Роль матери и отца в воспитании ребенка

Таким образом, младенец не является пассивным объектом материнских воздействий, он инициирует, поддерживает, подкрепляет и регулирует материнское поведение. По мере развития ребенка «репертуар» стимуляции изменяется, появляются новые типы, соответственно меняется и поведение матери. Все это позволяет сделать вывод: не только мать социализирует младенца, но и младенец обучает и воспитывает мать. Легче всего младенец выделяет лицо матери, находясь в положении под грудью, как во время кормления.

1.3 Как они понимают друг друга

Хотя отношения между матерью и младенцем являются основополагающими для человеческих взаимоотношений, их содержание и особенности стали исследоваться относительно недавно.

Прежде всего в особой «детскости» речи матери, обращенной к младенцу (baby talk). Исследование материнской речи на шести различных языках на разных континентах показало сходные черты, которые выражались в том, что мать при общении с младенцем использует простые, короткие предложения, делает длинные паузы, включает в речь бессмысленные звуки и часто изменяет слова (например, «холосенький» вместо «хорошенький»). Кроме того, повышается высота голоса, речь замедляется, становится протяжной, изменяются ритм и ударение - все это приводит к песенности материнской речи. Возникает своеобразный вокальный диалог между матерью и младенцем: общаясь с ребенком, она задает вопрос и от его имени сама на него отвечает. Это скорее монолог матери в форме воображаемого диалога. Такая экзотическая форма поведения имеет большой смысл для психического развития ребенка. Во время паузы между обращениями младенец, способный к подражанию, в какой-то момент ответит на инициативу матери вокальной имитацией или любым другим изменением поведения. Это, в свою очередь, побудит ее продолжать начавшееся взаимодействие и изменять свое поведение, подстраиваясь под ребенка. А младенец, получив новый позитивный опыт общения, будет и в дальнейшем отвечать на эти инициативы, так что со временем монолог перейдет в гармоничный диалог матери и ребенка.

Меняется не только речь матери. Так, можно отметить замедленное формирование и долгое удерживание особенно эмоционального выражения лица (глаза широко раскрываются, брови вскидываются), а также замедление, однообразие и повторяемость действий, необычные по темпу и ритму движения приближения и удаления от младенца: мать может быстро приближаться к ребенку вплоть до расстояния нескольких сантиметров от его лица.

Репертуар экспрессивных выражений лица ограничен и не меняется: выражение удивления - для проявления готовности или приглашения к взаимодействию; улыбка или выражение интереса - для поддержания контакта. Мать хмурится или отводит взгляд, если хочет закончить взаимодействие, а при его избегании сохраняет нейтральное выражение лица.

Главный вывод, который сделали исследователи, изучавшие поведение матери при взаимодействии с ребенком, состоит в том, что постоянные по содержанию и стереотипные проявления поведения создают у ребенка ощущение стабильности и предсказуемости окружающего мира, чувство безопасности.

Период приблизительно от 2 до 6 месяцев считается «медовым месяцем» взаимодействия матери и младенца. Именно тогда отчетливо проявляются слаженность, гармоничность, взаимное дополнение в их поведении. Они научаются читать сигналы начала и окончания активности друг друга, соблюдать очередность и выстраивать длинные цепочки взаимодействия. Так, во время кормления младенец сосет грудь, совершая серии движений длительностью от 8 до 10 секунд, прерывая сосание паузами от 2 до 5 секунд, в которых нет никакой физиологической необходимости. Большинство матерей (независимо от того, кормят они грудью или из бутылочки) во время таких пауз поглаживают ребенка, разговаривают с ним для того, чтобы стимулировать продолжение сосания. Интересно, что младенец начинает вновь сосать молоко и без стимуляции. Скорее всего, он использует паузы, чтобы вызвать ответную реакцию. Так возникает первый диалог между матерью и ребенком.

Глава 2. Отцы и дети

2.1 С чего начинается понимание?

В одном из московских детских садов психолог предложил детям 5-6 лет поиграть в игру «Дочки-матери». Девочки быстро распределили между собой роли мамы, дочки, бабушки, однако никто из мальчиков не соглашался быть папой, в лучшем случае - только сыночком или собачкой. После долгих уговоров один из мальчиков согласился на роль отца - лег на диван и сказал: «Дайте мне газету и включите телевизор. Не шумите! Я посплю, а потом буду играть в компьютер». Так он провел всю игру. На вопрос психолога, что делают мамы, бабушки, все дети, включая мальчиков, отвечали охотно и подробно. О том, что делают папы, рассказали немногие, и в самых общих словах: «Ходят на работу», «Зарабатывают деньги», «Ругают маму», «Наказывают».

И в самом деле, современный папа часто становится для ребенка чем-то мифическим, непонятным и недоступным. Он уходит рано утром, целый день где-то «на работе» занимается чем-то важным, а вечером возвращается усталым. Его хватает только на газету и телевизор, иногда на компьютер. По существу, работа, увлечения, жизнь отца проходят мимо внимания ребенка. Отец - не партнер, не друг, а некая карающая инстанция. «Вот скажу отцу, он тебе покажет, как не слушаться», - часто грозит мама. Такое отчуждение, отстранение от воспитания детей, похоже, являются стереотипом нашей «культуры отцовства».

Психологи опрашивали молодых пап из семей с ребенком первого года жизни: «Интересно ли вам общаться со своим малышом? Сколько времени вы с ним проводите? Играете ли вы с ним? В какие игры?». Большинство отцов отвечали так: «Да что он понимает! Вот подрастет, будем с ним в футбол играть, на хоккей ходить... А пока пусть мама с бабушкой нянчат. Не мужское это дело».

Установка на отстраненность часто становится источником непонимания, недоверия, конфликтов в последующие годы, вплоть до отрочества и юности. Упущенные с самого начала, в раннем детстве, первые контакты с малышом, общение во время ухода за ним, совместные прогулки, игры проявятся впоследствии в трудностях взаимопонимания между отцами и детьми, отсутствии у ребенка доверия и привязанности к отцу.

Проблема установления контактов младенца с отцом начиная с первых дней жизни хорошо изучена зарубежными психологами. В исследовании Маргарет Родхолм отцы получали возможность контактировать с детьми, рожденными с помощью кесарева сечения, примерно в течение 15 минут. Им предлагали держать ребенка на руках, разговаривать с ним, поглаживать головку, ручки и ножки новорожденного. Так же, как и для матерей, ранний контакт с ребенком повлиял на последующее взаимодействие: такие отцы были более активны, проявляли больше понимания потребностей детей, испытывали больше положительных эмоций в контактах с детьми.

Отцы, присутствовавшие при родах, говорят, что они переживали эмоциональный подъем, гордость, росли в собственных глазах. В ряде исследований было установлено, что позднее эти отцы привязываются к своим детям и заботятся о них гораздо больше, чем те, кто увидел ребенка впервые через несколько дней после его рождения. Присутствие на родах, совместные переживания и привязанность к жене укрепляют чувство общности между мужем и женой, которое нередко ослабевает, когда центром интересов матери становится новорожденный.

По результатам психологических исследований, младенцы, чьи отцы ухаживали за ними, начиная с первых дней жизни, показывают более высокий уровень умственного и физического развития, вырастают более эмоционально отзывчивыми. Между супругами возникает меньше трений, у них отмечаются единство целей и согласие в принятии решений по вопросам воспитания ребенка.

Однако психологи отмечали также, что отношение к младенцам отцов, стремящихся принять активное участие в заботе о ребенке, отличается от отношения матерей. Отцы преимущественно играют с ребенком, тогда как матери обычно пеленают, купают и кормят его. Даже ухаживая за ребенком, отцы предпочитают делать это в игровой манере. При этом они играют с детьми иначе, чем матери. Отцы больше склонны к энергичным играм, направленным в первую очередь на физическое развитие ребенка: они подбрасывают малышей, двигают их руками и ногами, играют в игру «по кочкам, по кочкам», качают на ноге, кружат, катают на спине... Матери же обращаются с малышами более осторожно, нежно разговаривают, поглаживают, бережно носят на руках. Интересно, что с самого раннего возраста младенцы при виде отца тянутся к нему и поднимают брови: «Раз папа здесь, будем играть». В ходе одного эксперимента малышам предоставлялась возможность выбора партнера по играм, и они, как правило, предпочитали отцов. Предполагается, что это можно объяснить тем, что отцы играют с ними в более подвижные игры (Бразельтон).

Отцы, у которых установились крепкие эмоциональные связи с детьми в младенческом возрасте, в дальнейшем оказываются более чуткими к изменяющимся потребностям и интересам своих взрослеющих детей. В целом такие отцы имеют большее влияние на своих детей, которые больше прислушиваются к ним, ориентируются на их мнение. Сыновья хотят походить на тех отцов, с которыми у них теплые, разносторонние взаимоотношения.

В США, Германии, Франции, других странах успешно функционируют «школы для пап», где учат ухаживать, общаться, играть с маленьким ребенком, понимать его, видеть в нем развивающуюся личность.

В России же с ее культурными и историческими особенностями наблюдается несколько иная ситуация, чем на Западе. Данные социологических исследований 1990-х годов хотя и отмечают рост приоритета семьи среди российских мужчин, но все же не выявляют трансформации образа отца в общественном сознании. Так, российские мужчины в большой мере сохраняют традиционный образ отца-кормильца и реализуют архаическую мужскую роль, продолжая считать уход за маленькими детьми и их воспитание преимущественно женским занятием. Этим отчасти социологи объясняют обнаруженную в результате опроса рассогласованность ожиданий мужчин и женщин относительно женской роли в обществе.Тем не менее полученные данные показывают, что не только на Западе, но и в России отцы все чаще привлекаются к уходу за грудными детьми и участвуют в их воспитании наряду с матерями, причем в семьях возникает сотрудничество, какого прошлые поколения не знали. Таким образом, функции отца в семье претерпевают сравнительно быстрые изменения, складывается новая модель отцовства, сочетающая в себе две формы эмоционального отношения к ребенку - условную отцовскую и безусловно-принимающую материнскую любовь (О. Карабанова).

2.2 Готовность к отцовству

Существует психологическая связь между сформированностью отцовского чувства и уровнем зрелости личности родителя. Вот почему гораздо чаще отцовство в полной мере переживается отцами поздних детей. Основная психологическая трудность «незрелых» отцов (что, впрочем, свойственно и молодым матерям) заключается в неумении извлекать удовольствие, радость от общения с ребенком. Зрелость отцовских чувств выражается в любящем, принимающем стиле воспитания, ориентированном на ребенка. Таким отцам свойственно опекать ребенка, заботиться о нем. Отцовство со всей силой захватывае их именно в первые годы жизни ребенка. Характеризуя любовь к ребенку зрелых отцов, можно сказать, что они испытывают потребность в том, чтобы научить ребенка, передать ему свой опыт, сделать ребенка своим наследником - в высшем культурном смысле, то есть передать в будущее все лучшее, чем владеет сам. Эти отцы более эффективны во взаимодействии с детьми раннего и дошкольного возраста. В соприкосновении с ребенком созревают истинно мужские черты - потребность и способность защищать, принимать на себя ответственность, внутренняя энергия и сила.

Что происходит, когда отцовские чувства или роль отца в семье недостаточно выражены? Как это сказывается на развитии ребенка?

Психологами хорошо изучены ситуации, когда отец хотя и присутствует физически, но в воспитании или развитии ребенка либо бездействует, либо действует искаженно. В таких семьях обычно наблюдается инверсия ролей: строгий авторитет здесь чаще представляет мать. В результате доминирования матери и отчуждения отца нарушается положительная идентификация ребенка с родительскими моделями. Возникает опасность трансляции искаженной модели отцовства в последующие поколения.

При нормальных условиях отец значительно влияет на половую идентификацию ребенка. Для сына уже в раннем возрасте он является своеобразным примером, моделью для подражания - следовательно, воздействует на формирование половой идентичности. Как замечает И.С. Кон, пассивные, отстраненные отцы оказывают незначительное влияние на формирование собственно мужских черт у своих сыновей; при этом недостаточный опыт общения с отцом и отсутствие приемлемой модели идентификации ослабляют формирование отцовских чувств у мальчика и юноши, что часто в будущем неблагоприятно сказывается на воспитании своих собственных детей.

Психиатр Р. Кэмпбелл отмечает, что влияние отца на половую идентификацию девочки наиболее значительно проявляется в период юности. Половая идентичность девочки есть одобрение себя самой как достойной представительницы женского пола. Именно в этом возрасте (13-15 лет) она должна получить признание своей значимости как будущей женщины в основном от отца. Он способствует формированию у дочери позитивной самооценки, выражая одобрение ее действиям, способностям, внешности. У девочек, воспитывающихся без отцов, при отсутствии реальной модели отношений между мужчиной и женщиной, может сформироваться нереалистичное отношение к лицам мужского пола. В сфере эмоционального развития выявлена связь между отсутствием или слабостью отцовского начала и гипермаскулинным или агрессивным поведением мальчиков. Чрезмерная враждебность по отношению к окружающим возникает у них как бунт против излишней зависимости от матери, ее феминизирующего влияния на протяжении первых лет жизни. Агрессивность, таким образом, есть выражение поиска своего мужского Я. Мальчики, чрезмерно привязанные к матери, могут испытывать затруднения при общении со сверстниками (Бютнер).

Известный отечественный психолог А.И. Захаров характеризует отцов, чьи дети болеют неврозами, как более робких, застенчивых, молчаливых, замкнутых, сдержанных в общении, чувствительных к угрозе, осторожных, негибких в суждениях, консервативных, ориентированных больше на собственное мнение, чем на мнение окружающих.