Различия понятий «одаренность», «талант» и «гениальность»

Способности характеризуются  двумя основными аспектами –  качественным и количественным. Рассматриваемые  со стороны их качественных особенностей, способности выступают как сложный  комплекс психологических свойств  человека, обеспечивающих успешность деятельности, как своеобразный их симптомокомплекс, структура. Количественная характеристика способностей предполагает определение меры их выраженности, развития – уровня способностей.

В структуре способностей принято разделять две их основные категории – общие и специальные способности. Первые определяют успешность выполнения не одной ( или даже нескольких), а многих видов деятельности; к ним, например, относится интеллект. Вторые являются деятельностно-специфическими и определяют эффективность выполнения какого-либо конкретного вида деятельности. Способности формируются и развиваются в деятельности на основе задатков. Это – морфологические и функциональные особенности нервной системы и организма в целом, которые выступают в качестве природных – биологически обусловленных, врожденных предпосылок для развития способностей.[5; с. 267-269]

Предельно общий статус понятия  способностей, их нерасторжимая связь как с деятельностью, так и с личностью обусловливают и трудности изучения собственно управленческих способностей. Суть этих трудностей заключается в следующем. Любая управленческая деятельность имеет три основных «измерения»:  
 
1) собственно деятельностное, связанное с организацией и управлением какой-либо системой;  
 
2) кадровое — «личностное», связанное с управлением людьми, с организацией межличностных взаимодействий;  
 
3) производственно-технологическое, связанное непосредственно с организацией технологического процесса, с его оперативным управлением.  
 
Эффективность управления определяется тем, насколько руководитель способен обеспечить три этих — очень разных «измерения», а также согласовать их между собой. Первое — деятельностное, организационно-административное требует развитых общеуправленческих навыков и способностей, умений эффективно сорганизовать совместную деятельность. Второе — личностное «измерение» требует наличия качественно иных способностей, обеспечивающих эффективные межличностные взаимодействия, организацию и управление людьми. В роли таких способностей (и это главное отличие управленческой деятельности от многих иных видов деятельности) будут выступать не специальные, ни даже общие способности, а основные личностные качества. Третье — производственное «измерение* предполагает наличие собственно профессиональных качеств руководителя — его специальных способностей. 
 
Кроме того, согласование этих трех «измерений» в процессе управления требует наличия еще одной категории способностей — координационного, общеорганизационного плана, которые опять-таки связаны с ведущими личностными качествами. В силу этого содержание, состав управленческих способностей очень широк. Ими являются не только свойства, которые имеют профессиональную специфику, но и многие иные — собственно личностные качества руководителя. Поэтому вопрос об управленческих способностях часто обсуждается в связи с проблемой общей структуры личности руководителя, а иногда — и подменяется ею. Понятие собственно способностей отождествляется при этом с понятием личностных качеств руководителя. Это — наиболее характерная особенность современных взглядов на управленческие способности. В результате такого подхода перечни управленческих способностей оказываются весьма обширными; они включают очень разные по степени обобщенности и характеру свойства психики и личности.

Такой подход имеет право  на существование; он отражает реальную сложность управленческой деятельности, многообразие требований, предъявляемых  ею к личности. В зарубежной психологии он оформился в «теории черт», содержащей обширные перечни такого рода способностей, а также в ряде иных направлений. Вместе с тем данный подход обозначается как «коллекционистский».  
 
Он не дает ответа на вопрос о том, какова структура управленческих способностей, как они взаимосвязаны и каковы особенности их организации. Чтобы лучше разобраться в этом действительно сложном вопросе, отметим ряд категорий управленческих качеств, которые обычно выделяются из их общей совокупности. Они либо являются управленческими способностями в собственном смысле, либо способствуют эффективному выполнению управленческой деятельности, т.е. выступают в функции способностей. 
 
Во-первых, это категория основных характеристик личности управленца, которая обозначается понятием менеджерских характеристик. Все они либо необходимы для управленческой деятельности, либо желательны для нее, поскольку обусловливают — при прочих равных условиях — высокий уровень ее успешности. Кроме того, они являются и фактором, обусловливающим предпочтение личностью выбора управленческой деятельности, склонность к ней. Эти характеристики подразделяются на две группы. Первая — это общесоциальные, так называемые биографические характеристики, свойственные «эффективному менеджеру» (социально-статусные, культурно-образовательные, половозрастные и др.). Вторая — это собственно личностные качества «эффективного менеджера». 
 
Во-вторых, это категория собственно управленческих способностей. Она включает только те свойства, которые непосредственно и наиболее значимо влияют на управленческую деятельность, определяются ее содержанием и требованиями. Данная категория чаще всего рассматривается как управленческие способности «в узком смысле». Она также подразделяется на две группы. Первая — это общеуправленческие (или общеорганизационные) способности. Они определяют эффективность данного типа деятельности в целом, а не успешность какой-либо входящей в ее состав функции (функций). Вторая — это частные управленческие способности, которые обеспечивают эффективное выполнение ее отдельных функций; решение частных, хотя и важных, задач управления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Руководители в лице великих полководцев

Удел гениальных полководцев  – это их победы, а высшим достижением  становится победа малой кровью. Это  так не похоже на гениальность художников, архитекторов, писателей, поэтов, ученых и композиторов. Силой фантазии и воображения служители муз создают вдохновение новой жизни, а посеянные на ниве интеллектуального творчества семена дают ростки, ждущие своего часа, чтобы подарить миру созерцание и философию жизни. Они прославляют красоту, любовь и природу. Великие полководцы, напротив, осуществляют свой дар в страшных картинах мук и смерти, этих неизбежных спутниках побед. Их порыв вдохновения, азарта и жестокой воли сеет смерть и разрушения даже в освободительных битвах, где они используют свой демон побеждать врагов. 

Поле выигранных битв становится для полководца ареной, где созидается его высшее достижение, но величие  этих людей и в неизбежной игре со смертью, и в их риске, где грань  судьбы – это неудача и смерть или победа и слава. Этот феномен  игры с судьбой и ее триумфом или  поражением и позором так привлекателен  для тех, кто сам никогда не участвовал в сражении. Блистательные  победы сохраняют в памяти и истории  славу гениальных полководцев, может  быть, даже более громкую, чем у  великих представителей художественного  творчества. О ком больше знает человечество? О гении жестокого завоевателя Александра Македонского или о гении вечного искателя истины греческого философа Сократа, о гении римского полководца и государственного деятеля Юлия Цезаря или о гении мыслителя-императора Марка Аврелия, о гении полководца Наполеона или о гении математика Галуа? Если соотнести славу великих умов и великих творцов музы со славой великих полководцев, то, как ни покажется странным, ответ почти очевиден. О личности Наполеона, о его походах и победах, написано столько художественных произведений и столько исторических трактатов, что уступают они разве что количеству жизнеописаний Александра Македонского. Наполеона знают все, а посмертная слава великого французского композитора Берлиоза уступает славе завоевателя. Чья слава в России больше: слава поэта Тютчева или полководцев Суворова и Кутузова?

Есть что-то магическое в  явлении полководческого гения  и поражающих воображение кровавых битвах и победах. По-видимому, многие великие полководцы обладали демоническим началом, о котором говорил С. Цвейг как о свойстве великой личности. В этом демоническом начале было их могущество, благодаря этому проявлению натуры они притягивали к себе взоры тысяч людей. Гипнотизм соединял в едином порыве тысячи людей, идущих на поле битвы лишь по мановению руки или призыва властелина. 

Чем можно объяснить преклонение  перед великими полководцами, большинство  из которых прославились своей жестокостью. Действительно, каждому человеку свойственно  ощущать воздействие инстинкта  самосохранения, через осознание  величия жестоких военных побед, когда война освободительная. Только в этом случае война берет на себя очевидную спасительную роль. Но кроме инстинкта самосохранения у человека есть другой страшный инстинкт – инстинкт разрушать все живое. Часть людей обладает преимуществом инстинкта самосохранения, а у части преобладает иррациональная или рациональная агрессивность. Нет сомнения, что в любом обществе всегда есть часть людей, которые свою иррациональную внутреннюю агрессию реализуют через поддержку внешней агрессии, когда она не касается их собственной судьбы. Фактически, об этом феномене проявления человеческой агрессивности писал З. Фрейд в своем знаменитом письме А. Эйнштейну. Агрессивность в природе человека объясняет, почему захватнические войны так часто становятся олицетворением мощи и могущества, а те, кто их выигрывает – символами величия человеческого духа.

И инстинкт агрессии, и инстинкт самосохранения не могут находиться в дремлющем состоянии, ибо они  оба требуют внешнего стимула  для выхода на поверхность сознания. На первый взгляд, между этими инстинктами, согласно теории Фрейда, осуществляется непрерывное противоборство, каждый является оппонентом другого. Но есть и парадокс их дихотомического состояния. Он заключается в том, что они  от противоборства могут переходить к союзу, побуждая человека к определенным действиям и поступкам, когда  он не только ощущает в себе агрессивное  начало, видя, как государство использует внешнюю агрессию, например, захватническую войну, но и чувствует выгоду этих действий как импульсы самосохранения. Если к этому ощущению выгоды еще  добавить нагнетаемую в обществе национальную гордость за победу и  выраженное в этой гордости стремление к превосходству, то можно предположить, почему войны и победы так возбуждают сознание собственного превосходства  у масс. Возможно, здесь кроется  объяснение того феномена, что великие  полководцы почти всегда затмевают  своей славой служителей муз.

Если в случае войн на поверхность сознания выходят инстинкты, имеющие большую власть над человеком  как отвечающие за его физическое выживание, то, когда человек находится  во власти созерцания произведений искусства, сознание подвержено только высшим потребностям самоактуализации и человек находится на пике своих чувств и переживаний. Из этого следует, что силы инстинкта разрушения могут быть более могущественными, чем силы противоположного ему инстинкта и, может быть, потому слава гениальных полководцев неизмеримо больше. Но есть еще один вопрос! Несмотря на то, что гениальные военачальники и гениальные служители муз противопоставляют себя как два полюса человеческой натуры: один полюс – это стремление к созиданию через разрушение, а другой – стремление обожествлять жизнь в ее различных проявлениях, все же у них есть нечто общее – это универсальные принципы творчества. Можно ли считать, что битва, сеющая раны, страданья и смерть является творческим процессом? Если ответить нет, тогда это означает, что гениальности в полководческом искусстве не существует. За одним вопросом с очевидностью следует второй: соединимы ли понятия дар гения и разрушение? «Гений и злодейство – две вещи несовместные»? Прав ли Пушкин? История говорит, что гениальность есть и в самих жестоких и кровавых победах. Однако, гениальность полководца – это не гениальность художника, который может  создавать свое творение много дней, месяцев или лет. Творение битвы создается в течение малого отрезка времени, иногда этот отрезок времени становится одним мгновением решающего удара.

В мировой истории еще немало гениальных руководителей: вождей, политиков, полководцев… Каждому образованному человеку известны их имена, но не каждый понимает суть их таланта, не каждый видит в них гениев своего времени и творцов истории. [2; с.444]

Исследования показали, что  у многих гениальных руководителей  истории не было отцоы. И это притом, что среди всего населения дети теряют отцов менее чем в 10% семей. Среди выдающейся безотцовщины большинство американских президентов, включая Клинтона, а также Гитлер, Сталин, Ленин, Наполеон, Ганди, Руссо, Стендаль -- всех и не упомянешь.

Академик Евгений Тарле  в книге «Наполеон» охарактеризовал  своего главного героя как величайшего  военного гения мировой истории. Но помимо успешного ведения войн в Европе Наполеон I Бонапарт как император французов заложил основы современного французского государства. Он учредил Французский банк для хранения золотого запаса, создал систему обучающих учреждений – лицеев и университетов. Он осуществил административную реформу – учредил подотчетные правительству префектуры, в города и деревни стали назначаться мэры. Но перманентная война, которую свыше 20 лет он вел против всей Европы, надоела французам. В результате Наполеон потерял все: армию, власть, страну.

Гениальными полководцами становятся талантливые люди, которые всего добились сами. Назвать гениальным полководцем можно любого удачного военоначальника, да и многих правителей, но гениальность это я думаю это превосходство над противником во всех отношениях. Из наших полководцев это были: генералиссимус Суворов, фельдмаршал Кутузов.

Многие слышали о гениальном полководце Александре Македонском. Что  общего между Лидером и полководцем? Как лидеры действуют в условиях неопределенности и откуда берут свои неординарные идеи? Почему вокруг лидеров всегда есть их приверженцы?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

В своей работе я продемонстрировала такие стороны психики, как гениальность, талант и одаренность.

Можно образно сказать, что  талант — попадание в цель, в  которую никто не может попасть; гениальность — попадание в цель, которую пока еще никто не видит.

Из сказанного можно сделать  вывод, что способности, с одной  стороны, одаренность и талант, с  другой, выделяются как бы по разным основаниям.

Говоря о способности, подчеркивают возможность человека что-то делать, а, говоря о таланте (одаренности), подчеркивается прирожденный характер данного качества (способности) человека. Вместе с тем, и способности и  одаренность проявляются в успешности деятельности.