Аналитическая справка на тему:

 «Объединение  Германии 1990 г.: необходимость комплексного подхода» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Оглавление

Вступление. Цели и задачи работы

     Объединение Германии в 1990 г. можно рассматривать как эпохальное событие, ознаменовавшее собой прекращение глобальной конфронтации Запада и Востока, завершающий этап холодной войны. Есть что-то символическое в том, что началом холодной войны считают момент произнесения У.Черчиллем его знаменитой речи в Фултоне, когда, по словам лидера британской оппозиции «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес¹», кульминацией – физическое установление 13 августа 1961 г. Берлинской стены, этого «железного занавеса» в самом сердце расколотой Европы – оккупированной союзными державами германской столице, а окончанием – падение Берлинской стены и последовавшее за ним объединение Германии.

     Целью этой работы является исследование столь комплексного вопроса, как объединение Германии. Что стало объективными и субъективными причинами и предпосылками этого процесса? Каковы были возможные сценарии его развития с точки зрения внутренних и внешних факторов? Что послужило нормативно-правовой базой объединения двух немецких государств и как оно отвечало основополагающим принципам международного права? Наконец, к каким последствиям привели указанные последствия и каково их историческое значение? Таковы положения, являющиеся объектом моего пристального внимания.

     Для написания справки был задействован комплекс исследований и монографий, мемуарной литературы участников и очевидцев рассматриваемых событий, интервью, периодика, нормативно-правовые акты, статистические сведения и прочие источники на русском, английском, немецком и итальянских языках, ссылки на которые будут даны в работе.

Причины и предпосылки объединения Германии

     Для понятия закономерностей исторического  события необходимо начать с причин и предпосылок, его обусловивших. «Германский вопрос» на завершающем этапе холодной войны, являвшейся конфронтацией двух противоположных общественно-политических и социально-экономических глобальных систем, оставался открытым. Цивилизационный аспект этого противостояния был отражён в Хельсинском Заключительном акте СБСЕ 1975 г. По воспоминаниям² одного из «творцов» германского единства Ганса-Дитриха Геншера, министра иностранных дел ФРГ, Хельсинский акт позволил решать национальную задачу немцев добиться создания единого государства. Преодоление раскола Европы было возможно только при положительном решении «германского вопроса».

     Во  второй половине 80-х гг. наметилась активация политики ФРГ, концентрировавшейся в руках «канцлера объединения» Гельмута Коля и его ближайшего окружения, в отношении ГДР. «Восточная политика» ФРГ опиралась на СМИ, сыгравшие важную роль в том, чтобы западные немцы поддержали официальный курс правительства на объединение, а восточные – сравнивали существующие у себя в стране реалии не в пользу социалистической модели. Более того, на решающих этапах объединения двух Германий, летом-осенью 1989 гг., вся государственная машина ФРГ была направлена против ГДР, а  телевидению, как средству агитации и пропаганды уделялось повышенное внимание. Здесь надо отметить, что телевизоры, выпускавшиеся в СССР и ГДР, были настроены на французскую систему SECAM, что затрудняло приём западногерманского ТВ; однако ещё в начале 80-х в продаже в ГДР появились конвертеры для переключения телевизоров на PAL, а во второй половине 80-х телевизоры имели уже автоматическое переключение³. Таким образом, жители ГДР получили возможность смотреть западные каналы. СМИ ГДР проигрывали Западу информационную войну; преувеличение успехов, преуменьшение трудностей, искажение фактов социалистической прессой порождало реакцию неприятия. Вместе с тем, обратной стороной такого позитивного восприятия было доверчивое отношение к передачам западного телевидения и радио. У восточногерманских обывателей утвердились крайне идеализированные представления о ФРГ и Западном Берлине, что в дальнейшем подтолкнуло многих людей к поискам своего счастья в Западной Германии, а затем стало причиной нетерпеливых требований скорейшего объединения с ФРГ.

     Одной из ключевых причин коллапса ГДР можно  считать глубокие перемены, проходившие в то время в социалистическом лагере. Зачатки недовольства граждан ГДР существующим строем, закоснелостью партийно-государственного аппарата и неэффективностью, в сравнении с соседней процветающей ФРГ, социально-экономической системы стали появляться гораздо раньше осени 1989 г. Катализатором смены настроений стали лозунги перестройки, гласности, нового политического мышления и демократизации, широко использовавшиеся в СМИ и публицистике как в странах Восточной Европы, так и в СССР, но о которых в ГДР даже и слышать было запрещено. Ответом властей на новые веяния стала жесточайшая цензура, однако, диссиденты нашли пути борьбы с ней путём публикации своих работ в церковных изданиях Евангелической церкви.

     Кроме того, курс советского руководства  на преодоление холодной войны, подкреплённый выводом войск из Афганистана, начавшимся в феврале 1989 г., недвусмысленно оценивался на Западе как признание Кремлём ошибочности своей политики.

     Одновременно  накапливались кризисные явления  в восточногерманской экономике. Уже со второй половины 80-х годов устойчивый характер приобрела тенденция снижения темпов экономического роста: с 4,5% в 1981-1985 гг. до 3,1% в 1986-1989 гг⁴. В ГДР потреблялось больше, чем производилось, а около половины производственных ресурсов устарело не только морально, но и физически. Крупные инвестиционные объекты не давали запланированной отдачи, не говоря уже о «перевыполнении плана». Только треть предприятий была в стране рентабельной, а больше половины, чья задолженность Госбанку превысила в 1989 году 200 млрд. марок, - попросту убыточны. Внешняя задолженность составила 20 млрд. долларов. Последствия были таковы, что население ГДР, во всем сравнивавшее свое благосостояние с материальной обеспеченностью граждан ФРГ, стало воспринимать ситуацию как катастрофическое снижение уровня жизни. В народе все больше укреплялось мнение, что экономическое соревнование между социализмом и капитализмом безнадежно проиграно. В этом контексте не удивляет, что немцы с таким негодованиям восприняли результаты сфальсифицированных майских коммунальных выборов⁵. Ускорению объединительных процессов способствовало также то, «что верхушка ГДР оказалась коррумпированной в неменьшей степени, чем её славянские и азиатские собратья⁶».

     В конце лета разразился кризис правящих СЕПГ и правительства ГДР, вызванный возмущением жителей страны ограничениями прав человека в ГДР, в частности, практическим запретом гражданам ГДР выезжать на Запад. В начале мая Венгрия открыла границу с Австрией⁷, что повлекло за собой массовое бегство восточных немцев в ФРГ через эти страны. В конце июля неофициальная статистика зафиксировала безвизовой выезд 150 граждан ГДР, к середине августа поток увеличился до 1600 человек, а к концу сентября количество уехавших составило 2500. Огромное количество «невозвращенцев» оседало в Варшаве; они обращались в посольство ФРГ с просьбой предоставить им политическое убежище. Посольства не могли отказывать гражданам ГДР – хотя бы потому, что правительство Коля не желало отступать от позиции, занятой ещё Конрадом Аденауэром, согласно которой любой гражданин ГДР имел право на получение гражданства ФРГ.

     К числу субъективных факторов можно отнести активную роль Запада и контрастные с ней податливость и безволие руководства СССР - М.С. Горбачева и Э.А. Шеварднадзе.

     Подводя итоги, можно сказать, что процесс  объединения Германии имел сложную  природу: спровоцированной горбачёвской перестройкой и политической импотенцией восточногерманского режима, он был вовремя подхвачен умелым дирижёром – Г.Колем, который позже говорил: «История дала нам хорошие карты, и я хотел их умело разыграть⁸».

Последний юбилей ГДР и падение Берлинской стены

     На  начало октября 1989 г. приходилось празднование 40-й годовщины образования ГДР. В своей речи, посвящённой этому  событию, руководитель СЕПГ Э. Хоннекер обрисовал существующее положение вещей как идиллию⁹, что отнюдь не соответствовало реальности: происходившее в дни празднование 40-летия ГДР на улицах Берлина скорее напоминало извержение народного гнева, чем взрыв энтузиазма и горячую поддержку курсу правящей партии. Силы полиции использовали жестокие методы для разгона многотысячной демонстрации, однако протестующих, чьим идолом был приехавший на празднование «юбилея»ГДР советский лидер Горбачёв, становилось всё больше. Люди скандировали «Горби, Горби¹⁰!»

     В результате этого кризиса  октября в правящей СЕПГ происходят изменения: 18 октября от власти устранён Хонекер и ряд его приспешников, гнувших жёсткий политический курс; новым секретарём партии становится секретарь ЦК по вопросам безопасности Эгон Кренц, который не преминул в скорейшем времени избрать себе роль восточногерманского Горбачёвы, сторонника перестройки. В течение нескольких дней Кренцом открыта чешская граница и обещана реформа закона о выезде, а сам он ищет диалог с группами гражданского действия,  встречаясь, к примеру, с ведущими представителями церкви и профсоюзного движения для обсуждения сложившейся обстановки. Снимается запрет на издание журнала «Спутник», объявленный год назад. Государственный Совет амнистирует всех тех, кто был приговорён к тюремному заключению за нелегальный переход границы, амнистия распространяется также на политических заключённых. Однако для многих инакомыслящих эти меры оказались недостаточны.

     С каждой неделей всё больше восточных  немцев присоединяется к маршам протеста, и это «отнюдь не «дебоширы и недовольные», которыми объявляло их правящая верхушка, а среднестатистические граждане, имеющие семью и рабочее место¹¹». Западное телевидение и радио заранее оповещает слушателей ГДР о времени и местах сбора на митинг и о требующихся лозунгах. К концу месяца некоторые демонстрации насчитывают до 200 тыс. участников, и бегство из ГДР на Запад не прекращается. Коллапс обуславливается ещё тем, что восточные немцы не испытывали большого доверия к новому политическому руководству. Выбор Кренца в качестве нового секретаря СЕПГ не был удачным: у многих было на памяти его участие в фальсификации коммунальных выборов 1 мая 1989 г. и поддержка им правительства КНР после событий на площади Тень Ань Мень.

     Кренцу  пришлось прибегнуть к отчаянным  мерам, чтобы завоевать популярность среди населения. 6 ноября 1989 г. Политбюро составило план внесения изменений в закон о выезде, согласно которым все граждане ГДР получали право иметь заграничный паспорт и совершать поездки продолжительность в 30 дней. В этот же день в ГДР впервые была создана должность секретаря ЦК СЕПГ по вопросам информации, соответствующая должности представителя правительства, которую занял Гюнтер Шабовски – единственный из руководителей СЕПГ, выступивший двумя днями раньше в грандиозной демонстрации на берлинском  Александерлаце и освистанный демонстрантами как представитель «реакционных сил».  Ему и довелось  на пресс-конференции в прямой трансляции по телевидению ГДР в ответ на вопрос итальянского журналиста Рикардо Эрманна¹²  зачитать сообщение о новом свободном порядке выезда граждан ГДР за рубеж, а именно, о том, что любой желавший посетить Западный Берлин мог немедленно получить визу на границе. Подобное заявление для всех оказалось неожиданностью. И.Ф. Максимычева, бывшего советника-посланника посольства СССР в ГДР,  вспоминал: «В тот вечер я испытал глубокое разочарование в Кренце и его соратниках, которые оказались неспособными на корректное ведение дел¹³…» Тем более, что накануне с Кремлём был согласован проект «дырка в границе». Сообщение Гюнтера Шабловски стало катализатором, который привёл к падению Берлинской стены: тысячи берлинцев устремились к командно-пропускным пунктам, и пограничники, пришедшие в растерянность от сообщения и испытывающие недостаток в точных распоряжениях, пропускали их. За ночь Берлинская стена, ставшая анахронизмом, нелепым пережитком холодной войны, была разнесена по кусочкам¹⁴, предназначавшимся для продажи ценителям истории или на личную память самих её сломщиков. В скором времени вдоль всей германской границы были открыты пропускные пункты.

Кризис восточногерманского руководства и невмешательство СССР

     Активная работа ФРГ по воссоединению с ГДР, как закрепилось за этим событием название, или по присоединению последней, как считают ряд исследователей, сопровождалась необычайной пассивностью и безразличием руководителей Советского Союза к данному процессу. Чрезвычайный и полномочный посол СССР в ГДР В.И. Кочемасов вспоминал, что в день открытия границы с Западным Берлином он неоднократно пытался связаться с Горбачёвым или Шеварднадзе, но руководители были заняты, времени для ГДР у них не находилось15. Н.В. Павлов отмечает: "Советская сторона предпочитала отдать решение германской проблемы на откуп истории, о чем неоднократно заявлял генеральный секретарь ЦК КПСС¹⁶…" Обуславливается это также тем, что внешней политикой СССР заправляли непрофессиональные дипломаты, дилетанты, готовые в ответ на собственные промахи незамедлительно пойти на односторонние уступки¹⁷. По мнению ведущего советского эксперта по Германии и «лучшего ученика Громыко» В. М. Фалина¹⁸, это иллюстрирует хотя бы одна из имеющихся деталей: когда на переговорах в Архызе в 1990 г. Г.Коль предложил назвать имена или категории лиц из руководства ГДР, в отношении которых после объединения следует отказаться от судебного преследования, то М.Горбачёв, демонстрируя безразличие к своим союзникам по ОВД, судьба которого была уже предрешена, ответил, что немцы сами справятся с этой проблемой.