Проблема одиночества и смерти в рассказах Л. Андреева

Безликость человеческих фигур подчеркивается условностью фантастической: карты одушевляются и оживают.

Рассказ «Большой шлем» (1899) свидетельствует о разобщенности и бездушии вполне «благополучных» людей, наивысшим наслаждением которых была игра в винт, происходившая во все времена года. Игроки чужды всему, что свершается вне их дома, равнодушны они и друг к другу. У них есть имена, но сами герои так безлики, что автор начинает именовать их столь же безликим «они» («Они играли в винт три раза в неделю»; «И они начинали»; «И они сели играть»). Лейтмотивом рассказа служит фраза «Так играли они лето и зиму, весну и осень». Только это увлечение и сближало их. А когда во время игры в карты умер один из партнеров, у которого впервые в жизни оказался «большой шлем в бескозырях», бывший для него «самым сильным желанием и даже мечтой», других взволновала не сама смерть, а то, что умерший никогда не узнает — в прикупе был туз, и что сами они лишились четвертого игрока[5].

Так у Андреева преобразилась чеховская тема трагической повседневности. Впоследствии, развивая эту тему, Андреев трактует саму человеческую жизнь как бессмысленную игру, как маскарад, где человек – марионетка, фигура под маской, которой управляют непознаваемые силы.

Тема отчуждения связана с постоянною для андреевского творчества темой одиночества. При этом одиночество порою возводилось как бы в ранг самостоятельного персонажа. Мы не только узнаем об этом одиночестве, но и чувствуем его непосредственное присутствие. Однако одиночество не воспринималось Андреевым как фатальное предопределение или личностное свойство, присущее человеку. Не считал он его и непреодолимым следствием внешних социальных предпосылок. Это особенность мироощущения человека, которая может быть преодолена путем активного приобщения к горестям и радостям других людей и помощи им. Человек обречен на одиночество, если он замкнулся в себе, если устранился от широкого потока жизни.

Разрыв с людьми, одиночество, ставшее уже катастрофой, бунтом и гибелью – содержание «Рассказа о Сергее Петровиче». Рассказ строится как история самоубийства, прямо связанного с проблемой самоопределения личности, ее самостоятельности, свободы и зависимостей. Для героя, студента Сергея Петровича, вопрос, быть или не быть личностью, отстоять или нет свое человеческое «я», становится вопросом жизни и смерти в прямом смысле слова. Герой страдает по двум причинам. Он слывет среди всех окружающих человеком ограниченным, неинтересным, безликим и потому не имеет друзей. И, кроме того, он сам вынужден признать себя личностью слабой, «обыкновенным, не умным и не оригинальным человеком» и мечтает о бунте против людей и природы. Единственным посильным для него бунтом ему представляется самоубийство[13].

Причина разрыва с миром живых людей, отчуждения от них героя – неравенство людей – и социальное, и природное. Если случай, прихоть природы обделила героя какими-то своими дарами, то общество, положение человека в нем (мотивы нищего детства, безденежья, зависимости от других, незавидное будущее акцизного чиновника) мешает тому, чтобы в герое реализовались иные его возможности, лучшие задатки его натуры (чувство природы, склонность к музыке, к любви).

Андреев показывает в герое, в массовом человеке, мучительный процесс личностного самосознания. Герой видит себя в стенах сплошной зависимости, преград, загнавших его в угол полнейшей несвободы, подчиненности чужой воле, и бунтует против этого. Рождение личности – открытие в себе своего «я». Лишенный права на выбор в жизни – герой выбирает смерть.

Большое место в раннем творчестве Андреева занимает тема «маленького человека», которая подверглась на рубеже веков решительному пересмотру в произведениях Чехова и Горького. Пересмотрел ее и Андреев. Вначале она была окрашена в тона сочувствия и сострадания к обездоленным людям, но вскоре писателя стал интересовать не столько «маленький человек», страдающий от унижения и материальной скудости (хотя это не забывалось), сколько малый человек, угнетенный сознанием мелкости и обыденности своей личности.

Раскрытию психологии такого человека посвящен «Рассказ о Сергее Петровиче» (1900). В нем Андреев показал себя мастером психологического анализа. Мы видим, как начал Сергей Петрович все более и более убеждаться в своей ограниченности: не было у него оригинальных мыслей и желаний, не было и любви к людям, интереса к труду. Среди подобных заурядных людей героя выделяло лишь сознание своей обезличенности, понять которую ему помогла книга «Так говорил Заратустра».

Андреев прослеживает нарастание у студента чувства возмущения против своей ординарности и ограниченности. «Минутами густой туман заволакивал мысли, но лучи сверхчеловека разгоняли его, и Сергей Петрович видел свою жизнь так ясно и отчетливо, точно она была нарисована или рассказана другим человеком <…> Он видел человека, который называется Сергеем Петровичем и для которого закрыто все, что делает жизнь счастливою или горькою, но глубокой, человеческой». Ничто не связывало его крепкими нитями с жизнью. Книга Ницше повлияла и на решение студента убить себя.

«Рассказ о Сергее Петровиче» отчетливо выявил одну из характерных особенностей Андреева-художника. Он тяготеет к повествованию о герое, к рассказу о нем, а не к показу его в качестве действующего лица.

«Рассказ о Сергее Петровиче» (1900) Герой рассказа Сергей Петрович – «обыкновенный» студент-химик, обезличенная и изолированная в буржуазном обществе «единица»[5, c. 132]. Обращение к философии Ницше не помогает герою найти выход из тупиков жизни, нивелирующей его как личность. «Восстание» по-ницшеански абсурдно и бесперспективно. Формула: «Если тебе не удается жизнь, знай, что тебе удастся смерть» – дает Сергею Петровичу только одну возможность утвердить себя – самоубийство. Протест героя Андреева против подавления личности приобретает специфическую форму, имеет не столько конкретно-социальную, сколько отвлеченно-психологическую направленность.

В отличие от Горького, Андреев утверждает право человека на свободу в ее индивидуалистическом понимании. Но и этот рассказ заключает в себе глубокую иронию автора, в нем звучит открытое неприятие ницшеанской философии: «...обездоленная и обезличенная, «единица» под ее воздействием превращается вовсе в «нуль»»[11, c. 168].

По Андрееву, человек в новых условиях обречен на одинокое существование, нити, связывающие его с остальными людьми, рвутся, и вследствие этого личность человека постепенно деградирует, нивелируется. В «Рассказе о Сергее Петровиче» идея о разорванности связей между людьми находит свое яркое воплощение. Вакуум, который окружает главного героя, заполняется искусственно — чтением работ Ницше. Неверно истолкованная философия подсказывает ему выход из создавшегося положения. Жизнь, лишенная живой связи с остальным миром, оказывается бессмысленной. Личность настолько нивелирована (человек не в состоянии адекватно воспринимать мир, анализировать события), что бунт против условий жизни превращается в бунт против самой жизни. Смерть — последняя попытка личности сохранить себя[14, c. 136].

В процессе отчуждения личности от общества Андреевым прослеживается принцип обратной связи — личность страдает от равнодушия окружающих, от этого еще больше замыкается и вследствие излишней погруженности в себя тоже становится равнодушной к людям. Андреев своим творчеством продолжает чеховские традиции. Тема разорванности бытия, равнодушия к ближнему, отчужденности личности от мира находит отражение в его произведениях.

«Стену», плохо понятую читателями, автор растолковал сам. «Стена - это все то, что стоит на пути к новой, совершенной и счастливой жизни. Это, как у нас в России и почти везде на Западе, политический и социальный гнет; это несовершенство человеческой природы с ее болезнями, животными инстинктами, злобою, жадностью и пр.; это вопросы о цели и смысле бытия, о Боге, о жизни и смерти – «проклятые вопросы»[6].

В 1906 г. Андреев пишет рассказ «Елеазар», в котором его пессимистический взгляд на мир и судьбы человека в мире становится тем «космическим пессимизмом», о котором так много писала современная критика.

В обработке евангельской легенды о воскресении Лазаря Андреев с потрясающей экспрессией воплощает свою идею об ужасе человека перед роком и смертью. Он пытается доказать, что жизнь беззащитна, мала и ничтожна перед той «великой тьмой» и «великой пустотой», что объемлет мироздание. «И объятый пустотой и мраком,– писал Андреев,– безнадежно трепетал человек перед ужасом бесконечного»[10, c. 78].

У писателя очень рано возникло недовольство теми эстетическими нормами, которые были приняты в искусстве того времени. Он искал в литературе новые средства для передачи чувства «рыдающего отчаяния» (М. Горький), рвущегося со страниц его произведений.

Подобно экспрессионистической «литературе крика», зародившейся в немецкой литературе несколько позднее, писатель стремился к тому, чтобы в его произведениях каждое слово кричало о том, что наболело в его душе. Однако стремление Андреева ошеломить своим словом читателя не имело прочной традиции в русской литературе.

Начиная с 20-х годов, в отечественной критике появились высказывания о родстве творчества экспрессионистов и Андреева.

Первым серьезным заявлением об экспрессионизме творчества писателя служит книга И. И. Иоффе, вышедшая в 1927 году. Критик называет Андреева «первым экспрессионистом в русской прозе» и формулирует экспрессионистические особенности его произведений. Основной чертой стиля Андреева исследователь считает интеллектуализм: «Это он [Андреев] выдвинул интеллект с его стремлением и борьбой как главного героя». И. И. Иоффе определяет родство тематики произведений экспрессионистов и русского писателя: «Тема одинокого, колеблющегося интеллекта перед сонмом ночных голосов подсознания - экспрессионистическая». Исследователь находит, что в центре произведений писателя изображается борьба двух сил: «могущества, сковывающего интеллект», и «темной стихийной природы». Критик отмечает в героях Андреева отсутствие индивидуальности и схематизм, напряженность повествования, которая исключает «оттенки» языка.

Ранние произведения Андреева тесно связаны с реалистической традицией, о чем говорит его пристальный интерес к теме «маленького человека». Однако рано проявившееся у писателя внимание к универсальным началам жизни приводит к тому, что он исследует мир не в его многообразии, а устремляет свой взор в сферу человеческого духа, «проклятых вопросов» жизни. Сомнение художника в возможности адекватного постижения природы мира и человека, обостренное внимание к трагическим сторонам его жизни определяет своеобразие поэтики его произведений. Уже в первых рассказах Л. Андреева мы сталкиваемся с его пристальным вниманием не к деталям быта, а к психологическому состоянию героев. В целом же можно отметить, что его раннее творчество по проблематике и поэтике во многих отношениях соответствует реалистическим произведениям малой формы XIX века.

С годами восприятие художником окружающей действительности становится все более драматичным, что постепенно приводит к изменению стиля Андреева в сторону увеличения экспрессии. Пристальное и даже болезненное внимание писателя к мистической силе рока вызывает его обращение к экспрессионистическому типу художественной образности.

Одной из основных причин драматических взаимоотношений человека и мира, по мнению Андреева, является расшатывание религиозных основ жизни, и, как следствие этого, неуверенность личности в своих силах, страх перед миром. Чем определеннее становится осмысление Андреевым бытийных проблем, тем ярче проявляется у него восприятие действительности как «жуткого кошмарного сна». Писатель начинает воссоздавать действительность с помощью контраста, схематизма, гротеска, фантастики.

Таким образом, постепенно в художественном мире Андреева экспрессионистическая поэтика начинает доминировать над реалистической. Свидетельством становления новой образности становится появление в творчестве Андреева «рассказов-аллегорий» («Стена», «Ложь», «Смех»), восприятие жизни в которых носит внеличностный, внеисторический характер и которые, следовательно, имеют своей целью показать отношения человека и мира в крайне обобщенной форме.

Все чаще в творчестве писателя появляется стремление не столько отобразить действительность, сколько продемонстрировать свое отношение к ней. Он трансформирует мир в соответствии со своими идеями, что сближает его творчество с литературой экспрессионизма.

Чувство нарастающей тревоги, перетекающее в окончательное изображение жизненной катастрофы, мирового Апокалипсиса - вот итог жизни человека, к которому в конце концов приходит Андреев (повесть «Красный смех»), а вслед за ним и экспрессионисты. Основной причиной близости творчества Андреева и экспрессионистов является их стремление проникнуть в суть жизни, а также обостренное внимание к элементу трагического в мире. В начальный период творческого развития экспрессионисты, как и Андреев, изучали своеобразие мироустройства, искали новые средства для выражение нового комплекса идей. На втором этапе развития экспрессионизма происходит его окончательное формирование. Это направление становится своеобразным способом протеста писателей против ужаса жизни. Но характерная для творчества Андреева экспрессионистическая поэтика сформировались в его произведениях в результате собственных эстетических поисков, причем с учетом традиций русской литературы. Изображение жизни в творчестве Андреева оказывается более драматичным, чем в произведениях экспрессионистов. Он использует художественную форму, близкую к экспрессионистической, но его исследование мира корнями сопряжено с огромной болью за будущее человечества, а также с не менее огромной любовью к людям.