Опричнина Ивана Грозного по запискам Генриха Штадена

Весной 1571 года состоялось вторжение  большого крымского войска во главе с ханом Девлет-Гиреем. И до этого редкий год обходился без крымских набегов, но на этот раз последствия были катастрофические. Основная армия находилась в Ливонии, единое командование опричных и земских войск фактически отсутствовало. Это привело к тому, что хан, сбив заслоны, вышел к Москве. Царь с частью опричного корпуса ушел к Ростову. Земская рать соединилась с остатками опричников и попробовала контратаковать крымцев, но в бою был ранен командующий войском князь И.Д. Бельский, что внесло в действия московских войск определенную дезорганизацию.

И все же хан не смог взять город  и приказал поджечь его, рассчитывая  разграбить все, что не смогут защитить русские, занятые тушением пожара. Действительность превзошла все его ожидания. Огонь стремительно пожирал деревянный город. Посреди пылающих улиц москвичи сражались одновременно с крымцами и с огнем. Потери ратников были огромны. Погиб и Бельский. Хан ушел, угоняя огромный (до 100 тысяч человек) полон и увозя большие трофеи. А Москва почти вся выгорела дотла. Счет погибших горожан шел на десятки тысяч.

 Вот как Штаден описывает эти события: «Тогда татарский царь Девлет-Гирей велел поджечь предместья и загородные монастыри, и как только подожгли один монастырь, сразу же стали не переставая ударять по три раза в колокол до тех пор, пока огонь не подступил к этому большому двору и церкви. От этого двора и церкви огонь охватил весь город Москву вместе с крепостью. Бить во все колокола совсем позабыли, все колокола в этой церкви оплавились на землю. От этого огня никто не мог спастись. Львов, бывших под стеной во рву, нашли мертвыми на торгу. После пожара ни в одной части <города> нигде внутри городских стен не осталось ни кошек, ни собак²¹.

Сгорел и Опричный дворец, выстроенный  Иваном Грозным для своего обихода. Штаден прямо пишет об отмене опричнины в связи с сожжением Москвы и Опричного дворца. Люди Средневековья в нашествиях врагов, эпидемиях усматривали проявления Божьего гнева. Уничтожение Опричного дворца, построенного по образу Града Божьего - сильнейшее потрясение для царя, ибо в этом он увидел знак того, что Бог не благословляет опричнину.

Репрессии царя обрушились на опричников. Здесь было казнено более 100 человек, причем большинство из них по приказу  царя отравил врач Элизеус (Елисей) Бомелий. Под топор, петлю и яд пошло все руководство опричнины. Теперь во главе нее стали «княжата»: князь Н.Р. Одоевский и князья Пронские.

Из земских пострадал лишь князь И.Ф. Мстиславский, которого пытками заставили признаться в том, что это он навел крымцев на Москву. С князя взяли обещание больше этого не делать, забрали в казну его южные вотчины и отпустили продолжать выполнять обязанности руководителя земщины.    

3. Отмена опричнины

Весны 1572 года ждали с трепетом. Царь даже предложил крымскому хану передать ему Астрахань и уплатить огромные поминки, но Девлет-Гирей решил, что сам возьмет больше. Штаден по этому поводу пишет: «Все города и области в Русской земле были уже описаны и поделены между мурзами крымского царя, каким каждый мурза будет владеть»²². Хан шел уже не в набег, а в завоевательный поход. В пределах русских степных окраин он появился 23 июля. Через несколько дней крымцы подошли к Оке. Русское войско теперь имело единое командование и его возглавлял земский воевода князь Михаил Иванович Воротынский, герой Казани и автор устава сторожевой службы. В строй страна поставила все, что смогла. Было отозвано несколько полков из Ливонии, собрали всех опричников. Резервов не было, терять уже было нечего.

Решающая битва произошла 30 июля на «Молодях у Воскресенья» при численном преимуществе крымцев.

Победа русских была полной. Штаден подводит итоги этой битвы: «Все погибшие, имевшие на шее крест, были погребены при монастыре, что стоит под Серпуховым, остальные же достались на съедение птицам. Всем русским князьям и боярам, получившим пули, порубленными или израненным врагом спереди, имения были увеличены или улучшены; тем же, кто был поражен сзади, имения сокращали и надолго суждено им было оставаться в опале»²³.

Героями битвы стали М.И. Воротынский и опричник Д.И. Хворостинин, организовавший блестящий удар из гуляй-города по большому полку хана, который в это время сжимал обходным маневром Воротынский. Страна была спасена. Но это не спасло самого Воротынского. По словам Курбского, на Воротынского подал донос его беглый холоп. Князь Михаил был обвинен в том, что будто бы пытался околдовать («счаровать царя») и добывал на него «баб шепчущих». «Вслед за этим были убиты оба военачальника, князь Михаил Воротынский и Никита Одоевский»²⁴, - утверждает Штаден. На самом деле старый боярин Воротынский, измученный пыткой, не доехал до Белоозера, куда он был сослан, и умер в пути.

Считается, что битва при Молодях способствовала отмене опричнины. Штаден пишет: «Так пришел конец опричнине, и никто не смел поминать опричнину ни единым словом под угрозой следующего наказания: его <виновного> раздевали до пояса и прогоняли по торгу, избивая кнутами; все те, что были в опричнине, должны были возвратить земским их вотчины, и все земские получили свои вотчины, которые еще сохранились и были разорены и опустошены опричными»²⁵. Эту точку зрения разделяет большинство историков. Большинство, но не все. Некоторые считают, что опричнина сохранилась, но была преобразована, другие - что опричные порядки были распространены на земщину и разделение потеряло свой смысл.

При своем учреждении опричнина  имела резко выраженную антикняжескую направленность. Опалы, казни и конфискации, обрушившиеся на суздальскую знать в первые месяцы опричнины, ослабили политическое влияние аристократии и укрепили самодержавную монархию.

 Опричнина существенно ограничила  компетенцию думы, прежде всего  в сфере внутреннего управления. В годы реформ дума постоянно  выделяла боярскую комиссию, ведавшую столицей и всем государством в отсутствие царя. При Адашеве руководство этой комиссией осуществляла титулованная знать. После введения опричнины царь изгнал княжат из московской боярской комиссии и заменил их нетитулованными боярами. Под конец опричнины бояре вовсе были удалены из московской комиссии.

Отныне столицу «ведали» одни приказные  люди. С упразднением семибоярщины была ликвидирована одна из самых важных привилегий Боярской думы. По традиции члены думы непосредственно возглавляли важнейшие приказы. Глава Конюшенного приказа (конюший) считался старшим боярином думы. После казни Челяднина-Федорова должность конюшего была фактически упразднена, а управление приказом перешло к ясельничим из дворян. В годы опричнины царь почти никогда не созывал думу в полном составе и перестал регулярно пополнять ее новыми членами. Боярская дума лишилась почти всех своих авторитетнейших вождей. Ее численный состав резко сократился, влияние ослабло.

Аристократия была ослаблена опричным террором, но все равно осталась аристократией. Знать сохранила  в своих руках крупные земельные  богатства и отнюдь не отказалась от своих претензий на власть. Парадокс состоял в том, что самодержец жаждал неограниченной власти, но не мог  управлять царством без непосредственного  участия могущественной знати. Поместная  система давала большие выгоды аристократам, чем рядовым детям боярским, и  они должны были примириться с  принципом обязательной службы с  земли. Но сам по себе этот принцип  не мог уничтожить аристократию.

Опричнина обнаружила тот факт, что в XVI веке среднее и мелкое дворянство еще не обладало ни политическими силами, ни достаточным образованием и влиянием, чтобы оттеснить боярскую аристократию от кормила управления и занять ее место. Свое выступление на исторической арене «худородные» дворяне из личной охраны Грозного ознаменовали лишь кровавыми бесчинствами, бессовестным грабежом и всякого рода злоупотреблениями.

 Опричные погромы деморализовали  жизнь общества, но не могли  изменить основных тенденций  общественного развития, отчетливо  обнаружившихся в период реформ. Развитие приказной системы управления  вело к усилению централизации.  Возросло значение служилой дворянской  бюрократии. Возникли более представительные  соборы, органы будущей сословно-представительной  монархии.

Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество  человеческих жизней. Погромы сопровождались разрушением производительных сил.

Бесчинства опричников были беспрецедентными и не имели оправдания. «Они <опричные> учинили в стране большие бедствия и многих также тайно убили»²⁶.

Обращение московских интеллектуалов к этой теме активизировалось в начале XVII века, когда стали искать причины Смутного времени, потрясшего сами основы российской государственности.

Составитель хронографа 1617 г. писал, что не понимает, почему «многомудрый» ум Ивана Васильевича после смерти Анастасии Романовны сменился столь яростным нравом. Ключевский считал опричнину явлением странным и для тех, кто страдал от нее, и для тех, кто ее исследовал.

Если считать опричнину попыткой замены старого, двуцентричного механизма власти, то она не удалась: старый механизм был расшатан, но не заменен новым. Не были подорваны даже материальные основы могущества знати и число княжеско-боярских владений в начале XVII века осталось таким же, как и перед опричниной. Опричнина расколола господствующий класс, но не столько по горизонтали (боярство - дворянство), а сколько по вертикали и сделано это было тогда, когда внешняя опасность, война на три фронта, требовала его консолидации. Итог: сожженная Москва, поражение в Ливонской войне и разоренная страна.

В стране действительно было много  проблем, узлов, завязавшихся в процессе строительства русского централизованного государства.

Опричнина многое уничтожила, но что же она создала?  Во-первых, увеличение личной власти Ивана Грозного; во-вторых (и это более важно), рождение нового, самодержавного принципа власти, показавшего себя антиолигархическим. «Хотя всемогущий Господь так сурово и тяжко наказал Русскую землю, что никому не описать, нынешний великий князь все же добился того, так как по всей Русской земле, то есть под его державой, единая вера, единый вес, единая мера, что он один говорит и правит, что все, что он велит, должно свершиться, а от всего, что он запретит, следует отказаться. Тому не противятся ни духовные, ни миряне. Как долго такое правление будет существовать, о том ведает всемогущий Господь»²⁷.

Заключение

Записки Генриха Штадена принадлежат к числу тех сочинений, которые были написаны в совершенно конкретных практических и политических целях. Его взгляд на Россию времени опричнины – это взгляд авантюриста, преследовавшего корыстные цели обогащения любым путем.

Имя Генриха Штадена неразрывно связано с историей одного из самых трагических периодов русского средневековья – опричниной Ивана Грозного 1565 – 1572 г.г. Авантюрист и предприниматель, учившийся на священника, но лишенный каких бы то ни было моральных устоев, мародер и обманщик заслужил вечную благодарность ученых, изучающих этот период. Его неуемная активность, ведшая его по жизни весьма кривыми путями, нашла в конце концов выход в сочинительстве, пусть и весьма своеобразном.

В ряду иноземных авторов, в письменной форме зафиксировавших свои воспоминания и представления о Руси и России, Штаден не одинок. Он принадлежит к той весьма многочисленной прослойке иноземцев, которые приезжали служить великому князю и царю. Прослойка служилых иностранцев сформировалась на Руси еще во времена Ивана III, активно приглашавшего итальянских мастеров. Во времена Василия III к ремесленникам и архитекторам добавились профессиональные военные, в первую очередь немцы. Однако ни один из них вплоть до Штадена не оставлял никаких автобиографических заметок или описаний страны. Этим занимались по преимуществу дипломаты, волею судеб оказавшиеся на Руси, люди, как правило, не владевшие ни русским, ни другими славянскими языками. Таким образом, Генрих Штаден оказался первым бытописателем России, вышедшим из иной среды – среды служивого иноземчества. Он знал русский язык, поэтому легко интегрировался в военно-служивое сословие.

В своих сочинениях Штаден обобщил опыт военного и грабителя, содержателя корчем и владельца поместий, дарованных ему великим князем. В его записках есть точные и цинично откровенные рассказы о вымогательстве и подлогах, убийствах, в том числе женщин, воровстве высших приказных дельцов, которые убедительно воссоздают атмосферу эпохи.

Особая ценность сочинений Штадена заключается в описании внутренней и отчасти внешней политике опричного времени, которое нашло очень небольшое отражение в источниках, быта русских и иностранных помещиков, судить о котором вообще крайне трудно из-за скудности этих источников.

Именно благодаря ему источники по истории России пополнились таким уникальным документом, сведения которого об опричнине по своей значимости превосходят русские летописи и некоторые другие литературные памятники эпохи и стоят наравне с «Историей о великом князе Московском» князя Андрея Курбского.

Итак, что же дают сочинения Штадена для понимания истории России?

Они подробно знакомят с практикой  введения опричнины в жизнь, рисуют детали насилия, беззакония и аморальности во всех сферах жизни. Опричники – носители идей лицемерия и обмана (под обличием монашеского братства скрывалось реальное насилие). Однако этими же началами проникалась и жизнь земской части населения, пытавшейся ускользнуть из клещей опричнины и царской казны с помощью фиктивной продажи своих земель опричникам.

«Записки» неопровержимо доказывают, что вместо усиления центральной  власти опричнина подорвала ее основы, ослабила ее до предела. Штаден описывает самоуправство опричников по всей стране, которое царь не в силах был остановить.