Политические партии России 1990-х гг

Всего этого не осознавали руководители КПР, выстраивая для себя совершенно неадекватный образ российского агрария. Как показала политическая практика, им было сложно найти общий язык с сельским жителем. Это явствует из текстов КПР. Некоторые из них были настолько сложными и «интеллектуальными», что адекватно воспринимались лишь специалистами. Другие же, напротив, были подготовлены в излишне «простонародном», даже «лубочном» стиле. В своем интервью «Литературной газете» Ю. Черниченко так рисовал читателям фермерские перспективы: «Крестьянская партия делит с мужиком удачу и беду, она с ним в поле и в веселье масленицы, в заботах о кредите и в муках советского сбыта... И если уж мечтать, то о районной партконференции (КПР) в день бабьего лета. С духовым оркестром под старыми липами, с бочкой - другой шипящего пива и всем, что настряпали ладные хозяйки не в ущерб смыслу и выгоде, но на пользу им!».[16]

Однако первые инициативы КПР были достаточно успешными. Будучи зарегистрирована 12 апреля 1991 г. Министерством юстиции РСФСР, она сразу же приняла активное участие в партийно-политической жизни. Еще ранее став одним из соучредителей движения «Демократическая Россия», КПР оказалась задействована практически во всех политических мероприятиях демократической оппозиции: начиная с выборов Президента РФ в июне 1991 г. и заканчивая сопротивлением ГКЧП в августе 1991 г.

Приход к власти «команды» Б. Ельцина, казалось бы, дал КПР дополнительные возможности для реализации своей аграрной программы. И некоторое время Крестьянская партия Ю. Черниченко действительно активно пропагандировала и лоббировала либеральные преобразования в аграрном секторе. Более того, в целом она пользовалась определенной популярностью у сельхозпроизводителей (прежде всего, фермеров), ожидавших от нее активной защиты своих интересов. Именно тогда партия достигает «пика» своей численности - по официальной статистике на 1992 г. в ее рядах состояли 14 тысяч человек. КПР удалось образовать свои первичные организации более чем в 40 регионах страны. Партия издавала ряд собственных периодических изданий - газету «Российское поле», затем «Село России», несколько позже еженедельник «Крестьянин»[17].

Определенный вес КПР имела в 1992-1993 гг. и на властном уровне. Так два народных депутата РФ (Анатолий Мостовой и Виктор Шинкарецкий) были в этот период членами КПР и активно отстаивали ее программу в российском парламенте.

Летом-осенью 1993 г. КПР по своим идейно-политическим приоритетам еще более смещается «вправо», блокируясь с другими пропрезидентскими силами. Так в сентябре-октябре 1993 г. Ю. Черниченко не ограничился официальным заявлением о поддержке действий Президента РФ, но принял активное участие в организации массовой поддержки Б. Ельцину.[18] Одновременно Крестьянская партия приняла участие в создании блока «Выбор России», а Ю. Черниченко стал членом его исполкома. Однако, смыкаясь с «партией власти», КПР все более теряла свою «профильную» аграрную направленность и все менее отвечала интересам фермерского движения. И хотя отдельные успехи ей все еще сопутствовали (в декабре 1993 г. Юрий Черниченко был избран членом Совета Федерации первого созыва от Москвы), однако электоральную поддержку на селе партия вскоре утратила.

Постепенное ухудшение материального и технического положения российского фермерства, диспаритет цен (особенно в области сельскохозяйственного производства), порожденный жестким курсом Е. Гайдара, отсутствие целевой государственной помощи «новым крестьянам» - все это привело к кризису в фермерском движении. При этом часть индивидуальных сельских хозяев разорилась, другие вернулись в рамки колхозно-совхозной системы, и лишь немногие сумели достичь благосостояния. Все это в итоге отталкивает фермерский электорат от КПР. Примечательно, что в составе Государственной думы РФ первого созыва были всего 2 фермера, причем оба представляли союзную коммунистам Аграрную партию России. Более того, необходимо отметить, что эти депутаты (В. Вершинин и Т. Токарева) ранее были активистами именно Крестьянской партии России Ю. Черниченко.

Резкое падение популярности и статуса КПР приводит к ее постепенному разрушению. Ее численность сокращается до минимума, и какой-либо существенной роли в общественно-политической жизни страны она не играет.

Таким образом, необходимо констатировать, что «аграрный» либеральный проект оказался несостоятельным, как вследствие поддержки непопулярного в сельской местности экономического курса «радикальных рыночных реформ», так и вследствие неэффективной работы с сельским электоратом.

Ярким примером «партии власти» в 1990-х гг. может служить:

Партия российского единства и согласия.

Партия российского единства и согласия (ПРЕС) задумывалась как политическая структура, претендующая на представительство интересов субъектов Российской Федерации. Власть была заинтересована в активном включении региональных элит в осуществление экономической и политической реформы, поскольку именно от их позиции зависел успех преобразований на местах и устойчивость правящего режима Б. Ельцина. В качестве лидера партии был избран (а, по сути, «рекомендован» Кремлем) Сергей Шахрай - один из видных деятелей демократического движения «первой волны», а затем вице-премьер российского правительства. Он был вполне приемлем для контактов с местными «прагматиками» в силу двух факторов. Во-первых, он обладал высоким статусом правительственного чиновника, причем курируя в правительстве именно «региональное» направление. Во-вторых, несмотря на свои последовательные и твердые либеральные воззрения, он, тем не менее, был достаточно гибок и коммуникативен.[19]

Инициативная группа ПРЕС была создана летом 1993 года, а «Комитет в поддержку создания ПРЕС» был зарегистрирован Министерством юстиции Российской Федерации 8 августа 1993 г. Сама партия была учреждена 17 августа 1993 года. Необходимо отметить, что с инициативой образования ПРЕС выступил сам заместитель председателя Совета Министров России Сергей Шахрай. Таким образом, впервые политическая партия «реформаторской» направленности была создана по инициативе «сверху», а не в инициативном порядке граждан.

В своем специальном заявлении от 17 июня 1993 г. С. Шахрай так охарактеризовал организационный и идеологический замысел ПРЕС. Новая партия была призвана обосновать идеи социально-ориентированной рыночной экономики, а также федерализма и местного самоуправления. В Комитет поддержки создания Партии российского единства и согласия вошло 10 человек, преимущественно крупных федеральных и региональных чиновников. В частности, С.Шахрай стал председателем, Олег Качанов (заместитель председателя Госкомитета по управлению народным имуществом) - его заместителем, Валерий Кузин - исполнительным директором. В Комитет вошли также Юрий Маточкин (глава администрации Калининграда), Александр Беляев (председатель Петербургского Совета), Сергей Цыпляев (представитель Президента в Санкт-Петербурге). Советник Президента РФ по политическим вопросам Сергей Станкевич был выдвинут на пост руководителя Московской организации ПРЕС.[20]

Учредительная конференция партии прошла 17 августа 1993 г. в Новгороде. В Федеральный Совет ПРЕС были избраны весьма статусные государственные и общественные деятели: Сергей Шахрай, Александр Шохин (заместитель председателя правительства РФ), Рамазан Абдулатипов (Председатель Совета Национальностей Верховного Совета РФ), Александр Котенков (бывший начальник Государственно-правового управления администрации Президента РФ), Сергей Станкевич, Михаил Прусак (глава Новгородской областной администрации), Петр Премьяк (председатель Камчатского областного Совета), Владимир Саганов (председатель Совета Министров Бурятии) и другие.

Партия провозгласила своей целью сохранение единства России путем обеспечения равноправия субъектов Российской Федерации.

Во время избирательной кампании 1993 г. ПРЕС представляла себя как консервативную альтернативу блоку "Выбор России". С.Шахрай провозгласил полную поддержку деятельности премьер-министра В.Черномырдина и выражал надежду на то, что после выборов 12 декабря ПРЕС станет ведущей силой при формировании нового правительства. Несмотря на поддержку указа № 1400 о роспуске парламента, в документах ПРЕС, в руководстве партии и в её предвыборном списке были и недавние сторонники силовых действий Б. Ельцина (Юрий Калмыков), и центристы (К.Затулин), и участники парламентского сопротивления (Р.Абдулатипов).

Таким образом, задачи, поставленные перед «региональным» вариантом «партии власти» были в целом выполнены. Партия сумела мобилизовать местную бюрократию на поддержку пусть и умеренной, но вполне либеральной программы. Одновременно, образовав фракцию в Государственной думе, ПРЕС стала частью пропрезидентского «стабилизирующего» меньшинства, активно участвуя в блокировании нежелательных для российской исполнительной власти решений парламента. Численность фракции ПРЕС в Государственной Думе первого созыва первоначально колебалась в районе 30-33 депутатов, к концу 1995 г. достигла своей минимальной отметки - 15.

Сокращение численности фракции было вызвано как расхождениями в чеченском вопросе (руководство ПРЕС официально выступило в поддержку «наведения конституционного порядка в Чечне»), а также необходимостью «перераспределения» депутатских мандатов для поддержания минимальной численности в другой проправительственной фракции «Россия».

На выборах 1995 г. ПРЕС уже не получила поддержки российского руководства. Это было вызвано, с одной стороны, тем, что в тот период усилившаяся российская бюрократия уже практически не нуждалась в поддержке либералов. С другой стороны, тем, что региональный «административный ресурс» (на который опиралась ПРЕС в избирательной кампании 1993 г.) был сориентирован на поддержку очередного мощного проправительственного блока «Наш дом - Россия» во главе с В. Черномырдиным. В итоге, оставшись без финансовой, информационной и административной поддержки ПРЕС не сумела составить электоральной конкуренции другим «номенклатурным» организациям и блокам. Список ПРЕС получил лишь 245.977 голосов (0,36% - 26-е место из 43-х), не преодолев тем самым 5-процентного барьера.

Заключение

С точки зрения соответствия демократии, жесткой критике подвергались и политические основы режима Б. Ельцина. Так, современный российский партолог В. Гельман предлагал использовать для его описания модель «делегативной демократии», предложенную аргентинским специалистом Г. О'Доннелом.[21] Данная модель, характеризуя политическую систему переходного типа, подчеркивает, что режимы в этих странах являются демократическими лишь с точки зрения формальных процедур. Это «еще не окрепшие режимы, не обладающие собственной системой институтов... однако на деле они доказали свою способность к выживанию...нет никаких признаков ни реальной угрозы авторитаризма, ни перехода к подлинной репрезентативной демократии».[22]

При этом О'Доннел видит существенные отличия между «делегативной» и «представительной» демократиями. Первая трактуется им как «более демократическая, но менее либеральная», то есть базовые демократические процедуры и нормы служат не правам и свободам граждан, но интересам избранного большинством общества лидера, который избавлен от горизонтальной подотчетности иным государственным и общественным институтам. С другой стороны, в рамках данной модели все же поддерживается достаточный уровень гражданских свобод для того, чтобы считать его отличным от авторитарного.[23]

Таким образом, «делегативная» демократия характеризуется тенденциями к строгой мажоритарности, сосредоточению власти в одних руках при ее гиперперсонификации, снижением роли представительных институтов и политических организаций при развитии внешнеинституциональных политических механизмов, игнорированием властью групп интересов в условиях перманентного кризисного управления. В итоге, «место, не занятое активно функционирующими демократическими институтами, занимают активно действующие силы - клановость и коррупция».[24]

Подводя итоги, можно отметить следующее.

              Во-первых,  радикальные экономические и политические реформы 1990-х гг. либерального толка спровоцировали глубокий политический и мировоззренческий раскол в российском обществе. Данный раскол осуществлялся по двум основным направлениям. С одной стороны, абсолютно непримиримым оказалось противостояние сторонников жесткого варианта реформирования («шоковой терапии») с адептами советско-социалистической модели развития. С другой стороны, серьезные разногласия наблюдались в самом либеральном лагере.

Во-вторых, высокая степень идеологизации реформаторской деятельности в период 1992-1993 гг. приводит к формированию соответствующих партийных структур. При этом одни партии и объединения либеральной направленности возникли «снизу», в результате организационной активности населения (КПР, ПЭС, «Яблоко»), а другие были созданы по инициативе власти («Выбор России», ПРЕС).

В-третьих, каждая из политических партий «либерально-реформаторского» типа выполняла свои функции в процессе политической модернизации России как с точки зрения мобилизации сторонников радикального курса руководства страны, так и с точки зрения утверждения либеральных ценностей в сознании россиян. В частности, либеральные партии, возникшие на «идеологической» основе, позволили создать опору президенту и правительству в лице «новых» слоев населения (фермеры, предприниматели, интеллектуальная элита), а «партии власти» обеспечили внутреннюю консолидацию российской управленческой элиты и «приобщили» ее к осуществлению реформаторского курса.

Главная особенность политического пространства в России в XXI веке по сравнению с предыдущим периодом реформ заключается в том, что оно выстроено под действующего президента России с крайне низкой степенью дифференциации внутри правящего истеблишмента. Монократическая политическая конструкция не дает возможность «партии власти» осуществлять какое-то политическое маневрирование.

Политическое поведение «Единой России» жестко регламентировано администрацией президента РФ, что выражается в безоговорочной поддержке законодательных инициатив, которые исходят от президента России, также поддержке большинства законопроектов, которые исходят от правительства РФ. Парламентская политическая жизнь последние годы носит прагматичный характер. Словно описывая сегодняшнюю российскую политическую действительность точно, пророчески звучат слова лидера кадетов П.Н. Милюкова: «... практика нашего псевдо-конституционного строя за десять лет его существования свелась к саботажу законодательства и к прогрессировавшему обострению взаимоотношений с властью. Это обострение особенно стало чувствоваться, когда - в конце этого периода - вновь проявилась неизменная тенденция верховной власти покончить даже с такой скромной Конституцией, урезав еще больше права Думы на практике и сведя ее к роли законосовещательного учреждения».[25] В принципе, в подобном ключе о сегодняшней ситуации в стране, применяя историческую аналогию, высказывается на съезде партии СПС ее новый лидер Н.Ю. Белых: «И в заключение историческая аналогия. Алексей Алексеевич Кара-Мурза не даст соврать, ситуация в стране во многом напоминает ту, что складывалась веком раньше. У нас есть практически самодержавная власть, есть самодержавная партия «Единая Россия», в стране нарастают протестные настроения, политическая конъюнктура усиливает левых. При попустительстве власти политические столкновения начинают приводить к столкновениям наиболее радикальных групп, с одной стороны, работающих на государственную силовую машину, охранку, и левых радикалов, с другой. Мы все знаем, к чему такие вещи привели в России 100 лет назад, и мы с вами не должны допустить того, что допустили наши предшественники-либералы в начале прошлого века, не проявив достаточной политической воли и политической силы. Мы не должны допустить в России революций, мы должны со всей отдачей вести политическую борьбу за власть, при этом гнуть свою линию - правую, либеральную линию, не поддаваться на левые провокации, не поддаваться соблазнам. Чтобы возродиться и победить, мы должны оставаться либералами, ибо на нас с вами лежит ответственность за будущее нашей страны».[26]