Первый  период - от рождения до 2 лет

    Первый  период - от рождения до 2 лет - характеризуется  тем, что ребенок, появившись на свет беспомощный и слабым, нуждается в уходе и заботах старших. Таким образом, первая функция собственно воспитания (т.е. воспитания со стороны людей) - это   уход и забота о ребенке. Эта функция органически связана с природой ребенка, вернее, вытекает из природы, подчинена ей, т.к. организм требует соответствующих условий для своего созревания и дальнейшего физического развития. В связи с этим Руссо с особой силой подчеркивает объективную необходимость воспитания и его исключительное значение в жизни человека: "Мы рождаемся слабыми, - нам нужна сила; мы рождаемся всего лишенными, - нам нужна помощь; мы рождаемся бессмысленными, - нам нужен рассудок. Все, чего мы не имеем при рождении и без чего мы не можем обойтись, ставши взрослыми, дано нам воспитанием". Уже из этих слов Руссо видно, что он не сводил процесс воспитания лишь к саморазвитию, как это иногда звучит в отдельных работах Руссо, а весьма высоко оценивал роль руководства со стороны старших ("Человек всю жизнь нуждается в совете и руководстве") и, в частности, значение ухода в первые годы жизни ребенка.

    В соответствии со своей общефилософской концепцией дуализации о самостоятельности двух субстанций - души и тела - Руссо и в педагогическом плане придерживается этой своей точки зрения. Он считает, что душа в этом возрасте (вплоть до 12 лет) должна находиться в бездействии, и все заботы воспитателя (и вообще старших - кормилицы,  отца, матери и т.д.) должны быть направлены на развитие и укрепление тела. Вообще Руссо полагает, что с первых дней и до 12 лет ребенок должен развиваться в основном как существо физическое, должен созревать биологически для дальнейшего (после 12 лет) умственного и, наконец, нравственного развития.

    В первый период жизни наряду с уходом (т.е. питанием,  здоровьем, обереганием от болезней и пр.) большое значение приобретает приучение ребенка к невзгодам и лишениям. Руссо решительно выступает против "нежного" воспитания, он ратует за формирование человека здорового и крепкого. "Приучайте, советует педагог, - детей к невзгодам, которые им придется со временем выносить. Приучайте тело их к суровостям времен года, климатов, стихий, к голоду, жажде, усталости. Пока тело не приобрело привычки, его можно приучить к чему хочешь; но раз оно в полном развитии, всякая перемена становится для него гибелью". В этом отношении Руссо согласен с Локком и неоднократно ссылается на его высказывания. Приучение, таким образом, наряду с уходом выполняет важную функцию в воспитании детей со стороны взрослых. И та и другая жизненно необходимы для ребенка, но в плане воздействия на него, в плане руководства последняя функция (т.е. приучение) выполняет более активную роль в процессе воспитания. Вместе с  тем и приучение, и уход в их органическом единстве способствуют самосохранению ребенка. А это (т.е. самосохранение), по Руссо, - первый закон природы. И, обосновывая необходимость приучения, Руссо снова обращается к своему излюбленному приему доказательства, ссылаясь на природу. "Наблюдайте природу и следуйте по пути, который она вам прокладывает. Она непрерывно упражняет детей; она закаляет их темперамент всякого рода испытаниями; она с ранних пор учит их, что такое труд и боль".  Следующую функцию воспитания, как ее понимает Руссо, можно сформулировать так: это помощь ребенку в преодолении трудностей роста и развития, в удовлетворении первичных потребностей, в накоплении первого чувственного опыта. Этой функцией Руссо придает так же,  как и первым двум, исключительное значение. Дело в том, что современное ему воспитание, как доказывает Руссо, все делается для того, чтобы сковать, помешать естественному росту и развитию ребенка (например, посредством пеленании). "... Импульс внутренних частей тела, стремящегося к росту, встречает непреодолимое препятствие для потребных ему движений. Дети непрерывно делают бесполезные усилия, которые истощают его или замедляют их развитие... Воздействие, принужденное состояние, в котором держат члены ребенка, только стесняют обращение крови и соков, мешает ребенку крепнуть и расти и уродует его телосложение". Уже здесь, на первых страницах своего педагогического романа, показывая первые шаги ребенка в жизни, Руссо в полный голос, в противоположность воспитанию авторитарному, заговорил о естественных, жизненных потребностях ребенка, во многих случаях психологически тонко и верно. И заговорил не в порядке бесстрастной проповеди, а в духе страстного призыва к удовлетворению законных потребностей и стремлений маленького человека,  заговорил о правах этого человека на внимание со стороны взрослых. Дети испытывают потребность не только в питания, но не в меньшей степени и потребность в беспрерывных движениях, а затеи и в деятельности, - эту мысль доказывает Руссо не только логикой своих рассуждений, но и ссылками на авторитетные источники. Мы видим, что на первом этапе все названные функции воспитания (уход, приучение, помощь и содействие в развитии тела и накоплении опыта) сливаются у Руссо в единое целое, дополняя друг друга. Все они вытекают у него из природы ребенка и под этой природой, подчинены по существу саморазвитию, естественному ходу, как любил говорить Руссо, самих вещей.

    Какова  же роль в этих условиях самого воспитателя? И каковы его взаимоотношения с воспитанником? Много вдохновенных и возвышенных слов

посвящает Руссо воспитателю, его поистине великой миссии в жизни ребенка. Он на протяжении всего трактата как бы спорит с известным тезисом средневекового богослова Фомы Аквинского, оплота всего феодального мировоззрения, утверждающего, что младший существует для блага старшего. Не буквально, разумеется,  но всем ходом и логикой своего романа Руссо как бы говорит читателю прямо противоположное:  старший существует для блага младшего. "Воспитатель! - какая возвышенная нужна тут душа... Поистине, чтобы создавать человека,  нужно самому быть или отцом или больше, чем человеком". Руссо говорит о человечности как о первом и главном качестве всех людей,  всех воспитателей,  говорит о гуманном отношении к детям. Гуманизмом пронизана буквально каждая строка "Эмиля". "Люди, будьте человечнее! Это ваш первый долг. Будьте такими по отношению ко всякому состоянию,  всякому возрасту, во всем, что только не чуждо человеку! Разве есть какая-нибудь мудрость для вас вне человечества? Любите детство, будьте внимательны к его играм и забавам, к его милому инстинкту! ". Руссо видит в воспитателе то учителя, то наставника, то руководителя, органически сливая все его задачи в единое целое. С особой настойчивостью подчеркивает он неделимость обучения и воспитания, выдвигая на первый план в процессе воспитания руководителем ребенка в соответствии с его природой. Полемизируя с господствующими тогда взглядами на роль воспитателя, Руссо

восклицает: "Вы отличаете учителя от воспитателя! Разве вы отличаете ученика от воспитанника? Одну лишь науку предстоит преподавать детям - науку об обязанностях человека. Наука эта - едина...,  она неделима. Впрочем, преподавателя этой науки я назвал бы скорее воспитателем, чем учителем, так как ему надлежит больше руководить, чем обучать. Он не должен давать правил: он должен заставлять находить их". Уже здесь мы видим не только определение Руссо основных обязанностей воспитателя, но и принципиальный его подход к делу руководства детьми: не заставлять их выучивать правила, истины и следовать слепо авторитету старших, а самим открывать истины, накапливая собственный опыт. В дальнейшем, на последующих этапах воспитания Эмиля, Руссо разовьет эти общие исходные поло в цельную систему руководства ребенком. Однако уже здесь Руссо четко определяет главное требование к воспитателю: не разрушать того, что делает природа изнутри, т.е. больше всего заботиться о саморазвитии ребенка и не мешать этому процессу. Это важнее, чем все остальные качества наставника, его молодость,  здоровье,  знания, талант и др. «...Ребенок уже при рождении бывает учеником не воспитателя, а природы, воспитатель только и делает, что изучает, под руководством этого первого учителя, и не допускает, чтоб заботы

последнего  встречали помеху"... Эти положения  определяют функции воспитания, определяют характера и сущность воспитания как содействия и руководства саморазвитием ребенка,  характер отношений между воспитателем и воспитанником.

Второй период жизни ребенка -  возраст от 2 до 12 лет.

    Этому периоду Руссо посвящает вторую книгу своего "Эмиля". В ней  находят конкретизацию и детализацию высказанные ранее положения о естественном воспитании, раскрывается сущность свободного   воспитания. И по объему, и по значению вторая книга занимает одно из ведущих мест в романе. И это не случайно. Вот как объясняет значение этого периода в жизни

ребенка сам Руссо: "Самый опасный промежуток человеческой жизни это - от

рождения  до двенадцатилетнего возраста. Это - время, когда зарождается заблуждение и пороки"... Это, по мнению Руссо, "Сон разума". И будить разум своего Эмиля Руссо пока не собирается, опять-таки исходя из теории естественного воспитания.

    Руссо полагает, что природа ребенка  та, что разум, не созревший и не "проснувшийся", не в состоянии пока в этом возрасте контролировать и направлять чувства. Ввиду этого надо оставить душу в целом (а под душой в то

время обычно понимали разум, чувствования и  волю) в покое, сохранить ее неприкосновенность, пока она не будет иметь всех своих способностей и не созреет окончательно. Основные же усилия в этот период должны быть направлены на "телесное" воспитание, однако несколько в ином плане, чем раньше. Уход за телом ребенка при характере не только и не столько укрепления и закаливания его, но, прежде всего характер заботы в развитии органов внешних чувств. В этом смысле данный период можно назвать своеобразным подготовительным периодом для следующего, т.е. для периода обучения и умственного развития Эмиля.

    Если в плане умственного развития - это период, как мы сказали, подготовительный, период накопления внешних впечатлений, наблюдений, одним словом, как говорит сам Руссо, период чувственного познания, то в плане нравственного развития ребенка - это, если можно так сказать, стадия "предохранительная", основная цель которой - предохранить, уберечь ребенка от пороков, от приобретения вредных привычек и отрицательных качеств. И сам Руссо этот этап в воспитании называет отрицательным   воспитанием, раскрывая суть его следующим образом: "...Первоначальное воспитание должно быть чисто отрицательным. Оно состоит не в том, чтобы учить добродетели и истине, а в том, чтобы предохранять сердце от порока, а ум - от заблуждения". Почему же Руссо так усиленно рекомендует именно в этом возрасте предохранять сердце ребенка от порока, а ум - от заблуждения? Кто или что угрожает ребенку?

    Если  рассматривать вопрос в плане психологическом, то это, по мысли Руссо, может угрожать избыток желаний по сравнение с его способностями и силами, а если ставить проблему в плане социальном, то происхождение пороков (лжи, обмана, хитрости и пр.) Руссо объясняет зависимостью ребенка от людей, от общества. Из правильного понимания и решения этих вопросов вытекает у Руссо понимание им проблем счастья, свободы и пр. Вот почему мы несколько подробнее и остановимся на трактовке Руссо этих проблем, как первоначальных (соотношение желаний и способностей, зависимость от людей), так и производных от них (счастье, свобода). Прежде всего, Руссо заявляет о правах человека, в том числе и ребенка, на счастье в земном мире,

а не  только в потустороннем. Счастье  человека, по Руссо, состоит в соразмерности, в правильном соотношении, в приближении к равновесию (подлинное равновесие вряд ли возможно) между его желания (силами, потребностями) и его способностями, т.е. возможностями их удовлетворения. "Чувствующее существо, - полагает Руссо, - способности которого равнялись бы желаниям его, было бы существо  абсолютно счастливым". Однако Руссо не

допускает мысли об  ограничении ваших желаний, о каком-либо аскетизме, т.к. в этом случае человек просто перестал бы наслаждаться  своей жизнью, своим

бытием. Руссо, в противоположность религиозному миропониманию и учению,

ставит  вопрос не об ограничении человеческих желаний и потребностей вообще, а об ограничении избытка желаний. Чутьем великого человека Руссо угадывает в этих вопросах философскую проблему меры, как проблему соразмерности, соотношения, степени, в данном случае человеческих потребностей (сравнительно с желаниями). Такая постановка вопроса, к тому же в ряде случаев не лишенная элементов диалектики, сама по себе заслуживает внимания. И нельзя, разумеется, винить Руссо в том, что  он был не в состоянии решить эту проблему научно, то переводя ее из области социальной в область чисто психологическую, то не видя подлинных причин (в ряде случаев, однако, угадывая их), мешающих удовлетворению потребностей простого человека. В современном ему обществе (в этом Руссо был глубоко убежден), в условиях неравенства, в условиях господства, с одной стороны, роскоши, с другой - нищеты, полное равновесие между желаниями и способностями человека не может быть достигнуто. В связи с этим Руссо вновь обращает свои взоры к первобытному состоянию, где равновесие было не только возможным, но и абсолютным. Наибольшие возможности для достижения этого равновесия, по мысли Руссо, имеются в естественном   состоянии человека. "...Чем ближе человек остается к своему естественному состоянию, тем менее разницы между его способностями и его желаниями и тем, следовательно, менее удален он от счастья". Второй аспект проблемы счастья у Руссо - это счастье как отсутствие страданий: "Самый счастливый тот, кто терпит меньше всего скорбей; самый несчастный тот, кто испытывает меньше всего радостей". И, наконец, важнейший аспект проблемы счастья в понимания Руссо - это счастье как свобода, являющаяся первым естественным правом человека, первым его благом, причем свободу философскую, а в социально-политическом, и в педагогическом планах никогда не понимает как анархию, как удовлетворение бесконечных желаний и потребностей человека вообще и ребенка в частности.

    Свобода связывается у Руссо, причем теснейшим образом, с наличием у человека разумных желаний и (что не менее важно) возможностей для их удовлетворения. Принципиальное значение для понимания взглядов Руссо на свободу, в частности, на свободу в воспитания, имеет следующее высказывание великого философа и педагога: '"Истинно свободный человек  хочет только то, что может, и делает, что ему угодно. Вот мое основное положение. Стоит только применить его к детскому возрасту, и все правила воспитания будут сами собой вытекать из него".

    В дальнейшем посмотрим, как эти правила  Руссо применяет к своему Эмилю. Руссо, следовательно, далек от мысли, что необходимость, руководствуясь в воспитании принципом свободы, удовлетворяет все желания и потребности ребенка. Это противоречило бы не только здравому смыслу, на который нередко ссылается Руссо, но такая "свобода" и самого воспитанника сделала бы несчастным человеком. Остроумно и образно педагог рисует картину такого "свободного" воспитания следующими словами: "Знаете ли, какой самый верный способ сделать вашего ребенка несчастным? Это - приучить его не встречать ни в чем отказа; так как желания его постоянно будут возрастать вследствие легкости удовлетворения их, то рано или поздно невозможность вынудит вас, помимо вашей воли, прибегнуть к отказу, и эти непривычные отказы принесут ему больше мучений, чем самое лишение того, чего он желает. Сначала он захочет полупить палку, которую вы держите, скоро он запросит ваши часы, затем запросит птицу, которая летит перед ним, запросит звезду, которую видит на небе,  запросит все, что только увидит; если вы не бог, как вы его удовлетворите?". В этих и предшествующих высказываниях Руссо, как справедливо отмечает Н.К.Гончаров, близко подходит в понимании свободы как осознанной необходимости.  Таким образом, свобода человека как его счастье - это не своеволие и произвол, а удовлетворение его естественных потребностей в соответствии с возможностями и вместе с тем ограничение себя и своих желаний в соответствии с необходимостью. Это, так сказать, философско-психологический аспект свободы. Кроме него, есть аспект социальный и аспект педагогический (или, вернее, преломление социального в плане воспитания ребенка). Руссо прекрасно понимает, что нет, и не может быть абсолютной  свободы   вообще, и тем более в условиях феодального общества, построенного целиком на угнетении одних со стороны других, в условиях бесправия народа. Вот почему Руссо решает воспитывать Эмиля вдали от города и людей с их испорченными нравами, совершенно изолируя своего воспитанника от окружаю общества. Как сторонник принципа свободы в воспитании,  Руссо признает лишь один вид зависимости - зависимость от вещей,  совершенно игнорируя другой её вид, - зависимость от людей (во всяком случае на данном этапе развития ребенка).