Информатизация российского общества: проблемы и перспективы развития

5. рост автономии и  самоуправления как индивидов,  так и более крупных социальных  структур, являющийся следствием  роста способности использовать  сложные системы информации и  коммуникаций и увеличения мобильности  населения.

Важным этапом в развитии представлений о наступающей  цивилизации стала концепция  «третьей волны», разработанная американским социологом А. Тоффлером. Тоффлер считает, что предсказать, какой будет  будущая цивилизация практически  невозможно и поэтому дать ей однозначного названия нельзя. Существующие концепции  информационного, электронного и технотронного  общества, НТР, супериндустриального общества, о котором говорил сам Тоффлер, не в состоянии отразить суть происходящих перемен [8]. Именно поэтому он ввел термин «третья волна», который, не претендуя  на однозначное определение будущего, описывает происходящие цивилизационные  изменения:

1. переход к новой цивилизации  неизбежен и является единственной  возможностью выживания человечества, так как: а) биосфера больше  не в состоянии выдерживать  беспрерывное и неконтролируемое  индустриальное воздействие; б)  нельзя бесконечно полагаться  на невозобновляемые ресурсы,  являющуюся главной предпосылкой  и субсидией индустриального  развития;

2. энергетика, основанная  на возобновляемых ресурсах;

3. ключевыми отраслями  производства становятся компьютерная  техника, информатика, электроника,  теле- и видеокоммуникации, биотехнологии,  генная инженерия;

4. основной источник ценности  постиндустриального производства  порождают информация, творчество  и интеллектуальные технологии;

5. основой общества становится  новый класс – «когнитариат»,  т.е. интеллектуальный работник, обладающий мастерством и информацией,  которые составляют набор его  духовных инструментов, позволяющих  квалифицированно и эффективно  работать со все более сложной  и разнообразной информацией;

6. происходит сближение  производителей и потребителей, выражающееся как в индивидуализации  торгового предложения, так и  в вовлечении потребителя в  процесс производства;

7. демассификация культуры;

8. социокультурные изменения,  направленные на адаптацию человека  к ускоряющемуся прогрессу: непрерывное  образование, инновационное мышление, широкое мировосприятие;

9. убыстрение информационных  коммуникаций приводит к тому, что одной из главных ценностей  новой цивилизации становится  время. Кроме того, мгновенность  информационных потоков и глобализация  бизнеса приводят к формированию  «экономики реального времени».

Классические теории информационного  общества создавались на рубеже 60-х  – 70-х годов. С этого времени  прошло уже полвека. Какие-то из прогнозов  оказались утопичны и не сбылись, какие-то потеряли свое значение в свете  новых тенденций в развитии цивилизации. Одним из ведущих теоретиков современного информационного общества является М. Кастельс. Хотя Кастельс не ставит своей  целью предсказание того, как будет  выглядеть общество будущего, в своих  работах он дает анализ ключевых тенденций  развития ИО, и выделяет его наиболее характерные признаки [9]:

1. определяющим признаком  новой цивилизации является сетевая  структура общества и поэтому  Кастельс заменяет традиционный  термин «информационное общество»  на «network society», сетевое общество;

2. знания и информация  сами по себе всегда были  основой прогресса, поэтому характеризующей  чертой ИО становится применение  знаний и информации к сфере  коммуникации и производству  новых знаний;

3. из «информационного»,  общество становится «информациональным»,  то есть таким, где знания  и информация перестают быть  самоценностью, а используются  как технологическая база для  производства знания и информации  более высокого уровня;

4. информационная глобализация, происходящая за счет массового  доступа людей к ИКТ, приводящая  к стиранию культурных, пространственных  и временных границ;

5. система власти меняется  от централизованного управления  к сетевому взаимодействию локальных  социумов, основанному на принципах  самоорганизации;

6. меняется социальное  восприятие пространства и времени:  «пространство мест» заменяется  «пространством потоков», а время  теряет зависимость от природных  и биологических циклов, становясь  произвольным, «вневременным» и  даже отрицательным [10];

7. Интернет превращается  в глобальную информационную  систему являющуюся основой экономических,  политических, социальных и культурных  процессов; 

8. соответственно, противостояние  владельцев средств производства  и наемных рабочих сменяется,  делением на Интернет-имущих и  Интернет-неимущих.

Какие же из приведенных  теорий и концепций являются наиболее адекватными, при прогнозировании  будущего России? Какие из выделенных критериев отражают реальную динамику развития государства на пути к информационному  обществу?

Некоторые ученые стремятся  провести четкое разграничение между  концепциями постиндустриального  и информационного общества или  даже противопоставить их, что кажется  нам ошибочным. Возникновение информационного  общества это закономерный процесс  развития индустриальных технологий. Индустриальное общество порождает  общество массового потребления  с высоким уровнем благосостояния. Массовое распространение ИКТ приводит к информационной революции и  революции сознания. Имея доступ к  знаниям, осознавая призрачность культурных и национальных границ, понимая свою связь с природой, а главное, имея время и деньги заниматься этими  вопросами, люди вовлекаются в движение «третьей волны». Начинают задумываться о рациональном природопользовании, принимать все более активное участие в процессах управления и власти, оказывать влияние на производство и распределение материальных и информационных ценностей и  т.д.

Нам же кажется верной позиция, которой придерживается Белл: информационное общество представляет собой развитие постиндустриального общества и, соответственно, теории информационного общества являются логическим продолжением теорий постиндустриализма. Поэтому все критерии будущей  цивилизации являются верными, представляя  собой описание последовательных этапов ее развития: технотронное общество, являющееся следствием НТР и началом третьей  волны – постиндустриальное общество – информационное общество – сетевое  информациональное общество, представляющее собой завершающую стадию третьей  волны.

В тоже время необходимо понимать, любое описание того, каким  должно быть общество будущего является не в полной мере научным. Нет такой  страны, где информационное общество было бы окончательно сформировано и, похоже, в ближайшие десятилетия  не будет. В США, Японии и западной Европе, не говоря уже о остальных  странах мира, информационное общество еще только развивается. Даже самые  развитые страны мира находятся на пути перехода от индустриальной цивилизации  к цивилизации третьей волны  и этот процесс, сопровождаемый множеством внутренних и внешних конфликтов, будет продолжаться еще долго. Тем  не менее, прогнозирование будущего необходимо, и мы так же возьмем  на себя смелость проанализировать соответствие России критериям развития информационного  общества.

Глава2.Россия на пути к информационной цивилизации.

Самым первым этапом в развитии цивилизации будущего является технотронное общество, как прямой наследник индустриальной цивилизации. Научное и техническое  знание в настоящий момент явно не является главным источником национального  богатства. Наша экономика по-прежнему базируется на экспорте сырья за рубеж.

Говорить о массовой высокоуровневой  автоматизации и роботизации  производства тоже не приходится. В  СССР была создана целая сеть специализированных предприятий и организаций по роботостроению. В десятой пятилетке  было выпущено около 6 тысяч промышленных роботов. В одиннадцатой – почти 50 тысяч. В двенадцатой намечалось выпустить 100 тысяч промышленных роботов, однако после событий 90-х годов  производство робототехники практически  прекратилось [11, с.30]. Более того отечественные  предприятия выпускающие робототехнику  можно пересчитать по пальцам  и темпы их развития очень низки. Причина здесь не только в низком уровне общего экономического развития страны и отсутствия соответствующего платежеспособного спроса. В 90-х  годах начался общемировой кризис робототехники. Он был вызванный  во-первых тем, что ожидаемая эффективность  от массового внедрения роботов  не была достигнута, более того, это  породило целый комплекс социальных проблем (безработица, дефицит специалистов, незапланированные издержки обслуживания техники и т.д.). Вторая причина  кризиса заключается в открытии гигантского рынка дешевой рабочей  силы восточного региона. Оказалось  дешевле перенести предприятия  в Китай, где местные рабочие  руками в 10 раз дешевле сделают  то, что в США или Европе делали бы роботы. В России очень многие предприятия так же идут по принципу аутсорсинга, перенося производство в  азиатские страны.  И процесс внедрения высокоуровневых АСУ и роботов идет крайне медленно [там же].

Экономика современной России развивается достаточно быстро, но рост во многом обусловлен рыночной конъюнктурой, обеспечивающей высокие цены на сырьевые ресурсы и ростом малого и среднего бизнеса. Однако, доля современного высокотехнологичного производства в национальном доходе крайне низка, в то время как развитые страны за счет новых или усовершенствованных  технологий, за счет продукции и  оборудования, содержащих новые знания или решения получают от 70 до 85 процентов  прироста ВВП. По оценкам экспертов, в России экономика знаний возможна, если сделать ставку на традиционно  сильные отрасли, где у нас  сохранился мощный научный потенциал: авиация, космос, судостроение, ядерная  энергетика, спецхимия и металлургия, биотехнология и микроэлектроника, специальное машиностроение, телекоммуникации и связь. Собственные научные  школы, уникальные разработки – при  условии целенаправленной промышленной и инвестиционной политики Россия может  за 10-15 лет войти в мировое сообщество в качестве равноправного партнера и бороться за внешний рынок наукоемкой продукции, который к тому времени  составит порядка 6 трлн. долларов. По оценке экспертов, нам реально отвоевать 8-12 процентов этого рынка, то есть зарабатывать на нем ежегодно 500-700 млрд. долларов [12].

В целом, очевидно, что говорить о развитии информационного общества без создания развитой промышленности и соответствующей инфраструктуры нельзя. В этом плане совершенно адекватной является политика государства, направленная на развитие транспортной инфраструктуры – шоссейных магистралей, водного и авиатранспорта. Без этого материального «базиса» любая информационно-коммуникационная «надстройка» будет просто бессмысленной, т.к. проводником информационных технологий является именно бизнес, стремящийся оптимизировать логистику, экономические связи и управление.

Что касается еще одного показателя перехода к постиндустриализму – перехода к интеллектуальным компьютеризированным системам управления – то здесь  ситуация обстоит лучше, чем в  сфере промышленности. Рост вложений бизнеса в ИКТ составляет десятки  процентов ежегодно. Например продажи  серверов и ПК за 2007 год одного из крупнейших отечественных производителей Kraftway составили 11200 и 360 тыс. штук соответственно. Это примерно в полтора раза превышает  объем продаж 2006 года [13]. В тоже время  рынок сложных программных продуктов  интеллектуального управления развивается  крайне медленно. Системы data-mining, text-mining, разнообразные нейросетевые комплексы  и т.п. до сих пор воспринимаются как своеобразные экстравагантные  игрушки. Трудно дать точную количественную оценку степени использования компьютерных технологий интеллектуального управления, но очевидно, что она остается небольшой.

Одним из важнейших показателей  прогресса в сторону ИО является экономическое и политическое управление, основанное на теоретическом анализе  и планировании как в масштабах  государства. К сожалению, у нашего правительства с советских времен осталась патологическая тяга к секретности. Косвенные свидетельства, которыми мы располагаем, позволяют сделать вывод о том, что какого либо серьезного теоретического базиса у проводимых нашим правительством реформ нет. Курдюмов С.П. и Малинецкий Г.Г., работающие в институте прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, совместно с институтом проблем управления, разрабатывают технологии прогнозирования и сценарного моделирования. Когда они в 2001 году предлагали свои услуги правительству и госструктурам – никто этим не заинтересовался. В беседе с руководителем и главным разработчиком реформ того времени, Г. Грефом, оказалось, что существующие программы реформ не обоснованы ни прогнозами, ни серьезными теоретическими моделями [14].

В России переход от общества «производителей» к «сервисному  обществу» еще далеко не завершен. Госкомстат еще в 2003 году отчитался  о том, что доля сектора услуг  российской экономике превысила 50%, а минэкономразвития Эльвира  Набиуллина, выступая на заседании  Американо-российского делового совета, заявила, что рост промышленного  производства в январе-сентябре 2007 г. составил 6,6% и наибольший вклад  внесли отрасли обрабатывающей промышленности [15]. Однако, по данным независимых аналитиков главным источником национального  дохода по-прежнему является экспорт  сырья [16]. Доля же науки, управления, медицины и образования, ключевых отраслей сферы  услуг постиндустриального общества, остается крайне незначительной. По данным аналитического агентства CNews Analytics с 2000 по 2005 гг. доля ИТ-услуг в ВВП выросла  более чем в 3 раза, однако на сегодняшний  день в абсолютном выражении составляют всего лишь около 0,2% ВВП, притом что  одним из главных потребителей ИТ-услуг  являются нефтегазовые отрасли [17].

В полном соответствии с  вышесказанным, отраслевая структура  занятости населения показывает неразвитость постиндустриального  общества в России. Объективная оценка здесь затруднена по многим причинам: теневая экономика, разница в  методологии подсчета, в целях  исследователей и заказчиков исследования. По прогнозам Минэкономразвития  доля занятых в непроизводственных сферах не превысит в 2008 году 35% [18]. Встречаются  и другие данные, по которым доля занятых в сфере услуг в  России приближается к 60% [19]. Однако подробный  анализ приводимой статистики показывает, что большая часть работающих в сфере услуг занята, прежде всего, в торговле, причем малопродуктивного  «киоскового» и «челнокового» типа. В сфере здравоохранения, образования, науки и ИКТ-услуг занято лишь около 30% населения и их вклад  в ВВП России ничтожен.