Сравнение экономических реформ в КНР и России

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ В РОССИИ И КИТАЕ: ПОПЫТКА СРАВНЕНИЯ

Сравнивать исторические процессы, а экономические реформы  являются именно таковыми, можно с  различных точек зрения - исторической, политической, социологической и  других, на основе их сочетания. Естественно, что избранный аспект и методы сравнения находятся в зависимости  от цели исследования. В любом случав исследователь сталкивается с самой  большой трудностью - с незавершенностью реформ и в России, и в КНР. Это оставляет возможность лишь сравнительного рассмотрения процесса, но не результатов реформ.

Преобразования еще далеки от своего завершения и в России, и в КНР, но некоторые наблюдатели  и сами реформаторы торопятся  дать категоричную оценку сделанного, говоря о "провале" или "феноменальном  успехе". Совершенно неправомерны суждения типа "реформы в России (Китае) потерпели поражение (принесли успех)". Той и другой стране приходится идти неизведанными путями, вести непрерывный  поиск методов и механизмов для  радикального переустройства экономического строя, постоянно изменять политические, экономические, социальные и культурные установки и параметры развития. При многих переменных оптимизация  действий одновременно в разных областях реформ практически недостижима. Поэтому  в России и в КНР они обречены на долгий, извилистый путь их реализации, связанный с поиском и нахождением  нетривиальных решений сложнейших проблем, с недостатками, просчетами и ошибками, скачками вперед и временными отступлениями. Значит, главное внимание и с этой точки зрения должно быть обращено на рассмотрение процесса реформ. Смысл же такого рассмотрения заключается  в выявлении проблем и противоречий развития, выяснении возможных направлений, форм и методов реформирования и, в конечном счете, определении вариантов  исторического движения страны. Разумеется, немалое значение имеет обобщение  реального опыта решения той  или иной проблемы реформирования, ибо каждая страна осуществляет эксперимент  над самой собой. 
 
Допустимо ли сравнение реформ в России и КНР? Некоторые специалисты отвечают на этот вопрос отрицательно, говоря, что Россия и КНР находятся на разных этапах исторического развития. В такого рода суждениях есть резон. Действительно, сравнивать есть смысл чаще всего тогда, когда дело касается сопоставимых явлений. Что же можно в этой связи сказать о России и Китае? Особенно в условиях незавершенности реформ? Мой ответ: Россия и Китай имеют общие культурно-исторические доминанты развития, и это обстоятельство определяет не только правомерность, но и целесообразность сравнения проводимых в них реформ.

ДОМИНАНТЫ РАЗВИТИЯ

Что такое культурно-исторические доминанты развития? Это базовые  параметры развития общества, сложившиеся  на протяжении веков и определившие важнейшие стороны жизни общества и государства. Это совокупность внутренних связей, делающих народ  единым целым, скрепляющих череду поколений. Культурно-исторические доминанты  образуют своеобразный "коридор" исторического движения, предопределяя  его импульсы и одновременно известную  ограниченность его вариантов. Их влияние  настолько велико, что быстрые  нововведения, как правило, по прошествии сравнительно короткого времени  либо полностью отвергаются обществом, либо трансформируются до неузнаваемости, приобретая привычный для общества и государства облик. То, что складывалось веками, формировало историческую память народа, не может в одночасье исчезнуть.

Это не значит, что общество и государство в своем осознанном движении в будущее обречены подлаживаться  под "преданья старины глубокой", идти вперед, глядя назад. Просто надо во всем знать меру, в том числе  в темпах преобразований. Не безжалостно  выкорчевывать прошлое, вызывая  общественное непонимание, протест, недоверие  к нововведению, а осторожно убирать  с дороги преграды движению, постоянно  помня, что порядки или нормы, институты или формы организации, представляющиеся реформаторам излишними, даже вредными и подлежащими устранению, являются плотью от плоти реальной жизни. Они удовлетворяют определенные потребности общества и государства, связаны с субъективным восприятием  мира обществом, с функциями государственных  органов, то есть являются привычными и представляются людям как бы естественными. Исторический опыт доказывает, что уничтожение "варварства варварскими  методами" дорого стоит: оно неизбежно  сопряжено с огромными человеческими  жертвами.

О каких же доминантах идет речь? Их несколько. Назовем наиболее важные.

Первая доминанта. В России и Китае государство является высшей общностью. Исторически во главе его стояли лидеры - цари, императоры, признанные вожди. Воля государства исполняется многочисленным полновластным чиновничеством, объединенным тесными вертикальными и горизонтальными связями. Чиновничество обеспечивает равномерное давление государства на всей территории страны. При всем этом верховенство государства отнюдь не сопровождалось закреплением господства закона в жизни общества и государства. Наоборот, Россия и Китай - страны с глубоко укоренившимися традициями беззакония, своеволия и неподсудности лиц, находящихся у власти.

Вторая. Отдельный человек, семья, любая группа населения являются низшей частичкой высшей общности. Все стороны их существования на протяжении веков определялись и регламентировались государством в интересах государства. 

Третья. Государственная собственность является высшей ее формой. Все остальные формы на протяжении веков имели право на существование только в той мере и тогда, насколько и когда они способствовали наращиванию экономической и военной мощи государства. В результате частная собственность не стала значимым элементом в исторической памяти народов, фундаментом их культуры.

Четвертая. Человеческая личность формировалась в условиях зависимости от власти, но не от собственности. На протяжении веков не собственность служила человеку, а человек служил собственности.

Пятая. Товарно-денежные отношения никогда не определяли основ жизни народа. В КНР и сейчас значительная часть населения занята в натуральном хозяйстве. Заметно значение натурального хозяйства и в России, особенно сейчас, когда бартер стал едва ли не главным экономическим рычагом.

Шестая. В России и Китае отсутствуют демократические традиции, нормы, институты участия человека в жизни общества и государства. На протяжении веков в странах господствовали отношения типа "государство - подданный".

Исторический смысл реформ заключается в том, чтобы изменить культурно-исторические доминанты  развития. Подобное изменение будет  означать переход общества и государства  как бы на иную траекторию исторического  движения. В этом заключается революционная  суть современных реформ в России и Китае. Ясно, однако, что сложившееся  веками быстро изменить невозможно. Легко  заметить, что буквально каждый шаг  в реформировании общества и государства  в обеих странах происходит под  глубоким воздействием перечисленных  культурно-исторических доминант. Достаточно указать на то, что организатором, вдохновителем, проводником реформ является государство, но не общество. Более того, государство постоянно  стремится ограничить самодеятельность населения, действует в своих  интересах, которые далеко не всегда совпадают с общественными.

Культурно-исторические доминанты  проявляются в каждый данный период подобно действию стихийных законов  природы. Поэтому влияние культурно-исторических доминант можно назвать генетическим фактором исторического движения. Однако в отличие от стихийных законов  природы они способны меняться с  течением времени. Государство и  общество на протяжении всего своего существования стремились к собственному изменению. В истории России, Китая, как и других стран, можно выделить целые эпохи преобразований. Такого рода деятельность является альтернативным фактором исторического движения. Именно в этом заключается роль современных  реформ.

Действие этих двух групп  факторов можно проиллюстрировать  на двух примерах. Человек, идущий по коридору, ограничен в своем продвижении - стены, пол, потолок четко фиксируют  пределы его свободы, но человек  при этом волен выбирать направление  и темп своих шагов. Берега и течение  реки также определяют действия пловца или гребца в лодке. На плёсе, разливах, как в периоды сравнительно спокойных, эволюционных периодов жизни страны, пловцы и лодки обладают существенно  болышей свободой действий, чем на участках с быстрым течением, на стремнине, которую можно сравнить с периодом крутых изменений в жизни общества и государства. Тогда свобода действий объективно ограничивается, хотя государство и общество часто воображают совершенно противоположное: возможность и способность радикально и быстро переустроить общество. Поэтому суть анализа процесса реформ сводится не к выявлению их результата, а к уяснению последствий принимаемых решений или предпринимаемых действий. По существу культурно-исторические доминанты определяют воспроизводство социальных отношений, являются движущей силой восстановления разрушенного, преодоления потенциальных угроз существованию общества и государства, силой сохранения их жизнеспособности. В противном случае обществу и государству грозит разрушение. 
Фундаментальное основание такой угрозы — органическая взаимосвязь культурно-исторических доминант, .любая из них определяет остальные. Невозможно изменить одну из них без возникновения глубочайших перемен в общей системе взаимосвязей и взаимных зависимостей всех доминант. Практическая политическая проблема собственно и состоит в выборе такого варианта преобразований, который обеспечил бы стабильность общества и государства.

СХОЖЕСТЬ И РАЗЛИЧИЯ

Возникает вопрос: почему Россия и Китай при стольких элементах  схожести совершенно не похожи друг на друга? Дело заключается в том, что  при общности важнейших культурно-исторических доминант между Россией и Китаем есть и существенные различия.

Во-первых, различно наполнение, содержание каждой из доминант. Достаточно сказать, что в России оно во многом определялось господством православия, в Китае - конфуцианства. Конфуцианство не являлось религией, ибо в нем никогда не было института церкви. «Есть еще одно коренное отличие конфуцианства от иудаизма, христианства или ислама, -пишет один из крупнейших исследователей и знатоков этого учения Л.С. Переломов, - Моисей, Христос и Мухаммед были передатчиками высшей воли, исходившей от Бога и Аллаха. Их Слово - Слово Божие, Слово Аллаха. Конфуций же сам творил Слово - то было Слово земного человека...». При всем том, что православное христианство и конфуцианство роднит духовное начало, доминирующее над материальным, они глубоко различны. Различия проявляются в христианском первообращении к совести и покаянию, а в конфуцианстве - к долгу и морально-этическим основам бытия. В результате то и другое - совершенно разные явления мировой культуры. Если к христианству еще приложимы категории идеализма и материализма, то конфуцианство вырывается за пределы этого черно-белого видения мира и являет собой пример иного морально-этического восприятия и отражения действительности. Идеальное и материальное сливаются, образуя своеобразное основание для нравственной оценки всего сущего.

Во-вторых, различна мощь исторической памяти народов. Письменная история Китая насчитывает 40 веков. Несравненна по своей продолжительности и преемственность поколений. Потомки Конфуция, жившего в 551-479 годах до н.э., и в наши дни четко представляют себе развитие всех поколений после кончины Конфуция и более десяти до его рождения. Наличие родословной в семье - явление обычное и, можно сказать, непременное. Письменной истории России немногим более десяти веков. Семейная память редко выходит за рамки трех-пяти поколений. Да и понятия родства в наших странах различаются на порядок. В России родственниками редко считаются трех- и четвероюродные, в Китае родственники - это 10-20 ветвей семьи. Например, "16-я тетя" в Китае - это близкий родственник. Этим, в частности, объясняется живучесть кланов и сила кровно-родственных отношений. 

В-третьих, Россия и Китай разные по своей величине. В России население - около 150 миллионов человек, в КНР - свыше 1,2 миллиарда. Одно дело, когда исторический процесс протекает в малой стране, другое - в крупной, но совсем иное - в сверхкрупной державе. Россия и КНР - в этом отношении страны разных "весовых категорий": Китай несомненно является сверхкрупным государством.

В-четвертых, каждая страна имеет свои неповторимые культурно-исторические доминанты развития. Например, неизгладимый отпечаток на развитие Китая накладывает диалектное разнообразие и иероглифическая письменность. Различия между диалектами китайского языка заметно больше, нежели, скажем, различия между русским, украинским и белорусским языками. Иероглифическая письменность обеспечивает связь между диалектами. Отказаться от нее пока не представляется возможным, а это обстоятельство требует от каждого грамотного человека таких усилий, какие не нужны в России и во многих других странах. Поэтому, в частности, в Китае столь трудно решается проблема всеобщей грамотности.

В России проводное радиовещание в 20-30-х годах способствовало практически  полному устранению диалектов русского языка из жизни российского общества. Развитие экономики довершило быструю  унификацию русского языка на всем пространстве страны. Русский язык стал языком общения во всех регионах страны, за исключением национальных окраин. В Китае на большей части  территории страны в повседневной жизни  общества господствуют национальные языки  разных этносов.

Далее, в России давно  сложилась всеобщая грамотность  населения, несколько поколений  получили полное среднее образование. В Китае доля неграмотных и  малограмотных старше шести лет  составляет почти 63 процента.

В-пятых, Россия и Китай находятся на разных уровнях экономического и культурного развития. Россия пережила эпоху индустриализации. В стране сложилось городское общество. КНР находится на этапе индустриализации. Преобладающая часть населения проживает в сельской местности - там занято более 68 процентов всех работающих. Сельское население КНР в 5,7 раза больше всего населения России!

В-шестых, России и КНР приходится решать не совсем одинаковые проблемы развития. Например, Россия из-за недостатка трудовых ресурсов уже на протяжении нескольких десятилетий вынуждена искать пути перехода на интенсивный путь развития. В КНР из-за гигантских резервов рабочей силы приходится выбирать пути оптимального сочетания экстенсивного и интенсивного путей развития. Только в сельской местности, по мнению китайских специалистов, из-за дефицита пахотных площадей от 100 до 200 миллионов человек не имеют постоянного источника доходов. Этот людской потенциал сопоставим с численностью всего населения России.

В КНР существует немало сторонников скорейшего перехода на интенсивный путь развития. Их идеи даже закреплены в партийно-государственных  документах, определяющих план девятой  пятилетки и концепцию социально-экономического развития до 2010 года. Однако такая цель представляется нереалистичной. В 1996-2000 годах в трудоспособный возраст  вступит, по подсчетам официальных  органов, еще не менее 100 миллионов  человек (80 миллионов - в деревне), то есть по 20 миллионов ежегодно. Необходимость  создания гигантской массы новых  рабочих мест определяет и в течение  длительного времени будет определять многие стороны экономической стратегии  и экономической политики.

Итак, если представленные выше соображения о культурно-исторических доминантах реально отражают их воздействие  на общественную жизнь, то неизбежен  вывод о том, что современные  преобразования в России и КНР  должны составить самостоятельную  историческую эпоху. В этом заключается  значение знаний о культурно-исторических доминантах для прогноза общественно-политического  движения.

ЧЕРЕЗ НЕУДАЧИ, ПРОСЧЕТЫ И  ОШИБКИ

Сравнению реформ в России и КНР посвящена довольно большая  литература. Ее содержание, естественно, менялось в зависимости от переживаемого  нашими странами момента. 
До 1993 года в центре внимания исследователей стоял вопрос: почему в Китае реформы идут успешно, а в России - нет. На этот вопрос, как правило, давался один ответ: потому что в Китае начали с экономических реформ, а в России - с политических. Однако очень мало 
аналитиков задавалось вопросом: почему это так, а не иначе? Почему в КНР удалось начать с экономических реформ, но в России не удалось? Еще меньшее число аналитиков смогло дать ответ на этот вопрос. Главная причина тому простая - анализ реформ производился вне исторического контекста. То есть «искали меч, упавший в воду, по зарубке на борту лодки». 
Датировать начало реформ в КНР принято 1978 годом. С политической точки зрения, это правильно. Именно III пленум ЦК Компартии Китая одиннадцатого созыва, состоявшийся в конце 1978 года, принял решение о проведении реформ и политики открытости. Но, с исторической точки зрения, необходимо учитывать весь предшествующий ход событий в стране. 
В КНР прошли бурные "большой скачок", "культурная революция", нанесшие гигантский ущерб обществу и экономике. "Большой скачок", по данным китайских авторов, унес жизни 31 миллиона человек. Мало кто за рубежом осознал, что в действительности означала "'культурная революция": в ходе нее в той или иной форме, как говорят в Китае, пострадало порядка 100 миллионов человек. Те времена надо было пережить, описать их очень трудно. Страна выдержала драматичный период длительной политической борьбы, охватившей вторую половину 60-х и первую половину 70-х годов. Прошли бурные 1976-1978 годы, когда после кончины высших лидеров - Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Чжу Дэ - в стране развернулась борьба за главные посты в партии и государстве. В те годы произошло размежевание политических сил. Объединились все силы общества, выступавшие против теории и практики "классовой борьбы", за стабильное экономическое развитие. Сложилось реформаторское ядро в руководстве партии и государства. Наиболее активные сторонники леворадикального пути развития в основной своей массе были репрессированы и устранены с политической арены.

К тому времени выяснилось, что около трети населения  страны оказалось на грани выживания. В города вернулись 20 миллионов выпускников  школ и бывших студентов, высланных  в начале 70-х годов в деревни, сотни тысяч репрессированных членов КПК, работников умственного труда. Они вернулись к родным очагам, полные чувства горечи за потерянные годы, унижения, с жаждой мщения, но и умудренные знанием жизни народа. Необходимость поиска новых путей  развития была осознана подавляющей  массой политиков, пришедших к ощущению бессмысленности и краха марксистского  догматизма, равно как теоретических  обоснований законов "культурных революций", сформулированных Мао  Цзэдуном. Политическая и интеллектуальная элита созрела для понимания  неизбежности прагматического подхода  к реализации идей социализма в отсталой стране, выбору путей и методов  улучшения жизни народа. Дэн Сяопин выступил выразителем их взглядов и  получил мощную поддержку в обществе. Иными словами, переход к реформам в КНР был политически и  идеологически подготовлен предшествующими  событиями, стал социально неотвратимым.

В России ничего подобного  не произошло. Процесс размежевания политических сил только начался  в 1985 году. Гласность, а не жестокая реальность десятилетий политической борьбы, способствовала выявлению проблем  и противоречий развития, ускорила процесс общественного самопознания. Только с этого времени общество начало постепенно осознавать полную несостоятельность ортодоксального  коммунизма и антинародную сущность режима. При этом его сторонники не подверглись силовому изгнанию с  политической арены, политическим репрессиям. Население не было отброшено за грань  физического выживания, а массовые репрессии сталинских времен давно  ушли в прошлое. Гласность породила в обществе великие ожидания и  светлые надежды на возможность  быстрых и радикальных перемен. Поэтому Россия никак не могла  начать с экономических реформ. Неудачи, просчеты, ошибки в проведении реформ вызвали не менее резкую смену  оптимистического настроя общества на пессимистический. В результате даже в 1997 году в России можно наблюдать  многочисленные свидетельства незавершенности  процесса политического размежевания.

Строго говоря, в КНР  в 1978-1984 годах произошли события, достойные быть названными политической революцией. Подавляющее большинство  исследователей явно недооценили их. В те годы мощный подъем крестьянского  движения смел социалистические порядки  в деревне. Крестьянство, доведенное до отчаяния своим бедственным положением, объединенное идеалами уравнительного распределения земли, заставило  КПК уступить своим требованиям. После нескольких лет колебаний  Компартия Китая вынуждена была согласиться и с уравнительным  распределением земли, осуществленным крестьянством, и с ликвидацией  прежней системы коллективных хозяйств. В стране были распущены "народные коммуны" и их подразделения, являвшиеся важным элементом политического  и экономического строя общества. Были возрождены волостное административное деление и волостные правительства, в деревнях образованы комитеты сельских жителей. При этом принципиально  важно то, что, во-первых, начало реформ было положено небывалым по своим  массовости и единодушию крестьянским движением, а во-вторых, КПК не только осталась руководя щей силой общества и государства, но ей удалось записать в свой актив перемены в жизни  крестьянства и в политическом строе  общества. КПК в отличие от КПСС смогла выступить инициатором и  организатором обновления.

В России путь к экономическим  реформам открылся только в 1991 году. Первичное  размежевание политических сил произошло  в августе 1991 года. В специфической  обстановке провала августовского  путча КПСС была сметена с политической арены, но одновременно распался Советский  Союз. Реформаторское крыло заняло господствующее положение в высшем руководстве страной, но на местах прежняя  политическая элита сохранила свои позиции. Руководству России пришлось действовать в совершенно новых  государственных и экономических  условиях. Возникла Российская Федерация, которой еще только предстояло сформировать государственный строй. Этот процесс  уже занял полные пять лет, но строительство  основ нового государства пока не завершилось.

В январе 1992 года в России началась экономическая реформа. Началась не потому, что она была подготовлена, а потому, что экономически иного  пути уже не существовало.