Славянское язычество

3. Магия растений.

Еще одним магическим средством  язычества являются растения. Народ  издавна наделял деревья и  травы необыкновенными, могущественными свойствами.

Вера в сверхъестественные возможности какого-либо объекта  называется фетишизмом. Фетишем могли быть орудия охоты, деревья, плоды которыми утоляют голод, и т. д.

Первоначально предмет сам  по себе воспринимался как проявление сверхъестественных сил. С усложнением  мышления человек начинает думать, что их носителем является существующая в объекте какая-то неведомая  ему сила  - своеобразный двойник данного объекта. Зримый образ этого «двойника» ещё не сложился в сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от предмета. Это уже новая форма развития верований – анимизм.

Славяне поклонялись деревьям, как отдельно стоящим, так и целым  рощам. Священными у славян были дуб, который соотносился с Мировым древом и с мужским началом, и береза, соотносимая с женским началом, поэтому у славян было принято при рождении в семье мальчика сажать дубок, а при рождении девочки – березу или сосну. Поскольку дуб тесно связан с идеей Мирового дерева (он возносится своей вершиной над Ирием, а корнями уходит в подземный Океан), можно сделать вывод о том, что культ дуба у славян  является очень древним.

Космогонические мифы рассказывают о железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его  покоится на божественной силе. У славян бытовало поверье, что семена дуба прилетают  по весне из Ирия. Образ этого  могучего дерева напрямую связывался с волей богов, поэтому в древности  наши предки творили «суд и правду»  под старыми дубами.

Береза традиционно считалась женским деревом, ее почитали как символ берегинь. Белые стволы их связывались с солнечным теплом, светом, чистотой, счастьем и плодородием. Славяне верили, что светлая сила этого дерева способна побороть любое наваждение, впитать в себя всякую болезнь, отведя ее от человека. Но невинность, которая приписывалась дереву, позднее стала причиной поверья о частой одержимости берез враждебными женскими духами: ведьма, не желая умирать, вселялась в чистое дерево и бледным облаком манила ночами случайных путников. Считалось, что поленья из таких деревьев не горят, а коптят ядовитым дымом. В летний полдень береза может обернуться девушкой в светлом платье, с зелеными волосами и тонкими руками - ветвями.

Березовое полено закапывали под порогом новой конюшни, чтобы «кони велись», бросали в печь после выпечки хлебов, чтобы «ягнята были белыми»; березовую ветку при строительстве дома устанавливали в переднем углу, чтобы хозяин был здоров.

Березам посвящался праздник Семик (ныне - Троица), который отмечается в июне; когда в селение вносили  распустившееся дерево, девушки надевали березовые венки. Славяне верили, что русалкам принадлежат так  называемые плакучие березы, ветви  которых свисают до земли. На бересте  писали и приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например, заблудившуюся  коровушку, подвести под ружье охотнику дичь.

С дубом и березой в  различных обрядах и заклинаниях  отождествляют мужчину и женщину, юношу и девушку, мальчика и девочку. Если ребенок плохо спал по ночам, мать обращалась к дубу (мальчик) или  березе (девочка) с заговором.

Кроме того, заповедными  считались и яворы (клены), вязы, другие широколиственные деревья.  Возможно, из-за того, что листья явора похожи на кисть человеческой руки, славяне полагали, что после смерти или злым колдовством человек может быть превращен в это дерево. У славян широко распространена сказка, в которой ведьма, похитив ребенка, превращает его в клен, и только сердце матери может узнать в нем свое дитя. Рассказать о загубленной жизни может и дудочка или гудок, сделанные из ветви явора.

Рябина, по поверьям, защищала славян от неудачи и колдовства, из нее делались волшебные посохи. Верба символизировала быстрый рост и здоровье. Ольха была оберегом от порчи, непогоды и болезни.

Деревья запрещалось рубить и наносить им какой-либо вред; дерево, как и человек, должно было «умереть»  само. Если дерево нужно было срубить  по какой-либо причине, у него просили  прощения, духам дерева приносили  жертву. А старый орешник мог даже в случае необходимости принять покаяние у человека.

Деревьям молились, им приносили  жертвы и дары, к ним приходили  за помощью и исцелением: сначала  ему приносили подарок, говорили с ним, просили о помощи, а после  благодарили. Считалось, что можно  просто положить на растение руки или  прислонить голову, и оно обязательно  заберет себе болезнь или беду. Славяне верили, что дерево, в  которое ударила молния, получало те же целебные, живительные свойства, которые приписывают весеннему  дождю и «громовой стрелке». Отсюда и многие обережно-лекарские обряды: чтобы лошади были в теле, советовали класть в конюшне кусок дерева, разбитого громом.

Славяне отмечали, что если построишь дом неподалеку от дуба, то проживешь долго, а вот осина, наоборот, отнимает силы, хотя и облегчает  многие хронические заболевания. С  этим деревом у славян связано  множество поверий, обнаруживающих ее связь с колдунами и нечистой  силой. Как и  ясеню, осине придана сила оцепенять змей. Славянские мифы утверждают, что убитого ужа нужно повесить именно на это дерево, иначе он оживет и укусит. Подобное же спасительное действие оказывает осина и против колдунов, упырей и ведьм. Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой палицы. Чтобы мертвец, в котором подозревают злого колдуна, упыря или ведьму, не мог выходить из могилы, славяне вбивают ему в спину осиновый кол. Чтобы предохранить коров и телят от нападения ведьм, ставят на воротах и по углам скотного двора осины, срубленные или вырванные с корнем. Во время чумы рогатого скота, прогоняя Коровью Смерть, «бьют» ее (размахивают в воздухе) осиновыми поленьями. Как спасительное орудие против демонского наваждения, осина может служить и для изгнания болезней. Например, если у кого-то разболятся зубы, советовали взять осиновый сучок и трижды прочитать над ним заговор.

Дерево у славян – это  и место обитания представителей низшей мифологии. Так, например, черт обитает в осине, в дуплистой вербе или в корнях бузины, всякая нечисть в купальскую ночь устраивает шабаш на дереве или на горе. Под большими, раскидистыми деревьями нельзя спать, чтобы не навлечь на себя гнев нечисти.

Деревья и травы обладают чудодейственными свойствами, поэтому  деревья всячески задабривают, а  травы используют для приготовления  различных снадобий, которые затем  применялись как в лекарственных, так и в магических целях, для  усиления действия какого-либо заговора. Верили, что тот, кто обладает нечуй-травою, может остановить ветер на воде, избавить себя и судно от потопления, ловить рыбу без невода. Однако найти  эту траву может только слепой, и если он ее почувствует, то схватить может только ртом, иначе трава ускользнет и от него.

Против свадебных наговоров  употреблялась чародеями трава  прикрыш. Когда невесту привозили  в дом жениха, знахарь забегал  вперед и клал эту траву на порог  дома; невеста ни в коем случае не должна была наступить на нее, чтобы  не навлечь на себя несчастий и  наговоров; она должна была перепрыгнуть через порог.

Использовались и травы, способные изгонять злых духов (тирлич, плакун-трава), приносящие пророческие  сны (сон-трава), помогающие искать клады  и золото (цветок папоротника).

Травы, которые должны были обладать таинственной силой, собирали в ночь на Ивана Купалу, когда  все земное зелие-былие получало сверхъестественную мощь, злую и добрую. Нужно было обладать огромной силой  воли и большими чародейскими знаниями, чтобы эти травы отыскать и  завладеть ими, но вера в их силу заставляла пускаться в опасные поиски многих.

Под влиянием христианства некоторые представления о магических свойствах растений и причинах этих свойств изменились, некоторые утратились.

5. Божества славян в разные периоды язычества.

Славянское язычество  за время своего существования проходит ряд ступеней:

1) непосредственное поклонение  природе и стихиям (анимизм  – от лат. anima «душа»);

2) поклонение божествам, олицетворяющим эти явления;

3)поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.

Переходя на новую ступень  развития, язычество не отрицало и  предыдущей, впитывая ее черты, модифицируя  их, приспосабливая под новые понятия.

3.1.Анимистические культы.

Анимистические  культы известны всем славянам в более или менее одинаковой форме. На ранней стадии религиозные представления славян-язычников относились к предметам и явлениям ближайшего окружения, неодушевлённым и одушевлённым предметам, обожествляли они и силы природы.

Наиболее ранними у славян являются культы огня и воды. Воде и огню приписывались очищающие и охранные функции.

Славяне почитали огонь небесный (молния, солнце) и огонь земной (домашний очаг, сакральный костер). Небесный огонь  соединял в себе два начала – карающее и очищающее, несущее свет, тепло, а вместе с ними и жизнь. Это начало воплощалось в почитании солнца и солнечных богов – Ярило (Яровит), Сварог, Хорс, Дажьбог (Даждьбог). Почитание солнца нашло широкое отражение в славянском фольклоре: в заговорах, обрядовых песнях, загадках, сказках и т.п. Обряды весеннего цикла призваны были разбудить солнце. В форме солнца выпекались масленичные блины, сжигая Масленицу (Кострому, Мару), славяне призывали на землю весну. Солнце охраняло людей от нечистой силы. Славяне считали, что она может свободно разгуливать по земле только до восхода солнца; как только дневное светило зажигает свои первые лучи, нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.

Огонь земной воплощался в  образе домашнего очага – защиты и объединяющего начала семьи. Домашний огонь постоянно поддерживали в  печи, сохраняли его ночью в  виде горячих углей как символ достатка и благополучия в доме. Он осмыслялся как живое существо, способное защищать, гневаться, наказывать. Образ домашнего огня упоминается  в сказках, заговорах, оберегах. Огонь  «подкармливали» - оставляли на ночь в печи горшок с водой и полено, - чтобы в доме всегда был достаток. Позднее одним из олицетворений  домашнего очага стал домовой. При  переезде в новый дом его старались  забрать с собой, чтобы и на новом месте он оберегал домочадцев.

 Славяне сжигали своих покойников. Они считали, что вместе с пламенем душа переносятся в рай. Огненная река служила рубежом между  миром живых и миром мертвых. Огонь в случае служил посредником между человеческим, земным и божественным, небесным. Так, например, в ночь Ивана Купалы было принято сжигать белого петуха – символ плодородия; в огонь бросали первый сноп, чтобы урожай был богатым.

Вода являлась той стихией, из которой, по мнению славян, возникла сама земля; на воде, по представлению славян, она и покоится. Если огонь связывается с культурой, то вода, как и земля, - с жизнью. У славян широко представлен культ колодцев, ключей, озер – вообще всяких водных источников, который перешел и в христианскую веру (например, Крещение, освящение воды в Крещение и в Благовещение). Вода, по представлению славян, является матерью солнца, которое каждый вечер опускается в море-океан, чтобы очиститься и отдохнуть от мирских забот. С водой связаны мифологические образы русалок, водяного и т.д. Воде и огню посвящен праздник Ивана Купалы. Обливание водой в этот день было не только очистительным, но и должно было способствовать возникновению животворящего для земли дождя. Обряды, связанные с водой, проходили и в русалью неделю, и в Перуновы дни. Как очищение представлено мытье или просто обливание водой. Вода смывает грехи и болезни, уносит с собой всю грязь.

Вода может и рассказать о будущем. Всё это очень широко использовалось славянами в гаданиях и заговорах, а также в толковании снов. Причем именно в толковании снов раскрывается негативная символика  воды: если кто-то видит во сне чистую воду, она предвещает слезы; грязную, мутную, - болезни, смерть. Славяне считали «мертвой» воду, которая находилась в доме в момент смерти кого-либо из членов семьи. Это связано с представлением о том, что после смерти человека, его душа погружается в воду. «Живая» вода способна вернуть к жизни мертвого человека, «мертвая» убивает даже непобедимого врага.

3.2. Полидемонизм: Берегини и Демоны.

Эти стихии отражены в верованиях всех славян и нашли то или иное воплощение в христианстве. На ранних этапах развития язычества славяне поклонялись самим этим стихиям и оберегавшим их демонам и берегиням, которые представлялись им в образе аморфных духов. Демоны являются двойниками реальных вещей, но своим собственным лицом не обладают. Специализация демонов происходит только в связи с развитием полидемонизма. Полидемонизм напрямую связан с тотемизмом - почитанием животных. Именно животные (полуживотные - полулюди) чаще всего становятся прообразом того или иного демона.

3.3. Тотемизм.

Кроме стихий, от которых  напрямую зависела жизнь человека, славяне поклонялись и животным. Следы этого культа можно обнаружить в позднем  орнаменте на предметах быта, в изображениях на стенах христианских (особенно древнерусских) соборах, в книжных заставках, в фольклоре, особенно в волшебных и животных сказках. Следы тотемизма находятся и в изображении некоторых славянских богов. Так, например, Дый и Бес представляются в виде человека с бычьей головой. Баган – бог домашнего скота – изображался в виде человека с бараньей головой.

Отголоски тотемизма обнаруживаются и в святочных вечерах, когда  колядующие надевали на себя звериные шкуры.

Любое животное всё видит, всё слышит и даже всё предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Животные, растения и даже камни не могут  говорить с людьми, но разговаривают  между собой. Недаром же существуют пословицы: «И у горы есть глаза», «И стены имеют уши».

Особым почтением у  славян пользовался медведь – хозяин языческого леса, защитник от всякого зла и покровитель плодородия. С весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Славяне считали, что медведь наделен особой мудростью, он способен защитить от колдовства, болезней и всевозможных бед. Медвежья лапа считалась очень сильным оберегом от всяческих напастей, поэтому многие славяне хранили такой талисман у себя дома. С течением времени хозяин леса из медведя превратился в косматого лешего.