Внешнеполитическая стратегия Китая в Центральной Азии

 

 

 

 

 

 

2.4. Китайско-таджикские отношения.

 Практически до середины  первого десятилетия XXI века экономическое  присутствие Китая в Таджикистане  было минимальным, ограничиваясь  периодическими поставками небольших  партий китайских товаров широкого  потребления. В частности, в  период 1992–2003 годов китайский экспорт  в Таджикистан был на уровне 5-15 млн. долларов в год, а  таджикские поставки в Китай  фактически отсутствовали.

Слабость китайско-таджикских экономических  связей в 90-е годы и в начале первого  десятилетия этого века в основном обуславливалась гражданской войной в Таджикистане в период 1992–1996 годов, а после этого – хрупкой  внутриполитической ситуацией в  стране: достаточно трудным и длительным процессом установления гражданского мира. Помимо этого, немаловажным фактором, осложнявшим развитие китайско-таджикских отношений, была географическая изоляция Китая и Таджикистана.

Хотя республика и имеет общую  границу с Китаем (более 500 километров), однако долгое время она была недоступной  для развития тех же торговых отношений, так как проходит по высокогорной местности, где ранее отсутствовала  транспортная инфраструктура.

Более того, Таджикистан стал последней  страной региона, с которой Китаю  удалось прийти к соглашению по погранично-территориальным  вопросам. По сути, лишь после этого  стало возможным открытие в 2004 году первого контрольно-пропускного  пункта «Карасу» и функционирование прямого автодорожного сообщения между двумя странами через перевал «Кульма». Одновременно с этим Китай стал предоставлять Таджикистану льготные кредиты, в первую очередь под закупку китайских товаров.

Все это привело к кардинальной интенсификации китайско-таджикской торговли. Наиболее значительный рост объемов  торговли пришелся на 2005 год, когда  товарооборот между Китаем и Таджикистаном  вырос более чем в 9 раз по сравнению  с предыдущим годом и составил 229 млн. долларов. Очередной импульс  развитию торговых связей был дан  в 2007 году, по результатам которого китайско-таджикский товарооборот увеличился примерно в 2 раза. По итогам 2008 года, объемы торговли выросли еще на 10%. В свою очередь, в 2009 году товарооборот двух стран  составил 0,6 млрд. долларов, уменьшившись более чем на 17%.

Наряду с интенсификацией китайско-таджикской торговли, мощный импульс получил  процесс проникновения КНР и  китайских компаний в различные  отрасли таджикской экономики. Крайне показательно, что всего лишь за несколько лет, в период 2005–2009 годов, китайский бизнес занял достаточно прочные позиции во всех ключевых отраслях республики, в том числе  электроэнергетике, горнодобывающей, транспортной и телекоммуникационной отраслях.

Причем Китай стал и главным  кредитором Таджикистана, существенно  опередив международные финансовые структуры и другие страны. Решающую роль здесь сыграла уже апробированная тактика предоставления льготных кредитов на различные проекты, имеющие важное экономическое и социальное значение. Данные кредиты, как правило, осваиваются  китайскими же компаниями. Общие объемы китайских финансовых ресурсов в  республике оцениваются в размере  не менее 750 млн. долларов.

В целом же, начиная с середины первого десятилетия XXI века, масштабы китайского экономического присутствия  в Таджикистане постоянно растут и уже представляются существенными, учитывая малые размеры экономики  республики. Особое значение китайский  фактор оказывает на развитие электроэнергетики, связи и автотранспортных коммуникаций. При этом складывается впечатление, что именно на примере Таджикистана наиболее заметна логика отрабатываемой Китаем схемы планомерного проникновения  и закрепления в экономиках стран  Центральной Азии.

Однако характер экономической  политики КНР в Таджикистане представляется неоднозначным. С одной стороны, китайские финансы и проекты  поддерживают экономику Таджикистана, тем более, что республика остро  нуждается в помощи из вне. С другой стороны, подавляющее большинство  китайских финансовых ресурсов в  таджикской экономике (свыше 80%) – это  кредиты, то есть долги, которые Душанбе, в силу объективных и субъективных причин вряд ли сможет вернуть. Это, в  свою очередь, создает предпосылки  для попадания Таджикистана в  «долговую кабалу».

В итоге, среди всех стран ЦА именно Таджикистан близок к тому, чтобы  быть де-факто «экономически поглощенным» Китаем. Пока трудно сказать, как это  скажется на перспективах экономического и социального развития республики. Очевидно лишь одно: погружение Таджикистана в «долговую яму» будет только способствовать дальнейшему усилению экономических позиций Китая в этой стране и, соответственно, влияния Пекина в Центральной Азии в целом.  В краткосрочной перспективе, активность Китая и китайских компаний в Таджикистане, скорее всего, останется примерно на нынешнем уровне. По мере же преодоления негативных последствий мирового кризиса, процесс китайского проникновения в таджикскую экономику только интенсифицируется. При этом Душанбе в отличие от столиц других соседних  стран не испытывает особых опасений в отношении «экономической экспансии» КНР.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.5.Китайско-туркменские отношения.

Вплоть до середины первого десятилетия XXI века Китай особо не стремился  к расширению своего экономического присутствия в Туркменистане, что  во многом определялось географической удаленностью двух государств друг от друга. Масштабы присутствия китайских  производителей на туркменском рынке  долгое время не были заметны даже на фоне внешнеторговых связей самого Туркменистана. В период 1992–2006 годов  объемы поставок товаров из Китая  не превышали 110 млн. долларов в год, а двустороннего товарооборота  – 125 млн. долларов.

Китайское экономическое присутствие  в Туркменистане стало заметным лишь после 2006 года, когда Пекин четко  обозначил свой долгосрочный стратегический интерес к газовым ресурсам этого  центральноазиатского государства. Практически  сразу же увеличились и объемы торговли. По результатам 2006 года, китайско-туркменский  товарооборот увеличился более чем  в 2 раза, достигнув 125 млн. долларов. Несколько  больший рост объемов торговли пришелся на 2007 год, когда товарооборот увеличился в 3 раза, достигнув 377 млн. долларов. В 2008 году китайско-туркменский товарооборот вырос еще на 76% и составил уже 663 млн. долларов, где объемы поставок из Китая вышли на уровень 568 млн. долларов. В свою очередь, в 2009 году товарооборот составил уже 1 млрд. долларов, увеличившись  примерно на 60%.

  Одновременно с увеличением объемов  торговли стал наблюдаться стремительный  рост масштабов проектно-инвестиционной  деятельности Китая и китайских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана, а также в отраслях, представляющих особый интерес для самого Ашгабата. При этом Китай стал широко использовать уже отработанный на других странах Центральной Азии финансовый механизм, который заключается в предоставлении льготных кредитов на те или иные экономические проекты.

Общие объемы китайских финансовых ресурсов в туркменской экономике  оцениваются более чем в 1,1 млрд. долларов, включая порядка 700 млн. долларов – кредитов и 450 млн. долларов – инвестиций. Кредиты, как правило, осваиваются  самими же китайскими компаниями, равно  как и поставки оборудования для  реализации указанных проектов осуществляются в основном из самого Китая. Взамен же финансовой поддержки Туркменистан предоставил КНР достаточно широкий  доступ в свою нефтегазовую отрасль.

Таким образом, несмотря на практически  полное отсутствие интереса Пекина к  туркменской экономике в 90-ые годы, получившая развитие во второй половине первого десятилетия наступившего века тенденция усиления экономического присутствия Китая в Туркменистане  является устойчивой. Тем более, что  китайские компании сумели занять достаточно прочные позиции в этой центральноазиатской  стране всего лишь за несколько лет, в период 2006–2009 годов. При этом КНР  по сути уже является ключевым донором  туркменской экономики и, в первую очередь, нефтегазовой отрасли. Более  того, масштабы китайского финансирования в ближайшее время могут возрасти кардинально, если учесть намерения  Пекина предоставить еще 3 млрд. долларов кредита на освоение новых газовых  месторождений в восточных районах  страны, на которые туркменское руководство  возлагает особые надежды в своих  планах по добыче и экспорту газа.

 Основное внимание Китая  к Туркменистану, скорее всего,  и в дальнейшем будет фокусироваться  на нефтегазовой отрасли: освоении  газовых месторождений, добыче  и экспорте газа в КНР. При  этом проектно-инвестиционная активность  Китая в Туркменистане будет  возрастать даже в условиях  мирового финансово-экономического  кризиса и низких цен на  энергоносители. Бесперебойное снабжение  китайской экономики углеводородами, диверсификация маршрутов их  поставок является для Китая  принципиально важной задачей,  и в данном случае Пекин  будет продолжать руководствоваться  не столько коммерческими, сколько  стратегическими интересами.

     В то же время  рост присутствия Китая в нефтегазовой  отрасли Туркменистана способен  привести к конфликту российских  и китайских энергетических интересов.  Поставки туркменского газа играют  немаловажную роль в обеспечении  энергетической безопасности России, и по этой причине Москва  сама крайне заинтересована в  импорте туркменского газа. Поэтому,  вокруг поставок туркменского  газа уже складывается непростая  ситуация. Дело в том, что Ашгабат,  особенно в период нахождения  у власти покойного С.Ниязова,  целенаправленно формировал предельно  жесткую конкурентную среду вокруг  своего газового экспорта, рассчитывая  получить возможность маневра  между Россией и Китаем, основными  претендентами на туркменское  «голубое топливо», и продавать свой газ по максимально высокой цене.

В этой связи Туркменистан все больше рискует внести во многом искусственные  сложности как в свои отношения  с Китаем и Россией, так и в  отношения между КНР и РФ. С  одной стороны, многое будет зависеть от того, насколько гибкую и грамотную  политику выстроит Туркменистан с Россией, Китаем, другими государствами и  транснациональными корпорациями, заинтересованными  в поставках туркменского газа. С  другой стороны, далеко не последнее  слово останется за самими Россией  и Китаем, если они сумеют выработать приемлемую для обоих государств формулу экономического сотрудничества в Центральной Азии, апробировав  ее и на Туркменистане.^[4]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.6. Казахстанско-китайские отношения.

 Отношения  между Казахстаном  и Китаем в целом развиваются  благополучно. Болезненный для обеих  стран и доставшийся в наследство  от СССР пограничный вопрос  закрыт.Окончательно точки над  «i» в этом вопросе поставило  подписанное 24 сентября 1997 года «Дополнительное  Соглашение между Республикой  Казахстан и Китайской Народной  Республикой о казахстанско-китайской  государственной границе».

   По объему товарооборота  Казахстан занимает среди стран  Центральной Азии и Восточной  Европы второе место после  России во внешней торговле  КНР, и резервы далеко не  исчерпаны: в планах правительств  двух стран повысить объем  товарооборота до 5 млрд долл. В  настоящее время в Казахстане  аккредитовано более 40 китайских  компаний, функционирует 670 совместных  предприятий, задействованных в  нефтегазовой отрасли, производстве  текстильных, пластмассовых и  металлических изделий. Китайские  деловые круги инвестировали  в Казахстан 800 млн долл., в том  числе 500 млн  Китайская национальная  нефтяная компания. Начинают движение  в направлении Китая и казахстанские  бизнесмены. Первой ласточкой стало  открытие в мае 2004 года в  Урумчинской СЭЗ завода по  производству соков. В 2005 году  ожидается открытие в Пекине  представительства ЗАО «Казпродкорпорация»  для поставок казахстанской пшеницы  в КНР Достигнута . принципиальная  договоренность о создании свободной  экономической зоны в Хоргосе.  Еще несомненное достижение - приход  в Казахстан крупного китайского бизнеса и, прежде всего, Китайской национальной нефтяной компании. Проект строительства нефтепровода Западный Казахстан  Китай, подписанный еще летом 1997 года, сдвинут с мертвой точки. В мае этого года Китай и Казахстан подписали соответствующее Соглашение о строительстве первой очереди трубопровода.

 Проект «Атасу -Алашанькоу»  оценивается в 688 млн долл. Длина  нефтепровода  988 км. Начало строительству  уже положено, пуск в эксплуатацию  состоялся в 2006 году. Первоначальная  пропускная мощность трубопровода  составит 10 млн тонн нефти в  год, с последующим выходом  на 20 млн тонн. В перспективе планируется,  что общая протяженность нефтепровода  Западный Казахстан  Китай  составит около 3000 км. Почти полное  взаимопонимание достигнуто в  вопросах обеспечения региональной  безопасности. Через структуры Шанхайской  организации сотрудничества (ШОС)  Китай играет одну из ведущих  ролей в решении этих вопросов. Между Казахстаном и Китаем  действует Соглашение о сотрудничестве  в борьбе с терроризмом, сепаратизмом  и экстремизмом, подписанное 23 декабря  2002 года в Пекине. Активно контактируют  правоохранительные органы и  спецслужбы. Создан казахстанско-китайский  Подкомитет по сотрудничеству  в области безопасности. Проведены  совместные антитеррористические  учения стран  участниц ШОС.  В рамках этого объединения  создана Региональная антитеррористическая  структура в Ташкенте. Наконец,  нельзя не отметить и то  обстоятельство, что 23 декабря 2002 года между Республикой Казахстан  и Китайской Народной Республикой  был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Такого  рода документ КНР имеет только  с Российской Федерацией. В то  же время существуют некоторые  проблемы, которые требуют взвешенного  подхода к их решению как  со стороны Казахстана, так и  со стороны Китая.