Последствия насилия у детей

ПОСЛЕДСТВИЯ НАСИЛИЯ У ДЕТЕЙ  

 

Нарушения, возникающие после  насилия, затрагивают все уровни функционирования. Они приводят к  стойким личностным изменениям, которые  препятствуют реализации личности в  будущем.  

 

Помимо непосредственного  воздействия, насилие, пережитое в  детстве, также может приводить  к долгосрочным последствиям, зачастую влияющим на всю дальнейшую жизнь. Оно  может способствовать формированию специфических семейных отношений, особых жизненных сценариев. При  исследовании историй жизни людей, совершающих насилие над детьми, иногда в их детстве находят собственный  неразрешенный опыт насилия.  

 

Различают ближайшие и отдаленные последствия жестокого обращения и невнимательного отношения к детям (Софонова, Цымбал, 1993).  

 

К ближайшим последствиям относятся: физические травмы, повреждения, а также рвота, головные боли, потеря сознания, характерные для синдрома сотрясения, развивающегося у маленьких детей, которых берут за плечи и сильно трясут. Кроме указанных признаков, у детей при этом синдроме появляется кровоизлияние в глазные яблоки. К ближайшим последствиям относятся также острые психические нарушения в ответ на любой вид агрессии, особенно на сексуальную. Эти реакции могут проявляться в виде возбуждения, стремления куда-то бежать, спрятаться, либо в виде глубокой заторможенности, внешнего безразличия. Однако в обоих случаях ребенок охвачен острейшим переживанием страха, тревоги и гнева. У детей старшего возраста возможно развитие тяжелой депрессии с чувством собственной неполноценности.  

 

Среди отдаленных последствий жестокого обращения с детьми выделяются нарушения физического и психического развития ребенка, различные соматические заболевания, личностные и эмоциональные нарушения, социальные последствия.  

 

Нарушения физического  и психического развития 

 

У большинства детей, живущих  в семьях, в которых тяжелое  физическое наказание, брань в адрес  ребенка являются «методами воспитания», или в семьях, где они лишены тепла, внимания, например в семьях родителей-алкоголиков, имеются признаки задержки физического и нервно-психического развития. Зарубежные специалисты назвали  это состояние детей «неспособностью к процветанию».  

 

Воспитание ребенка в  условиях эмоционального и физического  насилия приводит к деформации личности. Злобная, недоброжелательная обстановка формирует низкую самооценку – следствие  отношения к нему родителей и  значимых взрослых. Маленький ребенок  – объект отвержения, наказаний, угроз, физического насилия – начинает чувствовать себя нежеланным и нелюбимым, начинает относиться к себе враждебно  и с презрением. Ощущение, что  он нежеланный, вызывает в ребенке  глубокое чувство вины и стыда  за свое существование. Ощущение малоценности уничижает ребенка, поэтому многие такие дети даже и не противятся насилию над собой именно из желания чего-то стоить. Таким образом, ребенок – жертва эмоционального насилия – растет со знанием того, что он плохой и несостоятельный во всем. В дальнейшем он воспроизводит уже усвоенные им паттерны поведения в собственной жизни, в том числе и в общении со своими детьми.  

 

Дети, подвергшиеся жестокому  обращению, часто отстают по росту  или весу (иногда по обоим показателям) от своих сверстников. Они позже  начинают ходить, говорить, реже смеются, значительно хуже успевают в школе, чем их одногодки. У таких детей  часто наблюдаются «дурные привычки»: сосание пальцев, кусание ногтей, раскачивание, занятие онанизмом. Да и внешне дети, живущие в условиях пренебрежения их интересами и нуждами, выглядят по-другому, чем дети, живущие в нормальных условиях: у них припухлые, «заспанные» глаза, бледное лицо, всклокоченные волосы, неопрятность в одежде, другие признаки гигиенической запущенности – педикулез, сыпи, плохой запах от одежды и тела.  

 

Психические особенности  детей, пострадавших от насилия 

 

Практически все дети, пострадавшие от жестокого обращения и пренебрежительного отношения, пережили психическую травму, оставляющую отпечаток в виде личностных, эмоциональных и поведенческих  особенностей, отрицательно влияющих на их дальнейшую жизнь.  

 

Тяжесть последствий физического  и сексуального насилия зависит: от обстоятельств, связанных с особенностями  ребенка (возраст, уровень развития и свойства личности) и насильника; от продолжительности, частоты и  тяжести насильственных действий; от реакции окружающих. Последствия  для ребенка будут серьезнее, если насилие сопровождалось причинением  боли и травмы. Такие формы сексуального насилия, как половое сношение (оральное, анальное или вагинальное), для ребенка  наиболее травматичны. Последствия насилия будут тяжелее и в том случае, если оно совершено близким для ребенка человеком. Если после обнаружения сексуального насилия члены семьи встанут на сторону ребенка, а не на сторону насильника, последствия для ребенка будут менее тяжелыми, чем когда он не получает защиты и поддержки.  

 

A. Green (1995) считает, что посттравматический синдром может возникнуть как при физическом, так и при сексуальном насилии. Дети, пережившие насилие, могут на довольно продолжительное время забывать о своем травматическом опыте, например, вспомнить о нем уже будучи взрослыми, нередко – в ходе психотерапевтического процесса.  

 

Эмоциональные реакции детей  на насилие и жестокость могут  быть следующими:  

 

Чувство ответственности  за насилие: реакция ребенка: «Если  бы я был хорошим, мои родители не делали бы друг другу и мне  больно...»  

 

Чувство вины за постоянное насилие или жестокость: при частом или непрекращающемся насилии.  

 

Постоянное возбуждение: даже в спокойной обстановке от ребенка  можно ожидать очередной вспышки  агрессивности.  

 

Переживание потери: дети, отделенные от родителя, применяющего насилие, постоянно  переживают потерю. Они могут сожалеть также и об утрате привычного жизненного уклада и о потере положительного образа родителей, применявших насилие.  

 

Противоречивость: дети не осознают, что можно не знать о чувствах другого человека или иметь одновременно два противоположных чувства. Ребенок, который говорит: «Я не знаю, как к этому относиться», – чаще испытывает амбивалентные чувства, а не просто пытается убежать от разговора.  

 

Страх быть покинутым: дети, отделенные от одного из родителей  в результате акта насилия, могут  испытывать глубокий страх, что второй родитель также может их покинуть или умереть, поэтому часто ребенок  отказывается расставаться со вторым родителем.  

 

Потребность в чрезмерном внимании взрослых: может быть особенно проблематичной для родителей, которые  пытаются справиться с собственной  болью или уже принятыми решениями. На детей могут обращать внимание по поводу негативных проявлений –  когда они воспроизводят насилие, свидетелями которого были.  

 

Боязнь телесных повреждений: значительный процент детей, являющихся свидетелями насилия или испытывающих его на себе, беспокоятся о том, что родитель, применяющий насилие, откажется от ребенка, либо причинит ему вред, либо будет вымещать зло  на нем в различных ситуациях.  

 

Стыд: в особенности для  более старших детей, чувствительность к позору насилия может выражаться в форме стыда.  

 

Беспокойство о будущем: неуверенность в повседневной жизни  заставляет детей думать, что жизнь  будет непредсказуемой и в  дальнейшем.  

 

Наиболее универсальной  и тяжелой реакцией на любое –  не только сексуальное – насилие  является низкая самооценка, которая способствует сохранению и закреплению психологических нарушений. Личность с низкой самооценкой переживает чувство вины и стыда. При этом характерны постоянная убежденность в собственной неполноценности, в том, что «ты хуже всех». Вследствие этого ребенку трудно добиться уважения окружающих, успеха, общение его со сверстниками затруднено.  

 

Существуют и другие «маркеры»  низкой самооценки – виды защитного, компенсаторного поведения, которые  можно обнаружить у жертв насилия. Это экстрапунитивные формы: визг; нытье; жажда победы и самооутверждения любой ценой; обман в игре; стремление к совершенству; крайнее хвастовство и самохвальство; раздача своих денег, игрушек или конфет (подкуп); обвинение во всем других; желание иметь много вещей; использование различных приемов привлечения внимания (шутовство, поддразнивание других детей, антисоциальное поведение: воровство, ложь, драки, порча вещей и т. д.). Есть также интрапунитивные «маркеры» низкой самооценки: излишняя самокритика; замкнутость; стыдливость; извинения по каждому поводу; пугливость по отношению к новым стимулам; неспособность к принятию решения или выбора; подчеркнуто защитное поведение; чрезмерные попытки всегда и всем нравиться.  

 

Жертвы физического и  сексуального насилия часто страдают депрессией и отличаются аутоагрессмвным поведением. Депрессивные симптомы выражаются в переживании тоски, грусти, неспособности ощущать радость, наслаждение и т. д. Аутоагрессивное поведение выражается в действиях, направленных на нанесение себе травм, в попытках суицида и суицидальных мыслях. Согласно психоаналитической трактовке, жертва таким образом как бы «соглашается» с подсознательным желанием родителей – «было бы лучше, если бы этого ребенка не было вообще». Чем тяжелее травма, например при сексуальном насилии, тем выше риск суицида и более глубоко выражена депрессия.  

 

Плохой самоконтроль и  нарушения поведения свойственны  жертвам как физического, так  и сексуального насилия. Однако, считает A. Green (1995), для жертв физического насилия больше характерны агрессивность, разрушительное поведение как в школе, так и дома, бесконтрольность поведения. С помощью агрессии они защищают себя от волнения (тревоги) и чувства беспомощности. Результат такого поведения – увеличение дистанции от других. Враждебное отношение к другим людям продиктовано боязнью причинить себе боль. У таких детей обычно мало друзей, потому что ровесников часто пугает их взрывное, импульсивное поведение.  

 

В разные периоды жизни  реакция на сексуальное насилие  у детей и подростков проявляется  по-разному (Rowan, Foy, 1993, Goodwin, 1995): 

 

 

 - детям до 3 лет свойственны страхи, спутанность чувств, нарушения сна,  потеря аппетита, агрессия, страх  перед чужими людьми, сексуальные  игры; 

 

 

 - у дошкольников психосоматические  симптомы выражены в меньшей  степени, на первый план выступают  эмоциональные нарушения (тревога,  боязливость, спутанность чувств, вина, стыд, отвращение, беспомощность,  ощущение своей испорченности)  и нарушения поведения (регресс,  отстраненность, агрессия, сексуальные  игры, мастурбация); 

 

 

 - у детей младшего школьного  возраста – амбивалентные чувства  по отношению к взрослым, сложности  в определении семейных ролей,  страх, чувство стыда, отвращения, ощущение своей испорченности,  недоверие к миру; в поведении  отмечаются отстраненность, агрессия, молчаливость либо неожиданная  разговорчивость, нарушения сна,  аппетита, ощущение «грязного тела»,  сексуальные действия с другими  детьми; 

 

 

 - для детей 9–13 лет характерно то же, что и для детей младшего школьного возраста, а также депрессия, диссоциативные эпизоды – чувство потери ощущений; в поведении: изоляция, манипулирование другими детьми с целью получения сексуального удовлетворения, противоречивое поведение; 

 

 

 - для подростков 13–18 лет  – отвращение, стыд, вина, недоверие,  амбивалентные чувства по отношению  к взрослым, сексуальные нарушения,  неопределенность своей роли  в семье, чувство собственной  ненужности; в поведении: попытки  суицида, уходы из дома, агрессия, избегание телесной и эмоциональной  интимности, непоследовательность  и противоречивость поведения.   

 

Для детей – жертв физического  и сексуального насилия характерно использование неконструктивных механизмов психологической защиты, которые  ограждают ребенка от осознания  неприятных чувств, воспоминаний и  действий. Цель психологической защиты заключается в сохранении Я и  снижении тревоги. Для отторжения своих  травматических воспоминаний жертвы насилия  используют отрицание, проекции, изоляцию чувств, диссоциацию и расщепление.  

 

Жертва насилия не в  состоянии одновременно признать плохие и хорошие стороны своих родителей. Дети отчаянно пытаются сохранить в  себе представление о «хорошей»  маме и поэтому отрицают факт насилия, когда мама «бывает плохой». Это  характерно для детей, у которых  пьющие родители были лишены родительских прав из-за насилия и пренебрежения  родительскими обязанностями. Несмотря на свой отрицательный жизненный  опыт: побои, голод, истязания со стороны  родителя, эти деги все равно считают, что в семье лучше, чем в детском доме. Отрицание защищает ребенка от осознания им собственного отвержения, враждебности и презрения со стороны родителей (Kessler et al., 1995).  

 

Проекция своих чувств и мыслей на других выражается в  рисунках, играх, сказках, историях, созданных  детьми, подвергшимися физическому  и сексуальному насилию. Это имеет  очень важное прогностическое значение в плане переработки стресса.  

 

Изоляция позволяет блокировать  неприятные эмоции, так что связь  между каким-то событием и его  эмоциональной окраской в сознании ребенка не проявляется. Данный механизм приводит к «замораживанию» чувств, появляется эмоциональная тупость, которая позволяет хоть как-то справиться с болью, потому что чувствовать  все очень тяжело. Иначе ребенку  в таких условиях не выжить.  

 

Исследования последних  лет показали, что этиология множественной  личности – расстройства, при котором  «субъект имеет несколько отчетливых и раздельных личностей, каждая из которых  определяет характер поведения и  установок за тот период, когда  она доминирует» (Каплан, Сэдок, 1994), – прослеживается в раннем детском опыте интенсивного длительного насилия, причем последнее может быть как физическим, так и психологическим.  

 

В этом случае жертва сталкивается прежде всего с неизбежностью повторения травматической ситуации, и возникает необходимость выработки защитной адаптивной стратегии, в буквальном смысле «стратегии выживания». Такой защитой для личности становится диссоциация. Так как тело подвергается насилию и жертва не в состоянии это предотвратить, единство личности сохраняется путем отщепления Я от собственного тела. Результатом становится переживание «оцепенения», «омертвения», дереализация (ощущение нереальности происходящего) и частичная амнезия.