Диалектизмы и их разновидность в художественных произведениях русской литературы

Для лингвиста не существует более  “правильной” формы языка, более  того, зачастую информация из традиционного  сельского диалекта оказывается более ценной по сравнению с той, что получено на основе литературного варианта.

С точки зрения таксономического употребления лингвистическое понимание особенно важно для языковой систематики, в рамках которой термину диалект присвоен таксономический статус на шкале с четырьмя уровнями близости: язык - наречие - диалект - говор. Согласно выработанному определению два идиома являются диалектами одного наречия, если между ними наблюдается практически полная взаимопонятность, хотя носители отмечают особенности каждого диалекта, обычно в произношении (акцент) и употреблении некоторых слов. Как правило такой уровень близости соответствует 97 и более процентам совпадений в базовом 100-словном списке.

С одной стороны диалекты могут  объединяться в наречия или группы диалектов, а с другой - делиться на говоры. Определение таксономического статуса того или иного идиома зависит от общей диалектной дробности в данном языковой общности и определяются для каждого языка индивидуально.

Русские ученые внесли большой вклад в изучение диалектизмов. Аванесов

Рубен Иванович возглавлял всю диалектологическую работу в Москве. Его теоретические взгляды нашли отражение  в «Программе собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка».

Дмитрию Николаевичу Ушакову принадлежат работы по диалектологии

(долгое время он был председателем  Московской диалектологической  комиссии при Академии наук  СССР) Всю жизнь Ушаков изучал, пропагандировал, защищал живое  русское слово - и диалектное, и просторечное, и литературное.

Владимир Иванович Даль разрабатывал принципы классификации русских диалектов, исследовал русскую этнографию и русский фольклор. Итогом титанической работы В.И. Даля - собирания пословиц, поговорок, прибауток в разных областях России - явился труд «Пословицы русского народа», в котором опубликованы более 30 тысяч пословиц из этого собрания, во многих их которых сохранены диалекты и говоры.

Не существует единого понимания  и соответственно единых критериев  для разграничения языка и диалекта, поэтому, говоря, что данный идиом является языком или диалектом, необходимо оговаривать, что имеется в виду под тем или иным термином. В случае, когда нужно избежать выбора, лингвисты обычно используют термин идиом, обозначающий любую мало-мальски отличную от других разновидность языка.

Идиом может считаться диалектом, например, в случае, если:

• он не является стандартизованным литературным языком
• его носители не имеют собственного государства или автономного образования
• он не является престижной формой общения

1.3 Отличие диалектных слов от слов литературного языка       

Диалектные слова составляют часть  лексики национального русского языка и входят в лексику диалектного  языка, то  есть употребляются на ограниченной территории.

Диалект – местное или социальное наречие, говор.

Диалектизм – слово или оборот речи из какого-нибудь диалекта, употребленные  в литературном языке.

Диалектные слова имеют следующие отличия от слов литературного языка:

1)семантические (смысловые) (разные значения общенародных реалий при одинаковости звучания, например, литературное показаться в диалектном языке означает «понравиться»);

2)лексические (словные) (одинаковые значения общенародных реалий при различии в звучании, например, диалектное льдичка—литературное льдина).

В диалектном языке, кроме того, встречаются такие диалектные слова, которые называют реалии местного быта, культуры.

Диалект - это одна из составляющих национального языка. Хотим привести в качестве иллюстрации одну интересную историю, рассказанную В.И.Далем в его замечательном рассказе «Говор».

Даль писал: « Я их посадил, начал  расспрашивать и удивился с первого  их слова, когда молодой сказал, что  он вологжанин. Я еще раз переспросил: «Да вы давно в том краю?» - «Давно, я все там» - «Да откуда ж вы родом?» - «Я тамодий», - пробормотал он едва внятно, кланяясь. Только что успел он произнести слово это – тамодий, вместо слова тамошний, как я поглядел на него с улыбкой и сказал: «А не ярославские вы, Батюшка?». Он побагровел, потом побледнел, взглянулся, забывшись, с товарищем и отвечал, растерявшись: «Не, родимый!» - «О, да еще и ростовский!» - сказал я, захохотав, узнав в этом необложного ростовца.

Не успел я произнести этих слов, как «вологжанин» мне бух в  ноги – не погуби!.. Под монашескими  рясами скрывалось двое бродяг…»

Как видно из данного отрывка, по особенностям речи человека (по говору, то есть по диалекту) можно довольно точно установить область, город  или район, откуда он родом или  где жил много лет.

Современные говоры – это результат  развития древнерусских диалектов, история которых уходит далеко в прошлое.

Литературный язык (стандартный) -  нормированный язык, имеющий правила, соблюдать которые  обязаны все  члены общества. Говор (диалект) –  самая маленькая территориальная  разновидность языка, на которой  говорят жители нескольких районов. Объединение говоров называют наречием.

Почтительное отношение к литературному  языку понятно и оправданно: тем  самым осознается его культурная ценность и социальная значимость. А причины пренебрежительного отношения  к диалектам уходят в советское прошлое. В пору коллективизации все стороны деревенской жизни были обновлены, заменены, в результате пострадали и традиционная и языковая культуры крестьянства в равной мере.

Литературный язык постоянно влияет на говоры, и они постепенно разрушаются. Но все взаимосвязано, в свою очередь говоры дополняют стандартный язык и даже частично вливаются в его состав. К примеру, слово «бублик» было заимствовано из южнорусских говоров.

Известный лингвист Л.В.Щерба говорил: « Если бы литературный язык оторвался от диалектов, от «почвы», то он, подобно Антею, потерял бы всю свою силу и уподобился бы мертвому языку, каким является теперь латинский язык…»

Возраст говоров разный: одни очень древние, другие моложе. Диалекты первичного образования – говоры, которые были распространены на территориях раннего расселения восточнославянских племен во временных рамках с VI и до конца XVI в., то есть там, где складывался язык русской нации.

В центре европейской части России, на пространствах, которые были заселены позднее XVI века, куда люди переселялись отовсюду, образовались диалекты вторичного образования. Из-за смешения народа произошел синтез говоров. Яркий пример тому – диалекты Среднего и Нижнего Поволжья, Кубани, Урала, Сибири, для которых центральные наречия являются «материнскими». Одними из ярких таких примеров являются тихорецкий и донской говоры.

 

 

                                                                                                           

II глава Использование диалектных слов в художественных произведениях

2.1  Использование диалектных  слов и их роль в художественных произведениях

Необходимо различать понятия  «диалектное слово» в речи  и «диалектизм», использованный в художественных произведениях, в которых диалектные слова придают повествованию местный колорит, служат для речевой характеристики героя. Диалектизмы в художественном тексте воспринимаются как экспрессивные средства, создающие выразительность произведения. 

Диалектные слова нередки в  художественной литературе. Обычно их используют те писатели, которые сами родом из деревни, или же те, кто хорошо знаком с народной речью: А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков И.С. Тургенев, Н.С. Лесков, Н.А. Некрасов, И.А. Бунин, С.А. Есенин, Н.А. Клюев, М.М. Пришвин, Ф.А. Абрамов, В.П. Астафьев, А.И. Солженицын, В.И. Белов, Е.И. Носов, Б.А. Можаев, В.Г. Распутин и многие другие.

Писатели всегда в поиске. Они ищут новые, свежие слова: им кажется, что обычные слова уже не могут вызвать у читателя нужных чувств. Но где искать? Конечно, прежде всего, в речи простого народа. На это нацеливали еще классики.

А. С. Пушкин: «Разговорный язык простого народа... достоин также глубочайших исследований. Алфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушиваться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком».

Н. В. Гоголь: «...Необыкновенный язык наш есть еще тайна... он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова из языка церковно-библейского, а с другой стороны, выбирая на выбор меткие названия из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям».

Обращение писателей к разговорной народной речи, к диалектам - вот надежный путь развития словарного состава. Как радует писателя найденное меткое, образное слово, как бы вновь открытое для себя!

Н. А. Некрасов: «В три мои поездки туда я убил поболе сотни белых и серых куропаток и глухарей, не считая зайцев, и услыхал одно новое словечко, которое мне очень понравилось,- паморка. Знаешь ли ты, что это такое? Это мелкий, нерешительный дождь, сеющий как сквозь сито и бывающий летом. Он зовется паморкой в отличие от изморози, идущей в 
пору более холодную. Это словцо Новгородской губернии».

Здесь следует заметить, что слово изморозь, означающее «похожий на иней снегообразный осадок, образующийся в морозную погоду», нужно отличать от слова изморось, очень похожего по звучанию, но означающего совсем иное - «очень мелкий дождь».

Ф. М. Достоевский: «В два года издания моего «Дневника» я раза два-три употребил слово стрюцкие и получил несколько запросов из Москвы и из губерний: «Что значит слово стрюцкие?»

Слово стрюцкий, стрюцкие есть слово простонародное, употребляющееся единственно в простом народе и, кажется, только 
в Петербурге...

Стрюцкий - есть человек пустой, дрянной и ничтожный. В большинстве случаев, а может быть, и всегда - пьяница-пропойца, потерянный человек».

К. Г. Паустовский: «Первое «лесное» слово, какое меня совершенно заворожило, было глухомань. Правда, оно относится не только к лесу, но я впервые услышал его (так же, как и слово глушняк) от лесников. С тех пор оно связано в моем представлении с дремучим, замшелым лесом, сырыми чащами, заваленными буреломом, с йодистым запахом прели и гнилых 
пней, с зеленоватым сумраком и тишиной. «Сторона ли моя, ты сторонушка, вековая моя глухомань...»

В этих писательских откровениях звучит живой интерес к слову, к его образной основе. Конечно, писатель больше других вдумывается в слово, в его смысл и, как говорят языковеды, в его внутреннюю форму, в то, что другие люди вовсе и не замечают.

Вот что пишет поэт Н. Асеев в своей статье «Жизнь слова»: «Взять хотя бы самые простые слова, как-то: вода, хлеб, ладонь, день. В их ходовом применении совершенно перестало слышаться первоначальное корневое значение. В самом деле, разве в слове вода мы ощущаем то, что она «ведет» куда-то, то есть служит путем, дорогой, какой она была для наших предков, передвижение которых совершалось главным образом по рекам. Моя бабка, помнившая еще крепостное право, всегда поправляла говорившего, что нужно пойти за водой: «За водой пойдешь - не вернешься! По воду пойти -   вот как надо сказать!»

К. Г. Паустовский: «На степу уже ночь, и як ударит молния-блискавица - так кругом вижу одни белые дороги».

В. Распутин: «Вровень с избой глухой заплот, ворота и калитка с витым чугунным кольцом под навесом... На другой стороне улицы купеческая мелочная лавка... поверх нее на четырехскатной крыше, выглядывающей из соседнего порядка, на трубах, как диковинные птицы, ажурные дымники». (заплот - забор, ограда; порядок - сторона улицы; дымники - печные трубы, украшенные резьбой).

Герои К. Г. Паустовского посещают Тригорское: Они прошли в столовую. Там две деревенские девушки кормили лыжников обедом. Девушки говорили по-местному: «Цорный хлеб», «Цай», «Опоцка». Этот цокающий говор казался необыкновенно милым.

И. А. Бунин в повести «Деревня»  пишет: «Приветливая солдатка легко  поднимала на рогаче и вдвигала в  печь пудовые чугуны», – используя  для обозначения ухвата диалектное слово, употребляющееся в части орловских говоров. [5,с204]

Само название ухват не только широко распространено на огромной территории русских говоров, но и является принадлежностью литературного  языка. Нередко его можно встретить в художественной литературе при описании крестьянского быта:

«Лавки, стол, рукомойник на веревочке, полотенце на гвозде, yxват в углу и широкий шесток, уставленный горшками, – все было как в обыкновенной избе»,- пишет А. С. Пушкин в повести « Капитанская дочка», действия которой разворачиваются в наших краях.

Ухват и рогач – одно и то же, эти два слова нельзя использовать при перечислении в одном ряду.

Этимология этих слов прозрачна. В одном случае, очевидно, что предмет назван так за свою форму: рогач напоминает рога. В другом случае заметна связь с глаголом: ухват – это то, чем хватают, ухватывают горшки; емки – это то, чем их вынимают, поднимают (-ним- и -ем- – варианты одного и того же корня, ср.: принимаю – прием; с этим же корнем встречаются еще два слова, обозначающие ухват: отъем и подъем).

Реже в русских говорах встречаются  следующие названия ухвата: ухватник, обхватник, хватник, выхватень, охват, обхват; рушник (ручник).