Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг

Каждый комбатант в случае его захвата неприятелем пользуется правами военнопленного (ст. 3). Принципиальное значение имеет положение о том, что военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен. «С ними надлежит обращаться человеколюбиво» (ст. 4). В таком духе человеколюбия устанавливается ряд прав военнопленных. Разрешаются общества для оказания помощи военнопленным, создаются справочные бюро, призванные установить связь военнопленного с родными и близкими. Одновременно указывается, что военнопленные подчиняются законам, уставам и распоряжениям, действующим в государстве, в котором они находятся в плену (ст. 8).

Несколько интересных статей: «Военнопленные подчиняются законам, уставам и распоряжениям, действующим в армии Государства, во власти коего они находятся. Всякое неповиновение с их стороны дает право на применение к ним необходимых мер строгости. Лица, бежавшие из плена и задержанные ранее, чем успеют присоединиться к своей армии, или ранее, чем покинут территорию, занятую армией, взявшей их в плен, подлежат дисциплинарным взысканиям. Военнопленные, удачно совершившие побег и вновь взятые в плен, не подлежат никакому взысканию за свой прежний побег» (ст. 8); Военнопленные могут быть освобождаемы на честное слово, если это разрешается законами их страны, и в таком случае обязаны с ручательством личною своей честью добросовестно исполнить принятые ими на себя обязательства как в отношении собственного Правительства, так и Правительства, взявшего их в плен. В этом случае их собственное Правительство обязывается ни требовать, ни принимать от них никаких услуг, противных данному ими слову (ст. 10); Военнопленные офицеры получают оклад, на который имеют право офицеры того же ранга страны, где они задержаны, под условием возмещения такового расхода их Правительством (ст. 17)

Второй отдел включает 5 глав: 1. О средствах нанесения вреда неприятелю, об осадах и бомбардировках, 2. О лазутчиках, 3. О парламентерах, 4. О капитуляциях, 5. О перемирии.

Конвенция подтвердила принцип, выдвинутый Брюссельской декларацией 1874 г.: «Воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю» (ст. 22). В духе указанного принципа Конвенция содержит перечень запрещений: а) употреблять яд или отравленное оружие; б)  предательски убивать или ранить лиц из неприятельского населения или войск; в) убивать или ранить неприятеля, который безусловно сдался; г) объявлять, что никому не будет пощады; д) употреблять снаряды и оружие, способные причинять излишние страдания; е) незаконно   пользоваться   парламентским   или   национальным   флагом, военными знаками и форменной одеждой неприятеля, отличительными знаками, установленными Женевской конвенцией; и др. Воспрещалось отдавать на разграбление города или местность, даже взятые приступом (ст. 28). При осадах и бомбардировках должны быть приняты все необходимые меры к тому, чтобы щадить, насколько возможно, храмы, здания, служащие целям науки, искусств и благотворительности, исторические памятники, госпитали и места, где собраны больные и раненые, под условием, чтобы таковые здания и места не служили одновременно военным целям. Осаждаемые обязаны обозначить эти здания и места особыми видимыми знаками, о которых осаждающие должны быть заранее поставлены в известность (ст. 27). Но при этом «Военные хитрости и употребления способов, необходимых к получению сведений о неприятеле и о местности, признаются дозволенными» (ст. 42)

Лазутчиком признаётся лицо, которое тайно собирает информацию на территории противника с целью передать её противной стороне. Пойманные лазутчики не могут быть наказаны без предварительного суда (ст. 29, 30) Кроме того, «Лазутчик, возвратившийся в свою армию и впоследствии взятый неприятелем, признается военнопленным и не подлежит никакой ответственности за прежние свои действия как лазутчик» (ст. 31).

Парламентером считается лицо, уполномоченное одной из воюющих Сторон вступить в переговоры с другою и являющееся с белым флагом. Как сам парламентер, так и сопровождающие его трубач, горнист или барабанщик, лицо, несущее флаг, и переводчик пользуются правом неприкосновенности. (ст. 32)

Перемирие приостанавливает военные действия по взаимному соглашению воюющих Сторон. Если срок перемирия не был установлен, то воюющие могут во всякое время возобновить военные действия, с тем, однако, чтобы неприятель был предупрежден об этом заблаговременно согласно условиям перемирия (ст. 36)

Принципиальное значение имели положения о защите гражданского населения на оккупированных территориях (третий отдел). Об их направленности можно судить по ст. 46: «Честь и права семейные, жизнь отдельных лиц, равно как и религиозные убеждения и отправление обрядов веры, должны быть уважаемы. Частная собственность не подлежит конфискации». Важно и следующее: «Воюющему воспрещается принуждать население занятой области давать сведения об армии другого воюющего или о его средствах обороны» (ст. 44); «Воспрещается принуждать население занятой области к присяге на верность неприятельской Державе» (ст. 45); «Грабеж безусловно воспрещается» (ст. 47) Конвенция устанавливала также, что оккупационная держава не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования по отношению к государственному имуществу и обязана сохранять их (ст. 56).

Хотя Гаагская конвенция состояла из 56 статей, она, естественно, не могла предусмотреть всех ситуаций. Поэтому по предложению российского делегата Ф.Ф. Мартенса участники конференции внесли в Преамбулу Конвенции следующее положение: «...в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания». Эта знаменитая «оговорка Мартенса» прочно вошла в I гуманитарное право (см., например, ст. 1 Дополнительного Протокола I). Свежим примером может служить Конвенция о запрещении или ограничении применения некоторых видов обычного оружия 1980 г. В ее Преамбуле говорится: «...в случаях, не предусмотренных настоящей Конвенцией и прилагаемыми к ней Протоколами или другими международными соглашениями, гражданское население и комбатанты постоянно остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, из принципов гуманности и требований общественного сознания».8

Конвенция об открытии военных действий

Согласно данной конвенции военные действия не должны начинаться без предварительного предупреждения, при этом необходимо уведомлять нейтральные державы о начале войны.

Договаривающиеся державы признают, что военные действия между ними не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения, которое будет иметь или форму мотивированного объявления войны, или форму ультиматума с условным объявлением войны (ст. 1).

Состояние войны должно быть без замедления оповещено нейтральным державам и будет иметь для них действительную силу лишь после получения оповещения, каковое может быть сделано даже по телеграфу. Однако нейтральные державы не могут ссылаться на отсутствие оповещения, если будет установлено с несомненностью, что на деле они знали о состоянии войны (Ст. 2).

Конвенция о правах и обязанностях нейтральных Держав и лиц в случае сухопутной войны

Данная конвенция состоит из 5 глав: 1. О правах и обязанностях нейтральных Держав, 2. О воюющих, водворенных в нейтральном государстве, и о раненых, находящихся у него на излечении, 3. О нейтральных лицах, 4. О подвижном составе железных дорог, 5. Заключительные постановления.

В соответствии с Конвенцией территория нейтральных Держав неприкосновенна (ст. 1). Она не может быть театром военных действий или объектом нападения, а также использоваться в иных военных целях. Воюющим воспрещается проводить через территорию нейтральной Державы войска или обозы с военными или съестными припасами. На территории нейтральной Державы в пользу воюющих не могут быть формируемы военные отряды и открываемы учреждения для вербовки. Нейтральная Держава обязана карать действия, противные нейтралитету, только в том случае, если эти действия совершены на ее собственной территории. Ответственность нейтральной Державы не возникает вследствие того, что частные лица отдельно переходят границу, чтобы поступить на службу одного из воюющих.  Нейтральная Держава не обязана препятствовать вывозу или транзиту за счет того или другого из воюющих оружия, военных припасов и вообще всего, что может быть полезно армии или флоту. Все ограничительные или запретительные меры, принятые нейтральной Державой должны быть ею применяемы к воюющим одинаково. Не может рассматриваться как враждебное действие отражение нейтральной Державой, даже силою, покушений на ее нейтралитет. Нейтральное Государство, принявшее на свою территорию войска, принадлежащие к воюющим армиям, обязано водворить их по возможности далеко от театра войны. Оно может содержать их в лагерях и даже подвергнуть заключению в крепостях или приспособленных для этой цели местах т. д. (ст. 2, 4 – 7, 9 - 11)9

Если не имеется особого соглашения, то нейтральное Государство принимает на себя довольствие водворенных пищею и одеждою, а также оказывает им помощь, требуемую человеколюбием. Расходы по содержанию водворенных возмещаются при заключении мира (ст. 12)

Нейтральная держава оставляет на свободе бежавших военнопленных, к больным и раненым применяется Женевская конвенция (ст. 13, 15).

Нейтральными являются лица, не принимающие участия в войне (ст. 16). Нейтральные лица могут осуществлять «поставки или займы, совершенные для одного из воюющих, если только поставщик или заимодавец не проживает ни на территории, занятой ею, и поставленные предметы не происходят из этих территорий»; и оказывать «услуги, оказанные в области полиции или гражданского управления» (ст. 18)

В главе четвёртой «О подвижном составе железных дорог» железная дорога, частная или принадлежащая Нейтральной Державе и находящаяся на её территории, не может быть использована воюющей стороной, за исключением случая крайней необходимости.

Конвенция об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам

Цель данной Конвенции – избежать вооружённых столкновений из-за долговых обязательств («…избегать вооруженных между народами столкновений денежного происхождения, источником коих служат договорные долги, взыскиваемые Правительством одной страны с Правительства другой страны, как причитающиеся ее подданным»).

Стороны согласились не применять оружие против своих должников. Это возможно лишь в том случае, если «должник отвергает или оставляет без ответа предложение о третейском разбирательстве или, в случае принятия такового, делает невозможным установление третейской записи или, после третейского разбирательства, уклоняется от исполнения постановленного решения» (ст. 1)

Кроме того, третейское разбирательство осуществляется по правилам, предусмотренным Конвенцией о мирном разрешении международных столкновений. К конце судом устанавливается «основательность требования, сумму долга, срок и порядок уплаты» ст. 2)

Заключение

Сегодня, в начале двадцать первого века, существует европейская конвенция по правам и свободам человека.

Сергей Ковалев рассматривает права человека как национальную идею. Эрих Фромм считал, что положение человека в государстве, его права – есть ключ к гуманистическому психоанализу.

Как формировалась и развивалась ключевая гуманитарная мысль относительно прав и свобод отдельной личности и государств?!

Изучив содержание Гаагских Конвенций 1899, 1907 гг, можно сделать вывод, что это были одни из самых первых шагов человечества в международном гуманитарном праве.

В последующие годы основными источниками международного гуманитарного права стали четыре Женевские конвенции о защите жертв вооруженных конфликтов от 12 августа 1949 г. и два Дополнительных протокола к ним от 8 июня 1977 г. Эти договоры имеют универсальный характер.

Затем человечество сформулировало актуальнейшее понятие толерантности. Это еще один прогрессивный шаг в развитии международных отношений. 16 ноября 1995 года, в Париже участники двадцать восьмой конференции ЮНЕСКО, а это 185 стран, приняли Декларацию принципов толерантности. «Толерантность означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести и убеждений. Толерантность – это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая и правовая потребность. Толерантность – это добродетель, которая делает возможным постижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира».

Мировое сообщество, разработав Гаагские Конвенции 1899, 1907 гг., затем – следующие акты доброй воли, сегодня, в 21 веке, не может сохранить мирные отношения между государствами. Сегодня, к сожалению, «локальные конфликты …носят затяжной, безысходный характер. Противники в глубине души уже ничего не хотят друг от друга – никакого, пусть даже самого почетного компромисса, никаких уступок, никаких контрибуций. Они хотят, чтобы противника просто не было» (Вячеслав Рыбаков). В современном мировом пространстве очень важно, чтобы отрасль международного гуманитарного права защищала лиц, которые не принимают участия в военных действиях, например гражданских лиц, медицинский и религиозный персонал, а также лиц, которые прекратили принимать участие в военных действиях, например раненых, лиц, потерпевших кораблекрушение, больных, военнопленных. Во-вторых, международное гуманитарное право запрещает средства и методы ведения войны, при использовании которых не проводится различие между комбатантами и не комбатантами, например гражданскими лицами, а также средства и методы ведения войны, наносящие чрезмерные повреждения.

Наиважнейшая задача мирового сообщества сегодня, на мой взгляд, сделать все, чтобы Международное гуманитарное право стало главенствующим и основополагающим в размышлениях по поводу возможности использования военных (негуманных) методов решения спорных вопросов.

Приложение 1

12 августа 1898 г. министр иностранных  дел граф Муравьев обратился  к представителям России за  границей с циркулярной нотой, в которой говорил, между прочим: «Охранение всеобщего мира и  возможное сокращение тяготеющих  над всеми народами чрезмерных  вооружений являются, при настоящем  положении вещей, целью, к которой  должны бы стремиться усилия  всех правительств. Все возрастающее  бремя финансовых тягостей в  корне расшатывает общественное  благосостояние. Духовные и физические  силы народов, труд и капитал  отвлечены в большей своей  части от естественного назначения  и расточаются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются  на приобретение страшных средств  истребления, которые, сегодня представляясь  последним словом науки, завтра  должны потерять всякую цену  ввиду новых изобретений. Просвещение  народа и развитие его благосостояния  и богатства пресекаются или  направляются на ложные пути…  Если бы такое положение продолжалось, оно роковым образом привело  бы к тому именно бедствию, которого стремятся избегнуть  и перед ужасами которого заранее  содрогается мысль человека. Положить  предел непрерывным вооружениям  и изыскать средства предупредить  угрожающие всему миру несчастья  — таков ныне высший долг  для всех государств. Преисполненный  этим чувством, Государь Император  повелеть мне соизволил обратиться  к правительствам государств, представители  коих аккредитованы при Высочайшем  Дворе, с предложением о созыве  конференции в видах обсуждения  этой важной задачи. С Божьей  помощью, конференция эта могла  бы стать добрым предзнаменованием  для грядущего века». Циркуляр  гр. Муравьева произвел сильное  впечатление, но далеко не однородное. Лишь весьма немногие встретили  его безусловным сочувствием (Берта  ф. Зуттнер и другие сторонники  мира); большинство европейских газет  консервативного и либерального  направления восхваляли заключающийся  в нем «великодушный почин  миролюбивого государя», но считали  его непрактичным и неосуществимым; так смотрела и дружественная  России французская пресса («Temps», «Figaro», «Gaulois»), которая не без  раздражения указывала, что границы  Франции обеспечены хуже, чем  границы России, и потому частичное  и пропорциональное для всех  государств разоружение может  оказаться для Франции особенно невыгодным.10