Возникновение и значение «Повести временных лет», как литературного памятника Древней Руси

Из литературных трудов" преп. Нестора мы знаем: 1) Чтение о  житии и погублении блаженную  страстотерпцю Бориса и Глеба, 2) Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского и 3) Летопись. Главнейший труд — Житие Феодосия Печерского, составленное в промежуток времени  между 1077 и 1088 годами: оно одно может  дать некоторую точку опоры в  суждениях о Несторе, как писателе. Пользуясь большой популярностью  в древнерусской письменности, Житие  преп. Феодосия имеет довольно сложную  литературную историю, которую можно  проследить при более или менее  внимательном отношении к различным  редакциям Киево-Печерского Патерика, в составе которого это Житие  издавна занимает очень видное и  почетное место. Как литературное произведение, Несторово Житие обладает значительными  достоинствами и ясно говорит  о большой начитанности и выдающейся образованности автора: хороший язык (выдержанный церковно-славянский стиль), толковое и по местам занимательное  изложение, сравнительно немного того "добрословия"

и "плетения словес", которыми так изобилуют позднейшие (северорусские) жития. Древнейший список Жития Феодосия дошел до нас в так называемом Успенском Сборнике XII в. По этой рукописи, хранящейся теперь в Московск. Синод. библ., Житие издавалось три раза: Бодянским ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1858, III), А. Поповым ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1879, I) и А. А. Шахматовым и П. А. Лавровым ("Чтения в Общ. ист. и др. р." 1899 г. и отд.: Сборник XII в. Моск. Успенск. Собора. Вып. І).

Раньше Жития преп. Феодосия Печерского Нестором составлено (вскоре после 1079 г.) Чтение о житии и погублении Бориса и Глеба, стоящее совершенно независимо от других агиологических памятников, посвященных свв. Борису и Глебу. В историко-литературном отношении Чтение стоит ниже Жития: в нем больше общих мест и таких  подробностей, которые не имеют прямого  отношения к делу, больше бесцветности и шаблонности в характеристиках; заметно пренебрежительное отношение  к собственным именам и хронологическим  датам, как не прибавляющим назидания; отсутствие в содержании историко-бытового материала. Указанные недостатки объясняются  отчасти авторской неопытностью начинающего Нестора, а отчасти  тем, что самый предмет второго  сочинения был гораздо интереснее и ближе нашему автору, как иноку  Печерского монастыря, чем предмет  первого. Древнейший список Несторова  Чтения о Борисе и Глебе относится  к первой половине XIV в.: это —  так называемый Сильвестровский  Сборник Московской Типографской библиотеки. По этому списку Чтение издано три  раза: Бодянским ("Чтения в Общ. ист. и др. рос." 1859, I), Срезневским ("Сказания о свв. Борисе и Глебе". СПб., 1860) и Абрамовичем (в "Памятниках древнерусской  литературы". Вып. 2-й). Большой известностью Чтение не пользовалось, как можно  видеть из того, что оно дошло  до нас в сравнительно ограниченном количестве списков и не повлияло на другие аналогичные памятники.

 Что касается отношения  преп. Нестора к Начальной Летописи, то все 

разнообразие мнений по данному  вопросу можно свести к трем категориям. 1) Нестору принадлежит вся так  называемая "Повесть временных  лет", сохранившаяся, впрочем, — как  утверждает большинство сторонников  этого мнения с Татищевым и  Шлецером во главе, — не в первоначальном своем виде, а значительно измененное и искаженное вставками, пропусками и ошибками позднейших переписчиков и редакторов. 2) Нестору в Повести времен. лет могут принадлежать только те статьи, которые непосредственно касаются истории Киево-Печерского монастыря. Таким образом вопрос о Несторовой Летописи отделяется от вопроса о Повести времен. лет в том смысле, что Несторова Летопись не должна быть отождествляема с Повестью, как одна из составных ее частей. 3) Наконец, Нестор, автор Жития преп. Феодосия Печерского и Чтения о свв. Борисе и Глебе, и Нестор Летописец — ничего общего между собой не имеют, кроме имени (П. С. Казанский, Голубинский, А. И. Соболевский). В современной исторической науке все права гражданства получил взгляд на Начальную Летопись, как на свод самого разнообразного исторического и литературного материала, нечто вроде исторической хрестоматии. Высказанное еще в 1820 г. Строевым, это мнение вполне подтвердилось учеными наблюдениями Соловьева, Срезневского, Сухомлинова, Беляева, Костомарова, Бестужева-Рюмина, Ключевского, А. А. Шахматова, Е. Н. Щепкина, М. С. Грушевского, С. Ф. Платонова и др. Самыми типичными выразителями такого взгляда на Начальную Летопись являются Костомаров, Бестужев-Рюмин и А. А. Шахматов. В летописный свод, известный под именем Повести времен. лет, вошел целый ряд статей и заметок, касающихся специально истории Киево-Печерской обители, короче сказать — Печерская Летопись. В деле составления этой Печерской Летописи ближайшее участие принимал преп. Нестор: связываемый с его именем (в Печерском Патерике) "летописец" есть не что иное, как летопись Печерской обители за вторую половину ХІ столетия. Вот единственно возможное решение давнего вопроса об

отношении Нестора, составителя  Жития Феодосия и Чтения о Борисе и Глебе, к нашей Начальной  Летописи. Совершенно игнорировать свидетельство  Печерского Патерика или различать  двух Несторов современников: младшего, диакона, автора житий, и старшего —  летописца, мы не имеем ни исторического, ни литературного права. На основании  тех историко-литературных данных, какими располагает наука в настоящее  время, можно думать, что в состав предполагаемой Несторовой Летописи входили: Сказание, что ради прозвася Печерский монастырь; Слово о первых черноризцах Печерских; Слово о перенесении мощей преп. Феодосия; несколько мелких заметок, напр. о проречении преп. Феодосия и внесении имени его в синодик, о погребении Яневой и др. Источниками для изучения Несторовой Летописи служат — Повесть времен. лет (ср. Лаврентьевский и Ипатьевский списки, Никоновский свод, Летоп. Переяславля Суздальского и др.) и Киево Печерский Патерик. В Повести времен. лет Сказание о начале Печерского монастыря читается под 1051 годом, Слово о первых черноризцах Печерских — под 1074, а о перенесении мощей преп. Феодосия — под 1091-м. Что же касается Печерского Патерика, то наибольший интерес при изучении Несторовой Летописи представляют так называемые Кассиановские редакции этого памятника, в особенности же вторая Кассиановская, составленная в 1462 г. "повелением смиренного Кассиана, уставника Печерского".

                      2.2 Списки ПВЛ: Лаврентьевский и Никоновский

«Повесть временных лет» не дошла до нас в первоначальном своем виде и сохранилась лишь в составе позднейщих летописных сводов, в соединении с другими  летописями. Решению вопроса о  первоначальном составе и объеме «Повести временных лет», столь существенного  для нашей задачи, должно быть предпослано  обозрение дошедших до нас списков.

Таких списков имеется  весьма значительное количество, если принять во

внимание совокупность всех дошедших до нас летописных сводов. Но если

исключить позднейшие своды, возникшие в Новгороде, Москве, Смоленске  и Некоторых других цейтрах западной и южной России и остановиться на древнейших, восходящих по времени  своего составления к XIII—XIV в., то число  летописных списков, содержащих «Повесть временных лет», значительно ограничится. Время составления летописного  свода определяется частью его хронологическим  объемом, ибо, конечно, не может не существовать связи между содержанием исторического  памятника и моментом его возникновения. Поэтому к древнейшим летописным сводам относим все те своды, которые  доводят изложение до событий XIII или XIV в. Древность свода определяется частью древностью дошедшего списка; но, конечно, между временем составления  списка, копии, и временем появления  оригинального памятника не может  быть обязательной связи; памятники XI—XII в. могли подвергаться переписке  и в XVI и в XVII ст.

1.Лаврентиевский список [Гос.] Публичной библиотеки [Лавр.]. Составлен, как видно из записи в конце его, монахом Лаврентием в 6885 (1377) г. при великом кНязе Дмитрии Константиновиче и епископе Дионисии, по заказу и благословению которых предприпят Лаврентием самый труд, в Нижнем Новгороде. Едва ли может подлежать сомнению, что Лаврентий не был сам летописцем, что пе он заносил в свой труд сообщения о тех или иных событиях: на это указывает, во-первых, кратковременность его работы — два месяца с небольшим (14 января—20 марта), достаточных для одной только переписки, во-вторых, то, что летописный рассказ доведен до 6813 (1305) г.; сслп бы Лаврентий был летописцем, он довел бы свою летопись до своего времени. Признать Лаврентия простым переписчиком мы также не имеем основания. В виду этого естественнее всего думать, что труд Лаврентия, как многие другие памятники древнерусской письменности, был трудом компилятивным, сводным: он соединил в одно целое несколько старших летописных сводов. Сравнение с другими летописями обнаруживает эти

составные части Лавр, летописи. Как увидим ниже, в части до 1206 г. Лавр, близко сходится с летописями Радзи-виловскою и Московско-Академическою; начиная с 1206 г., содержание Лавр, обнаруживает несомненно ростовское происхождение  и представляется трудом лица, близкого к ростовскому князю Константину  Василье вичу. Но приблизительно с 1233 г. ростовские известия становятся все  реже, отсюда и до конца свода, т. е. до 6813 (1305) г., видим общерусскую  по содержанию приведенных в пей  известий летопись. Общерусскою называем ее потому, что эти известия по происхождению  своему принадлежат к различным  политическим центрам, правда, преимущественно  северо-восточной Руси; мы находим  здесь ростовские, московские, тверские, костромские, переяславские и т. д. известия, среди них попадаются также новгородские, смоленские, рязанские  и даже южнорусские. Определяя первую часть Давр. летописи как свод Владимирский, вторую как Ростовскую летопись, а  третью как общерусский свод, видим, что Лаврентию принадлежит спайка этих трех источников, соединение их в  одно целое.

Скажу несколько слов об общерусском своде, вошедшем в состав Лавр, летописи в части приблизительно от 1233 до 1305 г. Несомненно, что такой  свод обнимал не только эти годы, но и предшествующее время; но вероятно, что доведен он был именно до 1305 г. Общерусский свод, как указано, отличался от местного свода, частного свода, тем, что содержал известия, восходящпе ко всем центрам русской жизни. Невозможно думать, чтобы подобное его содержание было делом случая, случайного соеди

нения в одном своде  летописей, относящихся к различным  областям; соединение летописных известий двух-трех центров, сосредоточение их в руках сводчика или редактора  может быть делом случая, но включение 

в,один свод известий из всей Руси северо-восточной, приобщение к  ним известий новгородских и южнорусских  предполагает определенный умысел у  составителя π планомерные усилия для достижения желанного результата. Невероятным представляется, чтобы  замысел составить общерусский  летописный свод припадлежал князю  Дмитрию Константиновичу или  суздальскому епископу Дпописию; если бы даже у них явился такой замысел, им кехва-тило бы средств привести его  в исполнение. Идея общерусского летописного  свода могла явиться только у  митрополита «всея Руси»; он один при политической раздробленности  России XIV в. имел характер всероссийский  и питал интересы общерусского, не местного, удельного характера. И  средства к достижению надлежащей полноты  пашлпсь бы в то время только у  митрополита: его власти были подчинены  местные епархии, в пределах которых  при дворе еппскопов, в монастырях и прп богатых церквах велись погодные записи событий, владычные, монастырские, церковные летописи. По приказу митрополита  в его канцелярии могли без  труда сосредоточиться копии  со всех подобных летописей; выборка  из них известий, размещение их в  общем хронологическом порядке  представлялось делом нетрудным. Но для выполнения всего такого предприятия  необходимо было руководствоваться  определенною целью, следовать определенной идее: идеей этой было воплощение в  письменном памятнике сознания единства Русской земли и необходимости  сохранить это единство.'Митрополиты  «всея Руси» в начале XIV в. больше чем когда-либо раньше стали понимать, что единство России нуждается в  деятельной работе с их стороны, в  энергичном противодействии тому сепаратизму  отдельных русских областей, который  был следствием удельной системы, а  также великого потрясения, вызванного в XIII в. нашествием татар. Вынужденное  переселение митрополита в 1299 г. во Владимир из Киева, униженного и  разоренного, повело за собой ослабление связи между отдельными епархиями, в 1303 г. Галиция (Γάλίτζα), бывшая епископией России, возведена в митрополию императором кир

Андроником Палеологом при  патриархе кир Афанасии, как это  читается в некоторых списках  каталога епархий, составленного при  имп. Андронике Палеологе Старшем ¹¹В состав этой новой митрополии вошло шесть епархий, оторвавшихся таким образом от Киевской митрополии с новым центром ее во Владимире. Но митр. Максим и его преемник Петр продолжали титуловаться «всея Руси», мечтая, конечно, о воссоединении распавшихся частей митрополии и стремясь к поддержанию единства в сохраненной за ними части. При митр. Петре произошло было закрытие галицкой митрополии, но зато в 1316—1317 г. открывается новая митрополия литовская, включавшая в свой состав, повидимому, и галичско-волынские епархии. Думаю. что митр. Петру принадлежит мысль о создании общерусского митрополичьего свода; он довел его до 1305 г., т. е. до года смерти своего предшественника, и работал над его созданием между 1305—1308 г., когда он вступил на митрополичий стол, ,и быть может, до 1316-го, когда вновь распалась единая русская митрополия.

Наше внимание в дальнейшем исследовании сосредоточится, однако, не на той части Лавр, летописи, которая  восходит к общерусскому летописному  своду, а на первой ее части, содержащей в начале своем «Повесть временных  лет». Этот памятник отграничивается  от остального текста Владимирского  свода записью игумена Михайловского  Киевского Выдубиц-кого монастыря, читающеюся вслед за летописной статьей 1110 г. и свидетельствующею о том, что в 6624 (1116) г. игуменом Сильвестром  написан предшествующий записи летописец. Но сложность состава Лавр, летописи, оейовывавшейся не на одном Владимирском своде, а также еще на общерусском  летописном своде начала ХІѴв., наводит на мысль, что Лаврентий мог внести в текст Владимирского свода, в частпости в текст «Повести временных лет», ряд поправок и дополнений из общерусского летописного свода, как более полного и более совершенного свода. Едва ли возможна совершенно

механическое разграничение  между отмеченными выше тремя частями Лавр, летописп: переписывая Владимирский свод, Лаврентий мог исправить er« по общерусскому своду; равным образом, переписывая ростовскую летопись, он и в nee мог внести несколько известий из соответствующих частей того же общерусского сводя. Вот те общие соображения, которые заставляют смотреть на текст «Повести временных лет» по Лавр, спаеку как на текст сводный, компилированный: вся вероятность в том, что основным источником его был Владимирский свод, между том как общерусский летописный свод был источником подсобным, вспомогательным. То обстоятельство, что Лавр, летопись включила в свой состав запись игумена Сильвестра, может указывать на тщательность передачи ею главного ее источника — Владимирского свода, где сохранилась эта запись, а это ведет к заключению о высоком значении Лавр, летописи для восстановления текста Несторовой летописи.