Язычество и христианство

Явь, или жизнь, текла  по законам Кола Коляды. В Нави такого течения не было. Там Жизнь стояла. Движением она становилась лишь в Ирии-Рае, где 
«души горят Солнцами» («Риг-Веда»).». Для древнерусской духовной культуры не характерно учение о равнозначности добра и зла.

«...Предки наши считали, что они на стороне добра и  что их Боги - добрые Боги. О наказанье  Божьем нигде, ни в какой легенде  или обряде не говорится. Говорится  лишь, что «Бог отступился от него». Этого достаточно. 
Это самое большое несчастье, которое может постигнуть Язычника, у которого 
Бог - Исварог, Пращур. Перун или Дажьбо является в образе простого человека на Тризне или на Колядино Свято. У Славян нет слепого рабского преклонения 
Божествам. Они к ним обращаются как к друзьям. Также и ведийцы считают, что 
Индра их сильный друг в Небе. Он их Небесный Защитник, которого они призывают в беде и несчастье.

Мовление-таинство в бане есть та магическая операция, при помощи которой человек входит в общение с Богом Исварогом через посредство Купалы. 
Жизнь по Божеству, общение с Богом - вот главная цель славянина, любующегося природой и ее красками. Описание наказаний Божьих отсутствует полностью в Ведах, и если временами и случается, то лишь мимоходом и не как система. В семитическом вероучении Библии наказание - одна из главных тем. 
Но сумма наказаний - греховность человека, а затем его духовная гибель, и, следовательно, необходимость спасения. В ведизме спасения не надо. Оно в общении с Богом, который является их Родоначальником; Чуром и Пращуром. 
Человек спасен уже тем, что он происходит от Бога. Он - Дажьбожий Внук.» 

Добро в древнеславянской традиции персонифицируется Белобогом, Зло - 
Чернобогом. Анализуруя этот вопрос Ю.П. Миролюбов использует широкие параллели с древнеарийской религией.

«Тьма отступает перед  светом. Чернобог уступает в борьбе Белобогу. 
Победа всегда на стороне Добра. В Зенд-Авесте ни добро, ни зло до конца не побеждают. В этом отличие славянского язычества от религии персов.Индра поражает отвратительного монстра - чудовище Тваштри. Тьма в ее персонификации становится злым Богом, убитым Всемогущим.У славян Белобог не убивает Черно6ога,он его лишь осиливает. Затем Чернобог, отдохнув от поражения, при помощи Тамо-Лихо, Тьмы и злых воинств, снова коварно нападает сзади на Белобога, но Перун, Белес, Дажьбо, Стрибог, 
Вышний, Коляда, Ярила, Хорос летят ему на помощь, и Зима, время Сивого, уходит и наступает Весна. Таким Колом (циклом) течет Явь по Прави, и Чернобог не может увлечь Белобога-Святовида в Навь. Над ним есть Сварог, Дед Вселенной, который этого не допускает. Таким образом Сварог регулирует смену Времян Языческого Кола и является той точкой, вокруг которой оно вращается. Так же действует и Индра «Вот является Заря; она уничтожает тьму она приходит из края Неба, она их (тени) убивает и превращает в прах». Таким образом то, чего не хватает нам в понимании язычества, мы можем найти в ведизме, где Бог делает то же самое. Индра тоже всегда побеждает зло.

Рай-Дуга, Радуга, Перунов  Мост в Сварге, возникает после победы 
Белобога-Святовида над Чернобогом. По нему, по Мосту, сходят все Боги на землю, и тогда начинается тепло, и приходит Яро. Тогда «Родичи в могилках просыпаются и потягиваются от долгого сна» В мире, где идет постоянная борьба этих двух полюсов религиозная идея чужда пассивности, она требует от человека действия, действия, увеличивающего силу Добра. Анализируя проблему понимания Добра и Зла у славян Ю.П.Миролюбов приводит южнорусскую легенду о Беляке и Черняке.

«Человек, живя на свете, находился под непрерывным и  неусыпным наблюдением двух Братьев-Близнецов: Черняка и Беляка. Один из них  во всем черном, с белыми заплатами  на одежде. Другой во всем белом, с черными заплатами. Оба они идут неотступно за человеком. Куда он, туда и Братья. 
Вся жизнь человека проходит на их глазах. И так как человек склонен к чрезмерности как в добре, так и во зле, то и наблюдение братьев сводится к регистрации поступков человека. Идут они, каждый со своей книгой, записывая в нее все поступки, независимо от того, покаялся ли человек в своих грехах или нет. Если покаялся, запись выцветает, она еле видна, но и в этом случае она все же сохраняется, чтобы Бог «мог видеть Правду», иначе покаявшийся, но живший преступно на земле человек мог бы явиться как праведник. 
Последний живет, не делая Зла, а кающийся живет, это Зло делая. Между тем, если бы тень записи его поступков не была сохранена, то они были бы оба на одном уровне.

Итак, человек живет  под наблюдением Братьев-Близнецов  и в один день, который будет  последним в его жизни, оба  они одновременно направятся к нему со словами: «Ну, человече добрый, пора. Иди за нами!» И человек, скорбя о конце своей жизни, грустно  идет за ними. Жизнь его кончена. Он скорбит, если не успел покаяться  или не успел сделать какого-либо дела. Тогда Беляк говорит: «Делать  нечего. Сын твой докончит дело!»  А Черняк добавляет: «И ему тоже не все удается доделать!» Они  идут все трое к Синей Меже, что  на краю земли, к горизонту, «за которым - Рай». Там человек является впервые  и, если его не примут, идет назад  и тогда идет в своего рода чистилище, или 
Ад, сообразно своей жизни. Но Братья-Близнецы и здесь не оставляют его: если он в чистилище, они ему непрерывно читают свои записи. Один читает все добрые поступки, другой - все злые. Один говорит: «В день Покрова ты пошел в церковь». А другой: «Но слушал службу Божью плохо, думал о домашних делах!» Другой скажет: «Но, когда служба кончилась, ты перекрестился и подошел к кресту». А Черняк скажет: «И, выходя из церкви, в ту же минуту забыл, что был перед Богом, и пошел водку пить с друзьями!» Беляк скажет: 
«Но, даже выпив, никакого другого зла не сделал». А Черняк возразит: «Но и добра тоже никакого не сделал». И так, день за днем, всю жизнь прочтут. И тогда человек сам увидит, куда ему идти: в Рай или в Ад, или ни туда, ни сюда. И Суд Божий будет только санкцией того, что человек сам увидел. Таким образом, Бог только подтверждает то, что человек сам о себе решил.

В этой легенде сказано  еще, что иногда Бог, если человек  себя слишком строго осудил сам, может  сказать, что милует его!» Белобог и Чернобог, некогда чрезвычайно могущественные, дожили, смешавшись с христианской традицией до начала XX века в качестве свидетеле, которым известно все. Анализируя легенду, Миролюбов делает вывод о ее дохристианском происхождении.

«... она несколько  расходится с чисто христианским взглядом на Суд 
Божий. Христианин оставляет все на Волю Бога, тогда как в этом мифе, в котором дуалистичность выступает вполне ясно, роль Судьи выполняет сам человек. Тем не менее, Бог следит за правильностью решения и может вмешаться, милуя грешника.

Двойственность этого  мифа приводит нас к языческому верованию  в 
Белобога и Чернобога. Вне всякого сомнения, Беляк и Черняк именно они. 
Однако, понятие об этих Божествах древности сильно изменилось. В мифе отводится большая роль совести, которая понимается почти как христианская. 
Ибо если в христианстве роль Судьи оставляется Богу, то роль совести почти идентична с Гласом Бога. Ведически это - «искра Индры-Агни-Варуны-Сомы» в человеке. Христиански это - весы Добра и Зла, на которых человек сам взвешивает свои поступки и наделен, таким образом, свободной волей.

... С другой стороны,  если в язычестве Божества  видят жизнь человека, они ему  не ставят в упрек его поведения,  ибо достаточно очищения, омовения  и самопокаяния, чтобы Боги простили и забыли плохие поступки человека. В анновской легенде-мифе прощение есть, но забвения поступков нет. Таким образом, близнецы ничего не забывают. Они регистрируют все. И человеку тоже ничего не остается другого, как принимать все свои грехи, даже прощенные, за один общий грех, могущий перетянуть чашку Весов в ту или другую сторону. 
Люди же, не попавшие ни туда, ни сюда, остаются между Раем и Адом так долго, пока Бог, испытав их временем, не решает Сам, куда им идти. Нами это и отмечено, как своего рода «чистилище», но это «чистилище», конечно, совершенно не похоже на католическое.»    

«ЯЗЫЧЕСТВО» И ХРИСТИАНСТВО.

Принятие Русью  при князе Владимире христианства было вызвано в основном политическими  соображениями, а не религиозными. Распространение  его в среде народа, было также  делом политики и ее служанки - идеологии. 
Принятие христианства нельзя в полной мере считать сменой религии. За несколько поколений вполне возможно заставить народ поклоняться другим богам, но изменить стиль мышления, который составляет основу духовной культуры народа - задача неизмеримо более сложная. Если бы русские столкнулись действительно с попыткой изменения духовной культуры, в случае принятия не христианства, а например иудаизма, то созданное таким образом химерическое национально-государственное образование не смогло бы существовать длительное время (тысячу лет) и скорее всего, подобно 
Хазарскому каганату, развалилось под ударами воинственных соседей.

Введение христианства не смогло произвести мировоззренческих  изменений в душе народа. Этому  есть несколько причин. Главнейшая - отсутствие метафизических противоречий между язычеством и христианством. 
Этот факт неоднократно отмечает Ю.П. Миролюбов.

«Метафизически язычество, несмотря на кажущееся преувеличение  в этих словах, при ближайшем рассмотрении близко христианству, а религиозная  метафизика язычества выше многих религиозных  построений.» [2, с.292]

То, что мы сегодня  понимаем под термином «язычество»  включает не только религиозные моменты (в современном, христианском понимании), но и бытовые, «производственные», житейские, дожившие до наших дней в виде суеверий, языческих реликтов. Наши предки во всем видели проявления Бога, божественный мистический смысл. В дохристианском мировоззрении отсутствуют противоречия, вызванные навязанными заимствованиями, нет формализма, противопоставления закона и обычая (морали), характерен приоритет духовных ценностей над материальными. В целом дохристианская русская духовная культура создает впечатление целостной, органичной, развивающейся философско-мировоззренческой системы.

Религиозное сознание древних славян можно охарактеризовать как космоцентризм, христианство - социоцентризм. Для космоцентрического сознания характерно ощущение себя частью природы, Космоса. Мироздание божественно. Природа одухотворена. Весь мир является носителем вселенского разума. Человек, общество - часть мироздания. Человек не царь природы, он любимый ее сын, быть может первый среди равных.

В центре христианского  мировоззрения - человек, общество. К  вопросам взаимоотношения человека и природы христианство подходит уже с материалистических позиций. Христианство не одухотворяет природу. Человек - 
«царь природы»[5].

Мировоззрение Духовная культура

[pic] [pic]

Понадобились века, чтобы социоцентричная метафизика христианства вписалась (как подмножество), в космоцентричную духовную культуру наших предков как на уровне религиозном, заменив соответствующие культовые моменты, так и на уровне мировоззренческом. Мнение о том, что христианство обогатило русскую духовную культуру ошибочно. На самом деле происходил обратный процесс. Православие, русское понимание христианства формировалось в среде русской духовной культуры. Процесс принятия христианства русским народом продолжался несколько веков в форме двоеверия. В результате получилось нечто новое - русское православие. Православие греческое и русское похожи только на уровне обрядов. Дух совершенно различен. Для того, чтобы завоевать место в душах наших предков христианству пришлось трансформироваться, подстраиваться под русскую духовную культуру.

Совершенно справедлива  характеристика православия, которую  дает [7]. 
«Для русского восприятия христианства характерно чувство «нераздельности» и 
«неслиянности» мира божественного и мира человеческого. Мы здесь имеем дело с мистическим реализмом, который признает всю действительность мистической реальностью, но видит за ней иную реальность; обе сферы бытия действительны, но иерархически неравноценны; эмпирическое бытие всегда держится благодаря «причастию» к мистической реальности.»

Такая мировоззренческая  установка совершенно четко указывает  на корни русской духовности христианского  периода. Несомненно. что они уходят в дохристианскую эпоху.

Русские славянофилы  совершенно верно понимали православие  не как религию, церковь, а как  образ мышления народа. Образ мышления оставался все века русским, не зависящим  от религиозной традиции, наоборот он активно участвовал в ее формировании. Следовательно необходимо признать в современной русской духовной культуре (с виду - христианской) приоритет духовных доминант, установившихся в дохристианский период.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Подводя итог, можно  сделать вывод о том, что дохристианская русская религия не была примитивным  идолопоклонничеством. Вопреки сложившемуся мнению, религия древних славян была, по сути, монотеистична. Языческий пантеон - это персонификация функций Бога, его ипостасей.

Для древнерусской  религии характерна ярко выраженная связь с древнеарийской ведической религиозной традицией, которая  выражается в ее поэтичном, светлом  характере, идее родства с Богом, понимании Бога не как судьи, а  как Отца и Друга. Это была религия  добра, Боги славян были добрыми богами.

Наши предки верили в загробную жизнь, но понимание  загробной жизни своеобразно, оно  отличается от христианского. Древнерусской религии чужда идея устрашения наказанием, «страха божьего». Наказание идет не от Бога, а от самого греха.

Введенное князем Владимиром христианство не заменило первоначальную религию, а долгое время существовало в форме двоеверия. Христианство вписалось в русскую духовную культуру. Духовная культура - это не только и не столько религия - это  образ жизни, стиль мышления, поведенческие  стереотипы, суеверия и т.д. Религия  является лишь подмножеством, вершиной духовной культуры. Введение христианства на Руси изменило не духовную культуру, а культ. Сущности, предметы поклонения не изменились, они просто перекрасились, также изменились способы их почитания. Это дает основания говорить о  том, что влияние христианства на духовную культуру русского народа носило в основном поверхностный характер и не привело к изменению основных духовных устоев и поведенческих  стереотипов.