Мечты и идеалы современых подростков

ВВЕДЕНИЕ ……………………………………………………………..   3

ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА В

ПСИХОЛОГИИ И ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

1.1 Характеристика подросткового возраста……….…..........................  5

1.2  Определение понятия о мечте и ее значении в подростковом              возрасте………………………………………………………………….. 13

1.3 Раскрытие определения «идеал» и его влияние на мечты

подростка……………………………………………………………….   21

Выводы по первой главе ……………………………………………. 24

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ ИДЕАЛОВ И ИХ

ВЛИЯНИЯ НА МЕЧТЫ СОВРЕМЕННЫХ ДЕТЕЙ 

ПОДРОСТКОВОГО ВОЗРАСТА

2.1. Организация эксперимента и методы исследования……………   25

2.2. Интерпретация результатов и анализ проведенного

исследования……………………………………………………………  26

ГЛАВА I. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА В ПСИХОЛОГИИ  И ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

1.1    Характеристика и психологические особенности подросткового возраста.

           Каждый возраст хорош по-своему. И в то же время, в каждом возрасте есть свои особенности, есть свои сложности. Не исключением является и подростковый возраст.

Это самый долгий переходный период, который характеризуется рядом физических изменений. В это время происходит интенсивное развитие личности, ее второе рождение.

Из психологического словаря: «Подростковый возраст — стадия онтогенетического развития между детством и взрослостью (от 11–12 до 16–17 лет), которая характеризуется качественными изменениями, связанными с половым созреванием и вхождением во взрослую жизнь» [37].

Психологические особенности подросткового возраста получили название "подросткового комплекса". Что же он представляет собой?

Вот его проявления:

•              чувствительность к оценке посторонних своей внешности;

•              крайняя самонадеянность и безаппеляционные суждения в отношении окружающих;

•              внимательность порой уживается с поразительной черствостью, болезненная застенчивость с развязностью, желанием быть признанным и оцененным другими - с показной независимостью, борьба с авторитетами, общепринятыми правилами и распространенными идеалами - с обожествлением случайных кумиров.

Суть «подросткового комплекса» составляют свои, свойственные этому возрасту и определенным психологическим особенностям, поведенческие модели, специфические подростковые поведенческие реакции на воздействия окружающей среды.

            Причина психологических трудностей связана с половым созреванием, это неравномерное развитие по различным направлениям. В первую очередь в раннем пубертате (11-13 лет) начинает меняться тело ребенка: удлиняются руки и ноги, утолщаются бедра, грудь, ягодицы, появляются признаки оволосения, пигментация, меняются черты лица, голос. Вместе с этим возникает масса странных, необычных ощущений, которые связаны либо с характерными для подросткового периода вегетососудистыми нарушениями, либо с половым созреванием и появляющимся половым влечением. Подростку обычно не нравится его внешность. Мальчики обычно надеются, что станут выше ростом, что волосы станут гуще, что вырастут вширь плечи. Девочки же надеются, что формы ее тела приблизятся к классическим, увеличатся глаза, удлинятся ресницы, выпрямится нос, стройнее станут ноги и т.д.

           Между тем, кроме изменения тела и новых странных ощущений, наблюдаются и изменения в эмоциональной сфере: часто меняется настроение, подросток болезненно реагирует на все, что вокруг происходит. Этот возраст характеризуется эмоциональной неустойчивостью и резкими колебаниями настроения (от экзальтации до депрессии). Он раним, сверхчувствителен, хотя и пытается скрыть свои чувства за маской безразличия, высокомерия и снисходительности или за грубостью, дерзостью, бравадой. Настроение часто меняется без причины или по незначительному, с точки зрения взрослого, поводу. Преобладающим оттенком настроения в это время является тревога, чередующаяся с конкретным страхом перед будущим: «Каким я вырасту?», «Каким стану?», «Вдруг мои планы и мечты не смогут осуществиться?», «Правильно ли я выбрал профессию?», «Смогу ли я вынести ответственность взрослого человека?» и т.д.Наиболее аффективные бурные реакции возникают при попытке кого-либо из окружающих ущемить самолюбие подростка. Пик эмоциональной неустойчивости приходится у мальчиков на возраст 11-13 лет, у девочек - 13-15 лет.

Для подростков характерна полярность психики:

•              Целеустремленность, настойчивость и импульсивность;

•              Неустойчивость может смениться апатией, отсутствие стремлений и желаний что-либо делать;

•              Повышенная самоуверенность, безаппеляционность в суждениях быстро сменяется ранимостью и неуверенностью в себе;

•              Потребность в общении сменяется желанием уединиться;

•              Развязность в поведении порой сочетается с застенчивостью;

•              Романтические настроения нередко граничат с цинизмом, расчетливостью;

•              Нежность, ласковость бывают на фоне недетской жестокости.

Характерной чертой этого возраста является любознательность, пытливость ума, стремление к познанию и информации, подросток стремится овладеть как можно большим количеством знаний, но не обращая порой внимания, что знания надо систематизировать.

Советская психология установила, что движущими силами психического развития в этом возрасте является возникновение и преодоление диалектических противоречий между порождаемыми деятельностью подростков новыми потребностями и возможностью их удовлетворения; между возросшими физическими, интеллектуальными и нравственными возможностями подростка и старыми, сложившимися ранее формами его взаимоотношений с окружающими, старыми видами и уровнями его деятельности; между растущими требованиями к подростку со стороны общества, взрослых, коллектива и наличными формами поведения,подростка. Разрешаются эти противоречия путем формирования более высокого уровня психического развития, более сложных форм и видов деятельности, ряда новых психологических качеств личности. В результате осуществляется переход подростка на более высокую ступень психического развития.

Стенли Холл назвал подростковый период периодом «Бури и натиска». Так как в этот период в личности подростка сосуществуют прямо противоположные потребности и черты. Сегодня девочка-подросток скромно сидит со своими родственниками и рассуждает о добродетели. А уже завтра, изобразив на лице боевую раскраску и проколов ухо десятком сережек, пойдёт на ночную дискотеку, заявив, что «в жизни надо испытать все». А ведь ничего особенного (с точки зрения ребенка) не произошло: она просто изменила мнение [36].

           Подростки – это уже не те дети, которые слушались, поддавались родительскому влиянию. Наоборот, они становятся критичными, отрицают авторитет родителей. Подросток начинает видеть недостатки своих родителей, болезненно переживает их ласки, замечания, требования, их образ жизни, их попытки подчинить его своей воле, их бестактность, обусловленную непониманием того, что их ребенок переживает мучительную ломку и уже перестал быть ребенком. Подросток со всей страстью и безрассудством начинает бороться за свою независимость, отрицая идеалы отцов и матерей и противопоставляя им свои, еще несформированные, часто меняющиеся идеалы. Это противопоставление часто имеет единственную цель – вырваться из привычного, душного, с точки зрения подростка, мирка, показать, что он свободен, продемонстрировать свою оригинальность и независимость.

           Если в жизни подростка появляется взрослый человек, который с пониманием относится к его стремлению к независимости, ненавязчив, не пытается поучать, не читает моралей, способен понять то, что переживает подросток, который вызывает уважение и преклонение, то подросток постепенно раскрывается перед ним, доверяет самые сокровенные тайны, советуется. Каждый подросток желает обрести помощь и поддержку хотя бы одного взрослого.

            Когда говорят, что ребёнок взрослеет, имеют в виду становление его готовности к жизни в обществе взрослых людей, причём как равноправного участника этой жизни. С внешней стороны у подростка ничего не меняется: учится в той же школе (если, конечно, родители вдруг не перевели в другую), живет в той же семье. Все так же в семье к ребенку относятся как к "маленькому". Многое он не делает сам, многое - не разрешают родители, которых все так же приходится слушаться. Родители кормят, поят, одевают свое чадо, а за хорошее (с их точки зрения) поведение могут даже и "наградить» (опять - таки, по своему разумению – карманные деньги, поездка на море, поход в кино, новая вещь). До реальной взрослости далеко – и физически, и психологически, и социально, но так хочется! Он объективно не может включиться во взрослую жизнь, но стремится к ней и претендует на равные со взрослыми права. Изменить они пока ничего не могут, но внешне подражают взрослым. Отсюда и появляются атрибуты "псевдовзрослости": курение сигарет, употребление жаргона, поездки за город (внешнее проявление "я тоже имею свою личную жизнь"). Копируют любые отношения.

Хотя претензии на взрослость бывают нелепыми, иногда уродливыми, а образцы для подражания – не лучшими, в принципе подростку полезно пройти через такую школу новых отношений. Ведь внешнее копирование взрослых отношений - это своеобразный перебор ролей, игры, которые встречаются в жизни. То есть вариант подростковой социализации. И где еще можно потренироваться, как не в своей семье? Встречаются по-настоящему ценные варианты взрослости, благоприятные не только для близких, но и для личностного развития самого подростка. Это включение во вполне взрослую интеллектуальную деятельность, когда подросток интересуется определённой областью науки или искусства, глубоко занимаясь самообразованием. Или забота о семье, участие в решении как сложных, так и ежедневных проблем, помощь тем, кто в ней нуждается. Впрочем, лишь небольшая часть подростков достигает высокого уровня развития морального сознания и немногие способны принять на себя ответственность за благополучие других. Более распространённой в наше время является социальная инфантильность.

Внешний вид подростка - еще один источник конфликта. Меняется походка, манеры, внешний облик. Ещё совсем недавно свободно, легко двигавшийся мальчик начинает ходить вразвалку, опустив руки глубоко в карманы и сплёвывая через плечо. У него появляются новые выражения. Девочка начинает ревностно сравнивать свою одежду и причёску с образцами, которые она видит на улице и обложках журналов, выплёскивая на маму эмоции по поводу имеющихся расхождений.

Внешний вид подростка часто становится источником постоянных недоразумений и даже конфликтов в семье. Родителей не устраивает ни молодёжная мода, ни цены на вещи, так нужные их ребёнку. А подросток, считая себя уникальной личностью, в то же время стремится ничем не отличаться от сверстников. Он может переживать отсутствие куртки – такой же, как у всех в его компании, - как трагедию.

У подростка появляется своя позиция. Он считает себя уже достаточно взрослым и относится к себе как к взрослому.

Желание, чтобы все (учителя, родители) относились к нему, как к равному, взрослому. Но при этом его не смутит, что прав он требует больше, чем берет на себя обязанностей. И отвечать за что-то подросток вовсе не желает, разве что на словах.

Стремление к самостоятельности выражается в том, что контроль и помощь отвергаются. Все чаще от подростка можно слышать: "Я сам все знаю!" (Это так напоминает малышовое "Я сам!"). И родителям придется только смириться и постараться приучить своих чад отвечать за свои поступки. Это им пригодится по жизни. К сожалению, подобная "самостоятельность" - еще один из основных конфликтов между родителями и детьми в этом возрасте. Появляются собственные вкусы и взгляды, оценки, линии поведения. Самое яркое - это появление пристрастия к музыке определенного типа.

Ведущей деятельностью в этом возрасте является коммуникативная. Общаясь, в первую очередь, со своими сверстниками, подросток получает необходимые знания о жизни.

Очень важным для подростка является мнение о нем группы, к которой он принадлежит. Сам факт принадлежности к определенной группе придает ему дополнительную уверенность в себе. Положение подростка в группе, те качества, которые он приобретает в коллективе существенным образом влияют на его поведенческие мотивы.

Более всего особенности личностного развития подростка проявляются в общении со сверстниками. Любой подросток мечтает о закадычном друге. При чем о таком, которому можно было бы доверять «на все 100», как самому себе, который будет предан и верен, несмотря ни на что. В друге ищут сходства, понимания, принятия. Друг удовлетворяет потребность в самопонимании. Практически, Друг является аналогом психотерапевта. Дружат чаще всего с подростком того же пола, социального статуса, таких же способностей (правда, иногда друзья подбираются по контрасту, как бы в дополнение своим недостающим чертам). Дружба носит избирательный характер, измена не прощается. А вкупе с подростковым максимализмом дружеские отношения носят своеобразный характер: с одной стороны – потребность в единственно-преданном друге, с другой – частая смена друзей.

У подростков существуют и так называемые референтные группы. Референтная группа - это значимая для подростка группа, чьи взгляды он принимает. Желание слиться с группой, ничем не выделяться, отвечающее потребности в эмоциональной безопасности, психологи рассматривают как механизм психологической защиты и называют социальной мимикрией. Это может быть и дворовая компания, и класс, и друзья по спортивной секции, и соседские ребята по этажу. Такая группа является большим авторитетом в глазах ребенка, нежели сами родители, и именно она сможет влиять на его поведение и отношения с другими. К мнению членов этой группы подросток будет прислушиваться, иногда беспрекословно и фанатично. Именно в ней будет пытаться утвердиться [30].

          Очень важной особенностью подросткового периода является повышенная рефлексия – самокопание, анализ своих и чужих поступков, «раскладывание по полочкам», непрерывное обдумывание и определение своего места в мире, обществе, попытки оценить себя.

          Подросток, начинающий оценивать то общество, в котором существует, как правило, разочарован. Он видит, прежде всего, жестокость, ложь, недоброжелательность, противоречивость и т.д. Ему тревожно и страшно в этом мире, в котором предстоит жить и выбрать свой путь, свое отношение к окружающему. Выработка мировоззрения у подростка, особенно если нет рядом взрослого, которому он по-настоящему доверяет, — процесс особенно мучительный и длительный. В результате, подросток приходит к более или менее устойчивым идеологическим установкам, адекватным его личностным особенностям (уровню интеллекта, образованности, активности, агрессивности, способности к сопереживанию, сексуальности, степени оппозиционности к взрослым и т.п.), способным объяснить происходящие в нем перемены, определить такие необходимые понятия, как «смысл жизни», счастье, любовь и т.п., обозначить цели и средства для их осуществления.

          Центральным новообразованием подросткового возраста является становление нового уровня самосознания, Я-концепции, выражающейся в стремлении понять себя, свои возможности, свои отличия и сходства с другими людьми, уникальность и неповторимость [8].

1.2. Определение понятия о мечте и ее значении в подростковом возрасте.

        Текучесть и многозначность явлений, обозначаемых понятием «мечта», во многом аналогична явлениям интереса. Подобно тому, как интересом порой называют простую заинтересованность в чем-либо как в средстве достижения определенной цели, так и мечтой нередко именуют одно лишь сильное желание. Интерес в смысле заинтересованности еще не является непосредственным интересом, но может перерасти в него.Равным образом страстное желание нередко рождает мечту в более полном и строгом значении этого слова.

          Этим, однако, аналогия далеко не исчерпывается. Как и чувство интереса, процесс мечтания может быть и проявлением особого механизма в личности, ее склонности, и чисто ситуативной реакцией на внешнее воздействие. Наконец, как мы увидим далее, мечту тоже можно разделить на два разных вида, один из которых легко ассоциируется с процессуальными, а другой — с процессуально -  целевыми интересами.

           Мечты следует отличать от грез. Но дело не в том, что мечта осуществима, а греза — нет, как иногда думают. Дело в степени их осознанности в связи с ведущими программами личности. Нам представляется во многом удачной мысль французского психолога М. Гарсии-Баррозу, что мечты и бессознательные фантазии находятся на двух противоположных полюсах по отношению к активности Я: они соответствуют одобряемому и неодобряемому желанию. В его формулировке следовало бы, однако, заменить “неодобряемое желание” “несанкционированным”, то есть не оцененным личностью всесторонне, не сопоставленным с другими ее стремлениями [16].

          Настоящая мечта, во-первых, всегда проявляется в работе воображения, рождающего образы желаемого будущего; во-вторых, имеет яркую эмоциональную окраску; в-третьих, осознанна. И, наконец, в-четвертых, прочно закреплена в личности. Если мы с такими предварительными критериями подойдем к проблеме мечты, то прежде всего должны будем констатировать, что в отличие от проблемы интереса она разрабатывалась в психологической литературе чрезвычайно слабо.

         Старым зарубежным авторам вообще было свойственно пренебрежительное отношение к мечте. Известный французский психолог Т. Рибо, например, смотрел на нее как на своего рода пустоцвет, появляющийся на “древе” творческого воображения, когда оно “загнивает” вследствие “бессилия воли” субъекта. Мечта, по его мнению, удел сентиментальных. “Действительно страстные люди не бывают мечтателями” [41].

           В современной англо-американской и отчасти французской психологической литературе отдельных статей, посвященных мечте, можно найти немало, но большинство из них касается частных вопросов, главным образом связи содержания мечтаний с социальным статусом личности. В тех же работах, где затрагивается сущность и функции мечты, трактовка ее дается с психоаналитических или бихевиористских позиций. Такова, например, точка зрения Анны Фрейд, пытающейся вывести многие мечты из подавленной “потребности в мастурбации” [46].

           Взгляд отечественных авторов на мечту отличается прежде всего ярко выраженной положительной ее оценкой.

           Исключительно большое значение мечты в стимуляции человеческой активности было подчеркнуто В. И. Лениным [28], и ленинская оценка мечты стала основополагающей для советских психологов. Она была развита в ряде работ, посвященных проблеме воображения (А. Я. Дубецкий, А. В. Петровский, М. Б. Беркинблит), где высказаны отдельные интересные замечания о мечте. Однако специально ей не посвящено ни одного монографического исследования.

          Зарубежные, главным образом психоаналитические, концепции мечты ставят последнюю в тесную связь с фрустрацией. Мечта, фантазирование рассматриваются как своеобразный способ разрядки нестерпимого эмоционального напряжения. Т. Шибутани, например, пишет по этому поводу: “...чаще всего мечтания выполняют функции компенсации. Они способствуют поддержанию слабых надежд, смягчению чувства неполноценности или уменьшению каких-то действительных обид” [49]. И все же точка зрения, сформулированная Т. Шибутани, кажется односторонней. Во-первых, существует довольно значительный процент случаев, когда мечта впервые появляется у подросток-школьника не в результате фрустрации, а, напротив, как реакция на успех, одобрение, на захватывающее зрелище и т. д. Во-вторых, и это главное, функция мечты не остается неизменной. Вопреки мнению Т. Шибутани, мечта не является чем-то вроде пилюль от головной боли, от приема которых школьники сразу отказываются, как только боль прошла. Возникшая даже под влиянием фрустрации, мечта продолжает “жить” в сознании ученика и после того, как первоначально породившие ее причины исчезли. Явившись сначала способом заглушить душевную боль, обиду, мечта с течением времени нередко превращается в средство “насыщения” личности желанными переживаниями. Не случайно многие подростки упоминают, что впоследствии они начинали чаще всего мечтать, оказавшись в одиночестве, на скучном уроке или дома, то есть в состоянии известного эмоционального голодания.

        Динамика мечты, следовательно, состоит в том, что, будучи первоначально простой реакцией на сильно возбуждающую (чаще всего травмирующую) внешнюю ситуацию, она затем нередко становится внутренней потребностью личности. Это не значит, что такая мечта не зависит, от внешних условий жизни человека. Но если раньше она возникала при переизбытке эмоций, то теперь она появляется также при их недостатке. Более того, мечта сама становится как бы своеобразным эмоциональным переживанием, без которого подросток жить уже не может.

         С этой внутренней динамичностью мечты, очевидно, связана и динамичность ее влияния на поведение человека. Зарубежные исследователи подчеркивают преимущественно замещающую функцию мечты (способ уйти от реального действия, связанного со слишком большим риском или трудом). Посредством мечты люди, так сказать, “спускают пары” своих излишне горячих стремлений. Экспериментально было доказано, например, уменьшение реальной агрессивности человека после “агрессивных” мечтаний [20]. Подобные взгляды являются следствием метафизического подхода к оценке мечты, неспособности рассмотреть явление во всей его противоречивости. В действительности все обстоит сложнее. Мечтание, фантазирование иногда помогают человеку отступить от цели, заменяя реальное действие воображаемым, но в то же время они же мешают “уйти” от цели совсем, забыть о ней, ибо в процессе мечтания всегда “проектируются цели”, создаются внутренние модели “потребного будущего”, которые обладают большой побуждающей силой.

         Таким образом, функции мечты оказываются диалектически изменчивыми. Мечтание может и ослаблять внутреннее эмоциональное напряжение личности, и создавать его. Оно как бы помогает человеку легче перенести свое отступление от цели и в то же время закрепляет в его сознании эту цель. Мечтая, субъект сплошь и рядом стремится к одному — доставить себе удовольствие. Но объективно это мечтание всегда так или иначе сказывается на его поведении, на его восприятии жизненных явлений.

          Значение компенсаторной, насыщающей (эмоциями) и побуждающей функций мечты-процесса трудно переоценить. Но только ими дело не ограничивается. Анализ ретроспективных отчетов студентов об их мечтах позволяет утверждать, что параллельно и в тесной связи с компенсаторной функцией мечты, при помощи ее осуществляется еще один важнейший процесс — процесс переработки и сложной, подчас неожиданной психической ассимиляции тех внешних воздействий, которые привели к фрустрации.

          Закономерность формирования личности далеко не всегда можно предугадать, руководствуясь только “здравым смыслом”. В частности, иногда получается так, что антипедагогическое по своей сути воздействие на личность не только не “портит” ее, но, напротив, способствует выработке ценных человеческих качеств. Случаи, когда конечный эффект внешнего воздействия оказывается противоположным характеру этого воздействия, негативной ассимиляцией, противопоставив ее ассимиляции позитивной [19]. Очевидно, именно мечта является тем специфическим психологическим “механизмом”, который делает возможным такую негативную ассимиляцию личностью отрицательных факторов действительности.

           Разумеется, мечта служит своеобразным “механизмом” переработки и усвоения внешних воздействий не только в момент своего возникновения, но и в дальнейшем. В детском и подростковом возрасте предмет желаний часто бывает настолько нереальным, что его неосуществимость осознают даже сами мечтатели. Такие мечты мы называем мечтами-играми. Чаще всего дети и подростки прибегают к таким мечтам ради самоутешения или “самоуслаждения”. Эти мечты следует отличать от более рациональной их формы — мечты-плана. В современной советской психологии закрепилось резкое противопоставление обеих форм. “Здоровую, действенную, общественно направленную мечту, которая поднимает человека на борьбу, вдохновляет на труд, нельзя смешивать с пустой, бесплодной, необоснованной мечтательностью, расслабляющей человека, заменяющей ему жизнь в реальном мире жизнью в воображении, фантазии, в мире грез, которые никогда не найдут своего воплощения в действительности” [25]. С этой оценкой мечты-плана и мечты-игры нельзя не согласиться, когда речь идет о взрослой, уже сформировавшейся личности. Однако, очевидно, было бы неверным ее абсолютизировать. Возможно, что в юношеском, подростковом, а тем более в младшем школьном возрасте такое мечтание-фантазирование, подобно игре и сказке, является не только неизбежным, но и необходимым элементом душевной жизни развивающейся личности.

          Вполне очевидно, что к мечтам подростка, юноши и зрелого человека нельзя подходить с одной и той же меркой. Оценивая мечты, мы обычно фиксируем свое внимание на цепях, которые в них представлены. Высказывая мнение о мечтах ребенка, надо, очевидно, прежде всего принимать в расчет не столько их целевую направленность, сколько “проектируемые” в них отношения к окружающему. Надо предполагать, что чем младше мечтающий ребенок, тем чаще его мечтание не столько выражает его направленность (она еще не успела сформироваться), сколько “созидает” ее. Впрочем, формирующую функцию мечты нельзя сбрасывать со счета и по отношению к лицам более старшего возраста. Значение мечты, следовательно, не ограничивается тем, что она утешает или “услаждает” ребенка, подростка или юношу. Оно не ограничивается и тем, что мечта, в общем, побуждает его настойчивее стремиться к цели.

           По мнению современных психологов, еще более важное значение мечтаний подростов состоит в том, что в них “проектируется” их будущее отношение к миру. Происходит это чаще всего не прямо, а в форме многочисленных воображаемых ситуаций, в которых эти отношения переживаются и реализуются, в тех воображаемых ролях, которые личность разыгрывает в своей мечте. Законность такого предположения становится вполне очевидной в свете данных советского психолога Р. Г. Натадзе о возможности выработки фиксированной установки на основе воображения. Такая установка отличается широко иррадиированным, целостно-личностным характером и, по мнению Р. Г. Натадзе, “особенно легко возникает... в детском возрасте” [35].          

           Таким образом, мечта — это важнейший элемент нашей духовной жизни и важнейший механизм формирования нашей личности. «Это форма духовности личности каждого человека»,- Ю.Б. Гиппенрейтер.

          Очевидно, особенно важна роль мечты в подростковом возрасте, хотя для людей творческого склада она, несомненно, сохраняет свое большое значение на протяжении всей их жизни. Как писал А. Франс: “Есть великая мудрость в том, чтобы сохранить склонность к мечтанию. Мечты придают миру интерес и смысл”.

          Фантазии и мечты призваны удовлетворять индивидуальные потребности человека. Человек зрелый стремится уйти от них, потому что, когда он выстраивает в мечтах определенные ситуации в своем будущем, то неизменно начинает привязываться к этим грезам, что незаметно приводит человека к состоянию, когда он начинает внутренне требовать обязательного исполнения своих пожеланий. Но пожелания человека и реальность не всегда совпадают. Когда же мечта не воплощается в реальном мире, то взрослый испытывает великую неудовлетворенность. Ребенок же способен мечтать и фантазировать беспредельно, не испытывая мук неудовлетворенности. Он все воспринимает как должное. И легко переходит от ожидаемого к свершившемуся, после чего вновь, мечтает о предстоящем. А свершившееся принимает открыто и радостно, потому что способен увидеть в нем наилучшее [31].

          В подростковом возрасте, когда личностное развитие становится доминирующим, особое значение приобретает мечта как образ желаемого будущего. Подросток мечтает о том, что доставляет ему радость, что удовлетворяет его самые сокровенные желания и потребности. В мечтах подросток строит желаемую личную программу жизни, в которой нередко определяется ее основной смысл. Часто мечты бывают нереальными, т. е. определена только цель, но не пути ее достижения, однако на этапе подросткового возраста это все равно имеет позитивный характер, так как позволяет подростку в воображаемом плане «перебрать» разные варианты будущего, выбрать свой путь решения проблемы.

1.3 Раскрытие определения «идеал» и его влияние на мечты подростка.