Взаймотношение Хунну с Китаем

На основании всего  изложенного можно сделать общий  вывод: не хуннское «варварство», а  отрыв правящей верхушки Ханьской империи  от народа и его интересов стимулировал кровавые войны, закончившиеся разгромом  хуннского народа и падением династии Хан

                                         Крушение Древнего Китая

В отличие от державы Хунну  ханьский Китай был неуязвим для  внешних врагов. Население его  к концу II века исчислялось в 50 млн  трудолюбивых крестьян. Четырехсотлетняя культурная традиция поддерживалась поколениями  конфуцианских грамотеев. Ремесла  совершенствовались, торговля увеличивала  обороты, армия укомплектовывалась «молодыми негодяями», т.е. преступниками, не находившими себе места в отрегулированной системе, и пополнялась инородческой конницей: хуннами, кянами, сяньбийцами, служившими за плату. Срединная империя  на Востоке континента казалась столь  же незыблемой, как Вечный город  на Западе. И как обманчиво оказалось  все это!

Что, собственно, произошло  на рубеже II и III веков? Да как-то все  сразу, а этого вынести никто  не может. Сначала члены правительства  – евнухи – поссорились с учеными-конфуцианцами  и, конечно, победили их, а заодно всех их родных и знакомых. Уцелевшие  даосисты возглавили крестьянское восстание  «желтых повязок» в 184 г., которое  было разгромлено и потоплено  в крови регулярными войсками и ополчениями латифундиалов  в 189 г. Затем солдаты перебили канцеляристов-евнухов, но против их буйств выступило земское  ополчение, блокировавшее непобедимую  армию в Чанъани. Там армия  разложилась, и солдаты, перебив  своих командиров, потерпели поражение  в 196 г. Не погибшие в бою были казнены.

Со 191 г. началась нескончаемая борьба аристократов, захвативших власть в провинциях, между собою. Большая  часть их была беспринципными честолюбцами. Эти погибли раньше других, ибо  им приходилось покупать себе друзей, что всегда ненадежно: деньги они  берут, дела не делают и охотно предают  хозяина, если его соперник предложит  больше. К 210 г. этот период завершился образованием трех царств, каждое из которых  имело свое лицо и особую структуру.

На северо-востоке Китая  усилился талантливый и беспринципный  аристократ Цао Цао, захвативший  в свои руки последнего императора династии Хань и правивший от его  имени. Девиз его царства именовался «Время и Небо», т.е. судьба. Это значило, что отважные и бессовестные люди могли сделать быструю карьеру  и разбогатеть. Так как наступившая  за истекшие годы демократизация увеличивала  число авантюристов, то армия Цао  Цао все время пополнялась  и усиливалась. В 220 г. сын Цао Цао, Цао Пэй, узурпировал власть и  нарек свою династию Цао-Вэй.

На юго-востоке полководец Сунь Цюань создал царство У, принципом  которого стали «Земля и Удобство», т.е. выгодное географическое положение  страны, прикрытой великой рекой  Янцзы. Сунь Цюань и его преемники  приглашали к себе на службу ученых-конфуцианцев, но, как всякая консервативная система, эта политика была обречена. Как  только к власти пришли временщики, что было неизбежно, начались придворные интриги и выжимание из народа средств на роскошь.

Третье царство – Шу-Хань – образовалось в Сычуани самым  неожиданным образом. Вожди разгромленного движения «желтых» даосы, твердо зная, что победа Цао Цао и Сунь Цюаня  означает для них мучительную  смерть, договорились с кондотьером  Лю Бэем и его отрядом о борьбе с Цао Цао. Вначале они базировались на междуречье рек Хань и Янцзы, но были разбиты и ушли в Сычуань, представлявшую собой естественную крепость, окруженную горами. Там они  провозгласили царем Лю Бэя, ставшего марионеткой в руках мудреца  Чжугэ Ляна. Принцип структуры  был провозглашен гуманистический: «Человечность и Дружба», – но он не получил своего воплощения. Население Сычуани, по большей части некитайское, подчинялось власти даосов и кондотьеров, но не проявляло к их целям и задачам никакого интереса. А это было трагично, ибо война между тремя царствами продолжалась до 264 г., когда, уже после смерти Чжугэ Ляна, войска царства Цао-Вэй оккупировали Сычуань.

Царство Цао-Вэй возвысили  две социальные группы: землевладельческая знать, из которой вышел основатель династии, и профессиональные военные, примкнувшие к нему ради личной выгоды. Пока шли постоянные войны, они уживались  друг с другом, но после победы над  Шу-Хань разразился конфликт, в котором  вояки победили аристократов. В 265 г. вождь армии Сыма Янь, внук и сын  победоносных полководцев, низложил последнего царя династии Цао-Вэй и стал типичным солдатским императором, подобным тем, которые захватили в Риме власть у сената. Новая династия приняла  название Цзинь. Она завершила объединение  Китая, покорив без больших боев разложившееся царство У в 280 г.

Цзинь была солдатской империей. «Молодые негодяи» эпохи Хань стали  опытными мерзавцами и достигли власти. К концу III века потенция древнего Китая  оказалась исчерпанной. Все пассионарные люди за время Троецарствия проявили себя и погибли. Одни – за «Желтое  небо справедливости», другие – за «Красную империю Хань», третьи –  ради верности вождю, четвертые –  стремясь к славе в потомстве. После страшного катаклизма Китай  превратился в пепелище, скопление  усталых людей, которым могло  управлять самое бездарное правительство. Достаточно сказать, что численность  населения с 180 г. к 220 г. упала с 50 млн человек до 7,5 млн. За полстолетие  мира оно увеличилось до 16 млн  чел., но это были уже не те люди, что  в эпоху Хань. В Китае наступила  фаза обскурации, что показывает история  последующих событий, к изложению  которых пора перейти .

И ведь нельзя сказать, что  династия Цзинь ничего не сделала  для укрепления своего режима и страны. Сразу вслед за покорением царства  У, в 280 г., Сыма Янь издал указ, согласно котому все земли империи стали  собственностью государства, а население  превратилось в держателей наделов. Крестьянин обрабатывал около двух третей надела для себя и вносил за это налог, а на одной трети  трудился в пользу казны. Реформа  имела целью стимуляцию развития сельского хозяйства и переход  контроля над ним от латифундиалов  непосредственно к правительству. Естественно, владетели «сильных домов» стали отстаивать свои преимущества и добились права получать за службу в государственном аппарате земли  с крестьянами в зависимости  от ранга: от 15 крестьянских дворов до одного. Эти пожалования можно  рассматривать как феодальный институт бенефиций.

Но из затеи Сыма Яня  ничего не получилось. Мало иметь оплачиваемых чиновников, нужно еще, чтобы они  отработали свою плату. А этого они  делать не умели, да и не хотели, ибо  патриотические традиции древней культуры эпохи Хань были забыты, и стимулом поведения стал близорукий, но безудержный  эгоизм. Реформа просуществовала  всего десять лет, после чего вспыхнула  такая междоусобица, которая по размаху  не уступала самым жестоким годам Троецарствия. И тогда законы потеряли всякое значение, потому что силу права заменило право силы.

Подчинение Хунну  Китаю

Вернемся к хуннам. Народ  разделился на две части, но в ставках  обоих шаньюев было неблагополучно.

Большая часть хуннов оказалась  в подданстве Чжичжи, из них наиболее разумные были обескуражены и подавлены  неудачей переговоров с Китаем. Все  жаждавшие покоя постепенно перебирались на юг к Хуханье и умножали его  силы. Оставались «горячие головы», толкавшие  Чжичжи к новым авантюрам, и шаньюй следовал за ними, хотя это не могло  привести к добру.

Хуханье тревожили те же элементы хуннского общества – воинственные и вечно недовольные. На его счастье, однако, вождь недовольных – младший  брат погибшего чжуки-шаньюя – покинул  его и бежал в западные степи. Там он собрал своих сподвижников и объявил себя шаньюем под  именем Илиму. Таким образом, Хуханье  избавился от человека, способного поссорить его с китайским  сюзереном, а Чжичжи приобрел нового врага. Впрочем, тот расправился  с ним быстро. Илиму-шаньюй пал  в первой же битве, а народ его  снова подчинился Чжичжи.

Учитывая, что Хуханье  получает от Китая помощь хлебом, но может получить и войском, Чжичжи не вернулся на восток, под удары  врага. Он перенес свою ставку в Джунгарию  и направил к усуньскому гуньмо Уцзюту посла для переговоров. Уцзюту же обезглавил посла и его голову послал китайскому наместнику, а против хуннов выдвинул 8 тысяч всадников. Чжичжи разбил усуней и повернул на север, где покорил хагасов (древнее  название – гяньгуни), отпавших в 56 г., и динлинов. Обеспечив свой тыл, он снова пошел на усуней и весьма стеснил их.

Тем временем Хуханье осмелел  и перебрался обратно на север  – в Восточную Халху. Его подданные  не терпели ни в чем недостатка, и число его сторонников росло.

В 48 г. Чжичжи потребовал своего сына из Китая. Задержать его у  китайцев не было оснований, и его  отпустили, а вместе с ним направили  к Чжичжи посла. При невыясненных обстоятельствах посол был убит в ставке Чжичжи. В Китае долго  не знали о судьбе посла, но когда  это стало известно, участь Чжичжи была решена.

Опасаясь Хуханье и  китайцев, Чжичжи принял предложение  кангюйского владетеля присоединиться к нему для совместного похода на Усунь. В случае удачи Чжичжи должен был получить усуньские земли  для поселения. Хунны тронулись  на запад через холмы Тарбагатая и пустыню Бет-Пак-Дала. По пути их застали пурга и морозы. Много  людей замерзло, и только 3 тысячи хуннских воинов привел Чжичжи в Кангюй. С такими силами о покорении Усуни  нечего было и думать.

После ухода Чжичжи Хуханье  овладел всей территорией Хунну . В хуннской державе, остававшейся под покровительством Китая, воцарился мир. Мирный договор, заключенный в 47 г., гласил, что «дома Хань и Хунну равноправны».

Множество храбрых погибли  в гражданской войне, а уцелевшие  спаслись ценой такого перенапряжения, что жаждали только покоя. Вместе с тем инерция былого величия  была еще настолько велика, что  окрестные племена не решались нападать на хуннов, и в степи на полстолетия  установился прочный мир. Его  можно по справедливости назвать Pax Sinica.

Гибель хуннов

Последним реальным успехом  Тоба Дао был разгром (хотя и не покорение) жужаньского ханства. Покорить жужаней было невозможно: они переносили войну в пространство и прятались  в ущельях Хэнтея и Монгольского Алтая, дожидаясь, пока утомленные враги  уйдут, а потом собирались снова. Но каждое поражение уносило из их среды бойцов, а естественный прирост  не восполнял убыли. В 445 г. умер отважный враг табгачей хан Уди, а сменивший  его Тухэчжэнь вынужден был ограничиваться обороной или мелкими грабительскими набегами. В 448 г. Тоба Дао принял посольство княжества Юебань, т.е. среднеазиатской  ветви хуннов, жившей в это время  в Тарбагатае и Западной Джунгарии. Переговоры, занесенные в историю, означали заключение союза, который мог иметь  только одну цель – войну с жужанями. Если бы юебаньцы стеснили жужаней  с Запада, то те сразу бы потеряли возможность маневрировать. Правда, прямых сведений о войне в Джунгарии  у нас нет, но, судя по ходу событий, мира там тоже не было, и Жужань стала  клониться к упадку.

Какова в этой ситуации могла быть позиция хуннского  князя Аньчжоу? Он был союзником  жужаней, но соплеменником юебаньцев; войска у него было мало, а население  Турфанской котловины относилось к  нему враждебно. Ему приходилось  маневрировать, лгать, изворачиваться, но всему приходит конец. В 460 г. жужаньское войско осадило его крепость, а  когда она сдалась, все хунны, находившиеся там, были убиты.

И не странно ли, что на эти самые годы приходится столь  же трагический конец западной ветви  хуннов, которую принято называть гунны, чтобы подчеркнуть этническую модификацию, возникшую вследствие смены места обитания и интенсивного смешения с уграми и аланами. Могучее  царство гуннов не только пало, но и  исчезло без следа.

Трудно утверждать, что  хронологическое совпадение гибели азиатских хуннов и европейских  гуннов было случайностью, но столь  же трудно усмотреть здесь прямую историческую закономерность. Однако нельзя не отметить, что если в 451 г. Аттила решал судьбы Римской империи, то уже в 454 г. его сын и наследник  Эллак пал смертью храбрых  у реки Недао, а его братья Денгизих и Ирник тщетно пытались закрепиться  в причерноморских степях. Агония гуннов продолжалась до 469 г., когда  голова Денгизиха была доставлена в  Константинополь. Агония эта была осложнена  событиями, происшедшими в Средней  Азии, казалось бы, равно далекой  и от Турфана, и от Черного моря.

Здесь мы отойдем от принятой манеры повествования, т.е. прямых ссылок на источники, потому что реконструкция  хода событий, с одной стороны, слишком  громоздка, а с другой – сделана  нами в ряде узкоспециальных исследований .

Но краткая справка  о событиях в Средней Азии в V веке нужна, чтобы связать историю  азиатских хуннов с всемирной  историей.

В середине V века хунны юебани, базировавшиеся на склонах Саура  и Тарбагатая, на юге граничили  с племенем абар, или «истинных  авар», называемых так в отличие  от «псевдоавар», или племен «вар», живших на Яике и Эмбе. Около 460 г. эфталиты совершили поход на север и  так напугали абар, что те бросились  спасаться и напали на племя сабир , обитавших в Западной Сибири, на границе тайги и степи. Эти последние двинулись на Запад и столкнули с места угорские племена сарагуров, оногуров и урогов, которые в 463 г. победили гуннское племя акациров, чем лишили западных гуннов тыла и обрекли их на поражение. Дальнейшая история этих племен исчерпывающе изложена М.И. Артамоновым, а нам важнее события, происходившие в Средней Азии.

Юебаньские хунны воспользовались  ослаблением абар и распространились на все Семиречье, куда абары вернулись, но уже не как самостоятельное  племя. Им пришлось кооперироваться  с мукринами, одним из сяньбийских  племен, еще во II веке прикочевавшим  на склоны Тяньшаня и некоторое время  существовавшим там самостоятельно под названием Западно-сяньбийской  орды. В VI веке эти племена слились  и образовали народ тюргешей. Юебань же просуществовала всего до конца 80-х годов V века. Ее самостоятельность  была уничтожена телеутами, отложившимися  в 487 г. от Жужани. Но и счастье тех  было недолговечно: их завоевали в 495–496 гг. эфталиты, а затем разгромили жужани и наконец в 547 г. покорили тюркюты. А потомки среднеазиатских  хуннов уцелели. Они образовали четыре племени – чуюе, чуми, чумугунь и  чубань, игравшие огромную роль во время  существования Великого тюркского  каганата и после него, но хуннами их уже называть нельзя, хотя они, бесспорно, потомки хуннов.