Третий Интернационал и его место в истории

В. И. Ленин.

ТРЕТИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ И ЕГО  МЕСТО В ИСТОРИИ

Империалисты  стран «Согласия» блокируют Россию, стремясь отрезать Советскую республику, как очаг заразы, от капиталистического мира. Эти люди, хвастающиеся «демократизмом»  своих учреждений, до того ослеплены  ненавистью к Советской республике, что не замечают, как они сами себя делают смешными. Подумать только: передовые, наиболее цивилизованные и  «демократические» страны, вооруженные  до зубов, господствующие в военном  отношении безраздельно над всей землей, боятся, как огня, идейной  заразы, идущей от разоренной, голодной, отсталой, по их уверению даже полудикой, страны!

Одно уже  это противоречие открывает глаза  трудящимся массам всех стран и помогает разоблачать лицемерие империалистов  Клемансо, Ллойд Джорджа, Вильсона и их правительств.

Но не только ослепление капиталистов их ненавистью к Советам, а также и их грызня между собой помогают нам, побуждая их ставить подножки друг другу. Они  заключили между собой настоящий  заговор молчания, боясь пуще всего  распространения правдивых известий о Советской республике вообще, официальных  ее документов в особенности. Однако главный орган французской буржуазии  «Время» («Le Temps») напечатал сообщение об основании в Москве III, Коммунистического Интернационала.

Мы приносим за это главному органу французской  буржуазии, этому вождю французского шовинизма и империализма, нашу почтительнейшую благодарность. Мы готовы послать газете «Время» торжественный адрес в изъявление нашей признательности за то, что она так удачно и так умело нам помогает.

Из того, каким  образом газета «Время» составила  свое сообщение на основании нашего радио, видны с полной ясностью мотивы, руководившие этим органом денежного  мешка. Ему хотелось подпустить шпильку  Вильсону, уколоть его: смотрите, дескать, каковы те, с кем вы допускаете переговоры! Мудрецы, пишущие по заказу денежного  мешка, не замечают, как их запугивание  Вильсона большевиками превращается, в глазах трудящихся масс, в рекламу  для большевиков. Еще раз: наша почтительнейшая благодарность органу французских миллионеров!

Основание III Интернационала произошло в такой мировой  обстановке, что никакие запрещения, никакие мелкие и мизерные уловки империалистов «Согласия» или лакеев капитализма, как Шейдеманы в Германии, Реннеры в Австрии, не способны помешать распространению в рабочем классе всего мира вести об этом Интернационале и сочувствия к нему. Обстановку эту создала явно растущая всюду, не по дням, а по часам, пролетарская революция. Обстановку эту создало советское движение среди трудящихся масс, которое достигло уже такой силы, что стало действительно международным.

Первый Интернационал (1864—1872) заложил фундамент международной  организации рабочих для подготовки их революционного натиска на капитал. Второй Интернационал (1889—1914) был международной  организацией пролетарского движения, рост которого пошел вширь, что не обошлось без временного понижения  высоты революционного уровня, без  временного усиления оппортунизма, приведшего в конце концов к позорному  краху этого Интернационала.

Третий Интернационал  фактически создался в 1918 году, когда  многолетний процесс борьбы с  оппортунизмом и социал-шовинизмом, особенно во время войны, привел к  образованию коммунистических партий в ряде наций. Формально III Интернационал  основан на его первом съезде, в  марте 1919 года в Москве. И характернейшая черта этого Интернационала, его призвание: выполнить, провести в жизнь заветы марксизма и осуществить вековые идеалы социализма и рабочего движения, — эта характернейшая черта III Интернационала сразу проявила себя тем, что новое, третье, «Международное общество рабочих» стало уже теперь совпадать, в известной мере, с Союзом Советских Социалистических Республик.

Первый Интернационал  заложил фундамент пролетарской, международной борьбы за социализм.

Второй Интернационал  был эпохой подготовки почвы для  широкого, массового распространения  движения в ряде стран.

Третий Интернационал  воспринял плоды работ II Интернационала, отсек его оппортунистическую, социал-шовинистскую, буржуазную и мелкобуржуазную, скверну и начал осуществлять диктатуру пролетариата.

Международный союз партий, руководящих самым революционным  движением в мире, движением пролетариата к свержению ига капитала, имеет  теперь под собой невиданную по прочности  базу: несколько Советских республик, которые в международном масштабе воплощают в жизнь диктатуру  пролетариата, его победу над капитализмом.

Всемирно-историческое значение III, Коммунистического Интернационала состоит в том, что он начал  претворять в жизнь величайший лозунг Маркса, лозунг, подведший итог вековому развитию социализма и рабочего движения, лозунг, который выражается понятием: диктатура пролетариата.

Это гениальное предвидение, эта гениальная теория становится действительностью.

Эти латинские  слова переведены теперь на все народные языки современной Европы, — мало того: на все языки мира.

Началась новая  эпоха всемирной истории.

Человечество  сбрасывает с себя последнюю форму  рабства: капиталистическое или  наемное рабство.

Освобождаясь  от рабства, человечество впервые переходит  к настоящей свободе.

Как могло случиться, что первой страной, которая осуществила  диктатуру пролетариата, организовала Советскую республику, оказалась  одна из наиболее отсталых европейских  стран? Мы едва ли ошибемся, если скажем, что именно это противоречие между  отсталостью России и ее «скачком»  к высшей форме демократизма, через  буржуазную демократию к советской  или пролетарской демократии, именно это противоречие было одной из причин (помимо гнета над большинством вождей социализма оппортунистических привычек и филистерских предрассудков), которая  особенно затруднила или замедлила  понимание роли Советов на Западе.

Рабочие массы  инстинктом уловили, во всем мире, значение Советов, как орудия борьбы пролетариата и как формы пролетарского  государства. Но испорченные оппортунизмом  «вожди» продолжали и продолжают молиться на буржуазную демократию, называя  ее «демократией» вообще.

Удивительно ли, что осуществление диктатуры  пролетариата показало прежде всего  «противоречие» между отсталостью  России и ее «скачком» через буржуазную демократию? Удивительно было бы, если бы осуществление новой формы  демократии история подарила нам  без ряда противоречий.

Любой марксист, даже любой человек, знакомый с современной  наукой вообще, если ему поставить  вопрос: «Вероятен ли равномерный  или гармонически-пропорциональный переход разных капиталистических  стран к диктатуре пролетариата?»  — ответит на этот вопрос, несомненно, отрицательно. Ни равномерности, ни гармоничности, ни пропорциональности в мире капитализма  никогда не было и быть не могло. Каждая страна развивала особенно выпукло  то одну, то другую сторону или черту, или группу свойств капитализма  и рабочего движения. Процесс развития шел неравномерно.

Когда Франция  проделывала свою великую буржуазную революцию, пробуждая к исторически  новой жизни весь континент Европы, Англия оказалась во главе контрреволюционной коалиции, будучи в то же время капиталистически гораздо более развитой, чем Франция. А английское рабочее движение той  эпохи гениально предвосхищает  многое из будущего марксизма.

Когда Англия дала миру первое широкое, действительно  массовое, политически оформленное, пролетарски-революционное движение, чартизм, на континенте Европы происходили  в большинстве случаев слабые буржуазные революции, а во Франции  вспыхнула первая великая гражданская  война между пролетариатом и  буржуазией. Буржуазия разбила различные  национальные отряды пролетариата поодиночке и по-разному в разных странах.

Англия дала образец страны, в которой, по выражению  Энгельса, буржуазия рядом с обуржуазившейся  аристократией создала наиболее обуржуазившуюся верхушку пролетариата . Передовая капиталистическая страна на несколько десятилетий оказалась  отсталой в смысле революционной  борьбы пролетариата. Франция как  бы исчерпала силы пролетариата на два геройских, давших необычайно много во всемирно-историческом смысле, восстания рабочего класса против буржуазии в 1848 ив 1871 годах. Гегемония в Интернационале рабочего движения перешла затем к Германии, с 70-х годов XIX века, когда Германия была экономически позади и Англии и Франции. А когда Германия обогнала экономически обе эти страны, то есть ко второму десятилетию XX века, тогда во главе всемирно-образцовой марксистской рабочей партии Германии оказалась кучка отъявленных мерзавцев, самой грязной продавшейся капиталистам сволочи, от Шейдемана и Носке до Давида и Легина, самых отвратительных палачей из рабочих на службе у монархии и контрреволюционной буржуазии.

Всемирная история  неуклонно идет к диктатуре пролетариата, но идет далеко не гладкими, не простыми, не прямыми путями.

Когда Карл Каутский был еще марксистом, а не тем  ренегатом марксизма, каким он стал в качестве борца за единство с  Шейдеманами и за буржуазную демократию против советской или пролетарской, он писал в самом начале XX века статью: «Славяне и революция». В этой статье он излагал те исторические условия, которые намечали возможность перехода к славянам гегемонии в международном революционном движении.

Так вышло. На время  — само собою разумеется, лишь на короткое время — гегемония в  революционном пролетарском Интернационале перешла к русским, как она  была в различные периоды XIX века у англичан, потом у французов, потом у немцев.

Мне приходилось  говорить уже не раз: по сравнению  с передовыми странами русским было легче начать великую пролетарскую революцию, но им труднее будет продолжать ее и довести до окончательной  победы, в смысле полной организации  социалистического общества.

Нам легче было начать, во-первых, потому, что необычная  — для Европы XX века — политическая отсталость царской монархии вызывала необычную силу революционного натиска  масс. Во-вторых, отсталость России своеобразно  слила пролетарскую революцию против буржуазии с крестьянской революцией против помещиков. Мы с этого начали в Октябре 1917 года, и мы не победили бы тогда так легко, если бы мы не начали с этого. Маркс еще в 1856 году указывал, говоря о Пруссии, на возможность своеобразного сочетания  пролетарской революции с крестьянской войной. Большевики с начала 1905 года отстаивали идею революционно-демократической  диктатуры пролетариата и крестьянства. В-третьих, революция 1905 года чрезвычайно  много сделала для политического  обучения масс рабочих и крестьян как в смысле ознакомления их авангарда  с «последним словом» социализма на Западе, так и в смысле революционного действия масс. Без такой «генеральной репетиции», как в 1905 году, революция  в 1917 как буржуазная, февральская, так  и пролетарская, Октябрьская, были бы невозможны. В-четвертых, географические условия России позволяли ей дольше, чем другим странам, держаться против военного перевеса капиталистических, передовых стран. В-пятых, своеобразное отношение пролетариата к крестьянству облегчало переход от буржуазной революции к социалистической, облегчало влияние пролетариев города на полупролетарские, беднейшие слои трудящихся в деревне. В-шестых, долгая школа стачечной борьбы и опыт европейского массового рабочего движения облегчали возникновение при глубокой и быстро обостряющейся революционной ситуации такой своеобразной формы пролетарской революционной организации, как Советы.

Этот перечень, конечно, не полон. Но им можно пока ограничиться.

Советская или  пролетарская демократия родилась в  России. По сравнению с Парижской  Коммуной был сделан второй всемирно-исторический шаг. Пролетарски-крестьянская Советская  республика оказалась первой в мире устойчивой социалистической республикой. Она не может уже умереть, как  новый тип государства. Она стоит  уже теперь не одиноко.

Для продолжения  работы строительства социализма, для  доведения ее до конца требуется  еще очень и очень многое. Советские  республики стран более культурных, с большим весом и влиянием пролетариата, имеют все шансы  обогнать Россию, раз они встанут  на путь диктатуры пролетариата.

Обанкротившийся II Интернационал умирает теперь и разлагается заживо. Он играет фактически роль прислужника международной  буржуазии. Это настоящий желтый Интернационал. Его крупнейшие идейные  вожди, вроде Каутского, прославляют  буржуазную демократию, называя ее «демократией» вообще или — что  еще глупее и еще грубее — «чистой  демократией».

Буржуазная  демократия отжила, как отжил и II Интернационал, делавший исторически-необходимую, полезную работу, когда на очереди  дня стояла подготовка рабочих масс в рамках этой буржуазной демократии.

Самая демократическая  буржуазная республика не была никогда  и не могла быть ничем иным, как  машиной для подавления трудящихся капиталом, как орудием политической власти капитала, диктатурой буржуазии. Демократическая буржуазная республика обещала власть большинству, провозглашала  ее, но никогда не могла осуществить  ее, пока существовала частная собственность  на землю и прочие средства производства.

«Свобода» в  буржуазной демократической республике была на деле свободой для богатых. Пролетарии и трудящиеся крестьяне  могли и должны были использовать ее для подготовки своих сил к  свержению капитала, к преодолению  буржуазной демократии, но фактически пользоваться демократией при капитализме  трудящиеся массы, по общему правилу, не могли.

Впервые в мире советская или пролетарская демократия создала демократию для масс, для  трудящихся, для рабочих и мелких крестьян.

Никогда еще  не было в мире такой государственной  власти большинства населения, власти этого большинства на деле, как  Советская власть.

Она подавляет  «свободу» эксплуататоров и их пособников, она отнимает у них «свободу»  эксплуатировать, «свободу» наживаться на голоде, «свободу» борьбы за восстановление власти капитала, «свободу» соглашения с иноземной буржуазией против отечественных  рабочих и крестьян.