Влияние профессии на деформацию личности

Такой процесс  вживания в роль другого не проходит бесследно и для самого субъекта деятельности. Этот процесс вживания, вчувствования обязательно оказывает влияние на личность самого сотрудника, оставляет следы в индивидуальном развитии личности. Что касается оперативно-розыскной (или следственной) деятельности, то здесь у сотрудника милиции и актера кино и театра много общего. Субъект обязан прожить какой-то период времени в образе другого. Аналогично и учитель обязан ставить себя на место ученика, жить его интересами и проблемами. Как пишет Е. А. Климов, «хорошие учителя умеют смотреть на мир глазами ребят».

Также и врач, медицинский работник для постановки правильного диагноза и назначения эффективного лечения должен как бы войти в роль больного, определить его субъективную, иногда мифическую картину болезни. Вообще в любом виде деятельности, связанной с людьми, субъект обязан хотя бы на время вживаться в образ другого, иметь хорошо развитые эмпатические способности. Об этом много раз писали авторы, изучающие человековедческие профессии — управленцев, педагогов, врачей и т. п.

Именно эмпатические способности обусловливают уровень профессионального мастерства человековедческих видов профессиональной деятельности. Умение руководителя и педагога учесть особенности, возможности, потребности, состояния другой личности обусловливает успешность их деятельности.

О роли общения  в развитии личности, в том числе профессионального, размышляли многие исследователи. Б. Г. Ананьев пишет: «Именно личностная характеристика коммуникации и дает возможность понять то условие, при котором коммуникации в различных формах социальной жизни детерминируют наиболее глубокие процессы динамики личности, ее структуру и механизм развития. Больше того, именно процессы общения, жизненный опыт совместной деятельности составляют источник знания человека о человеке, о людях, т. е. психологические познания — основа самопознания и саморегуляции».

Б. Г. Ананьев  одним из первых исследовал вопрос о конвергенции познания и общения и их отношении к труду. Он писал: «В сдвигах развития находит одно из самых глубоких выражений эффект конвергенции познания и общения. Основным и главным источником такого эффекта является труд. В сенсомоторном развитии проявляется эффект многообразных конвергенции труда, общения и познания, посредством которых это развитие социально детерминировано».

Многие исследователи  процессов общения указывали на диалогичный характер общения, подчеркивали, что общение - это всегда диалог. Например, Л. И. Анцыферова пишет: «Внутренний мир личности функционирует как скрытый диалог человека с внутренними аудиториями, организованными по социальным образцам — юридическим, педагогическим, сценическим и т. д.»

Здесь для нас  важно подчеркнуть тезис о наличии во внутреннем плане личности образов других людей, об обязательном присутствии собеседника в субъективном мире специалиста. Нельзя общаться с другим, не имея его образа в душе, не включив его об­раз в свой внутренний мир. Понять содержание беседы, любого акта общения невозможно иначе, как только внедрением сообщаемой информации внутрь себя. Только создав в своем сознании образы того, о чем идет речь, можно адекватно понять собеседников, их мысли, чувства, эмоции, переживания, ценностные ориентации. Только благодаря интериоризации собеседника и его душевного мира возможны процессы общения между людьми.

Л. И. Анцыферова справедливо отмечает: «Личность стремится воссоздать себя в смысловом поле других личностей, занять особое место в их личностном пространстве. В то же время в этот внутренний мир людей стихийно вопреки их желанию может проникать и чуждое, чужое им».

О. С. Анисимов, как и Б. Г. Ананьев, считает, что в общении ведущим является процесс идентификации с другим человеком. Но «в общении идентификация и субъективная взаимооценка зависят от того типа знаний, которые вовлекаются в эти процессы».

Субъект деятельности типа «человек—человек» в рабочее, служебное время вовлекает в процесс идентификации не всякие знания о человеке, а именно те, которые он усвоил в процессе профессионального обучения и которые важны для его деятельности.

Например, юристы прежде видят в человеке и его  поведении нормативно-правовые аспекты и лишь затем личностно-индивидуальные. А психологи, психиатры — прежде всего личностные. Медики — медицинские аспекты, но никак не правовые.

Таким образом, общечеловеческие аспекты личности партнера по профессиональному общению  не вовлекаются, так как в этом нет необходимости, как считают некоторые работники. Сама дифференциация деятельности (разделение труда) обязывает специалиста обнаруживать и искать в человеке-объекте его труда только то, что необходимо по его работе, чего требует от него управленец или заказчик. Офтальмолога интересуют только глаза пациента, дантиста — его зубы, дерматолога — кожные покровы и т. п. Работника службы быта (официанта, продавца) интересуют прежде всего наличные потребности клиента и размер его кошелька.

Если под  этим углом зрения проанализировать, сравнить, казалось бы, родственную деятельность офицеров, с одной стороны, Министерства обороны, а с другой — Министерства внутренних дел, то можно сделать следующие выводы: офицеры обоих министерств должны уметь противодействовать агрессивным действиям противника.

Но существуют и различия. Перед армиями всех государств ставится задача уничтожения внешнего врага. Армейские офицеры обязаны уметь действовать в условиях самого острого конфликта, конфронтации. Перед сотрудниками же полиции, милиции ставится несколько иная задача: не стремиться к полному уничтожению преступников, а вести с ними борьбу. А это уже иной тип противодействия, требующий, помимо прочего, умения договариваться с противником, создавать как бы программу приемлемого по­ведения правонарушителей и «приглашать» их следовать ей.

Именно поэтому  воинская деятельность, ратный труд не требуют от солдат глубинного познания психологии врага. Нет и не должно быть у военнослужащего общечеловеческого интереса к личности врага, в частности сострадания к нему. Зачем познавать внутренние переживания врага, если он все равно должен быть уничтожен? Поэтому-то в военных училищах отсутствует учебный курс по психологии личности потенциальных врагов.

Сотрудники  же полиции вынуждены хорошо и глубоко познавать психологические особенности личности своих оппонентов. Это диктует им их служебный долг, специфика их социальной задачи.

Каков же объединяющий фактор в человеке-клиенте, пациенте и т. п.? По мнению О. С. Анисимова, это весь цикл его жизнедеятельности: от возникновения потребностей и связанной с ними поисковой деятельности до удовлетворения потребностей. Познание специфики этого цикла у конкретного человека и есть конечная вершина познания человека. Тогда можно утверждать, что процесс познания является полным и точным.

Поэтому хороший  специалист по работе над людьми обязан быть универсальным человековедом, уметь видеть в человеке не только то, к чему побуждает его узкопрофессиональный долг, но и всего человека в комплексе, учитывать все взаимосвязанные особенности человека и как индивида, и как личности. Он обязан видеть человека как целостную индивидуальность. Только при таком подходе субъект достигнет вершины профессионального мастерства.

К сожалению, зачастую можно наблюдать противоположную  картину. Узкие специалисты настраивают  свои глаза, свои органы чувств на поиск  только того в своем клиенте, пациенте, подопечном, чего сиюминутно требует их должностная квалификация. Они низводят целостную индивидуальность до одного какого-то интересующего их параметра. И тогда целостный человек как объект педагогических или медицинских, или правовых, или идеологических воздействий персонифицируется либо в заболевший орган («Я лечу только глаза»), либо в статью уголовного кодекса («У меня в отряде сидят только две статьи: «хулиганка» и «грабеж»), либо в фигуранта уголовного или гражданского процесса (истец, ответчик, подсудимый и т. п.).

Обязательный  узкопрофессиональный, а не общечеловеческий взгляд субъекта деятельности формирует в нем привычку рассматривать целостного человека только с одной стороны. Это закономерный результат профессиональной специализации. Это закономерный результат нынешнего состояния развития науки о человеке, которая продолжает дифференцироваться на отдельные научные дисциплины. Углубляющееся разделение труда диктует необходимость все более глубокого познания только отдельных сторон человека или объекта тех или иных профессиональных манипуляций. Это закономерный результат профессиональной деформации, обусловленный, с одной стороны, ограниченностью внутренних ресурсов специалистов, а с другой - объективной необходимостью дифференциации социального труда.

Но известно, что участник общения для учета  особенностей объекта своих воздействий  должен войти в его состояние, в его социальную роль, на какое-то время идентифицироваться с ним  и этим как бы потерять себя.

Вот что пишет  о специфике процессов познания человека человеком О. С. Анисимов: «Для процессов общения как раз и характерны процедуры идентификации с «другим» как средство познания. Познание другого начинается с познания физических качеств, а продолжается в познании психических качеств. Наиболее тонким и специфичным для познания другого выступает познание его как субъекта, начинающееся с эмоциональной идентификации, эмоционального чувствования. Важным выступает и познание особенностей его познавательных процессов. В целом имитационное заимствование состояния другого человека предстает как важнейший механизм нового способа познания другого».

Сущность механизма  идентификации О. С. Анисимов определяет следующим образом: «Основой и исходным условием субъективного познания выступает процесс идентификации с другим человеком. Это означает воспроизведение одним человеком состояния и способа существования другого человека. Такое воспроизведение не может быть абсолютным, поэтому человек может лишь уподобиться другому в той мере, на которую он способен, и в рамках соответствующих критериев достижения неотличимости от другого человека по поведению или состоянию.

Наиболее простой  путь уподобления через повторение физических действий. Они относительно легко отделимы от внутреннего состояния. Достижение эффекта уподобления предполагает уподобление как физически действенного и чувственно-эмоционального, так и в той или иной мере уподобление потребностного состояния»

Как отмечает автор, для здорового существования  человека и его самосознания необходимо наличие и обратного механизма — деидентификации. Необходимы развитые умения вхождения и выхода из роли другого. Если же этот обратный механизм работает плохо, тогда приходится констатировать неспособность деятеля выйти из своей профессиональной роли, говорить о переносе навыков из одной рабочей ситуации в другую. Это также может быть и причиной, и проявлением профдеформации специалиста.

Необходимость идентификации себя с другим есть основа пол­ноценного познания человека человеком. Подобное постоянное сращивание с другим оставляет следы в психике субъекта деятельности. Поэтому должен быть задействован противоположный механизм - способность разотождествляться с другим, умение видеть различия между собой и другим человеком, чтобы сохранить свое Я, свою уникальность, непохожесть.

Действительно, в правоохранительной практике органов внутренних дел давно уже прочно вошло в лексику выражение «сращивание с преступным элементом» именно из-за широкого распространения этого социально-психологического явления. По многим наблюдениям разных специалистов, это явление наиболее распространено в деятельности пенитенциарных учреждений и оперативных подразделений. Зачастую некоторые работники исправительных колоний психологически почти неотличимы от своего контингента. Особенно в так называемых «лесных колониях», в небольших поселках, отдаленных от культурных центров, где сотрудники ЛИТУ вынуждены в течение долгих лет общаться с людьми, осужденными к лишению свободы за различные преступления. Длительное отсутствие возможности общения с нормальными людьми и порождает профессиональную деформацию личности, если нет прочного иммунитета.

Зачастую психологическим механизмом идентификации с другим служат процессы психического (в том числе эмоционального) заражения, подражания, внушения.

2. Средство, способ и способности как факторы профессионально-нравственной деформации личности

Продолжая придерживаться логики нашего метода исследования, сделаем еще один шаг — приступим к анализу других компонентов структуры акта профессиональных деятельностей.

На формирование субъекта деятельности оказывают влияние не только предмет труда и условия производства, но и такой общекультурный фактор, как наличие определенного арсенала средств и их качественный и количественный характер. Для того, чтобы стать профессионалом, надо хорошо освоить весь комплекс технических, языковых, понятийных инструментов, орудий своего труда. Подобный процесс присвоения, интериоризации не проходит бесследно. Он не только возвышает человека над животным, но и формирует субъектные качества человека.

Как подчеркивает Е. А. Климов, «использование орудий, орудийного оснащения — общий признак самых разных видов деятельности человека: и игры, и учения, и труда»

Отношение к  средствам деятельности отличает, прежде всего, человека от животных. Если высшие животные и применяют какие-то внешние орудия труда, то это носит характер эпизодический, ситуативный. Они не сохраняют после использования ни одного внешнего средства — ни палки, ни камня и т. п. Человек же не только сохраняет для дальнейшего употребления, но и специально изготавливает все более совершенные средства деятельности. Недаром существует особая отрасль — производство средств производства, в том числе понятийно-мыслительных, теоретических, концептуальных, языковых, знаковых.