среднероссийскому  значению. 

Необходимо отметить, что полученное распределение является первоначальным вариантом, методика расчетов нуждается в последующей корректировке. Во-первых, в группу наиболее благополучных  регионов не вполне правомерно попали Башкортостан и Якутия. Есть определенные проблемы и при выделении регионов с худшими показателями. 

Второй критерий оценивает значение крупного бизнеса  в регионах. В таблице для каждого  региона указаны присутствующие в нем крупные компании и бизнес-группы. Кроме того, учитывались вклад  предприятий, принадлежащих крупному бизнесу, в промышленное производство и налоговые доходы региона. В  результате были выделены три группы регионов по уровню влияния крупного бизнеса:  

– с ведущей ролью  крупного бизнеса;  

– со значительной ролью  крупного бизнеса;  

– без значительного  присутствия крупного бизнеса.  

Предложенная классификация  регионов неизбежно упрощает существующую проблему. Но, во-первых, она позволяет  отделить регионы, в которых крупный  бизнес почти не представлен и  поэтому не может рассматриваться  в качестве спонсора социальных программ. Во-вторых, с ее помощью мы можем  очертить круг регионов с наиболее выраженным влиянием крупного бизнеса, хотя для федеральных городов  ситуация более сложна, они включены в эту группу достаточно условно. Расчеты показывают, что регионы  с ведущей ролью крупного бизнеса  по численности населения представлены более значительно (40% регионов и 52% живущего в них населения), а в  регионах с незначительным присутствием крупного бизнеса живет только 16% населения России.  

Как правило, в регионах с ведущей ролью крупного бизнеса  проблемы бедности менее остры по сравнению с остальными регионами  страны. Различия в уровне бедности (средневзвешенный показатель) по регионам с разным типом влияния крупного бизнеса позволяют выявить регионы, наиболее и наименее готовые к  решению проблем бедности. Регионы  со специализацией на ресурсно-экспортных отраслях отличаются высокой заработной платой, и именно в них концентрируется  крупный бизнес. В таких регионах бедными являются наиболее социально  уязвимые группы населения – неполные и многодетные семьи, семьи с  безработными членами, пенсионеры. Политика социального партнерства с крупным  бизнесом в таких регионах не может  рассматриваться как основной инструмент. Защитой социально уязвимых групп  населения должны заниматься региональные власти, имеющие значительные собственные  налоговые доходы для проведения социальной политики. 

Для разработки программ социального партнерства более  важны так называемые срединные  регионы, в которых к бедным относится  значительная часть занятого населения. В таких регионах крупные компании и бизнес-группы, как правило, играют значительную, но не доминирующую роль, поэтому политика социального партнерства  должна учитывать ресурсы и интересы крупного бизнеса в регионе (особенно в регионах экспансии крупных  бизнес-групп). В регионах-аутсайдерах  крупный бизнес практически не представлен, поэтому бремя социальной защиты возлагается на плечи государства.  

В целом в регионах России существует тесная связь между  уровнем влияния крупного бизнеса  в регионе и остротой проблем  бедности. Эта связь подтверждается при сопоставлении двух критериев  предлагаемой методики – интегрального  рейтинга регионов по уровню и факторам бедности и типологии регионов по влиянию крупного бизнеса. Однако есть и отклонения от этой тенденции, чаще всего они характерны для регионов переработки сырья, в которых  крупные компании минимизируют налоговые  платежи с помощью различных  схем, и для новых регионов экспансии  крупного бизнеса.  

Отбор «пилотных» регионов, в которых в первую очередь  необходимо осуществлять те или иные меры по борьбе с бедностью, должен проводиться с учетом характера  влияния крупного бизнеса. Представляется, что новые формы социального  партнерства власти и бизнеса, направленные на сокращение бедности и снижение социальной напряженности, могут дать наибольший эффект в двух группах регионов: 

– в «срединных»  регионах по интегральному индексу  со значительной ролью крупного бизнеса;  

– в отдельных  регионах с доминированием крупного бизнеса, но при этом худшим интегральным рейтингом социальных индикаторов. 
 

Светлана МИСИХИНА (эксперт Московского регионального  представительства Международной  организации труда): «Бедность –  это прежде всего вопрос статистики»

Зачем мы вообще говорим  о бедности и зачем мы ее измеряем? В Новой Зеландии, например, в  системе основных социальных показателей  показателя бедности нет, но при этом есть показатели грамотности, самоубийств, причем отдельно мужчин и женщин. А  с другой стороны, можно ли сравнивать уровни бедности в России и, например, в Индии, если в Индии стакан риса в день для человека – уже проблема, а в России прожиточный минимум  составляет примерно 50 долларов? 

Как здесь уже  говорилось, мы работаем с теми данными, которые есть. Стандартные ошибки укладываются в допустимые пределы, хотя, конечно, они могли бы быть и меньше. Но когда мы говорим  о бедности и о статистике бедности, давайте не будем забывать о том, что мы все скрываем свои доходы. 

Доходы скрываются во всех странах. Считается, что наиболее законопослушными странами являются США  и Исландия. В Исландии очень маленький  подоходный налог, а в США население  уважает свое государство и платит налоги, но в последнее время там, видимо, появилось много русских  и положение стало меняться. Даже в Голландии возникла эта проблема, где и мысли никогда не было о том, чтобы не заплатить налоги.  

Бедное население  в России скрывает приблизительно 95% своих доходов, обеспеченное – от 5% до 20%. Мы понимаем, что в абсолютном выражении эти цифры не сопоставимы. И это тоже нужно учитывать. 

Принято считать, что  в России очень высокая степень  неравенства, и если она еще увеличится, то может произойти социальный взрыв. Но на протяжении последних лет децильный  коэффициент дифференциации доходов  очень стабильный. А мы применяем  квинтильный коэффициент распределения, т. е. распределение по 20-процентным группам населения на основании  их доходов. Начиная с 1999 года по этому показателю Россия находится на уровне США в 1997–1999 годах. При этом уровень благосостояния в обеих странах разный, доходы разные, а распределение совпадает. В России нижним 20% достается приблизительно 5% от общей суммы дохода, а верхним 20% – половина. Настораживает, что в последние годы наметилась тенденция к снижению доли доходов нижних 20%. Но в то же время мы наблюдаем едва заметную тенденцию к снижению доходов и верхних 20%. Получается, что в России формируется средний класс. Утверждать это, конечно, рано, но картина вырисовывается именно такая. 

Следующий вопрос –  кому мы помогаем? Представьте себе, что вы губернатор и вам присылают  федеральные деньги на выплату ежемесячных  пособий на детей. Ваша стратегия? Вы будете скрупулезно разбираться, кто  у вас бедный ребенок, а кто  – не бедный, доплачивать социальным работникам за проведение этой проверки только для того, чтобы федеральные  деньги раздать адресатам, а в  конце срока своего губернаторства доложить об этом своим избирателям. Или вы будете стараться выбить из федерации все, что можно, раздать  детские пособия всем тем, кто  пришел, и пригласить тех, кто не пришел, если деньги, конечно, остались. Так поступают с федеральными деньгами. 

Совсем другая ситуация складывается с региональными деньгами, если они есть. При внимательном изучении распределения льгот, пособий, субсидий можно увидеть, что по разным причинам от 70% до 65% средств уходит обеспеченным людям. Если положено пособие  на топливо, то чем больше человек  обеспечен, тем больше у него дом  и тем больше ему требуется  топлива, а значит, тем больше будет  стоить 50% топлива, которое ему оплачивает государство. Если положена 50-процентная скидка на лекарства, то обеспеченный заплатит остальные 50%, а необеспеченный просто не будет пользоваться этой скидкой, поскольку остальные 50% ему  никто не заплатит. Существует четкая статистическая зависимость между  регионами, где работают, и регионами, где не работают. В первых регионах показатели адресности раздачи своих  собственных внутренних денег выше по очень многим позициям. А во вторых – ситуация складывается иная: кто  обратился за помощью, пока были деньги, тому и дали.  

И еще один немаловажный момент. Почему обеспеченные люди обеспечены? Потому что они много знают. Лилия  Овчарова упоминала, что начиная  с 1996 года складывается такая тенденция, что чем больше образован человек, тем он успешнее в жизни. Посмотрим  на распределение ответов на вопросы: хорошо ли вы знакомы с программой социальной помощи в регионе? знаете ли вы о положенных вам пособиях и дотациях? пользуетесь ли вы субсидией  по квартирной плате? Выясняется, что  чем обеспеченнее человек, тем лучше  он осведомлен в этих вопросах. А  если осведомлен, то он сам принимает  решение, пользоваться всем этим или  нет.  

Допустим, возникла идея некой социальной программы, заявлены приоритеты, выбран нужный индикатор, определено его значение, которое  должно быть достигнуто через некоторое  количество лет, и остается только отслеживать  результаты. Что в данном случае можно сделать? Здесь упоминали  бизнес. Действительно, крупные компании очень много делают для решения  этой проблемы. Какие средства они  теоретически могут выделить? В США, к примеру, в среднем в год на всякие благотворительные программы крупный бизнес выделяет сумму, равную 2,3–2,4% ВВП. Это немало.