Что же касается «царевич
Петра», то он в Путивле впервые
предал широкой огласке свою
фантастическую биографию. Ирина
Годунова, жена царя Федора Иоанновича,
была беременна, но очень боялась
своего брата, Бориса Годунова,
который уже метил на царство.
И, родив в 1592 году сына, она
подменила его девочкой – чтобы
коварный Борис не извел младенца.
Появление «царевича Петра»
оказало большую услугу «царским
воеводам» Ивану Болотникову
и князю Шаховскому. Долгожданный
«царь» не являлся, и народ
уже недоумевал. А тут является
какое-никакое, а «лицо царской
крови»…
Весной 1607 года князь Шаховский
отправил «царевича Петра» с
10-тысячным войском, состоявшим
из терских, донских и запорожских
казаков, под Тулу, а затем сам
отправился туда. На пути к
Туле «царевич» взял и разграбил
несколько городов, причем с
крайним зверством казнил попадавших
в его руки московских служилых
людей и воевод. Собравшиеся в
Туле войска Болотникова, князя
Шаховского и «царевича Петра»
двинулись на Москву. Царь Василий
Шуйский ждал их в Серпухове.
Передовой отряд князя Телятевского,
высланный Болотниковым к Оке,
был разбит москвичами и отброшен.
Этот успех окрылил войско
Шуйского, и царь выступил из
Серпухова навстречу «ворам»,
передовой отряд московского
войска вёл князь Михаил Скопин-Шуйский.
Болотников не рискнул вступать
в открытый бой и заперся
за стенами Тулы.
Осада Тулы продолжалась
три месяца. Дальше выдерживать
осаду было нельзя из-за нехватки
запасов и из-за того, что войско
стало требовать обещанного Дмитрия,
который так и не появился.
После того как осажденные
сдались, Болотникову выкололи
глаза и утопили. А «царевича
Петра», закованного в цепи, с
приставами доставили в Москву,
где подробно в деталях, допросили,
после чего «царевич Пётр»,
он же Илейка Коровин Муромец,
был повешен в Москве, у Серпуховской
заставы, близ Данилова монастыря.
Лжедмитрий II.
Пока в осаждённой Туле войска «царевича
Петра», князя Шаховского и Болотникова
глодали собственные сапоги, ожидая, что
явится царь и выручит их из беды, долгожданный
«царь Дмитрий Иванович» объявился в городе
Стародубе, неподалёку от Литвы.
Кем был Лжедмитрий II точно неизвестно.
Большинство исследователей сходится
во мнении, что Лжедмитрий II был поповичем
(сыном священника), вероятнее всего
из Белоруссии, хотя возможно, что и
из Стародуба. Какое- то время он учил
детей у священника в Шклове, затем
перебрался в Могилев, где также
служил учителей детей у священника.
Учительствуя, он жил в страшной
бедности.
Неясны и обстоятельства
появления нового Дмитрия. По
одним сведения, его отправила
в Московское государство жена
Мнишека через своего агента
Меховецкого, по другим – его
нашел в Киеве путивльский поп Воробей, специально
отправленный на поиски якобы «чудесно
спасшегося» царя Дмитрия Ивановича.
Из Могилёва будущий самозванец
перебрался в Пропойск, где был
задержан по подозрению в шпионаже.
Его посадили в тюрьму, где он,
неизвестно с чего, назвал себя дядей
царя Дмитрия Ивановича, московским
боярином Андреем Нагим. Пропойский
подстароста пан Рогоза – Чечерский
отпустил его. По дороге в Московское
государство, в селе Попова Гора, жители,
узнав о том, что ведут «дядю
царя», стали его расспрашивать
о царе Дмитрии. Он уверял всех, что
«племянник» его жив и скоро
приедет из Польши. По дороге к нему
пристало еще несколько «молодцов».
Сопровождаемый этой компанией, бывший
учитель явился в Стародуб, где
заявил, что он дядя царя боярин Нагой,
а сам царь жив и скоро явится.
Однако время шло, а царь
все не ехал. Множество беглецов
из разбитых войск Болотникова
и Шаховского, узнав о том, что
Дмитрий находится в Стародубе,
поехали туда и потребовали
показать им царя. Лже-боярину
Нагому ничего не оставалось,
кроме того, чтобы заявить, что
царь – это он.
Вскоре из под Тулы прибыл
казачий атаман Заруцкий, который
сразу увидел, что перед ним
самозванец, однако он признал
его «настоящим» и уверил в
этом стародубцев. Появление Заруцкого
дало новый толчок событиям. Почувствовав
под собой почву, Лжедмитрий II
отправил посланца к царю Василию
Шуйскому с грамотой, в которой
нагло называл его изменником,
похитителем престола и требовал
добровольно освободить ему, Дмитрию,
его «законное» место. Одновременно
во главе своих войск он
двинулся на Карачев и Козельск,
где его ждал первый важный
успех: его собранная рать разбила
и пленила отряд московского
войска.
Но этот успех одновременно
и напугал самозванца: он увидел,
в какое серьёзное дело ввязался
и решил уйти сам. Лжедмитрий
II тайно бежал в Орёл, где его
настигло письмо предводителя
польско-украинского отряда Меховецкого,
бывшего в войске самозванца.
Он решил вернуться к своему
войску, но увидев разброд и
шатание, творившиеся там, Лжедмитрий
II снова бежал – на этот
раз в Путивль. Но к границам
России уже шли конные польские
хоругви Валавского, Рожинского, Тышкевича,
Хмелевского, Хруслинского, князя
Адама Вишневецкого. Им нужен
был только призрак царя, для
того, что бы под видом «спасения
России» грабить её.
На Путивльской дороге конники
Валавского наткнулись на Лжедмитрия
II, и он в сопровождении польских
хоругвей двинулся на Москву.
Под Брянском «вор» был разбит.
Он ушел в Орел, куда стали
прибывать все новые и новые
авантюристы из Польши, с Волги
и Дона, с Украины, из России.
От имени царя Дмитрия
Ивановича по всей Московской
земле рассылались грамоты. Весной
1608 года, как только просохли дороги,
из Москвы на самозванца двинулась
царская рать под началом брата
царя, Дмитрия Ивановича Шуйского.
Войско Лжедмитрия II, стоявшее по
разным городам, собралось в
Орле и выступило навстречу
московской рати. Битва состоялась
10 мая в десяти верстах от
Болхова. Болховская победа необычайно
подняла авторитет Лжедмитрия II.
Армия самозванца, увеличившаяся
за счет влившихся в нее
сдавшихся московских служилых
людей, двинулась на Москву
через Козельск, Калугу, Можайск,
Звенигород. Сопротивления нигде
не было. Везде люди выходили
с хлебом – солью встречать
Дмитрия – законного царя, возвращающегося
на престол.
1 июня рать самозванца увидела
Москву, но брать штурмом полководцы
самозванца не решились и отвели
войско в село Тушино, где устроили
обширный лагерь. Отныне и навсегда
Лжедмитрий II вошел в историю
под прозванием «тушинский вор».
В Тушино непрерывно подходили
все новые и новые полки.
Города Московского государства
один за другим присягали царю
Дмитрию: Великие Луки, Невель, Псков,
Переславль – Залесский, Углич,
Ростов, Ярославль, Кострома, Вологда,
Владимир, Шуя, Балахна, Муром,
Арзамас, Касимов. Только Нижний
Новгород, Рязань, Смоленск и Коломна
отказались признавать новоявленного
царя.
Не спешила признавать Лжедмитрия
II и Москве. Но в Москве не
любили и Василия Шуйского. Поэтому
многие бояре и люди знатных
фамилий увидели, что в этой
ситуации можно поживиться, и
стали охотно «бегать» из Москвы
в Тушино, где самозванный царь
охотно жаловал их вотчинами
и казной.
Вдова убитого Лжедмитрия I
Марина Мнишек и ее семейство,
задержанные во время убийства
царя Дмитрия, находились в
ссылке в Ярославле. 11 сентября Марину
Мнишек торжественно доставили в Тушино.
С помощью убеждения и денег она согласилась
участвовать в этом театре.
К тому времени в Тушинском
лагере скопилось огромное войско:
около 20 тысяч поляков, около
30 тысяч запорожских казаков, 15 тысяч
донских казаков и, по разным
оценкам, от 20 до 60 тысяч московских
дворян, детей боярских и стрельцов.
Во главе всего этого буйного
сообщества стоял «тушинский
вор». Марионетка в чужих руках,
он был всего лишь носителем
священного царского имени. Донские
и запорожские казаки, поляки
и русские «воры» грабили, насиловали,
убивали, врывались в села и
города, потехи ради вытаптывали
посевы, оскверняли церкви, обдирали
иконы, кормили собак в алтарях.
Не прошло и трёх месяцев
после признания Дмитрия, как
русские люди возненавидели его
царство.
После осады Троице –
Сергиева монастыря войсками
Сапеги и Лисовского от Лжедмитрия
II один за другим стали отпадать
русские города. Ближайшее окружение
самозванца начало переговоры
с королем Сигизмундом, прощупывая
почву для перехода к королю.
От него отреклись служившие
ради подачек русские бояре,
от него отреклись поляки, которым
он еще недавно был нужен
в качестве ширмы.
Вечером 27 декабря 1609 года
Лжедмитрий II переоделся в крестьянское
платье и бежал из Тушинского
лагеря. Свое бегство самозванец
объяснял тем, что король польский
Сигизмунд якобы потребовал от
него Северскую землю, желая
обратить ее в католичество, но,
получив отказ, склонил тушинское
войско к измене. Вскоре до
Тушинского лагеря докатились
слухи о том, что Лжедмитрий
II находится в Калуге. Первыми
к нему ушли казаки. 10 февраля
1610 года из Тушино в Калугу
бежала и Марина Мнишек.
Вокруг самозванца снова
скопилось большое войско, но
положение «вора» несколько изменилось:
люди, окружавшие его, искренне
хотели возвести его на престол,
так как связывали с ним
своё будущее. Подавляющую часть
войска Лжедмитрия II теперь составляли
социальные низы – казаки, горожане,
холопы, бродяги – многие из
которых в свое время служили
под знаменами Болотникова, «царевича
Петра», князя Шаховского.
Между тем, шедший к Москве
король Сигизмунд в битве под
Клушином разгромил московскую
рать Василия Шуйского. В Калуге
решили, что время действовать
пришло. Армия «вора» остановилась
у стен Москвы, в селе Коломенском.
А в Кремле бояре сводили
счеты с Василием Шуйским. С
одной стороны, на Москву шел
король Сигизмунд, с другой
– «вор». Сил для сопротивления
не было – все сколько-нибудь
боеспособные войска полегли
под Клушином.
Во имя восстановления порядка
в государстве решено было
пойти на «нулевой вариант»: Москва
низложит Шуйского, в Калуге низложат
Лжедмитрия II, а затем все вместе
выберут нового царя. Василий
Шуйский был низложен, однако
сторонники Лжедмитрия II отказались
низложить своего «царя».
Москва растерялась: надежды
на «нулевой вариант» рухнули.
Оставалось только идти на
поклон к польскому королю. Одновременно
гетман Жоклевский от имени
короля Сигизмунда начал переговоры
со служившими у Лжедмитрия II
поляками. «Тушинский вор», узнав
о намерении Жоклевского во
что бы то ни стало схватить
его, бежал с отрядом донских
казаков. Фактический переход
Московского государства под
руку польского короля вызвал
восторг далеко не у всех. И
так получилось, что в эти дни
символом сопротивления польским
оккупантам стал лжецарь «Дмитрий
Иванович».
Воспрянув духом, Лжедмитрий
II начал тайно посылать послов
в Москву, пытаясь найти сторонников
среди бояр. Но, увы, «тушинскому
вору» явно не под силу было
встать во главе патриотов
– он мог быть только предводителем
«воров», чьи интересы были
ему гораздо ближе.
10 декабря 1610 года Лжедмитрий
II отправился на Оку на прогулку.
Его сопровождал небольшой отряд
русских и татар. Внезапно ехавший
рядом с санями крещеный татарин
князь Петр – Араслан Урусов
ударил Лжедмитрия II саблей и
рассек ему плечо. Скакавший
с другой стороны саней его
младший брат вторым ударом
отсек голову самозванцу. Считается,
что татары убили Лжедмитрия
в отместку за то, что он
убил касимовского хана Урмамета.
Иван, сын Лжедмитрия II и Марины
Мнишек, родившийся через несколько
дней после смерти отца и
попавший на страницы истории
под прозвищем Воренок, был казнен в
1614 году как особо опасный государственный
преступник: четырехлетнего ребенка повесили.
Лжедмитрий
III.
Весной 1611 года в Ивангороде
появился еще одни человек,
называвший себя царем Дмитрием.
Его источники обычно именуют
«вором Сидоркой», хотя по другим
сведениям, это был московский дьякон
Матвей из какой-то церкви за Яузой. Из
Москвы этот «вот» сначала перебрался
в Новгород, где на рынке попытался выдать
себя за царевича, но был опознан и с позором
изгнан. Из Новгорода он убежал в Ивангород
и там 23 марта объявил, что он – спасенный
Дмитрий. Лжедмитрий III вступил в переговоры
со шведским комендантом Нарвы Филиппом
Шедингом, однако король послал к Лжедмитрию
III своего посла, который узнал в нем самозванца.
После этого шведы прекратили всякие контакты
с ним.
Между тем «вор», собрав вокруг
себя войско из всевозможных «партизан»,
8 июля подошёл к стенам Пскова. В
стан Лжедмитрия III стали перебегать
некоторые псковские жители. В
это время до самозванца дошли
слухи, что к Пскову приближаются
шведские войска. Испугавшись «вор»
ушел со своей ратью в Гдов, где
шведы все же настигли его.
Шведский генерал
Горн отправил Лжедмитрию III послание,
в котором писал, что не считает
его настоящим царем, но так
как его «признают уже многие»,
то шведский король даёт ему
удел во владение, а за это
пусть он откажется о своих
притязаний в пользу шведского
принца, которого русские люди
хотят видеть своим царем. Лжедмитрий
III, играя в «законного царя»,
с негодованием отверг это
предложение. Под его предводительством
казаки сделали удачную вылазку
и прорвались через шведское
окружение. В бою «вор» был
ранен. Его отвезли в Ивангород,
где он узнал о том, что
московские казаки признали его
своим царем. Вдобавок казаки
прислали ему на подмогу Ивана
Лизуна – Плещеева и атамана
Казарина Бегичева с казачьим
отрядом. Плещеев, знавший в
лицо Лжедмитрия II, публично признал
в «воре Сидорке» царя Дмитрия
Ивановича.