Ольга Хохлова - мадам Пикассо

Ольга Хохлова - мадам Пикассо"

12 июля 1918 года в мэрии  7-го парижского округа прошла  церемония бракосочетания Пабло  Пикассо и Ольги Хохловой. Оттуда  они отправились в русский  собор Александра Невского на  улице Дарю, где состоялось венчание. Пикассо был убежден, что женится на всю жизнь...

Пабло Пикассо познакомился с балериной Ольгой Хохловой в  Риме весной 1917 года. К тому времени  она уже пять лет находилась в  знаменитой труппе "Русского балета" Сергея Дягилева, танцовщицей была старательной и дисциплинированной, имела хорошую технику, неплохо "смотрелась" на сцене, но никогда не была примой и, не считая нескольких сольных партий, выступала обычно в кордебалете. Ольга родилась 17 июня 1891 года в украинском городе Нежине в семье полковника русской императорской армии. Она  пошла в балет вопреки запретам родителей. К ней хорошо относился  Дягилев, который любил, чтобы в  его труппе были девушки из "хороших  семей". Внешность она имела  приятную, черты правильные, хотя, судя по фотографиям, настоящей красавицей не была. Однако Ольга была изящного сложения, отличалась хорошими манерами и особым русским "шармом", который  всегда так нравился в Европе. При  этом характер она имела твердый, решительный, отвергавший компромиссы, и страдала упрямством.

Пикассо к этому времени  был знаменитым на всю Европу художником. В числе самых первых по-настоящему оценили творчество Пикассо русские  философы, критики и коллекционеры. Еще в 1914 году блестящий анализ его  работ сделал Николай Бердяев. В  том же году один из наиболее проницательных наших искусствоведов Яков Тугендхольд отмечал трагическое начало, присущее творчеству Пикассо, этого бесстрашного Дон Кихота, странствующего рыцаря, занятого поиском абсолюта. В самом начале нынешнего столетия картины тогда неизвестного художника стали приобретать Сергей Щукин и Иван Морозов,- это полотна, которые сейчас находятся в Эрмитаже и в Пушкинском музее.

Серж Дягилев, умевший  привлечь к работе над своими балетами для Русских сезонов самые  громкие имена, впервые пригласил  Пикассо оформить балет "Парад" на музыку Эрика Сати в постановке Леонида Мясина.

"У меня 60 танцовщиц,- сообщал  не без гордости художник американской  писательнице Гертруде Стайн.- Ложусь спать поздно. Я знаю всех женщин Рима". Но об Ольге Пикассо до поры до времени умалчивал.

Как же случилось, недоумевали  его друзья, что Пикассо влюбился в балерину, которая, по их мнению, ни в каких отношениях не была личностью  примечательной? Художнику, который  пользовался в Париже шумной и  порой скандальной известностью, было тогда 36 лет. Возможно, что пресыщенному в любви и не слишком разборчивому в связях живописцу именно определенная ординарность, обыденность Ольги  казались "экзотикой". К тому же он устал от бесконечных творческих терзаний, от внутреннего одиночества. В ту пору он искал в Ольге оазис  спокойствия, пристанище, где он мог  бы отдохнуть от вечного горения  страстей и решения сверхзадач, которые  ставил перед собой в живописи.

Немаловажное значение имело  и то, что Ольга была русской. В  те годы Пикассо, великого революционера  в искусстве, чрезвычайно интересовало все русское. Он даже собирался учить  язык этой загадочной для него страны. Жадно читая газеты, он внимательно  следил за развитием событий в  России, Февральской революцией. Видимо, все это придавало в его  глазах балерине особый романтически-революционный  флер.

Наконец, влияла и сама атмосфера  русских балетов, отличавшаяся особой чувственностью, его дружба с Дягилевым, Бакстом и особенно со Стравинским, которым он тогда восхищался,- в частности, его манерой одеваться как настоящий денди. Пикассо утверждал, что он презирает всякую музыку, за исключением фламенко, но был потрясен "Весной священной".

Пикассо вскоре увлекся Ольгой, со всем присущим ему темпераментом. "Осторожно,- предупреждал его с  усмешкой Дягилев,- на русских девушках надо жениться". "Вы шутите",- отвечал  художник, который утверждал, что  он остается хозяином в любой ситуации.

В Риме артистов балета расселили  в гостинице "Минерва", тогда  как Дягилев, Пикассо, Кокто и  Мясин, с которыми художника связывали  приятельские отношения, остановились в отеле "Россия". Пикассо встречался с Ольгой каждый день. Вместе они  совершали длинные прогулки по "вечному  городу" и его музеям. Но балерина не спешила ответить на бурные чувства  художника.

Ей нравился Пикассо. Женщин в нем привлекал особый магнетизм, внутренний огонь, взгляд его черных глаз, которые, по выражению Кокто, были "заряжены электричеством". Несмотря на то, что Ольга не очень интересовалась искусством, слава Пикассо производила  на нее впечатление.

К тому же она понимала, что  карьеру в балете ей уже не сделать, и надо думать об устройстве семейного  очага. Но станет ли Пикассо с его  богемным прошлым хорошим мужем? "Может ли художник быть человеком  серьезным?"- допытывалась у Дягилева мать Ольги, узнав о том, что ее дочь собирается выйти замуж за Пикассо. "Не менее серьезным, чем балерина",- отшучивался тот.

Тем временем, в мае 1917 года, в парижском театре "Шатле" состоялась премьера "Парада". Едва ли для нее был выбран самый подходящий момент. Всего в каких-нибудь 260 километрах от столицы продолжались тяжелые бои французской армии с наступающими немцами. На сам спектакль пришел "весь Париж" - имя Дягилева действовало на публику как магнит. В зале были и русские солдаты, находившиеся в отпуске.

Балет, который, по словам Ильи Эренбурга, напоминал "балаган на ярмарке с акробатами, жонглерами, фокусниками и дрессированной лошадью", закончился скандалом. Публика негодовала и кричала: "Смерть русским!"

Такой прием ничуть не смутил Дягилева, который повез "Парад" в Мадрид и Барселону. За балетом - и Ольгой - последовал Пикассо. Он много  рисовал ее в манере сугубо реалистической. На этом настаивала сама балерина, которая  не любила непонятные ей эксперименты в живописи. "Я хочу,- говорила она,- узнавать свое лицо".

В Барселоне Пикассо познакомил Ольгу со своей матерью. Она тепло  приняла русскую девушку, ходила на спектакли с ее участием, но однажды  предупредила: "С моим сыном, который  создан только для самого себя и  ни для кого другого, не может быть счастлива ни одна женщина". В  Барселоне художник написал ее "испанизированный" портрет в мантилье, который подарил матери.

...Однажды, когда Пикассо  с Ольгой гуляли по Барселоне,  к ним подошла цыганка и  предложила погадать. "Как тебя  зовут?" - поинтересовалась цыганка. "Меня - Кармен,-ответила балерина, которой нравилось выдавать себя за испанку.- А тебя?" "А меня Ольга", - последовал ответ.

Когда "Русский балет" отправился в Латинскую Америку, Ольга решила остаться. Выбор между  трудной жизнью рядовой балерины и браком со знаменитым и преуспевающим  живописцем был сделан. Вернувшись во Францию, они поселились в маленьком доме в парижском пригороде Монруж - со служанкой, собаками, птицами и еще тысячью разных предметов, которые повсюду сопровождали художника. (Mapшан Поль Розенберг искал им квартиру в самом Париже). Ольга неплохо говорила по-французски, хотя и с сильным русским акцентом, и любила слушать длинные фантастические истории, которые ей рассказывал Пабло.

Он продолжал много  работать, обычно по ночам. Однажды, разбуженный  бомбардировкой, он не нашел чистого  холста и стал писать натюрморт с  гитарой и бутылкой порто прямо  на картине Модильяни. Именно в Монруже он написал знаменитый "Портрет Ольги в кресле", который сейчас выставлен в парижском музее Пикассо. Сравнивая его с фотографией, сделанной в момент позирования, нетрудно заметить, что художник несколько приукрасил ее черты. Многие Друзья отговаривали его от брака с Ольгой, считая, что он будет неудачным. Художник не внял их советам.

12 июля 1918 года в мэрии  7-го парижского округа прошла  церемония бракосочетания Пабло  Пикассо и Ольги Хохловой. Оттуда  они отправились в русский  собор Александра Невского на  улице Дарю, где состоялось венчание. Среди гостей и свидетелей были Дягилев, Аполлинер, Кокто, Гертруда Стайн, Матисс.

Пикассо был убежден, что  женится на всю жизнь, и поэтому  в его брачный контракт вошла  статья о том, что их имущество - общее. В случае развода это подразумевало  его раздел поровну, включая все  картины.

После свадьбы молодожены перебрались в большую квартиру в самом центре Парижа на улице  Ля Бовси, неподалеку от галереи, где он выставлялся. Ольга была прирожденной хозяйкой и принялась обставлять квартиру, руководствуясь своим вкусом. Пикассо не вмешивался. Он ограничился тем, что навел беспорядок в мастерской этажом ниже, разложив где попало коллекцию разных предметов и расставив прямо у стен свои работы и картины Ренуара, Матисса, Сезанна, Руссо.

Даже разбогатев, художник сохранил простые вкусы. Он ничего не имел против того, чтобы Ольга покупала себе дорогие наряды, но сам предпочитал  ходить в одном и том же костюме. Деньги он тратил на приобретение каких-то экзотических вещей, которые возбуждали его воображение, и щедро помогал  неимущим собратьям. Его жена, напротив, стремилась к жизни светской. Ей нравились обеды в дорогих  ресторанах, приемы, балы, которые устраивала парижская знать. Ольге даже удалось на какое-то время отдалить от художника его богемных друзей.

В сентябре 1918 года Пикассо  и Ольга вместе с "Русским балетом" отправились в Лондон. Дягилев  показывал там "Парад" и работал  над новым балетом "Трикорн" в постановке того же Мясина, для которого художник написал эскизы декораций и костюмов. Вместе с труппой они жили в дорогом отеле "Савой" и по вечерам ходили с одного приема на другой.

Пикассо вместе с молодой  женой повсюду оказывался в центре внимания, и художник постепенно втягивался в вихрь светской жизни. Он заказал  себе множество туалетов, стал носить безупречный смокинг, золотые часы в кармашке своего жилета, не пропускал  ни одного званого обеда. В течение  нескольких недель человек, который  до этого вел жизнь богемную, стал настоящим денди, ничуть не меньшим, чем его друг Стравинский, некогда  вызывавший его восхищение панталонами  горчичного цвета.

Он сам стал с удовольствием  наряжаться, хотя никогда и не относился  к своим одеяниям всерьез - они  были для него частью маскарада, мистификации, которые он так любил. На один из балов он явился в костюме матадора.

Но и Пикассо-денди не утратил своей огромной работоспособности, стремления к совершенству. Он писал  портреты Дягилева, Стравинского, Бакста, Кокто. Ольгу он нарисовал для своей первой литографии, которая была использована для пригласительного билета на его выставку.

Многие из рисунков тех  лет своим классицизмом и безупречным  совершенством напоминают работы Энгра. в других заметен карикатурный элемент. Художник словно следовал совету Ван Гога, который писал в письме брату Тео: "преувеличивай самое существенное". В те годы Пикассо заявил: "Искания в живописи не имеют никакого значения. Важны только находки... Мы все знаем, что искусство не есть истина. Искусство - ложь, но эта ложь учит нас постигать истину, по крайней мере ту истину, какую мы, люди, в состоянии постичь".

Постепенно необузданная художественная натура Пикассо приходила  в противоречие с той светско-снобистской жизнью, которую ему приходилось вести. С одной стороны, он хотел иметь семью, любил жену. Но вместе с тем постепенно зрел конфликт с Ольгой, вызванный тем, что художник не хотел обременять себя условностями, которые мешали его творчеству. Он стремился оставаться полностью свободным человеком и был готов во имя этого пожертвовать всем остальным.

4 февраля 1921 года у них  родился сын Поль (Пауло). В 40 лет  Пикассо впервые стал отцом.  Это событие взволновало его,  неожиданно для самого себя  наполнило гордостью. Он делал  бесконечные рисунки своего сына  и жены, помечая на них не  только день, но и час. Все  они выполнены в неоклассическом  стиле, а женщины в его изображении  напоминают олимпийские божества.

Ольга относилась к ребенку  почти с болезненной страстью и обожанием. Она надеялась, что  рождение сына укрепит их семью, в  фундаменте которой появились первые трещины. Ольга чувствовала, как  ее муж постепенно возвращается в  свой внутренний мир, мир искусства, куда она не имела доступа. У нее  не сложились отношения с большинством друзей Пикассо, кроме Аполлинера, который  после тяжелого ранения на фронте скончался в ноябре 1918 года. Художник узнал о его кончине в парижском  отеле "Лютеция" и был поражен  своим выражением лица, на котором  отразился беспредельный ужас. Он тут же взял холст и написал  автопортрет. Замечу, что автопортреты он не любил, рисовал их редко и  даже зеркало считал глупым изобретением.

Ольга стремилась безраздельно завладеть мужем и время от времени устраивала сцены ревности без каких бы то ни было на то оснований. Успевший устать от бессмысленной светской жизни, Пикассо замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. В сущности, всю его жизнь главной страстью было творчество, во имя которого он был готов пожертвовать всем. Он часто рассказывал о французском художнике-керамисте Бернаре де Палиси, жившем в 16-м веке, который для поддержания огня в печи во время обжига бросал туда свою мебель. Пикассо очень любил эту историю и видел в ней настоящий пример "горения" во имя искусства. Сам он утверждал, что бросил бы в печь и жену, и детей - лишь бы не угас в ней огонь.

Работа с русскими балетами чрезвычайно способствовала известности  художника и, по мнению искусствоведов, обогатила его талант. В апреле 1925 года Пикассо вместе с Ольгой и сыном поехали в Монте-Карло  к Дягилеву. Там на репетициях он снова стал рисовать балерин. Может  быть, вернувшись в мир русского балета, он надеялся обрести утраченную гармонию отношений с Ольгой?

Но гармонию вернуть уже  было нельзя. Видя равнодушие со стороны  мужа, Ольга теряла спокойствие, нервничала, пила кофе чашку за чашкой и вызывала раздражение Пикассо, желавшего  освободиться от ее назойливой опеки. Словом, художник устал и с каждым днем все больше и больше тяготился  узами брака.

В январе 1927 года на улице, в  толпе, выходящей из метро, Пикассо  увидел красивую девушку с серо-голубыми глазами. Он словно видел ее раньше - в своем воображении и на своих  полотнах. "Он схватил меня за руку и сказал: "Я Пикассо! Вы и я  вместе совершим великие вещи",- вспоминала впоследствии Мари-Терез Вальтер. Ей было тогда 17 лет. Она ничего не знала  ни об искусстве, ни о Пикассо. Ее интересы были совершенно другими - плавание, гимнастика, велосипед, альпинизм.