Особенности развития поместного земледелия в России в XV-XVIII веках

      На этот указ в литературе обращено внимание, но, как нам представляется, он не получил оценки, которой заслуживает. А. И. Копанев в комментарии к указу справедливо отметил, что указ содержит принципиально новую норму: после умершего отца все его поместья передавались детям, внукам или правнукам независимо от их окладов и от того, верстаны (записаны) они в службу или нет. Следовательно, если в поместье отца будут по сравнению с окладами наследников «лишние четверти», они уже не передаются ни родственникам, ни чужеродцам, как это было по прежним законам. Указание на то, что этому порядку наследования подлежат отцовские, дедовские и прадедовские поместья, свидетельствует, что поместье стало родовым владением и в правовом отношении стояло близко к вотчине. Такое значение указа подчеркивает в своей статье и Н. В. Куприянова.Дав справедливую характеристику указу, А. И. Копанев усмотрел в нем признак того, что «поместье стало родовым владением». Здесь, видимо, нужно некоторое уточнение. Правовые основы принадлежности поместья роду в широком смысле (не только по прямой линии, но и по боковой) стали складываться до Уложения 1649 г. и были закреплены в нем, что очевидно уже из тех установлений, которые приведены в докладе к указу 1684 г. В самом же указе речь идет о родовой принадлежности поместья только по прямой нисходящей, исключая боковых родичей, т. е. о родовой принадлежности в узком смысле, иначе говоря о принадлежности семейной. Любопытен в этом плане несколько более ранний указ 1677 г. По нему поместья и вотчины, полюбовно уступленные отцами детям, подлежали оформлению за ними и их детьми, т. е. внуками дарителей. Дедам же отказано просить о возвращении владений после смерти детей. В историко-правовом плане указ 1684 г. делал заметный шаг в направлении к указу 1714 г. о единонаследии.

    Одной из форм наследования поместья являлся прожиток, т. е. часть поместья, выделяемая после смерти владельца на содержание вдовы, дочерей, престарелых родителей, несовершеннолетних детей. И хотя зародыш такого явления относится к XVI в., но прожитка как института права тогда не существовало. Его оформление связано с Соборным уложением 1649 г., которое уделило прожитку большое внимание и узаконило основные положения, легшие в основу законодательства второй половины века. Они сводятся к следующему: право на получение прожитка имели прежде всего вдовы, как с малолетними детьми, так и бездетные, и дочери, лишающиеся родителей. Прожиток получали вдовы до третьего брака. Вдовы и дети четвертого брака мужчин лишались прожитка и наследования.

     Размер прожитка зависел от величины оклада и обстоятельств смерти главы семьи. Если убит в сражении, то со 100 четвертей оклада полагалось 20 четвертей женам, 10 - дочерям, если умер в полку, то женам - 15, дочерям - 7.   В случае смерти дома - женам 10, дочерям - 5 четвертей. Остальное шло родичам, но лишь беспоместным и малопоместным. Если в роду таких не было, то поместье по указу царя подлежало передаче в чужой род. Поместье становилось родовой собственностью, но лишь условно - в рамках поместного оклада.

      Вдовы и девки (дочери, сестры, племянницы) обладали определенными правами распоряжения прожитком: могли сдавать его родственникам и любым лицам при условии содержать владельца прожитка, а девок выдать замуж. Требовалось письменное оформление передачи прожитка с регистрацией в Поместном приказе. Нарушение условий сдачи прожитка влекло за собой возвращение его владельцу. Прожиток мог быть приданым при выходе замуж вдовы или девки. По смерти мужа вдова получала прожиток, но размер его мог меняться в зависимости от размера поместья мужа.     Законодательство второй половины века, опираясь на установления о прожитках в Уложении, раздвинуло границы их применения. Женам и дочерям дворян, отпущенных из полков досрочно по болезни, в случае их смерти в пути или по прибытии домой определялся прожиток такой же, как и в случае гибели дворян в сражениях. Норма повторена в указе 1656 г. с некоторым снижением размера прожитка. При определении размера прожитка предписано учитывать прибавку к окладу, утвержденную Разрядом.

        Вместе с тем правительство стало контролировать процесс передачи вдовами прожитков и их дальнейшее передвижение. Указом 1666 г. не разрешалось вдовам оформлять прожиточные поместья, полученные после мужей, погибших в Конотопском бою, при вступлении во второе замужество без свидетельства из Разряда о смерти прежних мужей. Суть нормы ясна из другой части указа, определяющей возврат поместий вышедшим из плена. Несомненно, что указ, принятый применительно к частному случаю, имел общее значение. Были и локальные ограничения. Вдовы, получившие прожитки в Пскове, могли сдавать их только псковским помещикам. Здесь сказывается охрана земельного фонда пограничных уездов. Была запрещена передача прожитка с перехожими четвертями. Но, поскольку в практике такое случалось, законодатель все совершенные до указа 1676 г. случаи оставлял в силе, а запрет распространял на будущее. Законы о прожитках распространялись и на вдов новых чинов армии, включая генералов.

      Право на получение прожитка вдовами и дочерьми основывалось на Уложении 1649 г. Такое подтверждение содержится в Статьях о поместьях 1676 г. Те же статьи предписали давать вдовам и дочерям прожиточное поместье из поместий свекра и деда, если умерший муж и отец «служили с отцовских поместий», не имея своих. Норма подтверждена Статьями 10 августа 1677 г. и указом II октября 1686 г.

      В ответ на челобитную вдов и дочерей, умершие мужья и отцы которых имели земли в «диких полях», в 1676 г. был принят указ с боярским приговором о выделении прожитка вдовам и дочерям в соответствии с окладом из поместий в «диких полях» лишь в том случае, если эти участки отмежеваны и отказаны мужьям и отцам, т. е. закреплены за ними официально.

       Закон о предоставлении женам и дочерям прожитка коснулся и привилегированных подмосковных поместий, но лишь в условной форме. Если умерший помещик не имел где-либо иных поместий, кроме подмосковных, то последние в полном составе предоставлялись на прожиток матерям, вдовам и дочерям, но без права сдачи, мены и т. п. В случае смерти владелицы поместья, выхода ее замуж или пострижения в монахини подмосковные поместья подлежали передаче родственникам. Владелицы таких прожитков лишались обычных прав распоряжения ими. И все же этим законом нарушалась неприкосновенность подмосковных поместий, поскольку некоторая часть из них могла на какое-то время выходить из службы. Но в то же время подмосковные поместья охранялись от посягательства на них со стороны помещиков Новгорода и Пскова.

     Уже по Уложению 1649 г. право получения прожитка в размере всего поместья закреплялось за дворянами, отставленными от службы по старости или увечью. Дальнейшее законодательство пошло по пути расширения этих прав. Так, например, по Уложению 1649 г. (XVI, 9) вышедший в отставку помещик мог сдать прожиточное поместье только брату или племяннику. Указ 1650 г. допускал сдачу поместья любому помещику при условии содержания престарелых владельцев. Нарушение условия влекло за собой возврат поместья. Необходимость оговаривать условия сдачи поместья при регистрации акта сдачи в приказе подтверждена указом 1677 г. Сохранялось право вдов и дочерей при выходе замуж передавать прожиток в качестве приданого. А по указу 1650 г. в качестве приданого могли передавать поместья родители и родственники вступающей в замужество, что означало, по справедливому замечанию А. И. Копанева, дальнейшее расширение прав помещика в распоряжении поместьями. По указу 1651 г. со ссылкой на «прежний государев указ» всем сделкам относительно поместий должны были предшествовать допросы сторон властями. В дальнейшем указы 1667 и 1679 гг. рассматривали допрос как непременное условие любой сделки о поместьях. Поскольку требование закона распространялось на всех землевладельцев, законодатель ставил в привилегированное положение бояр и другие думные чины, предписав указом 1677 г. допрашивать их на дому, а не в приказе. Примерно в то же время указом 1682 г. вносилось уточнение в норму Уложения (XVI, 20) о необходимости для жениха бить челом до свадьбы о закреплении за ним прожиточного поместья невесты. Указ допускал оформление прожитка за женихами после свадьбы, если невесты были допрошены до нее. Тем самым отвергалась возможность родственников невест претендовать на поместья в качестве приданого. Та же норма помечена в указе 1688 г.Права вдов иноземцев в отношении поступки поместий уравнивались с правами вдов русских помещиков. Открывая простор для передачи прожиточных поместий в другие руки,законодатель все же ставил возможность таких передач в зависимость от размерапоместного оклада.

      Заметное место в законодательстве занял вопрос о возврате прожитков вдовам, с которыми они выходили замуж, по смерти мужей. Предусмотрен ряд конкретных жизненных ситуаций.

1. Овдовев при  вторичном браке, вдова получала  то, что она давала в качестве  приданого. Если муж обменял ее прожиточное поместье на другое, то возврату вдове подлежало новое поместье. Недостача с учетом оклада, восполнялась по Уложению из других поместий мужа и даже из вотчин без права отчуждения их. Если жена умирала раньше мужа бездетной, то ее поместье оставалось у мужа, а после его смерти переходило к его детям от первого брака. Родственники первого мужа из наследования исключались.

2. Вдова, вышедшая  вторично замуж с большим прожиточным поместьем, по смерти мужа могла получить прожиток в меньшем размере в соответствии с окладом мужа, а излишки поступали к родичам мужа, а при их отсутствии - к чужеродцам. То же правило распространялось и на поместья дедов и свекров.

3. Если муж  получил или купил прожиточное  поместье жены в вотчину, то  по его смерти вдова получала  половину этой вотчины с правом отчуждения, а вторую половину - до своей смерти или до выхода замуж, но без права распоряжения ею.

4. На вдов, получивших  прожиток из родовых и выслуженных  вотчин (при отсутствии поместий), предписано брать поручные о  том, что они не будут отчуждать  эти вотчины и разорять крестьян. В последнем случае получил законодательное разрешение казус, состоявший в столкновении противоположных просьб к правительству. Вдовы, имевшие прожиток из родовых и выслуженных вотчин, просили порук на них не оформлять. Родственники мужей, наоборот, били челом об оформлении порук. В духе правового статуса вотчин правительство решило вопрос в пользу последних.

      В Статьях о поместьях 10 марта 1676 г. предусмотрен казус, когда поместья давались в приданое взамен денег или вещей. В таком случае они оставались за мужем и после смерти жены. В Статьях о поместьях и вотчинах 1681 г. норма Статей 1676 г. дополнена разрешением частичного возврата приданых поместий в случае смерти родственниц в замужестве. Норма повторена в указе 1683 г., в котором размер возвращаемых поместий родичам жены ставился в зависимость от времени подачи челобитных о возврате поместий.

      Те же права на сдачу прожиточных поместий по указу 1651 г. были у вдов и дочерей помещиков из числа иноземцев, но только новокрещеным или русским помещикам. Выморочные поместья иноземцев в отличие от Уложения 1649 г. (XVI, 14) могли передаваться русским. Закон 1653 г. разрешал иноземцам продавать свои вотчины русским людям. Однако указ 1675 г. запретил иноземцам - новокрещенцам отчуждать свои поместья и вотчины, но указ 1678 г. восстановил действие указов 1651 и 1653 гг. Те же права закреплены и в том случае, если поместья и вотчины даны иноземцам вместо кормового содержания. В конечном итоге после ряда колебаний законодательство покончило с обособленным положением землевладения иноземцев.

     Мена поместий была наиболее распространенной и широкой акцией распоряжения поместными землями. Уложение 1649 г. (XVI, 2) снимало прошлые ограничения в отношении мены поместьями, не допуская лишь мену жилого на пустое. Законодательство второй половины века сняло какие-либо ограничения, разрешив все варианты мены поместьями. У Г. Котошихина читаем: «А будет кто с кем похочет менять поместье на поместье или поместье на вотчину, и им меж себя меняти волно, жилое на пустое, и пустое на жилое, и равное на равное, по челобитью. И тое их мену запишут в книги впредь для ведомости и для спору». Подтверждая практику обмена поместий на вотчины, Г. Котошихин так определяет юридические следствия операции: «И кто выменяет поместье на вотчину, и ему то поместье в вотчину, а после того ему вольно и продать, и заложить, а тому, кто выменяет вотчину на поместье, продати и заложити тое вотчины не вольно, потому что за то его поместье, которое променяет, та вотчина будет поместная земля». Законодательство допускало мены поместьями различных размеров, с любым количеством «перехожих четвертей».

     Родственникам меняющихся было запрещено оспаривать неравные обмены. Такое положение дела давало возможность совершать фактически сделки купли-продажи на поместные земли.На короткое время указом 9 августа 1676 г. была установлена норма на перехожие четверти не более 10 на 100 четвертей меняемой земли. Но уже спустя полгода в результате указа 6 апреля 1677 г. законодатель вернулся к прежнему разрешению свободного обмена с неограниченным количеством четвертей. В то время, когда царское правительство пошло навстречу церкви, ликвидировав Монастырский приказ и обособив подсудность духовных лиц по уголовным делам, был принят указ 1677 г., разрешавший обмен поместьями и вотчинами между помещиками и монастырями без ограничения перехожих четвертей, но по «заручным челобитным» обеих сторон. Такой закон представлял собой замаскированную продажу земли в монастыри, запрещенную Уложением 1649 г., и тем самым открывал путь умножению монастырского землевладения. Лишь указом Петра 1 в 1701 г. монастырям и архиерейским домам запрещалось покупать и выменивать земли у помещиков.

      Вслед за появлением новых источников и зон испомещения права отчуждения поместий неизменно распространялись и на эти зоны. Согласно Статьям о вотчинах и поместьях 24 мая 1676 г., право мены поместьями было распространено и на мены между московскими и городовыми чинами, с одной стороны, и украннными детьми боярскими - с другой, на основании положений указа 22 февраля 1676 г. Тем самым отменялось действие Статей 1672 г., содержавших запрет такой мены. В дальнейшем состоялось законодательное подтверждение этой нормы в Статьях о поместьях 10 августа 1677 г., но с уточнением: обмен между центром и украинными уездами разрешался только в тех из них, где московские люди могли иметь поместья. Такие акции правительства отвечали интересам широких слоев дворянства, получивших как раз к этому времени доступ на плодородные земли южных уездов. Те же Статьи 1677 г. отменили ограничения белозерцев в отношении права распоряжения землей. Таким образом, законодательство отражает процесс нивелировки прав различных категорий землевладельцев. К 80-м гг. XVII в. законодательные ограничения касались лишь частных вопросов. Декабрьским указом 1683 г. были запрещены мены поместьями и вотчинами между родителями и неотделенными детьми(внутрисемейные обмены). Но если вдовы или дочери жили самостоятельными дворами, то обмен допускался.