В.Г. Короленко и Л.Н.Толстой против смертной казни

Автор: Пользователь скрыл имя, 14 Декабря 2012 в 22:03, курсовая работа

Краткое описание

Практическая актуальность состоит в том, что вопрос «за» и «против» смертной казни до сих пор актуален. Чтобы до конца рассмотреть эту проблему мы обратимся к заметке В.Г. Короленко «Бытовое явление» и Л.Н.Толстого «О карательной юстиции в России».
Исходя из актуальности исследования, опираясь на анализ научной литературы и результаты предварительных исследований, была определена следующая проблема исследования: тема смертной казни актуальна в наше время, так почему же до сих пор не решена проблема смертной казни в России?
Цель исследования - проанализировать публицистику В.Г. Короленко и Л.Н. Толстого

Оглавление

Введение.........................…………………………………..……………….....3

1 В. Г. Короленко — публицист……………………………………………..7
В.Г.Короленко - ранний этап творчества……………………………………7
1.2Последствие кризиса и отход на задний план «борьбы с мелочами»….8
Выводы по 1 главе…………………………………………………………...11

2 Л.Н.Толстой о карательной юстиции в России………………………….12
2.1 Л.Н. Толстой о трех способах порабощения людей…………………..12
2.2 Карательная юстиция в России, как все три способа порабощения….14 людей…………………………………………………………………………17
2.3. Карательная юстиция. Кому и зачем она нужна?.................................17
2.4 «Бытовое явление» (Заметки о смертной казни)»……………………21
Выводы по 2 главе. …………………………………………………………28
Заключение…………………………………………………………………...29
Список использованных источников………………………………………31
Приложения………………………………………………………………….33

Файлы: 1 файл

Курсач.doc

— 157.00 Кб (Скачать)

 

2.3. Карательная юстиция. Кому и зачем она нужна?

Карательная юстиция  в современном мире держится, по мысли Толстого, уже не тем, что  она считается нужным, а только тем, что она давно существует и очень «искусно» организовано теми людьми, которым она выгодна, т.е. правительством и правящим классом. «Правительства в наше время - все правительства, - пишет Толстой, - самые деспотичные так же, как и либеральные, — сделались тем, что так метко называл Герцен Чингис-ханом с телеграфами, т.е. организациями насилия, не имеющими в своей основе ничего, кроме самого грубого произвола, и вместе с тем пользующимися всеми теми средствами, которые выработала наука... и которые они употребляют для порабощения и угнетения людей».

Правительства и правящие классы, утверждает Толстой, опираются  в современном мире отнюдь не на право, а на такую организацию карательной юстиции, «при которой все люди захвачены в крут насилия, из которого нет никакой возможности вырваться». По Толстому, этот круг насилия составляется из четырех средств воздействия на людей.

Первое, самое старое средство — это средство устрашения. Суть этого средства заключается  в том, чтобы выставлять существующее государственное устройство «чем-то священным и неизменным и поэтому  казнить самыми жестокими казнями  все попытки изменения его» . Толстой подробно описывает то, как это средство употреблялось раньше и как оно употребляется в современности: в России против нигилистов, в Америке против анархистов, во Франции против коммунаров.

Второе средство - это средство подкупа. Оно состоит в том, «чтобы, отобрав от трудового рабочего народа посредством денежных податей его богатства, распределять эти богатства между чиновниками, обязанными за это вознаграждение поддерживать и усиливать порабощение народа».

Третье средство называется Толстым средством «гипнотизации народа». Суть этого средства состоит в том, чтобы «задерживать духовное развитие людей и различными внушениями поддерживать их в отжитом уже человечеством понимании жизни, на котором и зиждется власть правительств». Внушение детям религиозных, патриотических суеверий, запрещение печатать и распространять просвещающие народ книги, поощрение в .людях склонностей к табаку, водке и т.п. - все это составляет, по Толстому, деятельность «гипнотизации народа».

Четвертое средство заключается  в том, чтобы выделить из народа ряд людей и, подвергнув их «усиленным способам одурения и озверения, сделать из них безвольные орудия всех тех жестокостей и зверств, которые понадобятся правительству». Достигается это тем, что таких людей берут в том юношеском возрасте, когда у них еще не успели сложиться четкие нравственные ориентиры, отрывают их от естественных условий, помещают в казармы, «наряжают в особенное платье и заставляют их при воздействии криков, барабанов, блестящих предметов ежедневно делать известные, придуманные для этого движения и этими способами приводят их в такое состояние гипноза, при котором они уже перестают быть людьми, а становятся бессмысленными, покорными гипнотизатору машинами». Именно эти молодые, сильные, хорошо вооруженные люди, покорные власти, и составляют главное средство порабощения людей.

Таким видится положение  людей Толстому при существующем государственном устройстве: «Положение народов христианских в наше время  осталось столь же жестоким, каким  оно было во времена язычества. Во многих отношениях, в особенности в порабощении людей, оно стало даже более жестоким, чем было во времена язычества». Причина этого коренится, по мнению Толстого, в том, что в реальной жизни люди не руководствуются учением Христа. Тысяча восемьсот лет тому назад, пишет Толстой, христианское учение открыло людям истину о том, как им нужно жить. Но люди не следовали учению Христа, не руководствовались в общественной жизни законом непротивления злу насилием и пришли к «тому положению неизбежности погибели, которое обещано Христом тем, которые не последуют его учению». По Толстому, вопрос о противлении или непротивлении злу насилием в их общественной жизни есть «тот же, что для путешественника вопрос о том, по какой из двух дорог идти, когда он приходит к разветвлению того пути, по которому шел». Людям неизбежно приходится делать выбор из двух возможных альтернатив. Вопрос о противлении или непротивлении злу насилием возник, считает Толстой, тогда, когда появилась первая борьба между людьми, потому что любая борьба, по Толстому, есть не что иное, как противление насилием тому, «что каждый из борющихся считает злом». Христос, по мнению Толстого, показал людям, что способ разрешения борьбы посредством противления злу насилием не может ни к чему позитивному для них привести, показал, в чем заключается действительное, абсолютное зло.

Истина, данная людям  Христом, утверждает Толстой, учит их пониманию  того, что жизнь не есть их личная собственность, что она не принадлежит  ни семье, ни государству, а только тому, кто послал их в жизнь, Богу: «Человек - посланник, как сказал Христос, - именно посланник, которому важно только исполнить данное ему поручение...». Только люди, так понимающие свою земную миссию, могут сознательно служить замене царящего в мире закона насилия законом любви.

Причиной власти и  отчуждения людей от истинной жизни, друг от друга в первую очередь  являются не общественные институты, не правительство, а основанная на ложной вере установка сознания, считает  Толстой. Следование этой ложной установке  сознания ведет к отпадению от Закона Бога, закона любви и единения людей, следствием чего является развращение людей, их вражда и разъединение. И поэтому, утверждает мыслитель, стремиться нужно не к тому, чтобы разрушить власть в обществе, а к изменению замутненного суеверием сознания, к духовному очищению себя. В глазах человека, подчинившего себя Высшей Воле, все человеческие законы лишаются своей обязательности. «Христианин освобождается от всякой человеческой власти тем, - пишет Толстой, - что считает для своей жизни и жизни других божеский закон любви, вложенный в душу каждого человека и приведенный к сознанию Христом, единственным руководителем жизни своей и других людей». По Толстому, освобождение от всякой человеческой власти зависит, следовательно, от глубины осознания каждым отдельным человеком христианской истины. Именно поэтому на усиление в себе и других ясности христианской истины и должна быть направлена деятельность всех тех людей, которые желают содействовать благу человечества. «Только бы каждый из нас, - утверждает Толстой, постарался понять и признать ту христианскую истину, которая в самых разнообразных видах со всех сторон окружает нас и просится нам в душу; только бы мы перестали лгать и притворяться, что не видим эту истину или желаем исполнять ее, но только не в том, чего она прежде всего требует от нас; только бы мы признали эту истину, которая зовет нас, и смело исповедовали ее, и мы тотчас же увидали бы, что сотни, тысячи, миллионы людей находятся в том же положении, как и мы, так же, как и мы, видят истину, и так лее, как и мы, только ждут от других признания ее.

Только бы перестали  люди лицемерить, и они тотчас же увидали бы, что тот жестокий строй  жизни, который один связывает их и представляется им чем-то твердым, необходимым и священным, от Бога установленным, уже весь колеблется и держится только той ложью лицемерия, которой мы вместе с подобными нам поддерживаем его».

Насилие государственное  уничтожится не внешними средствами, считает Толстой, а только сознанием  пробудившихся к истине людей. Средствами, уничтожающими государственное насилие, являются внутреннее совершенствование и неучастие в насилии.

С особой тщательностью  разработаны в трудах Толстого принципы применения ненасилия в политической жизни, будь то борьба за независимость  народа или борьба против собственных поработителей. Строго придерживаясь принципа ненасилия, Толстой настаивает на том, что главной причиной деления на господствующих и подчиняющихся является не сила оружия, а то, что он называет «самопорабощением». И в межгосударственных и в государственных отношениях люди становятся как бы угнетателями самих себя. Порабощение происходит только потому, считает Толстой, что сами порабощенные не только поддаются порабощению, но и участвуют в нем.

Во многих произведениях  Толстой вновь и вновь подтверждает свою мысль о том, что причина порабощения людей заключена в поддержании ими закона насилия.

Ситуация того времени, по мнению Толстого, больше благоприятствовала России, чем западным странам. «Если русский народ - нецивилизованные варвары, то у нас есть будущность. Западные же народы - цивилизованные варвары, и им уже нечего ждать».

«Дело, предстоящее русскому народу, в том, чтобы развязать  грех власти, который дошел до него. А развязать грех можно только тем, чтобы перестать участвовать  во власти и повиноваться ей».

Вывод по главе 2.3. Говоря о карательной юстиции в современном мире, Толстой приходит к выводу, что пока народ будет принимать злоупотребление власти и ставить ее выше нравственного закона, то он всегда останется рабом.

Глава 2.4 «Бытовое явление» (Заметки о смертной казни)»

 

В третьей и четвертой  книгах журнала «Русское богатство» за 1910 год Короленко опубликовал  свою знаменитую статью «Бытовое явление». Статья направлена против смертных казней, широко применявшихся царским правительством. Людей вешали и расстреливали по наскоро состряпанным решениям судебных органов, без всяких решений, без суда и следствия. Вешали и расстреливали сотни и тысячи людей по доносам шпиков, «по подозрению», по наветам помещиков и заводчиков. Казнили мужчин и женщин, юношей и девушек.

Все это приняло массовый характер, носило обычное, бытовое явление, причем количество казней непрерывно увеличивалось. Короленко писал, что  смертная казнь вошла, «как хозяйка  в дом русского правосудия. Вошла  и расположилась прочно, надолго, как настоящее бытовое явление, затяжное, повальное, хроническое...»

Короленко на протяжении многих лет собирал материал для  статьи по этому вопросу. В распоряжении писателя были также письма невинно  осужденных людей, их родственников, самих «смертников», ждавших исполнения приговора. Нельзя без волнения читать «Бытовое явление». Заканчивая статью, Короленко писал: «Читать это тяжело. Писать, поверьте, еще во много раз тяжелее... Но ведь это, читатели, приходится переживать сотням людей и тысячам их близких».

Эта статья, продиктованная горячей любовью к людям, вызвала  широкий отклик среди общественности России и зарубежных стран. В июле 1910 года она вышла отдельной книжкой  в издании «Русского богатства» и в Берлине - в издательстве Ладыжникова. В том же году «Бытовое явление» появилось в переводах во Франции, в Германии, Италии, Болгарии, а затем и во многих других странах.

В России «Бытовое явление» вышло с предисловием Льва Николаевича  Толстого, в основу которого взято  письмо великого русского писателя к Владимиру Галлактионовичу Короленко.

Непосредственно к «Бытовому  явлению» примыкает статья «Черты военного правосудия», опубликованная в десятой  книге «Русского богатства» за 1910 год. К работе над этой статьей Короленко приступил   летом 1910 года, проживая на   даче в   Куоккале, и заканчивал  в Хатках на Полтавщине.

Статья направлена против произвола и жестокости, которые  проявляли военно-полевые суды России. Они еще в большей степени, чем гражданские судебные органы, беспощадно расправлялись с рабочими, крестьянами, солдатами, офицерами, служащими за малейшую попытку сказать свободное слово. По решениям военно-полевых судов без каких-либо оснований, доказательств и фактов вешали и расстреливали тысячи людей.

26 июля 1910 года Короленко писал жене: «Статья двигается хорошо. Будет около 2-х листов и - совсем кончу с этим вопросом. Пока идет живо и бодро, в тоне, о котором, я тебе говорил: не жалость, а негодование».

Короленко не мог взяться  ни за какую другую работу, не закончив этой, как он называл, «смертницкой» темы. Она, как кошмар, давила на его сознание, требовала завершения, ибо за каждой своей строкой он видел живых людей, томившихся в тюрьмах, слышал хрип и стоны осужденных на смерть. «Одну статью о Глускере напечатал,- писал 24 августа Короленко Ф. Д. Батюшкову,- другую написал вчерне, но не закончил. Кончаю теперь. Это последняя из этой «смертницкой» серии. Я должен с нею покончить, - иначе не смогу перейти к другим. А пишется - трудно. Ну, ничего, как-нибудь справимся, хотя недоимок на мне - гора. Закончу о военном правосудии - и с плеч долой».

Эта же мысль подчеркнута  и в письме от 2 сентября 1910 года к  А. Г. Горнфельду: «Погряз я в «смертницком»  вопросе и все еще не выбрался. Надеюсь дня через три послать   последнюю   из  обязательных  статей   этого   цикла и сейчас же перейду к другим работам. А то ни за что не могу взяться, пока не выгружу».

После встречи с Короленко  Л. Н. Толстой сделал следующую запись в дневнике: «Приехал Короленко. Очень  приятный, умный и хорошо говорящий человек».

В сентябре Короленко, наконец, завершил свою статью «Черты военного правосудия».

Факты, о которых писал  Короленко, были потрясающими, вызывали негодование и ненависть не только к военно-полевым судам, но и ко всему царскому правительству.

Короленко рассказывал  о том, как в 1899 году военные судьи  в Грозном приговорили к смертной казни чеченца Юсупова за убийство, которое он никогда не совершал. Обвинение было необоснованным. Защитник подал кассационную жалобу, но сам  считал ее безнадежной. Тогда попросили Короленко вмешаться в это дело. Речь шла о том, что нужно вызволить невинного человека, и писатель почувствовал, что на его плечи взвалена огромная ответственность, он не имеет права молчать и бездействовать. Нужно сделать все возможное, чтобы спасти Юсупова.

Короленко писал: «Найду я ходы - Юсупов может спастись. Не найду - его повесят. А у него - жена, старик отец и ребенок. Таковы эти маленькие случайности нашей русской жизни, такова ее круговая ответственность. Я чувствовал себя отвратительно, точно здесь, в Петербурге, на меня свалилась и неожиданно придавила меня одна из кавказских скал...»

Добрые люди помогли  Короленко, они заставили судебных чиновников пересмотреть дело и оказалось, что все обвинение построено  на песке. Юсупова оправдали, смертный приговор отменили, хотя по другой статье его осудили на каторжные работы...

Короленко писал, что  такие приговоры ничего общего не имеют с элементарными понятиями  о праве, правосудии и законности.

В Мглинском уезде, Черниговской губернии, был осужден к смертной казни кровельщик Глускер за убийство семьи Быховских, хотя всем было известно, что Глускер в тот день находился на расстоянии примерно ста километров от того места, где было совершено преступление. Глускера повесили, а через несколько месяцев после казни нашли истинных виновников, но вернуть к жизни ни в чем не виноватого человека  уже никто не мог.

В Двинске осудили  к смертной казни рабочего Маньковского за убийство полицмейстера Булыгина. К этому убийству он не имел никакого отношения. Председатель военно-полевого суда генерал Канабеев ночью, накануне вынесения приговора, явился в камеру Маньковского и дал ему золотую монету, чтобы он мог перед смертью послать телеграмму отцу и купить себе конфет. После прочтения приговора Маньковский поднялся и... протянул председателю вчерашнюю золотую монету:

Информация о работе В.Г. Короленко и Л.Н.Толстой против смертной казни